Владимир Паутов
Операция «Возмездие»
«Довезли бы без происшествий! – подумал Ахмад Моманд. – До Кандагара путь не близкий. Ну, Бог не оставит нас!»
К шести часам утрам еще два «мерседеса» покинули склад. Под загрузку встала последняя пара машин. Два предпоследних грузовика пылили в паре километров от кишлака. Они ехали друг за другом на расстоянии не более ста метров. За ними следовал пикап охраны. Когда «мерседесы» скрылись из виду, Ахмад Моманд потер руки от удовольствия, так как задание хозяина было практически выполнено на треть.
«Теперь можно немного и отдохнуть! – подумал он. – После такой напряженной работы я и мои люди заслужили немного плова с бараниной и по пиале горячего чая! Сделаем перерыв на полчаса, а потом закончим! В график мы укладываемся!»
Моманд подал знак рукой.
– Перерыв!
Все охранники, которые занимались погрузкой, закончили работу. Афганцы быстро расселись на расстеленные циновки и ковры. Помощник Моманда бегом принес большой котел с пловом. Приятный аромат приготовленного риса и вареной баранины распространился по двору. Ахмад Моманд даже не успел притронуться к рису, как к нему подошел Афзаль с телефоном в руке:
– Кумондон, сахеб, хозяин звонит.
– Салам алейкум, ака[9]! Слушаюсь, ака! – с некоторым подобострастием в голосе залепетал Ахмад Моманд в трубку мобильного телефона.
– Салам, Ахмад, салам! Гользай доложил, что он в пути. Все нормально? – раздался в трубке голос хозяина.
– Да, ака! Думаю, к утру вывезем все!
– Хорошо! Завтра к тебе прибудет мой помощник. Он привезет деньги для расчета с охраной! И готовьтесь принимать новое сырье! – В трубке раздались короткие гудки.
Моманд передал телефон Афзалю и хотел уже продолжить прерванную трапезу, но не успел…
* * *
Около двух часов ночи четыре десантно-транспортных вертолета «Блэк Хок» вылетели с военной базы американских войск, дислоцирующихся на аэродроме под Кандагаром. Набрав высоту, они взяли курс в западном направлении.
В вертолетах находились солдаты первой роты разведывательного батальона 82-й воздушно-десантной дивизии армии США. Хотя разведчики находились в Афганистане уже второй год, никто из них не имел практического опыта участия в боевых действиях, кроме командира роты капитана Клауса Рейли, который, будучи лейтенантом, успел поучаствовать в операции «Буря в пустыне».
Несмотря на отсутствие реального боевого опыта, солдаты разведбата пребывали в приподнятом настроении. Им надоело сидеть без дела, надоело смотреть фильмы, надоели ежедневные занятия по тактической и физической подготовке, надоели пустые разговоры о жизни и службе. Десантникам хотелось настоящего боя, хотелось проявить себя в деле. Им всегда говорили, что они суперсолдаты лучшей армии мира, самой оснащенной, самой современной и оттого непобедимой, а потому бойцы разведбата считали себя эдакими «киборгами», способными решить любую задачу. Никто из них не думал о смертельной опасности, которая может подстерегать любого из солдат в настоящем бою. Никто не помышлял о том, что может не вернуться из этой «прогулки».
Накануне вылета командира роты вызвали в штаб дивизии. Капитан Клаус Рейли прибыл точно в назначенное время.
– Подойдите к карте! – обратился подполковник Шорт, начальник разведки дивизии, к командиру роты.
– По нашим данным и по информации, полученной из вышестоящего штаба, в провинции Гильменд в районе нежилого кишлака Сийах-Аб у афганцев имеется большой склад с опиумом и, возможно, с оружием и боеприпасами. Склад тщательно замаскирован и хорошо охраняется. Он расположен в заброшенном карьере: 92-й километр Кандагарской трассы, четырнадцать километров северо-восточнее развилки дорог Лашкаргах и Гиришк. – Начальник разведки кончиком карандаша указал на карте перекресток дорог и затем расположение склада. После этого он включил проектор и вывел на большой белый экран крупным планом карту местности. – Рассмотрим более подробно рельеф района, в котором предстоит работать нашим парням.
В этот момент в его кабинет без стука вошел полковник Клиффорд, начальник гарнизона американских войск, дислоцирующихся в провинции Кандагар.
– Добрый вечер, господа! Удивлен, что мне становится известно о планируемой операции в последнюю очередь. Все-таки я командир военной базы. Вертолетчики готовятся к вылету, а у меня никаких сведений. Все-таки я отвечаю за солдат гарнизона, и вы, джентльмены, так же находитесь в моем подчинении.
– Простите, сэр! Это моя недоработка! – ответил подполковник Шорт.
Офицеры дивизии с неприязнью относились к начальнику гарнизона полковнику Расселу Клиффорду за его высокомерие и грубость. Многие видели, что полковник более всего обеспокоен личными интересами, чем выполнением своих прямых служебных обязанностей. Среди солдат и офицеров военной базы даже ходили слухи, что полковник Клиффорд занимается контрабандой, но доказательств ни у кого не имелось.
– Ладно, подполковник, не оправдывайтесь! – грубо буркнул в ответ Клиффорд. – Продолжайте!
Почти полчаса командир роты и офицеры штаба дивизии изучали район предстоящих боевых действий. Полковник Клиффорд также внимательно слушал и даже иногда задавал уточняющие вопросы относительно времени вылета, начала операции, численности посылаемой на операцию группы десантников.
– Итак, капитан Рейли, задача роты и приданного саперного взвода будет следующей: послезавтра утром роте с приданым взводом предстоит вылететь в указанный район, захватить склад и уничтожить его. Готовность – час ночи. Вылет – ровно в два! Вам все ясно? Руководить операцией буду лично я! С ротой также вылетит и майор Фишер! Он на месте станет координировать действия роты, минометного взвода, саперов и вертолетчиков! Таким образом, на подготовку у вас имеется почти два дня. Вопросы есть?
– Нет, сэр! – ответил капитан, вытянувшись по стойке «смирно».
– Желаю успехов! – бросил через плечо начальник гарнизона Клиффорд, выходя из кабинета.
– Тогда идите и готовьте своих парней! – приказал начальник разведки дивизии.
– Задержитесь, капитан! – вступил неожиданно в разговор до этого молчавший представитель Разведуправления Министерства обороны. Командир роты, начальник разведки дивизии и его заместитель удивленно посмотрели на полковника Фроста.
– Простите, господа офицеры, но я должен внести некоторые изменения в план операции. Проводить ее мы будем не через два дня, а перенесем на более ранний срок! Сейчас три часа пополудни. Роте следует быть в полной боевой готовности к часу ночи завтрашнего дня. Времени у вас и ваших парней десять часов.
– Сэр, но… – только начал подполковник Шорт, однако представитель Разведуправления не дал ему развить вопрос:
– Без объяснений, джентльмены! Все вопросы после завершения рейда. О сроках операции знаем только мы: вы, подполковник Шорт, майор Фишер, командир роты капитан Рейли и я. Утечка информации о переносе будет считаться пособничеством противнику со всеми вытекающими последствиями. Всем все понятно?
– Да, сэр! – хором ответили начальник разведки дивизии, его заместитель и командир роты.
* * *
Ахмад Моманд так и не приступил к завтраку. Неожиданно на совершенно безоблачном небе он увидел маленькие черные точки. Чуть меньше минуты афганец продолжал внимательно вглядываться в горизонт. То, что это не птицы, он догадался почти сразу. Ему даже не понадобился бинокль для того, чтобы его опасения подтвердились.
– Афзаль! – громко крикнул Ахмад Моманд. – Рацию мне! Быстро! И передай всем мой приказ: приготовиться к встрече незваных гостей!
– Слушаюсь, кумондон!
Моманд схватил трубку принесенной его помощником портативной радиостанции.
– Орел, орел, как меня слышишь? Прием!
В трубке раздались специфические звуки: шипение, треск – и только потом послышался голос:
– Барс, я Орел слышу тебя нормально! Прием!
– Вертолеты! Идут в вашем направлении! Прием!
– Я их тоже наблюдаю! Кажется, прошли мимо! Сейчас…
Однако связь с Гользаем неожиданно прервалась. Из его доклада стало понятно, что колонну атаковали вертолеты. Там, где она должна была сейчас находиться, появились клубы черного дыма.
Ахмад Моманд, как завороженный, смотрел на тучи дыма, пыли и огня, которые столбом поднимались над колонной. Его оцепенение длилось всего лишь мгновение. Он быстро сорвался с места, схватил свой автомат и с криком: «Тревога!» бросился вниз по дороге в карьер, в котором под маскировочной сетью стояла с установленными в кузовах крупнокалиберными пулеметам пара пикапов «тойота».
Моманд был опытным бойцом, начавшим воевать почти двадцать лет назад пятнадцатилетним мальчишкой с Советскими войсками, поэтому сразу понял, что нападение на колонну – это только начало боевых действий, а основные события развернутся в кишлаке и карьере. И Ахмад не ошибся в своих предположениях.
«Но почему сейчас? Ведь хозяин заверил, что американцы сидят на базе и не планируют воевать», – лихорадочно соображал он, пробираясь к пикапу.
Внезапно с ближайшего к кишлаку горного склона ударили пулеметы, которые фланговым кинжальным огнем заставили всех, кто был на площади и около глинобитных хижин, в панике искать укрытие от смертоносного свинцового ливня. Сразу несколько афганцев, убитых наповал, упали на каменистую землю. Тяжелораненые корчились в пыли и кричали от боли. Шум стоял невообразимый. Вслед за пулеметами к делу подключились гранатометы и минометы. Буквально в течение короткого времени после начала атаки было уничтожено передовое охранение склада и захвачены два сторожевых поста.
Ахмад Моманд, несмотря на плотный огонь противника, оказался целым и невредимым. Он каким-то чудом добрался до пикапа и заскочил в кабину. Там была установлена мощная радиостанция. Она постоянно находилась в режиме ожидания. Афганец схватил гарнитуру, нажал кнопку вызова и ему тут же ответили. Ахмад Моманд громко прокричал в микрофон: «Хозяин, хозяин, нападение на склад! Колонна атакована вертолетами!» Однако на том конце оказался секретарь. Тот не сразу понял, откуда звонок, кто говорит. Пока до секретаря дошло, о чем идет речь, безвозвратно ушли драгоценные секунды и минуты.
– Что там у тебя! – услышал Моманд в трубке голос хозяина.
– Ака, нас атаковали американцы!
– Какие американцы? Они должны были только… – Но договорить хозяин не успел.
Ахмад увидел, как фонтанчики пыли, поднимаемые входящими в землю пулями, быстро устремились в сторону пикапа. Вот они добрались до его автомобиля, и в ту же секунду свинцовым дождем зацокали по капоту, оставляя на металле ровные дырочки. Четкой линией пули прошли по лобовому стеклу, крыше автомобиля и кузову. Ни одна из них не задела сидевшего в кабине афганца, но зато разнесла вдребезги радиостанцию. Ахмад Моманд оказался без связи. Оставаться в кабине пикапа было опасно и тогда, вывалившись наружу, он змеей заполз под пикап.
Паника среди афганцев после внезапного нападения длилась всего пару минут, не более. Американским десантникам удалось застать афганцев врасплох, но напугать пуштунов, а тем более заставить их сдаться было невозможно. Охранники опиумного склада воевали не первый год, а потому быстро пришли в себя и начали организованно оказывать сопротивление. Вот уже с левой окраины кишлака ударил их крупнокалиберный пулемет. Афганцы расползлись по дувалам, рассредоточились по краю карьера и стали отвечать на плотный огонь противника длинными очередями своих автоматов.
Ахмад Моманд находился под пикапом недолго. Вскоре он смог выбраться из-под автомобиля и пробраться к хижине возле въезда в карьер. Там держали оборону его помощник и еще несколько охранников. В изодранной одежде, весь в пыли и крови, Моманд перевалился через дувал. Он даже не заметил в горячности боя, что его левую руку от локтя до кисти посекло осколками то ли камней, то ли гранат.
– Кумондон сахеб, вы ранены! Давайте, перевяжу! – бросился к нему его помощник.
– Спасибо, Афзаль! Потом, все потом! – коротко бросил Моманд. Он припал к глиняному забору и стал внимательно рассматривать из укрытия горные склоны, с которых противник вел огонь по его людям. В бинокль было хорошо видно, что нападавших было не более двух взводов. Они ловко перебирались от камня к камню, умело маневрировали, меняли позицию и медленно подбирались к обороняющимся афганцам.
– Хотят подойти на бросок гранаты! Толково работают! Прямо почти как шурави. Сейчас еще те вертолеты, что по колонне отбомбились, пожалуют к ним для подкрепления, – рассуждал Ахмад Моманд. И действительно, его мысли оказались пророческими. Минут через десять около южного склона карьера зависли два больших транспортных вертолета, и из них стали десантироваться американские солдаты. Еще пара боевых винтокрылых машин в это время патрулировала окрестности кишлака, обеспечивая высадку десантников. Затем все вертолеты стали в круг и начали обрабатывать неуправляемыми реактивными снарядами и пулеметным огнем северные окраины кишлака, сам карьер и его склоны, где держал оборону афганский отряд, охранявший склад с опиумом.
«А ведь их кто-то навел на нас! Стало быть, среди окружения хозяина завелся продажный шакал?» – пришла в голову Моманда неожиданная догадка.
Американцы тем временем вели наступление сразу с двух направлений. После того как винтокрылые штурмовики улетели, отряд десантников, высадившихся на южном склоне карьера, прикрывая друг друга автоматным огнем и держа под обстрелом тех, кто оборонялся внизу, стали подходить к самому складу. Взвод, который первым начал атаку, старался прорваться к центру кишлака и оттуда, уже с противоположной стороны, хотел нанести удар по обороняющимся афганцам. С ближайшего горного склона по охранникам склада также велся интенсивный обстрел из пулеметов и автоматических винтовок. Практически отряд Моманда сражался в полном окружении. Положение складывалось критическое. Угроза полного разгрома и пленения становилась более чем реальной. Моманд связался по портативному переговорному устройству с командирами групп. Все они доложили, что несут большие потери.
– Нам надо продержаться час-полтора! Да поможет нам Бог! Помощь будет! Держитесь! – говорил он каждому командиру группы в конце разговора. И действительно меры уже были приняты: из основного места дислокации их отряда, который находился в двадцати пяти километрах от кишлака в окрестностях города Лашкаргах, спешила помощь не менее двухсот пятидесяти человек, хорошо вооруженных и опытных бойцов-пуштунов.
Тем временем бой продолжал разгораться. Американские десантники упорно рвались к центру кишлака, так как оттуда открывался самый удобный путь к карьеру, к складам, в которых лежало столько опиума-сырца, что произведенного из него героина хватило бы на город с населением в сто тысяч человек, включая стариков и младенцев. Однако пробиться было нелегким делом. Афганцы-охранники стояли насмерть. И не только потому, что они были обязаны это делать, просто опиум являлся для них единственным средством существования, опиум был источником жизни их семей, и они не обременяли себя гуманистическими мыслями о том, что героин кому-то приносил неисчислимые беды, страдания и гибель. Их не занимала в тот момент религиозная мораль и общечеловеческие ценности.
Положение обороняющихся афганских бойцов становилось с каждой секундой все хуже и хуже. Американцы прорвались к дороге, ведущей в карьер, и подожгли два большегрузных «мерседеса», стоявших под маскировочными сетями и потому не обнаруженными вертолетами во время атаки. Моманд вновь включил рацию и вызвал всех командиров групп на связь.
– Пропускайте американцев через себя в центр! Пусть они спускаются в карьер!
Его бойцы и без лишних слов поняли замысел Моманда: он хотел, чтобы американцы, оказавшись в карьере, попали бы в ловушку, и, когда подойдут основные силы его отряда, эту ловушку следовало бы только захлопнуть.
Хитрость Моманда сработала. Американские офицеры и солдаты имели слишком маленький опыт войны с пуштунами, и потому их не удивил тот факт, что сопротивление афганцев вдруг и внезапно прекратилось, будто они исчезли все и сразу. Кишлак, дувалы и глинобитные хижины вдруг и моментально обезлюдели. Разведчиков 82-й десантной дивизии также не насторожила и такая странность, что, когда они начали продвигаться к центру карьера, то со стороны противника не прозвучало ни единого выстрела и не было обнаружено ни одного тела убитых охранников. Никого из командиров десантников не посетил тогда вопрос: «Куда вдруг пропал противник? Почему нет тел убитых? Неужели мои парни так ни в кого и не попали за пару часов боя?»
* * *
Командир роты Клаус Рейли был очень доволен результатами боя. Первая серьезная операция роты – и такой впечатляющий успех. По радиостанции в режиме селекторной связи он быстро провел перекличку: «Командиры взводов, доложите об убитых и раненых!»
– Сэр, докладывает командир первого взвода: ранены два человека, убитых нет!
– Сэр, докладывает командир второго взвода: ранены шесть, все легко, убитых нет!
– Сэр, докладывает командир третьего взвода: раненых и убитых нет!
– Сэр, докладывает командир саперного взвода: раненых и убитых нет!
– Сэр, здесь командир минометного взвода, у меня все о’кей!
Капитан Рейли тут же связался со штабом дивизии и доложил о выполнении операции.
– Молодец, – услышал он голос начальника разведки, – минируйте склад. Через полчаса за вами придут вертолеты.
– О’кей, сэр! – весело ответил капитан. – Парни, через полчаса будут вертолеты. Работаем быстро! Саперный взвод минирует склад. Первый взвод занимает позицию наверху возле входа в карьер. Второй взвод обеспечивает безопасность посадки вертолетов. Третий взвод рассредоточивается на северо-западной окраине кишлака. Минометный взвод в готовности открыть огонь!
Однако быстрая и легкая победа сыграла роковую роль в дальнейших событиях. Она вскружила голову победителям, и командир роты забыл о тех предостережениях, которые высказал перед самым их отлетом полковник из Разведуправления. Он так и сказал капитану: «Уверен, что склад охраняется отрядом человек двадцать или тридцать. Для афганцев ваше нападение будет полной неожиданностью, поэтому они не будут долго сопротивляться. Но это не значит, что они убегут. Афганцы очень хитры и коварны, но главное – у них имеется хорошая мотивация. Помни, что с основной базы помощь прибудет к ним через два-три часа. Работайте быстро и без суеты. Обязательно займите господствующие высоты на окраинах кишлака, особенно на западном и северо-западном направлениях. Да и еще… – После небольшой паузы полковник добавил: – Не впадайте в эйфорию, капитан! Быстрый успех иногда может вскружить голову и сослужить плохую службу!»
Капитан Рейли тогда очень удивился, что полковник говорит с ним так, будто уже успел повоевать в Афганистане. Он эти слова офицера Разведуправления все время держал в голове, когда летел со своими солдатами на операцию, помнил о них в бою, но моментально забыл после его окончания, особенно когда взводные доложили о том, что убитых нет.
* * *
Для десантников, которые остались в боевом охранении и занимали позицию на склоне горы, стало полной неожиданностью, когда на них буквально обрушился шквал огня. Третий взвод разведроты первым принял на себя удар. Он попал под массированный фланговый обстрел. Солдатам практически негде было укрыться. Когда они попытались отойти к основным силам десанта в карьер, то их встретили плотным пулеметным огнем из развалин глинобитных хижин. В этом и заключалась военная хитрость афганцев.
Бойцы Моманда по приказу командира скрылись в заранее подготовленные щели под камнями, укрылись в кяризах и сухих колодцах. А потом, покинув по его команде свои убежища, они оказались за спинами американцев и после подхода основных сил ударили в тыл десантникам. Американские солдаты запаниковали, стали хаотично отступать, тем самым усугубляя свое положение. Третий взвод практически вывели из строя в течение десяти минут боя. Тем временем прибывшее к афганцам подкрепление плотно окружило кишлак.
Десантники, позиции которых были возле въезда в карьер, под натиском противника были вынуждены отступить, причем путь у них был только один: по дороге, ведущей на дно карьера мимо разбитых и чадящих грузовиков. Таким образом, они вместе с командиром роты, минометной батареей и саперами оказались запертыми внутри огромной каменной воронки.
Обстановка складывалась не в пользу американских десантников. Бой на горном склоне шел на глазах командира роты и всех бойцов, кто с ним находился.
Капитан своими глазами видел, как кричали от боли и страха молодые солдаты, когда афганцы безжалостно добивали раненых выстрелом в голову. Кровь буквально стыла в жилах, когда захваченным десантникам перерезали горло кривыми острыми как бритва ножами. Командир роты и его бойцы наблюдали тот бой, но ничем не могли помочь, так как сами оказались запертыми в ловушке.
Однако основным силам роты каким-то чудом удалось вырваться из карьера. Но афганцы смогли рассечь их на части и отрезать друг от друга. Для американцев наступил сущий ад. И, если бы не поддержка второго взвода, который должен был обеспечить посадку вертолетов, то удачно начатая операция могла бы вообще закончиться полным разгромом разведроты 82-й воздушно-десантной дивизии США.
Десантников обстреливали со всех сторон. Создавалось впечатление, что противник был везде. Американцы стали прятаться за глиняными стенами хижин и мешками с опиумом, которые использовали как защиту от пуль. Однако все эти укрытия слабо защищали солдат от смертоносного свинцового ливня. Вскоре вступили в бой крупнокалиберные пулеметы афганцев, затем к ним подключились минометы, по дувалам ударили ручные гранатометы, и положение американцев стало критическим.
Наконец из-за горного хребта появились транспортные вертолеты. Их прибытие было спасением для десантников. Один вертолет на небольшой высоте облетел карьер и завис над местом, где несколько часов назад высаживал группу разведчиков. Но приземлиться он не успел. Из кишлака по зависшему вертолету выстрели из ручного гранатомета. Снаряд попал точно в хвостовую балку винтокрылой машины. Вертолет стал вращаться вокруг своей оси и через пару минут упал в облако поднятой его винтами пыли.
Вторая машина в этот момент барражировала вокруг карьера. Его экипаж, увидев падение ведущего вертолета, видимо, решил обстрелять противника, а потому развернулся и лег на боевой курс. Но его сразу обстреляли из двух крупнокалиберных пулеметов. Даже при ярком солнечном свете было хорошо видно, как длинные очереди трассирующих пуль пунктирной линией устремились в сторону атакующего вертолета. Двигатель винтокрылой машины чуть захлебнулся и начал немного чадить. Вертолет резко вышел из сектора обстрела. Он стал медленно уходить в восточном направлении, дымя одним движком и теряя высоту.
* * *
Капитан Рейли был тяжело ранен в бедро. Санинструктор роты делал все необходимое, что облегчить страдания офицера: обезболивающий укол, тугая повязка. Командир роты находился в сознании, но из-за большой потери крови силы медленно покидали его, однако капитан держался. Он понимал, что без него молодые солдаты, впервые оказавшиеся в бою, причем сразу в такой жуткой переделке, могут запаниковать, а страшнее паники на войне ничего нет. Поэтому капитан держался и из последних сил и продолжал руководить боем. Взводным он приказал занять круговую оборону и на бросок гранаты не подпускать противника к дувалам, за которыми укрылись десантники.
Майор Фишер, заместитель начальника разведки дивизии, в этот момент руководил обороной на направлении горного склона, где уже погибли высадившиеся первыми десантники третьего взвода. Именно оттуда сейчас шел основной натиск противника. Майор подозвал сержанта.
– Макс, останетесь за меня! Я к командиру роты! – коротко бросил он и, прижимаясь к земле, быстро пополз к развалинам хижины, за которым находился раненый командир разведроты.
– Как он? – спросил майор санинструктора.
– Держится! Но необходима срочная эвакуация! Очень большая потеря крови!
Майор взял гарнитуру радиостанции и стал вызывать штаб дивизии. Это ему долго не удавалось сделать. Наконец штаб ответил. На связи почему-то оказался полковник Клиффорд.
– Сэр, – почти кричал в трубку майор, – необходима срочная эвакуация! Мы попали в окружение. Несем большие потери! Тяжело ранен командир роты. Один вертолет сбит. Другой поврежден! Сесть они не смогли. Вышлите еще! И обязательно с вертолетами огневой поддержки! Мы погибаем, сэр!
Ему что-то ответили, но майор в шуме боя не расслышал, а потому прокричал:
– Я не понял! Повторите!
Майор приблизительно полминуты внимательно слушал, а потом, нецензурно выругавшись, бросил трубку на землю. Он не стал ничего говорить удивленно смотревшим на него радисту и санинструктору. Майор не имел права пожаловаться младшим по званию на начальника гарнизона, несшего полную ахинею, из которой можно было понять, что вертолеты в ближайшее время не прилетят, а потому бойцам разведроты следует держаться самим и не паниковать.
* * *
Время давно перевалило за полдень, а бой в окрестностях кишлака Сийах-Аб еще продолжался. Американским солдатам ценой больших потерь удалось занять круговую оборону. Они прочно закрепились за дувалом. Бреши, образовавшиеся в нем от прямых попаданий снарядов из гранатометов, они заложили мешками с опиумом-сырцом, создав довольно крепкую баррикаду.
Ахмад Моманд не мог позволить своим бойцам уничтожить то, что стоило огромных денег и за что они отвечали головой. Он собрал командиров групп.
– Американцы спрятались за опиумом. Сами понимаете, что если мы будем продолжать обстреливать их, то потеряем большое количество сырья. Хозяин нас за это в яму с крысами посадит.
– И что делать? Отпустить их? – вразнобой закричали афганцы.
– Отпускать, конечно, не будем! Дождемся ночи и вырежем их всех! – усмехнулся Моманд.
– А вертолеты? Тут от Кандагара полтора часа полета, – сказал его помощник и выжидающе посмотрел на своего командира.
– До утра никто не прилетит и помощи им не будет. Они здесь все сдохнут! – жестко и уверенно сказал Моманд.
Афганистан. Кандагар.
Международный аэропорт.
Военная база коалиционных сил сектора «Юг». 2007 год. Май
Колонна из трех черных внедорожников на большой скорости двигалась со стороны города. Возле укрепленного бетонными блоками и огороженного колючей проволокой контрольно-пропускного пункта американской военной базы она затормозила. Из бойниц в бетонной стене сразу же, как только внедорожники остановились, показались стволы армейских автоматических винтовок.
Прошло несколько минут, прежде чем из бетонного укрытия показался дежурный сержант и направился к джипу, стоявшему в голове колонны. Он приближался медленно, с некоторой осторожностью, держа палец на спусковом крючке своей винтовки. Сержант остановился в метре от первого внедорожника и замер в ожидании. Ждать долго не пришлось. Стекла со стороны водителя и пассажиров почти одновременно опустились. Американский десантник сделал шаг вперед и внимательно посмотрел на пассажиров внедорожника. Внутри джипа находилось пять человек. У всех были черные густые бороды. Их темно-карие глаза смотрели сурово и настороженно. На коленях лежали автоматы советского производства с укороченными стволами. Сержант поочередно подошел к двум другим джипам. В каждом из них так же было по пять человек. Тогда американец отошел назад на несколько метров и громко спросил: «Кто из вас Абдольхамид Мохаммадзай?» Из джипа, стоявшего в середине колонны, раздался ответ на английском:
– Я!
– Хорошо, всем выйти, а вы останьтесь! – приказал сержант.
Однако никто не торопился выполнять его команду.
– Господин Мохаммадзай, прикажите своим людям покинуть джип! Я сам отвезу вас к полковнику! – вновь приказал сержант. На этот раз человек во втором автомобиле, сидевший рядом с шофером, что-то коротко сказал своим людям, после чего они моментально покинули салон джипа. Сержант подошел к машине и сел на место водителя. Он дал сигнал и, резко вывернув руль, лихо объехал стоявший впереди автомобиль. Внедорожники, оставшиеся на площадке, рванулись следом и сделали попытку прорваться, но были мгновенно остановлены американскими солдатами. Как только автомобиль с сержантом за рулем оказался на территории военной базы, проезд тут же оказался перекрытым опустившимся металлическим шлагбаумом. Охранники-афганцы не ожидали такой негостеприимной встречи. Они тут же выскочили из машин, начали что-то громко кричать и грозно размахивать автоматами.
Сержант взглянул в зеркало заднего вида и сказал сидевшему рядом с ним человеку: «Господин Мохаммадзай, прикажите вашим людям не бузить, а то у моих ребят могут сдать нервы, и они нашпигуют их свинцом!»
Афганец кивнул в ответ, достал из нагрудного кармана мобильный телефон. Он нажал на кнопку и, когда ему ответили, коротко бросил в трубку:
– Спокойно, братья! Все нормально! Ждите меня!
Минут через пять внедорожник остановился возле здания, где располагался штаб военной базы американских войск в зоне ответственности «Юг». Сержант вышел из машины. Вслед за ним салон автомобиля покинул и афганец.
– Прошу, господин Мохаммадзай, следовать за мной! – сказал американский десантник и открыл дверь штаба. Они прошли длинным коридором и поднялись на второй этаж. Там они остановились возле двери, на которой висела табличка с надписью «Полковник Рассел Клиффорд».
– Проходите, господин Мохаммадзай! – Сержант открыл дверь, пропуская афганца впереди себя. – Вам придется немного подождать! Полковник Клиффорд сейчас подойдет! Не желаете выпить?
– Спасибо, сержант! Я афганец и, хотя мне довелось учиться в Штатах, но я не смог привыкнуть к вашему обычаю пить во время деловых встреч! Если не трудно, дайте лучше горячего зеленого чаю!
– Хорошо, я сейчас распоряжусь! – ответил сержант и покинул кабинет, оставив пуштуна в одиночестве.
* * *
Полковник Рассел Клиффорд занимал две должности: он одновременно был и командиром военной базы, и начальником гарнизона американских войск в провинциях Кандагар и Гильменд. Пока в его кабинете в ожидании пребывал афганец, полковник в это же самое время направлялся на взлетную полосу. Через полчаса туда должен был приземлиться военно-транспортный самолет из Кабула с важным гостем на борту. Начальник гарнизона знал, что из Кандагара уже приехал человек. Сержант по рации доложил об этом полковнику Клиффорду.
– О’кей, сержант! Займите его на полчаса! – коротко бросил начальник гарнизона в трубку радиотелефона.
Открытый «ранглер» полковника, не притормаживая, на большой скорости вырулил на небольшую площадку, где обычно встречали прибывших гостей, как раз в тот момент, когда военно-транспортный самолет из Кабула по установленной глиссаде начал заходить на посадку. Полковник Клиффорд дождался его приземления и на своем «ранглере» по рулежной дорожке последовал за самолетом.