«Новое учение» позволило ему игнорировать запросы текущей минуты, успокоило его крайне оптимистическим взглядом прогресса, дало ему полное право жить исключительно в мире «счастливого» прошлого и будущего, которое он рисовал себе в самых фантастических красках.
Вслед за Шеллингом, он провозгласил: «философия есть высшая поэзия», признал фантазию могущественным двигателем судеб человечества, создал идеал гения-поэта, которому одному могут быть открыты «тайны» мировой жизни…