Владимир Михайлович Шулятиков
Одинокие и лишние
Драма «чужих душ» разыгрывается и в семье Ловцева . Софья Николаевна возмущается главным образом не отсталостью своего мужа, но его бюрократическими наклонностями, не его погоней за карьерой, а его отношением к себе: она не помнила, чтобы когда-нибудь хоть один раз ей муж «пожелал войти в ее душу, узнать, о чем она думает, чего ей недостает, отчего она грустна». И она ушла из-под его кровли потому, что он «просмотрел ее душевную жизнь».
Но всех сильнее от тоски одиночества приходится страдать телеграфистке Мигаевой. Одиночество преследовало ее с дней ранней юности и даже детства. Одинокой она была при жизни своей матери.
Она вспоминает о днях своей юности:
«Конечно, она любила свою больную, худенькую мать. Она и до сих пор не может без нежности вспоминать о ней. Да! Но ей жаль, зачем они, всю жизнь живя вместе, жили так далеко друг от друга, зачем она не проникла в душу матери, зачем давала ей так уходить в житейские заботы, хозяйство, в считывание копеек. Целые дни, целые годы проходили в мелкой ежедневной суете. Так прошла и вся жизнь. Уже после смерти матери Марья Ниловна свила около нее какой-то венчик, и память о ней стала для нее священной. А при жизни она, должно быть, тяготилась ею… В сущности, смерть матери принесла ей освобождение. Да, но зато принесла и одиночество. А разве при матери она была не одинока? Разве не одиноко перенесла она горе разлуки с Петровским? Он нравился ей и, кажется, очень любил ее, а мать перестала принимать его…. Разве не одиноко затаила она в себе чувство любви к Рукину, не одиноко перестрадала свою любовь к нему, только из-за того, что он был женатый, а мать была строгих правил. И недоброе, мучительное чувство сжало сердце Марьи Ниловны».
