Владимир Ленин
Полное собрание сочинений. Том 26. Июль 1914 – август 1915
По поводу Лондонской конференции
Печатаемая нами декларация тов. Максимовича, представителя Центрального Комитета РСДРП, дает полное выражение взглядов партии на эту конференцию. Буржуазная французская печать превосходно вскрыла ее значение, как орудия или маневра со стороны англофранцузской буржуазии. Роли были распределены так: «Le Temps» и «L'Écho de Paris»{172} напали на французских социалистов за слишком большие будто бы уступки их интернационализму. Эти нападки были только маневром с целью подготовить почву для известного выступления в парламенте премьера Вивиани в патриотически-завоевательном духе. С другой же стороны, «Journal des Débats»{173} прямо раскрыл карты, заявив: суть дела была в том, чтобы английские социалисты, с Кейр-Гарди во главе, бывшие до сих пор против войны и против вербовки, подали голос за войну вплоть до победы над Германией. Это достигнуто. Это важно. Это политический результат привлечения и английских, и французских социалистов на сторону англофранцузской буржуазии. А фразы об интернационализме, социализме, референдуме и пр. – все это только фразы, пустые слова, никакого значения не имеющие!
Несомненно, умные реакционеры французской буржуазии выболтали сущую правду. Войну с целью разорения и ограбления Германии, Австрии, Турции ведет англофранцузская плюс русская буржуазия. Ей нужны вербовщики, ей нужно согласие социалистов воевать до победы над Германией, а остальное – пустое и недостойное фразерство, проституирование великих слов: социализм, интернационализм и пр. На деле – идти за буржуазией и помогать ей грабить чужие страны, а на словах – угощать массы лицемерным признанием «социализма и Интернационала» – в этом как раз и состоит основной грех оппортунизма, основная причина краха II Интернационала.
Поэтому задача противников социал-шовинистов на Лондонской конференции была ясна: уйти с этой конференции во имя ясных антишовинистских принципов, не впадая в германофильство. Ибо германофилы как раз по шовинистским, а не по другим, мотивам являются решительными врагами Лондонской конференции!! Товарищ Максимович выполнил задачу, сказав определенно об измене немецких социалистов.
Бундисты и сторонники OK никак не могут понять этой простой и ясной вещи. Первые – германофилы вроде Косовского, который прямо оправдывает голосование немецких социал-демократов за военные кредиты (см. «Информационный Листок» Бунда № 7, январь 1915 года, стр. 7, § V в начале){174}. Редакция этого листка ни звуком не оговорила несогласия с Косовским (оговорив специально несогласие с защитником русского патриотизма Борисовым). В манифесте ЦК Бунда (там же, стр. 3) ни единого ясного словечка против социал-шовинизма не имеется!
Сторонники OK стоят за примирение германофильского шовинизма с франкофильским. Это видно из заявлений Аксельрода (№№ 86 и 87 «Голоса») и из № 1 «Известий» заграничного секретариата OK{175} (22 февраля 1915). Когда редакция «Нашего Слова» предложила нам совместное выступление против «официального социал-шовинизма», мы прямо ответили ей, прилагая наш проект декларации и ссылаясь на решающий голос т. Максимовича, что OK и Бунд сами на стороне официального социал-патриотизма{176}.
Зачем «Наше Слово» обманывает себя и других, умалчивая об этом в передовице № 32? Зачем умалчивает оно, что в нашем проекте декларации тоже стояли слова об измене немецких социал-демократов? Декларация «Нашего Слова» этот важнейший «основной» пункт выпустила; ни мы, ни тов. Максимович этой декларации не принимали и не могли принять. Единства действий поэтому у нас с OK не получилось. Зачем же «Наше Слово» обманывает себя и других, уверяя, что есть база для единства действий??
«Официальный социал-патриотизм» – самое главное зло современного социализма. Для борьбы с этим злом (а не для примирения с ним, не для взаимной интернациональной «амнистии» по этому пункту) должны быть подготовляемы и собираемы все силы. Каутский и другие дали вполне определенную программу «амнистии» и мира с социал-шовинизмом. Мы постарались дать определенную программу борьбы с ним – см. особенно № 33 «Социал-Демократа» и печатаемые резолюции. Остается выразить пожелание, чтобы от колебаний между «платоническим сочувствием интернационализму» и миром с социал-шовинизмом «Наше Слово» перешло к чему-либо более определенному.
«Социал-Демократ» № 40, 29 марта 1915 г.
Печатается по тексту газеты «Социал-Демократ»
К иллюстрации лозунга Гражданской войны
Из Берлина от 8 января нового стиля сообщали в швейцарские газеты:
«В последнее время газеты неоднократно печатали известия о мирных попытках сближения между траншеями немцев и французов. Как сообщает «Tägliche Rundschau»{177}, приказ по армии от 29 декабря запрещает братанье и вообще всякое сближение с неприятелем в траншеях; нарушение этого приказа будет караемо как государственная измена».
Итак, братанье и попытки сближения есть факт. Военное начальство Германии обеспокоено им: следовательно, оно придает ему серьезное значение. В английской рабочей газете «Labour Leader» от 7 января 1915 года сообщается целый ряд цитат из буржуазных английских газет, свидетельствующих о случаях братанья английских и немецких солдат, устраивавших «перемирие на 48 часов» (на рождество), дружелюбно встречавшихся на полпути между траншеями и т. д. Английское военное начальство запретило братанье особым приказом. А социалистические оппортунисты и их защитники (или слуги?) уверяли печатно рабочих (подобно Каутскому) с видом необычайно самодовольным и со спокойным сознанием, что военная цензура охранит их от опровержений, – уверяли, будто соглашения между социалистами воюющих стран о действиях против войны невозможны (буквальное выражение Каутского в «Neue Zeit»{178})!!
Представьте себе, что Гайндман, Гед, Вандервельде, Плеханов, Каутский и т. д. вместо того пособничества буржуазии, которым они сейчас заняты, составили бы международный комитет для агитации за «братанье и попытки сближения» между социалистами воюющих стран, как «в траншеях», так и в войске вообще. Каковы были бы результаты через несколько месяцев, если теперь, через 6 месяцев после начала войны, против всех, предавших социализм, главарей, вождей и звезд первой величины, растет повсюду оппозиция против голосовавших за кредиты и против министериалистов, и военное начальство грозит смертью за «братанье»!
«Практический вопрос один: победа или поражение собственной страны», – писал слуга оппортунистов Каутский в унисон с Гедом, Плехановым и Ко. Да, если забыть о социализме и классовой борьбе, это будет верно. Но если не забывать о социализме, это не верно: есть другой практический вопрос. Погибать ли в войне между рабовладельцами, оставаясь слепым и беспомощным рабом, или погибать за «попытки братанья» между рабами в целях свержения рабства?
Вот каков на деле «практический» вопрос.
«Социал-Демократ» № 40, 29 марта 1915 г.
Печатается по тексту газеты «Социал-Демократ»
Софизмы социал-шовинистов
«Наше Дело» (1915 г., № 1), издаваемое в Петрограде ликвидаторами, печатает перевод брошюры Каутского: «Международность и война»{179}. Г-н А. Потресов заявляет при этом о своем несогласии с Каутским, выступающим, по его мнению, то как «адвокат» (т. е. защитник немецкого социал-шовинизма, не признающий правоты франко-русской разновидности этого направления), то как «судья» (т. е. марксист, старающийся без пристрастия применить метод Маркса).
На самом деле и г. А. Потресов и Каутский в основном изменяют марксизму, явными софизмами защищая национал-либеральную рабочую политику. Г-н А. Потресов отвлекает внимание читателей от основного, споря с Каутским о частностях. По мнению г. А. Потресова, «решение» вопроса об отношении к войне англофранцузской «демократией» (автор имеет в виду рабочую демократию) есть «хорошее в общем решение» (стр. 69); «они (эти демократии) действовали правильно», – хотя их решение не столько сознательно, сколько «в силу счастливой случайности… совпадает с национальным решением».
Смысл этих слов ясен: г. А. Потресов защищает, под прикрытием англо-французов, русский шовинизм, оправдывая патриотическую тактику социалистов тройственного согласия. С Каутским г. А. Потресов спорит не как марксист с шовинистом, а как русский шовинист с немецким шовинистом. Это – избитый до пошлости прием, и отметить надо лишь, что г. А. Потресов всячески прикрывает и запутывает простой и ясный смысл своих речей.
Суть дела в том, в чем согласны и г. А. Потресов и Каутский. Они согласны, например, в том, что «интернационализм современного пролетариата совместим с защитой отечества» (К. Каутский, 34 стр. нем. изд. брошюры Каутского). Г-н А. Потресов пишет об особом положении государства, «которое подвергли разгрому». Каутский пишет: «Народ ничего так не боится, как вражеского нашествия… Если население видит причину войны не в собственном правительстве, а в злокозненности соседнего государства, – а какое правительство при помощи прессы и т. д. не попытается внушить массе населения такой взгляд! – тогда… во всем населении вспыхнет единодушное стремление защищать границы от врага… Разъяренная толпа сама убила бы тех, кто попытался бы помешать отправке войска на границы» (К. Каутский, стр. 33, из статьи 1911 года){180}.
Вот якобы марксистская защита основной идеи всех социал-шовинистов.
Каутский сам прекрасно видел еще в 1911 г., что правительство (и буржуазия) будет обманывать «народ, население, толпу», сваливая вину на «злокозненность» другой страны. Вопрос в том, совместима ли с международностью и с социализмом поддержка такого обмана – все равно, вотированием ли кредитов, речами, статьями и т. п. – или эта поддержка равняется национал-либеральной рабочей политике. Каутский поступает, как бесстыднейший «адвокат», как последний софист, подменяя этот вопрос вопросом о том, разумно ли «одиночкам» «мешать отправлять войска» вопреки воле большинства населения, обманутого своим правительством. Не об этом спор. Не в этом суть. Обманутых мелких буржуа надо разубеждать, разъяснять им обман; иногда надо, пойдя с ними на войну, уметь выжидать обработки их голов опытом войны. Не об этом речь, а о том, позволительно ли социалистам участвовать в обмане «народа» буржуазией. Каутский и А. Потресов оправдывают такой обман. Ибо они знают прекрасно, что в империалистской войне 1914 года одинаково виновата «злокозненность» правительств и буржуазии всех «великих» держав, и Англии, и Франции, и Германии, и России. Об этом ясно говорит, например, Базельская резолюция 1912 года.
Что «народ», т. е. масса мелких буржуа и часть одураченных рабочих, верит в буржуазную сказку о «злокозненности» неприятеля, это несомненно. Но задача с.-д. бороться с обманом, а не поддерживать его. Все социал-демократы во всех странах задолго до войны говорили и в Базеле подтвердили, что каждая из великих держав на деле стремится к укреплению и расширению господства над колониями, к угнетению маленьких наций и т. д. Война идет из-за дележа колоний и грабежа чужих земель; воры дерутся – и ссылаться на то, что в данную минуту терпит поражение такой-то вор, для изображения интереса воров интересом народа или отечества, есть бессовестная буржуазная ложь. «Народу», страдающему от войны, мы должны говорить правду, которая состоит в том, что защита от бедствий войны невозможна без свержения правительств и буржуазии каждой воюющей страны. Защищать Бельгию посредством удушения Галиции или Венгрии не есть «защита отечества».
Но сам Маркс, осуждая войны, например 1854–1876, становился на сторону одной из воюющих держав, когда война, вопреки воле социалистов, оказывалась фактом. Таково главное содержание и главный «козырь» брошюры Каутского. Такова же позиция г. А. Потресова, который под «международностью» понимает определение того, чей успех в войне наиболее желателен или наименее вреден, с точки зрения интересов не национального, а всего мирового пролетариата. Войну ведут правительства и буржуазия; пролетариат должен определить, победа какого правительства для рабочих всего мира наименее опасна.
Софизм этих рассуждений состоит в том, что совершают подмен, ставя прежнюю, давно минувшую, историческую эпоху на место настоящей. Основная черта прежних войн, на которые ссылается Каутский, была следующая: 1) прежние войны решали вопросы буржуазно-демократических преобразований и свержения абсолютизма или чуженационального гнета; 2) тогда не назрели еще объективные условия социалистической революции, и ни один социалист не мог говорить, до войны, об использовании ее «для ускорения краха капитализма», как говорит Штутгартская (1907) и Базельская (1912) резолюция; 3) тогда не было сколько-нибудь сильных, массовых, испытанных в ряде битв, социалистических партий в государствах обеих воюющих сторон.
Говоря короче: удивительно ли, что Маркс и марксисты ограничивались определением того, победа какой буржуазии безвреднее (или полезнее) для всемирного пролетариата, когда не могло еще быть и речи об общем пролетарском движении против правительств и буржуазии во всех воюющих странах?
Первый раз в мировой истории социалисты всех воюющих стран, задолго до войны, собираются вместе и заявляют: мы используем войну «для ускорения краха капитализма» (1907 г., резолюция в Штутгарте). Значит, они признают созревшими объективные условия для такого «ускорения краха», т. е. для социалистической революции. Значит, они грозят правительствам революцией. В Базеле (1912) это сказали еще яснее, ссылаясь на Коммуну и на октябрь – декабрь 1905 г., т. е. на гражданскую войну.
Когда война разразилась, социалисты, грозившие правительствам революцией и звавшие пролетариат на революцию, начинают ссылаться на то, что было полвека назад, и оправдывают поддержку социалистами правительств и буржуазии! Тысячу раз прав марксист Гортер, когда в своей голландской брошюре: «Империализм, всемирная война и социал-демократия» (стр. 84) сравнивает «радикалов» типа Каутского с либералами 1848 г., храбрыми на словах и изменниками на деле.
Десятилетиями росло противоречие между революционно-социал-демократическими и оппортунистическими элементами внутри европейского социализма. Кризис назрел. Война вскрыла нарыв. Большинство официальных партий побеждено национал-либеральными рабочими политиками, защищающими привилегии «своей», «отечественной» буржуазии, ее предпочтительное право обладать колониями, подавлять маленькие нации и пр. И Каутский и А. Потресов прикрывают, защищают и оправдывают национал-либеральную рабочую политику вместо того, чтобы разоблачать ее перед пролетариатом. Вот в чем суть софизмов социал-шовинизма.
Г-н А. Потресов неосторожно проговорился при этом, признав «принципиальную несостоятельность штутгартской формулы» (стр. 79). Что ж! Открытые ренегаты полезнее для пролетариата, чем прикрытые. Продолжайте, г. А. Потресов, отрекайтесь честнее от Штутгарта и Базеля!
Дипломат Каутский ловчее г. А. Потресова: он не отрекается от Штутгарта и Базеля, он только… «только»!., цитирует Базельский манифест, опуская все указания на революцию!! Цензура, должно быть, мешала и Потресову, и Каутскому. А. Потресов и Каутский согласны, должно быть, говорить о революции, когда это разрешит цензура…
Будем надеяться, что А. Потресов, Каутский или их сторонники предложат заменить Штутгартскую и Базельскую резолюцию примерно такой: «если война, вопреки усилиям нашим, все же вспыхнет, то мы должны определить, с точки зрения всемирного пролетариата, что для него выгоднее: чтобы Индию грабила Англия или Германия, чтобы негров в Африке спаивали и обирали французы или немцы, чтобы Турцию давили австро-германцы или англо-франко-русские, чтобы немцы душили Бельгию или русские Галицию, чтобы Китай делили японцы или американцы» и т. д.
«Социал-Демократ» № 41, 1 мая 1915 г.
Печатается по тексту газеты «Социал-Демократ»
Вопрос об объединении интернационалистов
Война вызвала глубокий кризис всего международного социализма. Как и всякий кризис, – настоящий кризис социализма глубже и яснее вскрыл его внутренние противоречия, сорвал много фальшивых и условных покровов, показал в самой резкой и яркой форме, что сгнило и отжило в социализме и в чем залог дальнейшего развития и движения к победе.
Едва ли не все социал-демократы России чувствуют, что старые деления и группировки – мы бы не сказали: устарели, а – видоизменяются. На первый план выдвигается группировка по основному вопросу, поставленному войной, именно: деление на «интернационалистов» и «социал-патриотов». Эти термины мы берем из передовицы № 42 «Нашего Слова», не останавливаясь сейчас на вопросе, не следовало ли бы дополнить их противопоставлением революционных социал-демократов национал-либеральным рабочим политикам.
Дело, конечно, не в названии. Сущность основной современной группировки «Наше Слово» наметило правильно. Интернационалисты – пишет оно – «солидарны в отрицательном отношении к социал-патриотизму, представленному Плехановым»… И редакция призывает «ныне раздробленные группы» «столковаться и объединиться хотя бы только для одного акта – для выражения своего отношения российской социал-демократии к нынешней войне и к русскому социал-патриотизму».
Не ограничиваясь литературным выступлением, редакция «Нашего Слова» обратилась с письмом к нам и к OK, предлагая совещание по этому вопросу – при своем участии. Мы ответили указанием на необходимость «выяснить некоторые предварительные вопросы, дабы знать, существует ли между нами солидарность в основном». Главным образом мы остановились на двух предварительных вопросах: 1) для разоблачения «фальсифицирующих волю передового пролетариата России» (выражение редакции «Нашего Слова») «социал-патриотов» (редакция назвала Плеханова, Алексинского и известную группу петербургских ликвидаторов-литераторов, сторонников журнала X. Y. Z.{181}) не поможет никакая декларация. Необходима длительная борьба. 2) Где основания причислять к «интернационалистам» OK?
С другой стороны, заграничный секретариат OK переслал нам копию своего ответа «Нашему Слову». Ответ этот сводился к тому, что «предварительный» отбор одних групп и «исключение других» недопустимы и что «на совещание должны быть приглашены заграничные представительства всех тех партийных центров и групп, которые были… на конференции при Международном социалистическом бюро в Брюсселе перед войной» (письмо от 25 марта 1915 г.).
Итак, OK принципиально отказывается от совещания интернационалистов, желая совещаться и с социал-патриотами (известно, что течения Плеханова и Алексинского были представлены в Брюсселе). Совершенно в таком же духе высказалась резолюция социал-демократов в Нерви (№ 53 «Нашего Слова»), принятая после доклада Ионова (и явно выражающая взгляды этого представителя наиболее левых или интернационалистских элементов Бунда){182}.
В этой резолюции, которая вообще в высшей степени характерна и ценна для обрисовки подыскиваемой многими за границей «средней линии», – выражается сочувствие «принципам» «Нашего Слова», но вместе с тем заявляется о несогласии с позицией «Нашего Слова», «заключающейся в организационном межевании, в исключительном объединении социалистов-интернационалистов и в защите необходимости расколов в исторически-сложившихся социалистических, пролетарских партиях». «Одностороннее», дескать, «трактование» (этих вопросов) «газетой «Наше Слово»» собрание считает «крайне вредящим выяснению задач, связанных с восстановлением Интернационала».
Мы уже указывали, что взгляды Аксельрода, официального представителя OK, социал-шовинистские. «Наше Слово» ни в печати, ни в переписке не ответило на это. Мы указывали, что позиция Бунда такова же, с оттенком преобладания шовинизма германофильского. Резолюция из Нерви дала хотя и косвенное, но крайне важное фактическое подтверждение: объединение только интернационалистов объявлено вредным и раскольническим; вопрос поставлен с ясностью, заслуживающей всяческого признания.
Еще яснее ответ OK, выражающий не косвенное, а самое прямое и формальное отношение к делу: совещаться надо не без социал-патриотов, а с ними.
Мы должны поблагодарить OK за то, что он перед «Нашим Словом» подтвердил правильность наших взглядов на ОК.
Значит ли это, что вся идея «Нашего Слова» об объединении интернационалистов потерпела крушение? Нет. Никакие неудачи никаких совещаний не остановят объединения интернационалистов, поскольку есть идейная солидарность и искреннее желание бороться с социал-патриотизмом. Редакция «Нашего Слова» располагает большим орудием ежедневной газеты. Она может сделать нечто неизмеримо более деловое и серьезное, чем совещания и декларации: именно, пригласить все группы и приняться немедленно самой 1) за выработку полных, точных, недвусмысленных, вполне ясных ответов на вопросы о содержании интернационализма (а то ведь и Вандервельде, и Каутский, и Плеханов, и Ленч, и Гениш называют себя интернационалистами!), об оппортунизме, о крахе II Интернационала, о задачах и средствах борьбы с социал-патриотизмом и т. д.; 2) за собирание сил для серьезной борьбы за такие-то принципы не только за границей, а и главным образом в России.
В самом деле, решится ли кто-нибудь отрицать, что иного пути для победы интернационализма над социал-патриотизмом нет и быть не может? Не показала ли полувековая история эмигрантщины в России (и 30-летняя история социал-демократической эмиграции), что бессильны, несерьезны, фиктивны все декларации, совещания и т. п. за границей, если они не поддержаны длительным движением того или иного общественного слоя в России? Не учит ли нас и теперешняя война тому, что все незрелое или подгнившее, условное или дипломатическое, рассыплется прахом от первого толчка?
За восемь месяцев войны все социал-демократические центры, группы, течения, оттенки мнений уже посовещались, с кем могли и хотели, уже «декларировали», т. е. заявили во всеуслышание свое мнение. Теперь задача уже иная, ближе к делу. Побольше недоверия к парадным декларациям и совещаниям. Побольше энергии на выработку таких точных ответов и советов литераторам, пропагандистам, агитаторам, всем мыслящим рабочим, чтобы этих советов нельзя было не понять. Побольше ясности и определенности при собирании сил для длительной работы проведения этих советов в жизнь.
Повторяем, редакции «Нашего Слова» много дано – ежедневная газета! – и с нее много спросится, если она не выполнит даже этой «программы-минимум».
Добавим одно замечание: ровно 5 лет тому назад, в мае 1910 г., мы указали в заграничной печати на крупнейший политический факт, более «сильный», чем совещания и декларации многих из очень «сильных» социал-демократических центров, именно: на сплочение в России группы легалистов-литераторов того самого журнала Χ. Υ. Ζ. Что показали факты за 5 лет, довольно богатых событиями в истории рабочего движения России и всего мира? Не показали ли факты, что мы имеем перед собой известное социальное ядро для сплочения элементов национал-либеральной («европейского» типа!) рабочей партии в России? К каким выводам обязывает всех социал-демократов то обстоятельство, что в России мы видим теперь, за исключением «Вопросов Страхования»{183}, открытое выступление только этого направления, «Нашего Дела», «Страхования Рабочих», «Северного Голоса»{184}, Маслова и Плеханова?
Еще раз: побольше недоверия к парадным выступлениям, побольше мужества глядеть прямо в лицо серьезным политическим реальностям!
«Социал-Демократ» № 41, 1 мая 1915 г.
Печатается по тексту газеты «Социал-Демократ»
