Владимир Колычев
Волчьи ягоды
Глава 3
Перестройка, гласность, ускорение… Оказывается, это далеко не пустые слова. Перестраиваются люди, кооперативы открывают, джинсу шьют, в открытую ею торгуют, никого не стесняясь. Раньше за фарцу сажали, а сейчас это называется предпринимательством. Вот тебе и гласность. Темпы продаж растут, а вместе с ними расширяются и барахолки. Вот тебе и ускорение…
Так называемый «черный рынок» из парка перекочевал вдруг на пустырь между домами на Пролетарской улице. Сеткой участок огородили, длинные столы поставили, и теперь по выходным здесь шла бойкая торговля. Да и в будние дни на этой точке можно было прибарахлиться. Раньше народ в Москву на Рижский рынок ломился, а сейчас те же джинсы, кроссовки, футболки и прочий фильдеперс можно было купить в самом поселке. Люди в Тяжмаше жили небедные, потому деньги на «Пролетарке» крутились немалые. И кооператоры себя неплохо чувствуют. А почему? Да потому, что некому здесь дичь отстреливать. Воры по карманам шарят, им большего не надо. «Южане» рады тому, что подмяли под себя поселковую дискотеку. Они там себя королями чувствуют, и это для них вершина счастья. Зато «северяне» уже вошли во вкус легких денег. Железнодорожная станция уже под ними – со всем частным таксопарком и кооперативными кафешками. На очереди – барахолка на Пролетарской.
– Почем? – развесив на руках джинсовую куртку, спросила Карина.
Неплохая куртка, модная, пошита хорошо, строчки крепкие. Ярлык заморский на ней, но видно, что не фирма. «Made in USSR» в самопальном исполнении.
– Сто пятьдесят, – сквозь губу процедил широколобый мужик с нездоровым красным цветом лица.
– Я для брата, – кивком показала на Панаса Карина.
Задача у Эдика простая – стоять рядом с ней и делать глупый вид. Что называется, человек на своем месте.
– Да мне какая разница? – скривился кооператор.
– Эдик у меня в горячем цеху работает. Сто пятьдесят рэ в месяц получает.
– Это не мои проблемы, – начал раздражаться мужик.
– А ты такую куртку за день шьешь. Или даже за полдня.
– Девушка, проходите, не мешайте работать.
– А чего так грубо? – возмутилась Карина. – Люди в горячих цехах на страну работают, а ты с них месячную зарплату за какую-то говенную куртку дерешь! Не стыдно?
– Девушка, я сейчас милицию позову!
Пароход и Слон только этого и ждали:
– Что такое, гражданин?
С красной повязкой на руке Пароход карикатурно напоминал Моргунова из «Операции «Ы».
– Да вот, работать мешают, – повелся продавец.
– А разрешение на работу есть? – насел на него Слон. – А лицензия? А справка из налоговой?..
Ничего такого у кооператора не было.
– Нет у меня справки. Но налоги я плачу! В налоговой инспекции можете узнать!
– С чего ты платишь? С одной куртки? А продаешь сколько? Мы за тобой давно уже наблюдаем, мужик. Знаем, сколько и чего ты продаешь. Поверь, в налоговой тебя за яйца подвесят! – оскалился Слон.
– В переносном смысле подвесят, – улыбнулась Карина. – А мы в прямом смысле это сделаем… Не веришь?
Наконец-то до мужика дошло, что это наезд.
– Э-э… Ну-у… Ну, хотите, я за так отдам вам эту куртку?
– А чего ты заколотился? – хищно сощурилась Карина. – Куртку нам сдаешь… Что, с налогами не чисто, да?
– Да нет, нормально там все, – страдальчески скривился кооператор.
– Ну и хорошо, если нормально. Сейчас мы с тебя двести «рябчиков» снимем. Считай, что это грабеж. Можешь в ментовку обратиться, если у тебя с налоговой все нормально. Давай обращайся. А мы докажем, что там у тебя не все нормально. И «штуку» с тебя за свои труды снимем. Ну, а если бодаться будешь… Слон!
Слон вдруг резко поднял вверх две руки, сцепленные в замок, и с силой опустил их на прилавок. Две доски тут же проломились с устрашающим хрустом.
– А если он тебя так по голове ударит?
– Э-э, я все понял… Но двести много, я сегодня только одну куртку продал…
– Одну куртку, – кивнула Карина, – и три пары джинсов… А может, и больше. За всем же не уследишь, да? А мы следим, мы все видим. Хочешь, мы тебя на процент от прибыли поставим?
Мужик вздохнул и полез в карман за деньгами. Но Карина этого как будто не заметила. Она примерила куртку на Панаса. Тютелька в тютельку, что называется. Пусть носит, пусть помнит ее доброту. Что-то Шах и Кобзарь одеяло на себя тянуть стали, как бы не пришлось сцепиться за ними в борьбе за власть. Поэтому и заручалась она поддержкой Панаса. Он хоть и туповат, но в союзе с ним спокойней. К тому же тупость его только на руку: чем тупее человек, тем он преданнее…
– Берем. – Карина положила на прилавок десять копеек и хмыкнула: – Ну, чего смотришь? Сдачу гони! Полтинник с тебя! – Она забрала у торгаша два четвертных, сунула их себе в карман. – Если вдруг какие-то проблемы, обращайся, всегда поможем. А если к ментам побежишь, похороним за свой счет.
Рейд по торговым рядам удался. Только за один день касса «северного братства» пополнилась на шесть, без малого, тысяч рублей. И завтра должно быть не меньше…
Боксерская «груша» – не человек, отпор не даст, но все-таки лучше тренироваться с ней, чем без нее. Удар, еще удар, еще… Рукой, ногой, снова рукой… Сильней, быстрей, еще быстрей…
– Кара, у нас проблемы, – звонко прозвучало за спиной.
Карина остановилась и обернулась.
– «Южане» «стрелу» забили, – с суровым видом сказал Шах. – Завтра в шесть вечера у очистных.
Кобзарь чинно кивнул, подтверждая слова.
– Дискотека?
– Нет, «Пролетарка»…
– Проснулись-таки…
Карина сняла перчатки, покинула душный боксерский зал, прошла в директорскую. Здесь и мебель уже новая, и ковры на полах и стенах, в холодильнике пиво, «Боржоми».
Она откупорила бутылку с холодной минералкой, плюхнулась в кресло и требовательно посмотрела на Кобзаря:
– Ну, давай, рассказывай.
– Что – рассказывай?
– Кто конкретно наехал…
– На барахолку наехали… Мы там были, а ты здесь… Там надо было быть, тогда бы все знала, – выговорил ей Кобзарь.
– Я что-то не поняла: это что, наезд?
– Это не наезд, – покачал головой Шах. – Просто мы с тобой на равных, а ты ведешь себя так, будто мы никто…
– Значит, наезд, – кивнула Карина.
Бунт на корабле. Мальчики решили тягаться с девочкой. Раньше ничего, не возмущались. Но ведь раньше и денег шальных не было. А там, где деньги, там склоки, интриги. Карина должна была это понимать. И понимала.
– Да нет, не наезд. Просто определиться надо, кто из нас самый старший, – осторожно проговорил Шах.
– Я так понимаю, ты уже определился, – усмехнулась Карина.
– А что тут определяться? – пожал плечами Кобзарь. – Игорь самый старший среди нас, пусть он рулит…
Карина задумалась. Плохо дело. Шах и Кобзарь, видимо, сговорились. Если она примет их вариант, то окажется третьей по счету… Сход можно собрать, но не факт, что братва подтвердит ее старшинство. Как бы на последних ролях не оказаться.
– Ну, пусть рулит, – нехотя согласилась она.
Не сладить ей с Кобзарем и Шахом. Сомнут они ее, если вдвоем навалятся. Сомнут и не вспомнят о своих к ней чувствах. Там, где большие деньги, чувства отходят на второй план.
– Тогда слушай. – Шах приложил ко рту кулак, чтобы скрыть вздох облегчения. Не думал он, что Карина так быстро уступит ему. – «Южане» сами хотят снимать с «Пролетарки».
– Так это наша территория, – пожала плечами Карина.
– А они считают, что их.
– Значит, надо собраться, линию по карте прочертить.
– Да, но каждый в свою сторону потянет.
– Косолап «стрелу» забил, братву собирать надо, – с важным видом изрек Шах.
– Это не ко мне. Ты у нас рулевой, ты и собирай.
– Да это не вопрос…
– А в чем вопрос?
– Ни в чем… И разбор я держать буду.
– Не отдашь «Пролетарку»?
– Не отдам.
– А зачем она? Барыги забурели, делиться не хотят…
Действительно, ситуация с барахолкой стремительно выходила из-под контроля. Кто-то из торгашей в РОВД стукнул, теперь по рынку ментовские наряды ходят. А проблемы с законом никому не нужны, деньги на свободе хорошо тратить. Поняли барыги, что не хочет братва связываться с ментами, почуяли, так сказать, слабину, поэтому зажимают выплаты. С таксистами, как это ни странно, без проблем, но ведь и они могут взбунтоваться.
– Ну, хотят – не хотят, а «штуку» в день имеем, – заметил Шах.
– Скоро и того не будет.
– И что ты предлагаешь?
– Я предлагаю?! Ты у нас старший, ты и предлагай…
– А что тут предлагать? – скривил губы Кобзарь. – Где барыги живут, мы знаем. Отлавливать будем и «гасить»…
А ведь это Карина придумала разведкой заняться, всех «данников» на карандаш взять. Она этим и занималась, постепенно расширяя «черный» список за счет новых барыг. У кого-то швейный цех подпольный, кто-то паленую водку чуть ли не в промышленных масштабах гонит, а на днях братва на мастерскую вышла, где ворованные машины на запчасти разбирались. Информация была, но никто ни на кого пока не наезжал. Чувствовала Карина, что Кобзарь и Шах собираются вытеснить ее на обочину, потому и не рвалась в бой. И сами они трусоваты. Драться не бояться, а с ментами связываться не хотят. Зачем же ей рисковать своей головой, таская для них каштаны из огня?
– Прямо сегодня и начинай, – язвительно усмехнулась она.
– Не так все просто, – покачал головой Кобзарь. – Барыги в ментовку могут заявить.
– И что?
– Ну, мы ментов, конечно, не боимся… – замялся Шах. – Просто сначала надо с барахолкой решить. Если «Пролетарка» за нами останется, тогда барыгами займемся.
– А ты что, насчет «Пролетарки» сомневаешься? – звонким от возмущения голосом спросила Карина.
– Я сомневаюсь?!.. Кто тебе сказал, что я сомневаюсь? – слегка растерялся Игорь.
– Не надо ничего говорить, у меня глаза есть, чтобы видеть… Короче, с ментами надо договариваться. Деньги у нас есть, возьмем на прикорм какого-нибудь опера, он будет держать нас в курсе дела. Если какой-то барыга «заяву» накатает, он заявление придержит, а мы заставим его забрать…
– А разве я не об этом говорил? – вскинулся Кобзарь.
– Слова слышала, а дела не видела… Или хочешь, чтобы я ментами занялась?
– Ну, тогда на станции у тебя круто получилось, – с важным видом изрек Шах.
– Отмашку мне даешь?
– Да надо бы вопрос решить…
– Хорошо, с ментами я решу. А дальше? С барыгами тоже мне решать?
– Нет, с барыгами мы как-нибудь сами…
– Как-нибудь?.. И с «южанами» тоже как-нибудь?
– Не, с «южанами» конкретно надо решать…
– Конкретно – это всех в расход. Ты сможешь, например, Косолапа завалить? Наглухо сможешь? – язвительно посмотрела на Шаха Карина.
– Из чего?
– Это ты у меня спрашиваешь? Ты же у нас рулевой, вот и должен был проблему со стволами решить. Сколько ты стволов купил?
– Где я их куплю?
– Людей искать надо. Есть люди, которые этим занимаются. Я понимаю, страшно это, на ментов можно нарваться… Но волков бояться – в лес не ходить.
– Я смотрю, ты умная очень! – раздраженно буркнул Шах.
– Не умная, но проблему со стволами решить смогу. Есть у меня выход на одного человека, он знает, где «железки» взять…
– Так в чем же дело?
– Мне еще и стволами заняться? А ты что делать будешь? На мне будешь ездить? Так я к тебе в ишаки не нанималась… Короче, давайте решать: или мы движемся вперед, или давайте барахолку «южанам» сдавать. Барахолку сдадим, а таксисты сами от нас разбегутся. Слабаков никто не боится!
– Кто слабаки?! – взвился Кобзарь. – Завтра покажет, кто слабаки, мы или «южане»!
– Ну, мы им навалим, а дальше что? Послезавтра они снова на нас наедут. Сколько мы с ними воюем и ничего сделать не можем… Тут что-то одно нужно: или наглухо их всех валить, или договариваться.
– О чем договариваться? – озадаченно спросил Шах.
– А ты сам подумай, о чем. Завтра на «стрелке» и скажешь. А мне с ментами решать надо. Есть у меня на примете один человечек…
Карина вдруг вспомнила про Кастальского. Этот парень до сих пор продолжал волновать ее воображение. Вроде бы и не было в нем ничего особенного, но ей почему-то хотелось продолжить с ним знакомство. Но Кастальский в поселковом РОВД не служил. Может, это из линейного отдела мент, а может, он служит где-нибудь в МУРе…
Хорошо бы Кастальский на нее работал, но, увы, это невозможно. Поэтому она присмотрела немолодого уже опера, давно потерявшего интерес к службе. Старший лейтенант Казанков больше думал о пенсии, чем о своей работе. Пенсия у него небольшая, фазенду в деревне на нее не купишь, а хотелось бы…
Карина почти не сомневалась в том, что Казанков согласится работать на нее, но подходить к нему пока не торопилась. Сначала надо было разобраться с «южанами».
Глава 4
Чайки над морем, рестораны на набережной, загорелые парни в белых брюках – все это там, в Крыму. А здесь, в Тяжмаше, все серое и унылое, и единственное развлечение для молодежи – дискотека в Доме культуры. Зато Карина одета, как на курорте, – блузка на ней модная, обтягивающие вареные джинсы, туфли на шпильке. И в парикмахерской она побывала, чтобы голову в порядок привести, там же и макияж ей сделали.
У Панаса чуть челюсть не отвалилась, когда она вышла из парикмахерской. И Косолап на нее засмотрелся. Главарь «южан» шел со своей подружкой на дискотеку. «Северяне» на Дом культуры больше не претендуют, поэтому он здесь король. Правда, без свиты он все-таки ходить побаивается, но три бойца следуют за ним в отдалении. Зато Панас прячется в кустах, нечего ему здесь пока делать.
Косолап невысок ростом, но мощный, коренастый. Голова квадратная, брови ровные, глазки маленькие. Не красавец, зато девушка с ним симпатичная – светловолосая, голубоглазая. И наглая.
– Чего лыбишься, сучка? – заметив интерес, с которым Косолап смотрел на стоящую в одиночестве Карину, со злобой бросила она. Наверное, решила, что ей все можно, если она ходит под ручку с первым парнем на деревне.
В ответ Карина широко улыбнулась и влепила ей пощечину. С такой силой влепила, что девушка не удержалась на ногах и упала. Вроде и Косолапа под руку держала, а все равно в лужу села.
– Эй, я не понял? – оторопело глянул на Карину Косолап.
– Где ты таких языкатых находишь, Косолап? – дерзко усмехнулась она.
– Кара?! Ты?!.. Ну ни фига себе! – Косолап не знал, радоваться ему или бояться.
– Поговорить надо, – сухо произнесла Карина.
– Здесь?
– Здесь.
– А братва твоя где?
– Братва завтра будет, если не договоримся.
– О чем?
– Уйди! – повелительно махнула она рукой, прогоняя перепуганную блондинку.
– Плыви, рыба, я тебя догоню… – поддержал ее Косолап. И еще он отогнал подальше от себя свою свиту. Карина для него враг, но достойный уважения. И даже восхищения.
– Я так понимаю, ты на «Пролетарку» замахнулся? – для затравки спросила Карина.
– Это наша территория! – ощетинился Косолап.
– Завтра разборка будет. Потом еще. Потом еще и еще… Воевать будем, а рыба мимо проплывать. Чем дольше воевать будем, тем больше рыбы мимо проплывет.
– Что ты предлагаешь?
– Рыбу надо вместе ловить. Ты забрасываешь сеть с одного берега, Шах – с другого. Забрасываете и тянете…
– Что-то я не догоняю?..
– Барыги на барахолке буреют, ментами угрожают. С местными «мусорами» мы решим, но могут из Москвы нагрянуть… Короче, барыг встряхнуть надо. Завтра ты со своими наедешь на «Пролетарку», раскидаешь товар, перевернешь столы. Потом появимся мы и прогоним вас…
– Ну, это мы еще посмотрим!
– Не надо ничего смотреть! – уголками рта улыбнулась Карина. – Это не наезд, это спектакль будет. Вы нагоняете страху на барыг, мы с вами решаем, затем «снимаем» с них за решение проблемы. Хорошо «снимаем», а навар делим с вами пополам. Теперь догоняешь?
– Теперь догоняю… И какой навар?
– Косарей десять, не меньше.
– Десять тысяч?!. – От удивления у Косолапа глаза на лоб полезли. Он уже понял, что грубая физическая сила может приносить доход, но еще не осознавал, в каких количествах.
– У нас богатый поселок, потому и деньги здесь реальные крутятся. Но недалеко Долгопрудный, там братва конкретная. Если навалятся, без штанов нас оставят, а может, и без головы…
– Долгопрудный?
– А ты про долгопрудненскую братву не слыхал? Они сейчас Москву с «люберами» делят, а потом за нас возьмутся…
Карина знала, что говорила. Раньше она не интересовалась тем, что происходит в Москве и вокруг нее, а сейчас хочешь не хочешь, нужно держать нос и ухо по ветру. А разведка у нее работала. Может, и не так хорошо, как она хотела, но кое-какая информация на этот счет у нее имелась.
– Ну, про «люберов» я слышал, – пожал плечами Косолап.
– А еще чеченцы есть. Эти разборки со стрельбы начинают. Автоматы достают, и понеслось. Автоматы, гранаты… Не все так просто, Женя. Сила нужна, чтобы на плаву удержаться. А какая у нас сила? У нас десятка два бойцов, и у тебя столько же. Самые достойные пацаны у нас, других просто нет. И если мы воевать друг с другом будем, нас голыми руками возьмут… А чеченцы сюда рано или поздно придут, – для полноты картины сгустила краски Карина. – Сначала вас штабелями положат, потом нас… Или сначала нас, а потом вас… Или ты под чеченцев встать хочешь?
– Я?.. Под чеченцев?.. – протянул Косолап. – Ты гонишь?
– А может, тебе вообще барахолка не нужна? Зачем тебе этот геморрой? Там же менты, «любера», чечены, куда ни ткни, везде засада… А если еще блатные навалятся? Это посерьезнее будет.
– Да меня это не пугает, – замялся он.
– Не боятся только психи, – усмехнулась Карина. – Всем страшно.
– И тебе?
– И мне… Поэтому я к тебе и пришла. Если мы объединимся, бояться нам нечего. Полсотни бойцов – это реальная сила…
– Ну, в общем, да, – повелся Косолап.
– Тогда в чем проблемы?
– А кто рулить всем будет? – озадаченно поскреб он за ухом.
Карина знала, кто должен встать во главе всей поселковой братвы, но не рискнула об этом говорить. Замашки у нее мужские, но все-таки она женщина. А главное оружие женщины – красота, обаяние и хитрый ум.
– Ты будешь рулить своими, Шах будет рулить нашими. Делим поселок пополам и «дружим домами». Ты боксер, Шах боксер, а я ваш рефери. Если что не так, дам команду «брек» и разведу по углам… Подчиняться мне не надо. Но слушаться надо…
– Блин, и это говорит мне девчонка с ногами от ушей!
Карина высоко подняла правую бровь и ярко блеснула глазами. Да, именно такая девчонка и предлагает ему реальный вариант.
– Это говорит мне девчонка, от которой мурашки по коже! Блин, если бы я не знал тебя, Кара, то послал бы далеко-далеко… Но я тебя знаю! Ты не баба, ты огонь!.. Я же помню, как ты мне кастетом в глаз зарядила! – Косолап провел пальцем по старому шраму над правой бровью.
– Ну, мне тоже тогда досталось… – Она ладонью огладила волосы, под которыми скрывался шрам.
В той драке, о которой шла речь, она ударила Косолапа, а кто-то шарахнул ее арматуриной по голове. Она тогда выползала из гущи боя… Давно это было, еще прошлой весной…
– Сколько мы дрались, а какой в этом толк? – вызывающе спросила она. – Дом культуры ваш? Так он нам и не нужен. Мы выросли из этих штанов. И вы тоже выросли. Поэтому наши маленькие штаны сшивать надо, чтобы одни большие получились, иначе совсем без штанов останемся…
– Ну, ты меня убедила…
– Тогда все решено.
Карина сказала то, в чем сомневалась. Она не обсуждала с Шахом свои планы, и, возможно, он пошлет ее куда подальше. Но сейчас ей никак нельзя было выказывать свои сомнения. Она повела игру, банк в котором мог сорвать только беззаветно уверенный в себе человек. Нельзя давать слабину, иначе Косолап усомнится в ней и не поведется на ее хитрую уловку.
– А как поселок делить будем?
– «Стрелка» завтра будет. В шесть вечера к «Подмосковью» подъезжай, я отдельный кабинет организую. Шах там будет, поговорим, обсудим все. Уверена, что никто никого не обидит.
– Ну, что ж, посмотрим.
– Нормально все будет. Если ты не подведешь.
– За меня будь спок.
– Тогда завтра с утра давай на рынок. Нам нужен большой шухер.
– Сделаем.
– Точно? Смотри, там менты…
– А когда мы ментов боялись? – пренебрежительно усмехнулся Косолап.
Только как-то неубедительно это у него вышло. Может, и не боялся он ментов, но опасения были. Одно дело привлекаться за драку и совсем другое – за погром на рынке, и он прекрасно это понимал. Но еще больше его привлекал сладковато-слезоточивый запах денег, и он готов был на многое ради них. На многое, если не на все…
Карина облегченно вздохнула, когда Косолап исчез из виду. С ним она договорилась, осталось только загнать в угол Шаха. Он крут, этот парень, очень крут, но Карина знает его наизусть, и в этом его слабость. Шах считает себя очень умным, но все равно сверху будет она, а не он. И Косолап никуда от нее не денется…
Глава 5
Страна вступала в эпоху рыночных отношений. Шмотки в свободной продаже – не надо за фарцовщиками бегать, достаточно на барахолку съездить. Только цены там не государственные, а самые что ни на есть рыночные. И с машинами та же ситуация. Госцена «девятки» – десять тысяч, но так это очередь отстоять надо, причем не один год. А если есть деньги, можно взять машину на рынке. Только уже не десять «штук» придется выложить, а все сорок…
Но с этих сорока тысяч продавец должен налог солидный заплатить, поэтому хитрят мужики. В купчей одну цену указывают, а на руки требуют другую.
– Держи, братан, здесь тридцать «штук», как договаривались. – Кобзарь, казалось, расцеловать готов был на радостях этого парня с лошадиным лицом и прохиндейскими глазками.
«Девятка» почти новая, восемьдесят девятого года выпуска. Красная, как пожар, – огнем на солнце отливает.
Продавец не один, с ним два крепких на вид парня, типа, охрана. Знакомых своих для прикрытия взял. Только эти ребята умирать за своего дружка не станут, разбегутся при первой же серьезной опасности, в чем Карина ничуть не сомневалась.
Но парень с лошадиным лицом верил в своих приятелей. Поэтому и взбрыкнул, не досчитавшись пятнадцати тысяч.
– Э-э, какие тридцать? Это пятнадцать «штук»! – взвыл он, с ненавистью глядя на Кобзаря.
– Как пятнадцать, если тридцать? – с праведным возмущением протянул тот. – «Штука» – это пятьсот «деревом». Пятнадцать тысяч – тридцать «штук». Что здесь непонятного?
– Какие пятьсот?! «Штука» – это тысяча!
– Да нет, тысяча – это «косарь»…
– Кого ты лечишь, урод? Кинуть меня хочешь?
– Кинуть?! Я?! Тебя?! Я двадцать пять «косарей» за твою тачку заплатил. Тебе что, мало, спекулянт ты хренов! Да мой дед в сорок первом таких козлов, как ты, к стенке ставил!
– На! Держи! – продавец швырнул пакет с деньгами под ноги Кобзарю. – Машина за мной остается!
Его дружки угрожающе выступили вперед, но Кобзарь даже не взглянул в их сторону.
– Эй, как это за тобой остается? А купля-продажа?
Договор на машину уже оформлен, деньги по нему продавцом получены, осталось только ключи забрать. И Кобзарь был уверен в том, что получит их.
– Плевать!
– А десять «косарей»?
– У меня останутся. Это штраф тебе за твою наглость!
– Штраф?! Ты что, кинул меня?
Это был знак, по которому братва выдвинулась к месту. Угрожающие размеры Панаса, Кряка и Пашана вогнали продавца в ступор. И его дружки попятились, но сзади их поджали еще трое бойцов.
– Я не гордый, – ухмыльнулся Кобзарь. – Я подниму. И себе заберу. – Он поднял с земли пакет с деньгами, передал их подошедшей Карине. – Все как ты сказал, морда. А тачка моя… Ключи сюда, ну!
– Хрен вам, а не ключи!
– Хрен тебе!
Кобзарь срубил продавца с правой руки. Он ударил так, чтобы выключить его, но не сломать при этом челюсть. По прямой в подбородок ударил. Полный нокаут. Как и предполагала Карина, дружки даже не попытались вмешаться. Кобзарь забрал у продавца ключи, забрался в «девятку», завел двигатель. Карина села вперед, Панас и Кряк – назад. Пашан и еще трое бойцов остались с продавцом – подняться ему помогут, домой доставят, проследят, чтобы по пути он не заехал в отделение милиции. Пашан здоровый, как гора, и мозги у него совсем не такие маленькие, как у мыши. И голова хорошо работает, и язык подвешен, так что все будет в полном порядке. Время еще раннее, половина двенадцатого, до шести вечера они по-любому управятся и будут на месте.
Авторынок находился в тридцати километрах от Тяжмаша, дорогу Кобзарь знал хорошо, машиной управлял неплохо, поэтому через полчаса они уже были в поселке.
Кобзарь держал курс на подвал, где должен был находиться Шах. Ему не терпелось похвастаться перед ним более чем удачной покупкой. Законности все соблюдены, ментам придраться будет не к чему, а тридцать «штук», считай, сэкономлены. И опыт приобретен, что тоже немаловажно. Ведь придется еще машины покупать: крутые пацаны пешком ходить не должны.
– Давай через «Пролетарку», – сказала Карина. – Думаю, Шах сейчас там…
По идее, Шах действительно должен был находиться на барахолке. Если, конечно, Косолап со своей братвой нанес удар.
Косолап не облажался. Пожалуй, даже превзошел ожидания. Словно смерч по рынку пронесся – столы перевернуты, стулья и скамейки раскиданы по всей территории. Покупатели разбежались, а барыги с баулами жмутся к забору. Самое смешное, что и ментов нигде не видно. То ли по углами разбежались, то ли «южан» преследуют.
Жаль, не успела Карина посмотреть, как барыги на коленях ползали, собирая разбросанный товар.
Шах со своей свитой о чем-то говорил с торгашами, весь всклокоченный, красный от злости. Вряд ли его сейчас обрадует удачная сделка с машиной, потому Кобзарь ничего не сказал, когда они с Кариной подошли к нему.
– Эти уроды кровью умоются, понятно? – рычал Шах. – Мы их на куски!
Смотрелся он очень внушительно. И убедительно. Не человек, а взбешенный лев. Карина при всем своем желании не могла выглядеть так же грозно, как он. И, как бы она ни старалась, пацаны пойдут за ним, а не за ней, если их поставить перед конкретным выбором, шансов перед Шахом у нее практически нет. Все-таки правильно она сделала, что не сцепилась с ним в борьбе за власть.
Шах оставил в покое торгашей и повернулся к Кобзарю:
– Видал, что «южане» натворили? Валить их за это будем!
– Сильное решение, – кивнула Карина.
Только не стала говорить, что ей это решение не нравится. Зато ей нравился сам Шах. У спокойного моря приятно отдыхать, но гораздо интереснее смотреть на шторм, проникаясь и заряжаясь его стихийной энергией.
Только вот этот шторм с берега смыть может и утащить в самую пучину. Что, если Шаху не понравится ее самодеятельность с «южанами»? Что, если он ее предателем объявит? Тогда от нее даже Панас отвернется.
– Мы тачку взяли, пошли, покажу, – сдерживая ликование, сказал Кобзарь.
– Там и поговорим, – добавила Карина.
Шах сделал все как надо, теперь пора сматывать удочки. Вдруг менты навалятся? Да и торгашам нужно время, чтобы привести свою территорию в порядок, а заодно подумать, нужно им покровительство братвы или нет…
Шах на какое-то мгновение потерял дар речи, разглядывая машину.
– Круто! – наконец-то выдавил он.
– Всего за десять «штук»! – похвастался Кобзарь. – Думали, лоха разводим, а он лохом в кубе оказался. Сам пятнадцать «штук» отдал…
– Не пятнадцать, а тридцать, – усмехнулась Карина.
– Ага, тридцать! – весело подхватил Кобзарь.
– Лохов учить надо, – нахмурил брови Шах. – Лохов учить, а с врагами – разбираться… Кара, ты правильно все сказала: с «южанами» надо наглухо все решать.
– А стволы у тебя есть, чтобы наглухо? – спросила она.
– Ты же говорила, что у тебя выход на человека есть…
– Ну, до шести вечера я точно не успею…
– Ничего, топоры возьмем, с топорами на «стрелку» пойдем.
– Против лома нет приема… А если «южане» тоже с ломом придут? Я так понимаю, они закусили удила, их теперь так просто не остановишь. Да и стволы у них есть…
– У них?! Стволы?! – озадачился Шах.
– Ну, точной уверенности нет, но все может быть…
– Думаешь?
– Я разговаривала вчера с Косолапом. Он долго запрягал, но ехать будет очень быстро, – ответила Карина.
– Ты разговаривала с Косолапом?!
– Да вот, пересеклись пути-дорожки… Я ему про чеченцев рассказала, про то, как эти ребята свои вопросы решают: если что не так, сразу стрелять. А у нас поселок богатый, как бы нам отбиваться не пришлось. Если не чеченцы, так долгопрудненские наедут. Сотня пехоты подъедет, что делать тогда будем, а? А если две?
– Это ты у меня спрашиваешь?
– Нет, это я у Косолапа спросила… И у тебя спрашиваю… Сейчас мы «южан» «мочить» пойдем. С их стороны десяток бойцов положим, сами с десяток потеряем, потом еще, пока друг друга не сожрем. Сами свой поселок для чеченцев зачистим…
– И что ты предлагаешь? – в напряженном раздумье спросил Шах.
– А я должна что-то предложить? – изобразила приятное удивление Карина.
– Ну, ты же с Косолапом говорила….
– Говорила. И предложила ему вариант. Он наезжает на «Пролетарку», мы даем ему «ответку». Торгаши видят нашу силу и платят без всяких нагоняев. За нашу защиту платят. А кто не будет платить, на того снова «южан» наедут. Вывезут за город и весь ливер отобьют…
– Так «южан» уже наехали на «Пролетарку»! – скривился Шах, возмущенно и с подозрением глядя на Карину.
– Наехали. Как я сказала, так и наехали.
– Ты сказала?!
– Я… Конечно, надо было тебя предупредить, но тогда ты не был бы таким злым, как сейчас. А ты натурально взбесился, так даже в кино не сыграешь. Ты неотразим в своем гневе, Шах!
– Хочешь сказать, что это была постановка?
– Уже сказала… А разбираться с «южанами» мы не будем. Слух пустим, что мы их в замес пустили… Ну а если кто-то из барыг платить не станет, мы на этих умников «южан» натравим… Все платить начнут! Четко! И на добровольных началах. А мы будем добровольно их защищать. Надо организовать общество добровольных дружинников. Торгашей туда примем, а они будут нам членские взносы платить…
– Членские взносы? Членские взносы – это хорошо, – проговорил себе под нос Шах. – А какой у «южан» с этого интерес?
– Мы поделим поселок пополам, проведем четкую границу. Они на своей территории королюют, мы – на своей.
– Это понятно, но я про барахолку спрашиваю?
– А барахолка будет общей. Завтра мы «снимем» с барыг и половину отдадим «южанам».
– Половину?! Ты с ума съехала?! – взбесился Шах.
Но Карина даже бровью не повела. Она собрала в кулак всю свою выдержку, чтобы казаться невозмутимой. Решающий момент надвигался на нее всей своей мощью и неотвратимостью, и она должна удержаться на ногах. Мало того, этот момент нужно еще и оседлать… Непросто это сделать, но она должна справиться…
– Половину с завтрашнего навара. А дальше – чисто по справедливости: кто рынок держит, тому шестьдесят процентов, кто помогает его держать – всего сорок. А рынок ты держать будешь… Я думаю, Косолап на это согласится.
– Ты думаешь? А он что думает? – обернувшись к ней, спросил Шах.
– Ну, ты же у «северян» старший, а Косолап «южанами» рулит. Ты – шишка, он – шишка, вы и решать должны. Сегодня в «Подмосковье» у вас «стрелка», за поляной поговорите, решите, как и что…
– Я?! С Косолапом за поляной?! Ты что, с дуба упала? – гаркнул Шах.
