Владимир Колычев
Страсть на предохранителе
– А что говорить? Миша юбку чужую учуял! – заявила Ирина.
– И в глазок посмотрел? – осведомился Максим.
– Ну…
– Может, это Юля была? – спросил Сажин.
– Юля? – Миша отрицательно качнул головой. – Вовсе нет, Юля хрупкая, а эта и правда на лошадь была похожа.
– Зачем же ты тогда смотрел? – спросила Ирина.
– Так он же не знал, что это мог быть мужчина, – сказал Максим и усмехнулся.
– Значит, это не Юля была? – в раздумье спросил Малахов.
– Нет.
– А где же тогда Юля?
– Вот и я об этом думаю, – произнес Сажин и скривился.
– Она мне звонила, спрашивала, – обращаясь к нему, сказала Ирина.
– Тебе звонила?
– Про вас спрашивала.
– Про меня?
– Так вы же позавчера на нее наорали!
– Я наорал?
– Я слышала!
– А откуда Юля звонила? – спросил Малахов.
– Она у подружки заночевала.
– Вот, стало быть, как! – Сажин нахмурился. – Ее что, здесь ночью не было?
– Это ты у нас спрашиваешь? – полюбопытствовал Малахов.
– Да нет, у себя. Если честно, я ничего не помню. Хотя… – Сажин поднял палец, пытаясь превратить его в антенну, настроенную на прием воспоминаний. – Ночью кто-то приходил. Я думал, это Юля. А они как навалятся на меня!
– Кто они?
– Не знаю, но мне точно что-то вкололи. – Сажин коснулся подбородком правого плеча. – Там, возможно, есть след от иглы.
– Может, от подковы? – спросил Максим.
– Чего? – Сажин резко глянул на него.
– Того! Женщина-лошадь к тебе приходила!
– Не женщина, – заявил Груздев.
– Тем более!
В прихожей с шумом открылась дверь. Оказалось, что прибыли криминалисты. Малахов распорядился очистить помещение. Сажина он забрал с собой, а Максима и Стасова отправил разыскивать пропавшую Юлю.
Для этого им даже машина не понадобилась. Подружка Юли жила на той же улице, в новом трехэтажном доме на восемнадцать квартир.
Дверь им открыла девушка с заспанными глазами. На щеке красный узор от соприкосновения с подушкой, волосы взлохмачены, подол ночной рубашки задран сзади, как будто нижним срезом в трусах застрял. Запах перегара мог бы сразить стражей порядка наповал, не адаптируйся они к нему в квартире Сажина.
Девушка весьма помятая, с большого бодуна. Но даже в таком состоянии она смотрелась очень аппетитно. Симпатичная, если не сказать красивая. Благородный профиль, изящная шея, точеные ключицы, грудь, ноги. Если это Юля, то все объяснимо. В любовницы только таких и берут.
Максим еще только собирался спросить, с кем имеет дело, а Стасов уже обратился к ней:
– Здравствуй, Юля!
– Егор, ты? – Она только сейчас окончательно проснулась, встрепенулась, оправила на себе ночнушку, оглянулась в поисках халата.
– Да ты не переживай, у Сажина такой же раздрай, – проговорил Стасов.
– У Сажина? Ну да, я же у Даши.
– А Даша где?
– Спроси что-нибудь полегче! Даша! – крикнула Юля в глубину квартиры, но ответа не дождалась. – Я сейчас. – Она и хотела закрыть дверь, даже толкнула ее, но недостаточно сильно, а потом скрылась в гостиной.
Однако Стасов не стал ее ждать, кивнул Максиму, зашел в дом и без всякого стеснения заглянул в комнату.
– Стасов, ты чего это? – возмущенно вскрикнула девушка.
Но Егора это ничуть не смутило.
Он как ни в чем не бывало продолжал смотреть на нее и сказал:
– Юля, ты, конечно, извини, но ситуация вынуждает.
– Смотреть, как я одеваюсь?
– А вдруг у тебя пистолет?
– Чего?
– Из твоей квартиры сегодня стреляли в Малахова. Знаешь, кто это такой?
– Знаю ли я? Да Феликс мне все уши прожужжал. Стреляли, говоришь? Из моей квартиры? А я здесь при чем?
– А кто при чем? Феликс?
Юля ответила не сразу. Сначала она вышла из комнаты, на ходу поправляя прическу, и вопросительно глянула на Максима. И платье успела надеть, и щеки припудрить, и даже накрасить губы. Всем девушка так этим резко повысила градус своего обаяния, что у Максима даже дух захватило.
– Я ничего не знаю. Кто это? – спросила она, кивком показав на Максима.
– Примерный мальчик. Из хорошей семьи, – ответил Стасов.
Павлов действительно чувствовал себя примерным мальчиком перед красивой девушкой в окружении крутых ребят, но Стасову вовсе не обязательно было изъясняться в таком тоне.
– Начальник уголовного розыска капитан Павлов!
– Ага, начальник. Хороший начальник хорошего уголовного розыска?
– Для кого-то хорошего, для кого-то не очень.
– Но не исключено, что тебе повезет, – сказал Стасов, хмыкнул и не очень весело глянул на Юлю.
Она вжала палец в щеку и повернула к нему голову, не меняя положения руки, отчего губы ее растянулись с одного края.
– Я ни в кого не стреляла!
– И Сажин ни в кого не стрелял.
– А когда стреляли?
– Да час уже прошел.
– Я только-только проснулась!
– И Сажин проснулся только после выстрела.
– Но я и правда спала! Как вырубилась вчера… Да и не могла я стрелять!..
– Да, но делать это ты умеешь, – наседал на нее Стасов.
– Что я умею? Была пару раз у вас в тире.
– Но ведь была. Где находится тир, знаешь, и когда у нас огневая подготовка, тебе известно.
– А еще я знаю, где у нас находится стадион. Но футболист из меня точно такой же, как живой слон из мертвого мамонта!
– В Малахова стреляли, когда он выходил из тира, – сказал Стасов и внимательно посмотрел на Юлю.
Максим тоже пытался уловить ход ее мысли, наблюдал за мимикой лица, но взгляд его все норовил соскользнуть в декольте. Он с изрядным трудом сдерживал эти низменные порывы.
– Неужели ты и в самом деле думаешь на меня?
– Если ты действительно спала как убитая…
– Да, спала.
– С кем?
– Тут ты не угадал. – Юля кисло усмехнулась. – Ни с кем я не спала!
– Даже с подружкой?
– Фантазировать по ночам надо!
– А подружка где?
– На работе, наверное, – ответила Юля и пожала плечами.
– А почему наверное?
– Да не видела я Дашу и не слышала. – Юля капризно надула губки, прямо как ребенок, с которым отказались играть друзья по песочнице. – Как вырубилась вчера. Кстати, мне ведь тоже на работу надо! – спохватилась она.
– Да что-то непохоже, – заявил Стасов.
– Что непохоже?
– Что тебя это хоть как-то напрягает. Может, ты уже мысленно уволилась?
– А может, ты уже реально стал занудой? – парировала Юля.
– Работа у меня такая. На нервы людям действовать.
– Мне позвонить надо.
– В отдел по делам молодежи?
– Рано еще мне в отдел по делам пенсионеров! – сказала Юля и смущенно глянула на Максима.
Она просила его, если не умоляла, поддержать ее морально.
Он улыбнулся, прибавив тем самым веса ее шутке.
– А Ропотова где работает? – напирал Стасов.
– Там же, в администрации, финансовое управление.
– Она сама туда устроилась или Сажин помог?
– Нет, не было у них ничего такого. До того как она на работу устроилась. Давай я ей позвоню, спрошу, где она.
Стасов кивнул.
Юля достала из сумочки смартфон, но сначала позвонила своему начальнику. Только затем она набрала номер подружки и очень удивилась, услышав мужской голос.
– Что? Какой еще следователь?
Стасов потянул руку к телефону, но Максим находился к нему ближе. Еще он вдруг осознал себя в должности начальника уголовного розыска, отобрал у Юли телефон, приложил его к уху.
– Капитан полиции Павлов! – Всей категоричностью своего тона Максим требовал объяснений от этого человека.
– Следователь Мамонов.
– А Даша… Дарья Ропотова где?
– В реанимации, черепно-мозговая у нее. Состояние стабильно тяжелое.
– Что произошло?
– В машине ее нашли, без сознания была, доставили в больницу, сейчас вот разбираемся.
– Машину осмотрели?
– Так эксперты все к вам выехали.
– А в следственный отдел обратиться?.. Ладно, занимайтесь Ропотовой, а машину мы возьмем на себя.
Вне всяких сомнений, покушение на Малахова и черепно-мозговая травма Ропотовой – звенья одной цепи. От Максима сейчас требовалась мобилизация всех возможных и даже невозможных сил. Впрочем, следственный отдел подключится к работе в любом случае. Нужно всего лишь поторопить коллег.
Глава 3
Начальник отдела МВД не должен участвовать в реализации оперативно-разыскных мероприятий. Организовывать, направлять и требовать – это да, а бегать и рыть носом – для этого есть уголовный розыск. Но покушение на собственную жизнь – событие само по себе из ряда вон выходящее.
К тому же в деле появилась некая Дарья Ропотова из финансового управления районной администрации. Хочешь не хочешь, а надо ехать к Антонову. Тем более что Малахов очень этого хотел. Война у него с главой администрации, и не в тылу ему нужно быть, а на передовой. На передней линии закона.
– Дарья Ропотова? – Антонов наморщил нос, непонимающе глядя на собеседника.
Сдобный и румяный, как булочка, свежий, пышущий здоровьем огурчик, с виду едва ли не херувим. Только во всех этих деталях его внешности крылся дьявол. Очень хорошо, что Малахов знал, с кем имел дело.
– Из финансового управления.
– Ну да, ну да, что-то припоминаю.
– Игорь Яковлевич, советую вам покрепче напрячь память. Покушение на жизнь начальника РОВД – преступление резонансное. Этим и область заинтересуется, и Москва.
– Вы мне угрожаете? – спросил Антонов и удивленно повел бровью.
– Боюсь, что Дарья Ропотова связана с этим делом. Если вы вдруг решили от меня что-то скрыть, то это может выйти вам боком.
– Все-таки вы мне угрожаете.
– Что вы можете сказать о Дарье Семеновне Ропотовой?
– Что я могу сказать? – Антонов вымученно улыбнулся, пытаясь скрыть замешательство. – Ропотова просила у меня денег. Взаймы, понятное дело.
– Какую сумму?
– Три миллиона рублей. Отцу ее срочно потребовалась операция.
– Она получила эти деньги?
– Да, получила.
Не так давно погиб, заживо сгорел заместитель Антонова. Преступники сожгли дом, чтобы скрыть хищение крупной суммы денег из тайника, устроенного в подвале. Глава администрации тогда пытался замять дело, чтобы не предавать огласке участие своего зама в собственном незаконном обогащении. Сейчас ему вовсе не улыбалось открывать очередную тайну финансовых махинаций. Он мог откупиться от Ропотовой, которая, как говорится, очень много знала. Тем более что три миллиона для него вполне подъемная сумма.
Но Артем решил не заострять внимание на своих домыслах. Сейчас ему требовались факты.
– Наличными?
– Да, наличными.
– Денег при ней не обнаружено. Ни в машине, ни в квартире.
– Вы же не хотите сказать, что я отобрал их у нее? – Антонов нервно усмехнулся.
– Не будем торопиться с выводами.
– Что?
– Будут факты, скажу, а пока что будем отрабатывать все версии.
– Я не знаю, какие там у вас версии, но Ропотову не трогал!
– И Сажина не знаете?
– Как это? Знаю, конечно.
– Но к покушению на мою жизнь вы никакого отношения не имеете? – Артем посмотрел на собеседника пристально, с нажимом.
Но тот выдержал его взгляд и заявил:
– Нет, конечно.
– Ну что ж, у меня к вам вопросов больше нет, – сказал Малахов, немного подумал и спокойно добавил: – Пока нет.
Антонов опустил голову, глянул тяжело, исподлобья, только вот страх и уважение к себе внушить не смог.
– Не надо под меня копать, подполковник. Я тебя не заказывал. Ни Сажину, ни кому-то другому!
– Вам даже неинтересно, что говорит по этому поводу Сажин? – В голосе Малахова звучала ирония игрока, готового выложить на стол козырной туз.
Антонов заметно напрягся, взгляд его дрогнул, но не поплыл, не потек.
– Ничего интересного против меня Сажин сказать не может. Впредь я запрещаю вам говорить со мной загадками и таким тоном! Есть факты, излагайте их! Нет фактов, будьте добры держать язык за зубами! У меня все!
Малахов едко усмехнулся, глядя на собеседника. Антонов мог сколько угодно оставлять за собой последнее слово. Сейчас все решали не разговоры, а факты и не менее четкие аргументы. Как эти фишки лягут, так и будет.
Если Антонов причастен к преступлениям, то он непременно сядет, если нет, то будет и дальше гулять на воле. Возможно, даже сможет сместить подполковника Малахова с должности.
Юра вернулся со службы поздно, уставший, опустошенный. Малахов, Груздев и Павлов домой и вовсе не торопились. Люба их всех ждала, старалась, дивный ужин приготовила. Бешбармак у нее вышел – пальчики оближешь. Только Юра почему-то ел без аппетита.
– Так и не нашли киллера? – спросила она, уложив грудь ему на плечо.
Юра у нее герой, не испугался киллера, бросился за ним, под пули, считай, пошел. А Люба на него еще и наорала. Ей до сих пор стыдно было за свое поведение.
– Ну как же не нашли. А Сажин? И орудие преступления, и пальчики…
– А Малахов где?
– Ну так работает.
– Чем больше сомневается, тем больше работает, – сказала Люба.
– В чем сомневается?
– Я Сажина на рынке не видела. А кривоносого типа заметила!
– Какого еще кривоносого?
– Убивать они кого-то там собирались.
– Где убивать?
– Я же к Малахову и побежала, вдруг, думаю, его убивать собрались. Спешу, спотыкаюсь, он меня хватает, а пуля мимо! Юра, а ведь это я его спасла! – проговорила Люба.
Эта мысль уже не раз посещала ее, но всем своим сиянием накрыла только сейчас.
– Хочешь сказать, что этот кривоносый тип мог стрелять?
– Я не в курсе, кто мог стрелять. Знаю, что Малахова могли убить. Да и кривоносый тот пропал. Был и вдруг исчез. Может, он и стрелял!
– Из квартиры Сажина?
– Не могу сказать. Знаю, что меня сначала в отдел понесло, потом я отправилась в тир, а кривоносый гад – сразу к Сажину. Он мог так и поступить!
– На каблуках и в юбке?
– Почему на каблуках? – Люба с подозрением глянула на Юру.
Если мужчине мерещатся женские каблуки под юбкой, значит, он под эту юбку хочет залезть.
– Потому что была там лошадь на каблуках, – с усмешкой произнес Юра.
– Еще раз!
– В квартире у Сажина был мужчина. Переодетый в женщину.
– Его видели?
– Да.
– Есть фоторобот?
– Там его толком не разглядели. Он отворачивал голову, чтобы не запомнили. А твой кривоносый тип был одет как мужчина?
– Юра, если бы я видела его в юбке, то сразу сказала бы тебе про каблуки.
– Ты видела его в брюках?
– В гробу я его видела! В белых тапочках!
– Ты кому-нибудь о нем говорила?
– Мы сами положим его в этот гроб!
– Не понял.
– Почему ты не на службе, Юра? Как так вышло, что Малахов до сих пор ловит Сажина, а ты уже дома?
– Сажина уже взяли.
– Но ты же дома! Не ценят тебя, Юра, не уважают! Значит, надо себя показать! Завтра идем на рынок и берем двух этих перцев за помидоры!
Люба готова была отправиться на рынок прямо сейчас. Ее боевой дух требовал выхода. Но кривоносого типа она могла взять только завтра. Люба загадочно улыбнулась, глядя на мужа. Она знала, как и с кем убить время.
Ропотова провела в своей машине несколько часов без сознания. Преступник находился на заднем сиденье. С этого места он и ударил ее монтировкой. Еще полтора-два часа прошло с момента обнаружения потерпевшей, до того как на ее номер позвонила Юля Завадская. Выходило, что преступление произошло рано утром.
Завадская вырубилась в районе полуночи, Ропотова в это время находилась дома. Ее машина стояла во дворе. Рано утром она села за руль вместе с деньгами, к ней подобрался грабитель.
В таком примерно ключе рассуждал Максим, отправляясь на Осиновую улицу в рассветный час. В это время во двор выходят собачники. Возможно, кто-то из них видел, как Ропотова отправлялась в путь.
Дворников стражи порядка уже опросили, никто ничего не видел. На собаководов надежды было мало, однако Максим заставил себя разодрать глаза, дотащился до машины, погрузился в нее, транспортировался.
Сейчас он с трудом сдерживал зевоту, глядя на стареющую брюнетку с такой же зрелой болонкой.
– Да, я видела белую «Тойоту» и эту женщину, – глядя на фотографию Дарьи, сказала дама с собачкой.
Максим понял, что весь ужас раннего утра пережит им не зря. Спать ему вдруг расхотелось совершенно.
– Мужчину она сбила. – Женщина показала на перекресток.
Одна дорога выводила со двора трехэтажного дома, а другая, собственно, и была улицей Осиновой.
– Сбила? В том смысле, что врезалась в него?
– Не знаю. Мне показалось, что он сам бросился под колеса. Дарья выезжала, этот фрукт выскочил из-за дома. Она никак не могла видеть, как он готовился к удару. Но мне кажется, он на это настраивался, как-то слишком уж ловко упал и за бедро схватился!..
– Схватился за бедро, – механически, в раздумье проговорил Максим.
– Дарья из машины вышла, а он прыг к ней на заднее сиденье. Она вернулась, они уехали.
– Кому вы уже говорили об этом?
– Так ваш сотрудник тут был, из полиции. – Женщина махнула рукой вдоль улицы.
– Когда был?
– Да недавно совсем. Я на нем круг с собачкой начинала, а на вас заканчиваю. Минут пятнадцать назад.
– И куда он делся, этот мой коллега?
– Не знаю.
– А как выглядел?
– Примерно вашего роста. Не такой смазливый, конечно. Может, потому что старше? – проговорила брюнетка и задумалась.
– Это вы меня спрашиваете?
– Да, постарше. Голос у него погуще. Сам такой!.. – Женщина подняла руку, в которой держала поводок, и крепко сжала кулак.
– Из полиции?
– Ну да, из полиции.
– Удостоверение вы у него не спрашивали?
– Нет. Сейчас спрошу!
– Как вы спросите? – полюбопытствовал Максим.
– Да очень просто. – Женщина подтянула к себе собачку, взяла ее на руки так, как будто собиралась бросить на Максима, и заявила: – Ваше удостоверение!
Болонка грозно тявкнула, подтверждая всю серьезность намерений своей хозяйки.
Малахов выслушал Павлова, хмыкнул и спросил:
– Значит, душа у тебя в пятки ушла?
– И разрыв сердца едва не приключился.
– А сотрудника нашел?
– Дворника нашел, с которым он разговаривал. Этот поумней оказался.
– Неужели удостоверение спросил?
– Нет, он под камеру его подвел. – Павлов открыл папку, вынул оттуда лист бумаги с портретом.
Качество паршивое, ракурс – половинка анфаса, но человек со снимка все-таки должен был поддаваться идентификации.
В подтверждение этому Павлов представил еще одно фото с видеокамеры.
– А это он же в больнице. Каштанов Эдуард Константинович, восьмидесятого года рождения, не судим, приводов не имеет. Называет себя женихом Дарьи Ропотовой. Кстати, Юлия Завадская это подтверждает.
– Завадская, Завадская… Интересно девки пляшут, у одной жених, у другой любовник, а сами как беспризорные, – рассматривая портрет Каштанова, проговорил Малахов.
На снимке с больничной видеокамеры он получился значительно лучше. Крепкий на вид мужчина, плотный, черты лица жесткие, но глаза не злые, хотя взгляд далеко не самый добрый. А какой может быть взгляд у мужчины, чью женщину искалечил какой-то ублюдок?
– Или Каштанов был с ними?
– Нет, на службе он был. Аварийная бригада райгаза. Утром сменился, позвонил Ропотовой, а ему ответил следователь Мамонов. Приехал в больницу, а там!.. И никто ничего не может сказать. Пришлось ему брать все в свои руки.
– А ведь он тебя опередил.
– Ну да, получается, что так.
– Ты с ним говорил?
– Да, там же, в больнице с ним и пересекся. Положительный такой мужчина. За Дарью свою очень переживает.
– Про деньги от Антонова он знал?
– Да вот с этим как-то не очень понятно.
– Что именно непонятно?
– Не знает он ничего про деньги. Отец Ропотовой не нуждался в операции. То есть проблемы с сердцем у него имелись, но вопрос об операции не стоял.
– Так, может, и не было никаких денег?
– Завадская про них ничего не говорила.
– Может, Антонов соврал?
– Зачем?
– Вот и я думаю: зачем?
– Тут еще один не совсем понятный момент. Ропотова уезжала с вещами. У нее в машине два чемодана в багажнике и дорожная сумка. Каштанов ничего не знает.
– Может, она от него сбегала?
– Не знаю. Завадская не слышала, чтобы они ссорились.
– Может, она сбегала от Антонова?
– Придумала сказку про отца, сорвала куш. За такое могут и наказать. Возможно, Завадская узнала от Сажина и предупредила ее.
– Так Завадская в курсе насчет денег?
– Говорит, что нет, а как там на самом деле… Надо будет еще с ней поговорить, – голос Павлова дрогнул, взгляд соскользнул куда-то в сторону.
– Поговори.
– Странная какая-то ситуация. Ропотова берет у Антонова деньги, тот натравливает на нее Сажина, Завадская предупреждает об этом подругу, но Сажин стреляет в вас. Бред какой-то!
– А если убрать из этого бреда Сажина?
– И оставить ему винтовку?
– И оставить ему винтовку. Антонов мог нанять кого угодно, чтобы вернуть свои деньги.
– Акробата-ловкача, который прыгнул Ропотовой под колеса, потом ударил ее монтировкой по голове и не оставил при этом ровно никаких следов. Это не кто угодно, а профессионал.
– Сажин так не смог бы, – сказал Малахов. – В том состоянии, в котором находился, это было ему не по силам.
«Выстрелить Сажин мог, но не так точно, – подумал Артем. – Если бы не Люба, то пуля, выпущенная снайпером, попала бы мне в голову. Это сделал не Сажин».
– А ведь ему действительно в кровь транквилизатор кто-то добавил, экспертиза подтверждает.
– Сам себе мог добавить, – не совсем уверенно предположил Малахов.
– Зачем?
– Пьяная душа потемки.
– А если в вас стрелял тот же человек, который и Ропотову ограбил? – предположил Павлов.
– Акробат-ловкач?
– Ропотову хотел убить, а Сажина подставить.
– За двумя зайцами погонишься, сам знаешь, что будет. Сажин уже за решеткой. Неизвестно, выкарабкается ли Ропотова. Вряд ли тут работал один человек.
– А если одна команда?
– Меня убить, Сажина подставить, у Ропотовой деньги забрать. Слишком сложно для одного дня.
– В жизни оно так бывает. То дожди, то подожди, а потом как навалится все разом!
– Может, кофе заказать? – сказал Малахов. – На гуще потом погадаем. Акробата искать надо. Возьмем, спросим, узнаем.
– Может, и правда кофе заказать? – зевая в кулак, проговорил Павлов. – Или к Любе на огонек. Она самсу сегодня обещала.
– Вот пусть самса своего и кормит, – заявил Малахов. – А мы просто кофе попьем.
Штанову все равно нечем заняться. Если он вдруг отправится к своей Любе, то этого точно никто не заметит.
Юра куда-то запропастился. Все время был рядом, бубнил себе под нос, жаловался на судьбу, а когда наконец-то появился кривоносый тип, исчез. Как будто корова языком слизнула. Или лошадь. Возможно, в короткой юбке. На каблуках. Проституток везде хватает, а на рынке их в три раза больше, так что ничего удивительного тут нет.
Кривоносый фрукт, как и в прошлый раз, стоял у павильона бакалейных товаров и курил. Но сегодня он был один, ни с кем не разговаривал, поэтому подымил быстро, выбросил сигарету, повернулся к лестнице. Сейчас зайдет в павильон. Хорошо, если там задержится, а если сквозняком проскочит и в город подастся? Ищи его потом свищи.
Люба глубоко вдохнула, собираясь с духом, расправила грудь и ринулась в атаку.
– Мужчина! Можно вас?
Кривоносый тип отреагировал мгновенно.
– Кому можно? – спросил он, облизнув Любу оценивающим взглядом.
– Кто платит, тому и можно, – заявила она, импровизируя на ходу.
– А кто платит?
– Платит всегда мужчина!
– Сколько? – Кривоносый хлопнул себя по карману, где у него могли находиться деньги.
Люба коварно усмехнулась и подумала о муже.
«Все-таки я права. Проституток на рынке тьма-тьмущая, вот Юра и потерялся. Как бы его заставить пожалеть об этом?»
– Двести двадцать девять рублей.
Люба знала толк в сексе, любила это дело, но занималась им только с мужем. Никогда ни с кем другим! Увы, и сейчас она не сумела представить себя в роли проститутки. И хотела бы, но не смогла.
– В час? – осведомился кривоносый.
– В день.
Она и сейчас думала о Юре, поэтому и вспомнила, сколько в среднем по России зарабатывает заключенный. Юра как-то проводил политинформацию после жаркого диспута.
– Или ты думаешь, что я проститутка? – разозлилась вдруг Люба.
Кривоносый тип приложил палец к губам, призывая ее к спокойствию, но Люба и не думала останавливаться.
– Двести двадцать девять рублей – это… – договорить она не смогла, кто-то тронул ее за плечо.
– Гражданочка!
Она обернулась и увидела двух сотрудников полиции. Один был в фуражке, другой в кепи. Ей сразу же вспомнилась другая история, свидетелем которой она не была. Юра рассказывал, что не так давно учинил разнос наряду патрульно-постовой службы именно за такое нарушение формы одежды. Это ему и не понравилось.
– Торгуетесь? – ехидно спросил сержант с маленьким носом и большими ушами.
– А почему один из вас в кепке, а другой в фуражке? – сурово спросила Люба.
Кривоносый тип вытянул руки, отгораживаясь от нее. Мол, я не я, и корова не моя. Но так Люба ничего другого и не ожидала.
– В отделе разберемся, – заявил ушастый страж порядка.
– Можно и на месте, – сказал его напарник, старшина с уродливыми чертами лица, исправить которые не могла никакая фуражка. – По-быстрому! – Он махнул рукой, отсылая кривоносого типа прочь.
Но Люба вцепилась в свою добычу двумя руками и завопила:
– Стоять!.. Это мой сутенер! Задержите его!
– Уберите от меня эту сумасшедшую! – потребовал кривоносый фрукт.
К счастью, в этот момент появился Юра. Патрульные просто не могли не узнать его. Ушастый мент вытянулся в струнку, а уродливый не особо и пошевелился.
– Да вот сумасшедшую проститутку задержали, – сказал он.
– Это моя жена! – заявил Юра.
– Ваша жена – проститутка? – с ухмылкой спросил старшина.
Кривоносый тип дернулся, пытаясь вырваться, но Люба уже разозлилась, поэтому вцепилась в него крепко. Мало того, она смогла удержать его одной рукой, освободила другую.
– Я по-быстрому управлюсь! – съязвила она, осатанело глянула на старшину и со всей силы влепила ему пощечину.
Бедняга подался назад, неловко махнул руками, пытаясь удержать равновесие, но все-таки плюхнулся на задницу.
– Может, еще быстрей? – спросила Люба, надвигаясь на него.
При этом она потянула за собой кривоносого типа. Тот уперся, но Люба с легкостью сдернула его с места, окончательно внушила тем самым страх и уважение к своей персоне.
– Не надо! – пробормотал старшина.
– Тогда какого черта ты тут расселся? Давай хватай его и волоки в участок, пока я добрая! – заявила Люба и зыркнула на мужа.
Мол, я еще разберусь с тобой. Ты мне расскажешь, где тебя проститутки носили!
Пока старшина поднимался, сержант схватил кривоносого фрукта за руку. Люба тоже не отпускала свою жертву.
– Да не сутенер я! – сказал он и мотнул головой.
– А убить кого хотел?
– Кого я убить хотел? Когда?
– Вчера! Если не выживет, значит, так надо! Значит, судьба!.. Вспомнил? – наседала Люба.
– Я этого не говорил!
– Твой дружок говорил! Его мы тоже возьмем! – На всякий случай Люба глянула по сторонам, но квелого мужичка не увидела.
– Нет у меня никакого дружка!
– Зато подполковник Малахов выжил! Я знаю, это вы в него стреляли!
– Мы?! В Малахова?!
– По времени сходится!
– По какому времени? Это что за беспредел?
– Это не ко мне, а к прокурору! У меня для тебя есть только комиссар, который ничего не хочет делать! – глянув на мужа, сказала Люба. – Ну и чего стоим? Уводим!
Сержант и старшина повели задержанного к машине.
Люба поспешила за ними, увлекая за собой мужа. Не могла она оставить без присмотра людей, которым не доверяла.
