Владимир Колычев
Острая любовная недостаточность
Потом они вернулись к нормальной жизни. Игнат пошел на завод заместителем директора, а она – в бухгалтерию. Через год Марьяна возглавила ее, еще через два приняла финансовый отдел всей компании, которой владел свекр. Сейчас она и вовсе финансовый директор.
А Игнат так и остался на заводе. Он занял директорское кресло и крепко держал руку на пульсе событий. Но если Игнат вдруг исчезнет, то завод продолжит работу в прежнем режиме. Потому что там был Игорь Андреевич Бельчинский, его заместитель, на котором фактически все держалось. Именно Бельчинский управлял заводом, а Игнат контролировал его самого. Автоматический режим работы, что в этом плохого?
Марьяна, правда, не разделяла его оптимизма. Она считала, что Игнату надо бы посерьезней относиться к своей работе, но и мозг ему не выносила. Даже не спрашивала, как пойдут дела на заводе без него, знала, кто такой Бельчинский.
Марьяна не задавала вопросов. С одной стороны, это хорошо, а с другой – обидно. В ее молчании слышался немой упрек. Игнат вроде бы и неплохо справлялся со своей работой, был в курсе всех дел и событий, разбирался в тонкостях производственного процесса, но Марьяне этого не хватало. Она всерьез считала, что Игнат пока не готов занять место своего отца. Это ей не нравилось.
Но ведь Игнат работал на пределе своих возможностей. Да, благодаря ей. А ему очень хотелось бы забить на работу и завалиться на диван перед игровым компьютером. Да и социальные сети зовут.
– Может, и ты останешься? – спросил он.
– Хорошо.
Марьяна не могла ответить отказом, но это ее «да» прозвучало со скрипом. Она взглядом дала ему понять, что у нее много работы. Жена умела давить на психику мужа.
– А как же «Стройкамень»? – спросил Игнат.
Отец желал знать о состоянии дел в компании, с которой хотел объединяться, и Марьяна помогала ему собирать информацию. Работа сложная, кропотливая и очень ответственная.
– Ничего, и без меня обойдутся. – Она улыбнулась, настраивая себя на заботу о заболевшем муже, но голос ее высушивало сомнение.
– А если нет?
– На самом деле все очень серьезно. Твой отец – как сапер на минном поле. Одна ошибка – и все.
– Что – все?
– Ты же знаешь, что такое бизнес. Это карточный домик. Выдернут Демьянов или Ведерников не ту карту, и все посыплется.
– Может, ну его к черту? Продать все и жить спокойно.
– Плохие активы, – напомнила Марьяна.
– Это не критично. – Игнат поморщился.
Отец постоянно привлекал инвестиции, которые разбавляли его долю, брал кредиты в банке, утяжеляя долговое ярмо. Весь бизнес, принадлежащий ему, можно было оценить в десятки миллионов, а продать – за единицы. И все из-за так называемых плохих активов, вложенных в производство и работавших на семейный бюджет. А деньги, вырученные за хорошие активы, можно было очень быстро проесть.
Игнат все понимал и все же склонялся в сторону компромисса. Война с тем же Демьяновым могла закончиться полным разорением. А то и гибелью отца.
Опасность грозила и Марьяне. Она сейчас находилась в центре событий.
– Твой отец хочет сохранить свой бизнес и оставить его тебе. Что за пораженческие настроения, дорогой мой? Температура?
– Да. – Он вымученно улыбнулся.
– Давай в постель.
Марьяна сходила в аптеку, принесла лекарств, измерила температуру, дала мужу жаропонижающее и только тогда отправилась на работу, куда так рвалась. Игнат не мог удерживать ее. Ведь дело касалось благосостояния всей их семьи.
Марьяна ушла, а ближе к обеду появилась мама. Красивая, стильная, моложавая. Фееричная и фонтанирующая. С мягкой доброй улыбкой.
– Заболел, мой маленький? – спросила она, с материнской жалостью поглядела на Игната и приложила губы к его лбу, чтобы измерить температуру.
– Да нормально все, – сказал Игнат.
Температура спала, озноба не было, и на больного он не очень-то походил. Гладко выбритый, в спортивном костюме, на заправленном диване, перед экраном телевизора. Мама и не узнала бы о его болезни, если бы отец не проговорился. А тот в курсе, поскольку заболел не просто его сын, а директор завода.
– Где же нормально? Ничего, мамочка тебя сейчас полечит. А Марьяна где?
– А ты не знаешь? На работе Марьяна.
– Как же так? Муж болен, а она!.. – Мама безнадежно махнула рукой.
Вид у нее был такой, как будто Марьяна не работала сейчас, а гуляла налево и направо.
– А ничего, что Марьяна меня уже полечила? – Игнат кивнул на тумбочку, на которой стояла бутылка с водой, окруженная таблетками.
Но мама даже не глянула на лекарства. Как будто их и не было. Эта поганка Марьяна совершенно не заботилась о здоровье мужа.
– А чай с малиной где? – Она всплеснула руками и отправилась на кухню.
– Какая малина? Температуры уже нет! – крикнул ей вслед Игнат, но мама его не услышала.
Она вернулась со стаканом теплого молока и сказала с упреком, адресованным Марьяне:
– Малины я у вас не нашла. Меда тоже.
– Может, плохо искала? – спросил Игнат.
Но мама как будто не услышала его.
– Хотя бы молока попей.
Она едва ли не силой заставила его взять стакан с молоком.
– Спасибо, – сказал он, не дожидаясь, когда мама потребует от него слов благодарности.
Она могла потребовать и даже заставить. Когда-то для Игната не было человека милей и добрей, чем мама. Потом в его жизни стали появляться девушки. С Агатой она разлучила сына хитростью и обманом. Через своего любовника подговорила Толика Бойкова. Тот сказал, что Агата ждет от него ребенка.
Да, у мамы был любовник. Игнат узнал об этом лишь после того, как получил пулю в грудь. Миша Огарков пытался совратить Марьяну, потерпел фиаско, усыпил ее и сфотографировал в своих объятиях.
Игнат купился на эту подлость и прогнал Марьяну. В итоге она попала в лапы самого настоящего психопата. Хорошо, что Игнат раскусил хитрость матери и отправился за ней. Плохо, что Солодов смог выстрелить ему в грудь из обреза. Потом появился Никита, который спас и его, и Марьяну. Это было еще хуже.
По большому счету, Игнат получил пулю в грудь именно из-за мамы. Виной тому было ее коварство, направленное против Марьяны.
Игнат долго не разговаривал с мамой, старался держаться подальше от нее. Но про любовника отцу так и не сказал. Марьяна тоже хранила тайну.
Мама заискивала перед сыном и невесткой и в конце концов заслужила прощение. Но ненависть к Марьяне не давала ей покоя и время от времени пробивалась наружу. Сейчас мама с удовольствием кидала камни в ее огород.
– Что-то ты часто стал болеть, – сказала мама и опустилась в кресло с чувством исполненного долга.
Вид у нее был такой, как будто она разгрузила вагон с лекарствами для сына.
– Где часто? Полтора года уже не болел.
– Это все потому, что тебе не о ком заботиться. Марьяна сама о себе подумает. Она баба здоровая, хоть воду на ней вози. – Мама поморщилась так, как будто речь шла о какой-то деревенщине, о которой и думать неприятно. – А ребенка у вас нет.
– При чем здесь ребенок? – Игнат скривился.
– Как это при чем? Что за семья без ребенка? Было бы тебе о ком заботиться, ты бы не заболел. А так брошенный, покинутый.
– Кто брошенный? Марьяна на работе!
– Как будто ее там кто-то держит, – проговорила мама и пренебрежительно хмыкнула.
– Держат! Ты прекрасно знаешь, что сейчас решается судьба нашего бизнеса.
– Вот я и думаю, как бы Марьяна нам подножку не подставила.
Игнат ничего не сказал, но побагровел от злости. Мама глянула на него и прикусила язык. В таком состоянии он запросто мог показать ей на дверь.
– А ребенок вам все-таки нужен, – скороговоркой выдала она. – Вам ребенок, а нам внук. Или мы этого не заслужили?
– Все будет, – выдавил из себя Игнат.
Вулкан, разбуженный мамой, клокотал в его душе.
– Скорее Анна родит, – с усмешкой сказала мама.
Аньке шестнадцать лет, а ее жизнь уже зарешечена мамиными советами. С мальчиками не дружить, плохих девочек обходить стороной. А хороших на свете нет. Чрезмерная опека со стороны родителей у девочек ничем хорошим не заканчивается. Чем жестче запреты, тем крепче желание их нарушить. Как бы Анька назло матери не согрешила.
Мама не захотела переключаться на больную для нее тему.
– Агату недавно видела, – сказала она. – С мальчиком. Такой чудесный ребенок. На тебя похож.
– Агату? – Игнат глянул на мать в ожидании подвоха.
– Виновата я перед тобой, сынок. Был грех. Но кто же знал, что у вас с Марьяной не будет детей? Если бы я знала…
– Так тот ребенок не от меня. Толик сказал.
– А если Толик соврал?
– А почему это, интересно, он мог соврать? – с сарказмом спросил Игнат.
– Я же сказала, что виновата перед тобой! – Мама покаянно приложила руки к груди.
– Вот и молчи, если виновата.
– А в чем Агата виновата? В том, что я повела себя глупо? А если она воспитывает твоего ребенка?
– А если нет?
– А если она воспитывает моего внука? – с надрывом в голосе спросила мама.
– Это ребенок Толика, – сказал Игнат и хмуро, исподлобья глянул на нее.
Он и сам думал, что Агата могла родить от него, но старался не травить себе душу и глушил эти мысли.
– Толик мог и соврать.
– Чего ты хочешь? – сквозь зубы спросил Игнат.
– Ничего я не хочу. Просто говорю. Агату на днях встретила. Сына Антоном зовут. В честь твоего дедушки.
– Это Агата тебе сказала?
– Нет. Но не зря же она так назвала сына.
– А Толик был двумя руками за?
– Она живет одна.
– Хочешь, чтобы я избавил ее от одиночества? – спросил Игнат и язвительно усмехнулся.
– Я этого не говорила! – От возмущения мама набрала полную грудь воздуха, а выдохнуть не смогла.
Игнат напрягся, наблюдая за ней. Вдруг от сильной нагрузки на легкие заклинило дыхательные мышцы?
– Бросить Марьяну и уйти к Агате. Ты на это меня толкаешь? – спросил он.
Мама испуганно мотнула головой. Она никак не могла выдохнуть.
– Эй, что с тобой? – Игнат соскочил с дивана, склонился над ней.
В этот момент живот ее и грудь пришли в движение. Послышался звук, с каким выходил воздух.
Она облегченно выдохнула.
– Нормально все? – озадаченно спросил он, возвращаясь на место.
– Нормально – это когда сын не кричит на мать, – сказала она и улыбнулась одними губами.
– Я на тебя не кричал.
– От Марьяны уходить не надо. Даже если она не может родить тебе ребенка.
– Она может!
– Нет! Причина тебе прекрасно известна. Она жила с мужчиной. Ты его знаешь. Это Трофим Высоков. Марьяна делала от него аборт. Вот и бесплодие.
– Хватит! Я не могу больше слышать эту чушь! – Игнат поднялся с дивана, и мама пугливо шарахнулась от него так, как будто он собирался ее ударить.
– Если твоя мать несет чушь, то ей и делать здесь нечего! – заявила она, резко повернулась к нему спиной, в приступе оскорбленной невинности вскинула голову и стремительным шагом вышла из комнаты.
Чуть погодя хлопнула входная дверь. Игнат даже не пытался остановить маму. Но когда она ушла, его злость на нее трансформировалась в обиду на Марьяну.
Ведь у нее действительно были отношения с Трофимом Высоковым. Она могла сделать от него аборт. Еще за ней до сих пор бегает Никита, брат Трофима. Может, она избавлялась и от его ребенка? Вдруг они встречаются втайне от Игната? Вчера, например, Марьяна вернулась домой в девятом часу вечера. Чем не повод для размышления?
Глава 3
Если мужчина пригласил женщину на обед и она ему не отказала, то он вправе рассчитывать на ужин. А кто дамочку ужинает, тот ее и танцует. Логика простая, но железная.
Марьяна Ведерникову не отказала. Но посоветовала ему ресторан в Москве. Горанск – город маленький, слухи в нем разносятся так же быстро, как и рождаются. Она не собиралась изменять мужу, но ему лучше не знать об этой встрече. Алексей Антонович в курсе. Ведь он сам недавно подталкивал ее принять приглашение.
– Марьяна, у вас безупречный деловой костюм, – сказал Ведерников, едва официант принял заказ. – Но смотритесь вы так, как будто на вас вечернее платье.
– Это ваши фантазии, Евгений Романович, – сказала она и скупо улыбнулась.
– Может быть, – не очень весело проговорил он.
– Сразу хочу сказать, что вечернего платья не будет. И бального тоже. Это деловая встреча.
– Что мы с вами должны обсудить?
– Не знаю. Это вы пригласили меня, а не я вас.
– Но вы же не отказались.
– Возможно, я рассчитываю на место финансового директора в объединенной компании. – Марьяна усмехнулась, давая понять, что шутит.
Но в ее взгляде робко высветилась лукавая искорка. А может, это и не совсем шутка?
– Как скажет Алексей Антонович, так и будет. Или вы сомневаетесь в том, что мы с ним на равных правах? Честно скажу, что претендую на лидерство. Но в пределах устава.
– Откровенное признание.
– Что бы вы могли предложить мне взамен? – с задорной иронией спросил он.
– Такое же признание.
– Я весь внимание.
– Я буду мешать вашим планам.
– Даже не знаю, что сказать. – Он улыбнулся. – Я представляю свою компанию в гордом одиночестве, а вас двое – вы и Алексей Антонович. Я мог бы заявить протест, но я не хочу остаться без вас. Вы необыкновенная девушка, Марьяна.
– Женщина, – поправила она.
– Если только в том смысле, что деловая. А то, что вы замужем, для меня не имеет никакого значения.
В ответ Марьяна выразительно глянула на собеседника. Мол, неужели?
– Я и сам женат. Мы бы могли встречаться втайне от своих половинок. Так же, как сейчас.
– Почему же втайне? Я, например, обязательно скажу мужу, что обедала сегодня с вами. Что здесь такого?
– Ничего. Но это же только начало.
– Ничего не будет. Это невозможно.
– Почему?
– Хотите, чтобы я перед вами объяснялась? Это вряд ли. Давайте не будем портить наши отношения. Они вполне могут быть теплыми и без всяких глупостей.
– Любовь – это глупость?
– Я сейчас уйду. – Марьяна обозначила предстартовое движение.
Она действительно могла подняться и уйти.
– Все! – Ведерников приподнял руки.
Мол, сдаюсь.
Официант подал салат из рукколы с тигровыми креветками. Марьяна поблагодарила его отстраненным кивком, взяла вилку. Перед Ведерниковым оказался салат из кальмаров. Марьяна усмехнулась незаметно для него. Блюдо из обрубленных щупалец для мужчины, которому женщина только что укоротила лапки.
– Может, все-таки шампанского? – спросил он.
Марьяна покачала головой, предупредительно глянула на него. Она изначально отказалась от спиртного, и уговаривать ее было бесполезно.
– А я, знаете ли, закажу коньячку. Выпью за наши теплые отношения.
Марьяна едва заметно кивнула. Как ему будет угодно. Пусть хоть упьется, ей все равно. Лишь бы только чушь не городил.
Ведерников заказал коньяк, выпил, повеселел.
– Вы меня покорили, Марьяна. Честно скажу, как в первый раз заглянул в ваши глаза, так и пропал. Просто не смог повернуть назад.
– Давайте сменим тему.
– Я так понимаю, у нас сегодня день честных признаний. Так вот, я скажу вам, что Демьянов произвел на меня очень тяжелое впечатление. Как будто танком проехался. Нет, мне не стало страшно. – Ведерников задумался. – А может, и стало. Наверное, потому и поехал к Алексею Антоновичу. С бухты-барахты. А потом опомнился. Не так уж страшен этот Демьянов, как его малюют. Мне совсем необязательно объединяться с Шуриновым. Но если я откажусь от сделки, то потеряю вас, Марьяна. Не смогу видеться с вами. Или нет? Может, к черту эту сделку? Я же вижу, что вы сомневаетесь в моей искренности.
– Не сомневаюсь. – Марьяна пожала плечами.
– А я сомневаюсь. Не уверен в своей выгоде. Может, пусть все остается как есть? Зачем нам это слияние, если мы и без того вместе, ты и я? – Он пристально посмотрел ей в глаза.
– Разве мы с вами на «ты»? – с негодованием спросила она, поднялась и вышла из-за стола.
Но Ведерникова это не очень расстроило.
– Ты можешь уходить, – сказал он, приложив руки к груди. – Но не сможешь. Потому что ты уже здесь, в моем сердце.
Марьяна хотела было съязвить по этому поводу, но промолчала. Она не боялась Ведерникова, но все же решила воздержаться от комментариев. Тем более что он действительно мог в нее влюбиться. Если так, то зачем оскорблять его в лучших чувствах?
Простуда отступила, остался только кашель, но сироп из подорожника подавил его, как Древний Рим – Грецию. Игнат разошелся не на шутку, покорил практически весь мир в пределах виртуальной карты. Осталось совсем чуть-чуть, чтобы почувствовать себя великим властелином. Работа потерпит до завтра. Игнат уже позвонил Бельчинскому, отчитался перед Марьяной и снова взялся за компьютер.
Он не стал обострять отношения с женой. Успокоился, остыл. Не могла Марьяна крутить с Никитой в настоящем. А прошлое, то, которое до него, не в счет. Если аборт и был, то в другой жизни.
Игнат уже почти добил Египет, когда в дверь позвонили. Он глянул на часы. Для Марьяны еще рано. Неужели мама?
Но за дверью, в межквартирном тамбуре, стояла Агата. Все такая же худенькая, с милым нежным личиком, но уже без прежней детской наивности. Повзрослела она, похорошела. В весе после родов не прибавила, но грудь стала заметно больше. Женская зрелость ей к лицу. Стильная прическа, мягкий, явно профессиональный макияж – видно, что из салона красоты. Одета хорошо. Можно даже сказать, вызывающе. Платье не самое короткое, но облегающее, туфли на высоком каблуке.
– Привет! – выдавил из себя Игнат.
Не хотел бы он сейчас увидеть себя в зеркале. Вытаращенные глаза, вытянутое лицо, приоткрытый рот. Да и вид у него неряшливый – волосы немытые, на щеках щетина. Футболка, шорты – все мятое.
– Ты хотел меня видеть?
Она старалась преодолеть смущение, но маска невозмутимости на ее лице расползалась под натиском эмоций. Напускное равнодушие выпаривалось из взгляда, как эфир со дна открытой склянки.
– Неужели?
– А разве нет? – Агата смутилась еще больше.
– Кто тебе такое сказал?
Она окончательно поплыла. Щека дернулась, на глаза навернулись слезы.
– Я пойду! – Она резко повернулась к нему спиной, чтобы уйти и чтобы не расплакаться у него на глазах.
– Стой! – Он рванул за ней, взял за руку, но к себе развернуть не смог.
Агата не уходила, но и лицо показывать не хотела.
– Мама моя тебе сказала? – спросил он.
– Пусти! – Она вырвалась, но Игнат снова поймал ее, на этот раз за обе руки.
– Значит, все-таки мама.
– Какая же я дура! – Агата попыталась высвободиться.
Игнат крепко обнял ее сзади и вдруг понял, что он действительно очень хотел видеть эту женщину. И лицо у нее красивое, и тело, а внутри – сильный магнит. Может, потому Игнат и прилип к ней.
– Давай поговорим! – Он потащил ее к себе в дом.
Она позволила увлечь себя до самой двери, но вдруг высвободила руки и растопырила их. Так сделал Жихарка, сидя на лопате у Бабы-яги, чтобы в печь не пролезть. Ему пришлось остановиться.
– Не здесь! – Она мотнула головой.
– А где?
– В кафе. Рядом, в соседнем доме. Помнишь, мы были?
– Десять минут!
Он разжал руки, Агата освободилась и, не оборачиваясь, выбежала на лестничную площадку.
Игнат бросился к умывальнику, торопливо побрился, наскоро вымыл голову, ополоснул физиономию. Но оказалось, что старался он зря. Агаты в кафе не было. Обманула она его. Может, потому, что имела на это полное право.
Господин Ведерников обратный ход так и не дал. Алексей Антонович рвался заключить с ним договор. Но Марьяна все же сделала попытку его остановить. Что бы там Ведерников ни говорил, а она всеми фибрами души чувствовала подвох.
– Может, все-таки не будем спешить? – спросила Марьяна.
– Я уже отказал Демьянову. У нас нет другого выхода.
– Демьянов дал вам три дня на размышление, а прошло уже почти две недели. И ничего.
– Затишье перед бурей может тянуться долго, – парировал Шуринов-старший.
– Не верю я Ведерникову.
– В тебе говорит обида.
– А за что мне на него обижаться? Он меня не оскорблял, руки не распускал.
– Но ты же ушла, не стала терпеть его откровения.
– Дело не в моем к нему отношении, а в нем самом. Не делаются такие дела с бухты-барахты.
– Да, он поспешил. Сначала сделал, а потом подумал и осознал. Может, и вправду на тебе помешался? Если да, то меня это нисколько не удивляет.
– Давайте не будем об этом говорить. – Марьяна слегка поморщилась.
– Из песни слова не выкинешь. А она у нас общая, хоровая. И Ведерникову с нами петь. Он ведь от тебя не отстанет.
Марьяна вздохнула. Именно этого она больше всего и боялась.
– Тебя это пугает?
– И не только это.
– Не бойся, я тебя в обиду не дам. Поговорю с Ведерниковым. Потом. Сначала сделка. Семь раз отмерили, будем резать.
Марьяна согласно кивнула, но глянула на Алексея Антоновича предостерегающе. Шуринов принял решение, и отговаривать его – все равно что настраивать против себя. Тем более что в объединении компаний был свой резон. Если дело будет вестись на равных правах. Именно это Ведерников и предлагал. Он хотел отразить данный момент в договоре и в новом уставе общего предприятия.
Половина восьмого вечера. А Марьяны все нет. Игнат уже в шесть часов был дома, а она все пропадала на работе, в головном офисе. Понять ее, конечно, можно. Она метит на важный пост в объединенной компании, поэтому работает не покладая рук и обязательно добьется своего. А Игнат хотел пока в Сети пошарить, чтобы не скучать.
Но только он сел за компьютер, как появилась мама. Игнат встретил ее недовольным взглядом.
– Опять я что-то сделала не так? – с беззлобным возмущением спросила она.
– Зачем ты Агату ко мне подослала?
– Я подослала?
– Только не надо!..
Неделя с хвостиком прошла с тех пор, как в его жизнь вернулась Агата. Игнат не искал с ней встречи, но в его сознании осталось яркое пятно, которое мешало ему спокойно жить. Агата не в состоянии была затмить Марьяну. Влюбляться он в нее точно не собирался, а душа была не на месте. Ведь Агата не просто хорошенькая. Не исключено, что она еще и мать его ребенка. Игнат мог найти ее, поговорить, узнать, но сдерживал себя. Не нужны ему потрясения в жизни.
Он злился на маму за ее самодеятельность и все это время не виделся с ней. Не хотел. Общался только по телефону, но про Агату ни-ни, а сейчас взял, да и вывалил все на повинную голову.
– Я не подсылала. Просто сказала, что ты хочешь ее видеть.
– Зачем сказала?
– Ну…
– Можешь не отвечать, тут и ежу понятно. Хорошо, допустим, я брошу Марьяну, уйду к Агате. Сказать, что будет дальше? Ты отпразднуешь свою победу над первой моей женой и возьмешься за вторую. Не успокоишься, пока ее со свету не сживешь.
– Ты, сынок, меня совсем за сволочь держишь! – с горькой обидой в голосе заявила она.
– А ты меня с Агатой не разлучала?
– Я думала, она тебя обманывает.
– А теперь не думаешь?
– А ты видел ее Антошку? Твоя копия!
– Не надо лезть в мою жизнь! Неужели это трудно понять?
– Но я же вижу, как ты переживаешь. Понимаю, что хочешь ребенка.
– Это не твое дело!
– Как это не мое? Я твоя мать! Должна заботиться о своем сыне! Будет у тебя ребенок, ты сам это поймешь.
– Все, хватит! – Игнат замахал руками.
– Но может быть поздно. – Мама вдруг схватилась за сердце.
Игнат понимал, что это притворство, нажим на жалость, но все же сбавил обороты. А вдруг маму действительно хватит удар? Она же любит его, а он ей грубит. Это ли не плевок в душу? Мама ненавидела Марьяну, но это не значило, что Игнат ей совсем не дорог.
– Марьяна все еще на работе? – спросила она, чуть успокоившись.
– Ты же знаешь, какие у нас перемены.
– У нас перемены, а ты дома.
– Там и без меня разберутся.
Он сказал свое слово, отец принял его к сведению и готов был подписать договор. Игнат верил ему и не сомневался в Марьяне, может, поэтому ни о чем не беспокоился.
– Разберутся. – Мама усмехнулась. – Твой отец совсем не стар. Есть еще порох в пороховницах.
– Что?! – Игнат подскочил как ужаленный.
Если Агата – красная черта, за которую мама не должна была переступать, то роман отца с Марьяной – вообще нечто запредельное. Не просто запрещенный прием, а удар ножом в спину.
– Ой! А что такое! – Мама в истеричном недоумении уставилась на него. – Я еще ничего не сказала, а ты уже с пеной у рта!.. Есть, значит, сомнения!
– Я тебе сейчас такое скажу!.. – шалея от возмущения, выдавил Игнат.
– Не надо ничего говорить. Отец у тебя – прекрасный человек. Он не посмеет лезть к жене своего сына. А Ведерников тебе никто.
– При чем здесь он?
– У него тоже седина в волосах. И бес в ребре. Марьяна ему ох как нравится! Кружит вокруг нее, как жук навозный, слюни пускает!
– Это ты сейчас сама придумала!
– Сама?.. – Мама будто спохватилась, задумалась. – Может, и так.
– Или отец сказал?
– Только ему ничего не говори. – Она пугливо прикрыла пальцами губы, маникюр тускло блеснул в закатном свете.
– Зачем он это тебе сказал?
– Переживал очень, перебрал слегка. – Мама коснулась пальцем горла. – Вот и разговорился. Ведерников сначала сделал нам предложение, потом хотел отказаться, но передумал. Он желает, чтобы Марьяна работала с ним в одном офисе. Угадай, зачем?.. Она и сейчас часто видится с ним. Нет, я не говорю, что там интим.
– Все, больше не могу! – Игнат рванул к двери, распахнул ее.
– Да, наверное, я не права.
Мама признала свою вину с подозрительной легкостью. Наказание приняла смиренно. Попрощалась с Игнатом, попросила не держать на нее зла и ушла. А он остался обтекать.
В конце концов Игнат очнулся, бросился к машине и через четверть часа был в головном офисе компании «Программ-Строй». Марьяну он застал у отца в кабинете. Они сидели за приставным столом. Марьяна что-то говорила, глядя в бумаги, лежащие перед ней. Отец внимательно слушал, подперев кулаком подбородок. Сугубо деловая обстановка. Никакого Ведерникова рядом.
– Игнат? – Марьяна глянула на него с удивлением, но без всякого замешательства, которое возникает, когда тебя берут с поличным.
– Ты еще долго? – спросил Игнат.
– Долго, – ответил отец. – Давай подключайся. О твоем заводе речь идет.
Игнат ощутил укол вины и кивнул. Отец и Марьяна пашут в режиме аврала, а у него нормированный рабочий день. Как будто он не часть семьи.
