Владимир Колычев
Кодекс мстителя
Но Иван не был похож на козла. Всем своим существом я чувствовала в нем порядочного человека. Такой не станет распускать руки, если мы вдруг останемся в полном уединении. Если даже и попробует, то без грубостей. Он остановится, когда я скажу «нет». Если скажу.
Я уже собиралась сделать неожиданное для себя предложение, когда во дворе вдруг появился знакомый «БМВ». Сверкающая на солнце машина неслась так стремительно, что бабушка Дарья из соседнего подъезда едва выскочила из-под колес. А ведь могла и не успеть: артрит у нее, ноги больные.
Машина вдруг перескочила через низкий бордюр и сдала вправо. Вадим, казалось, собирался протаранить Ивана, стоящего у него на пути, но тот даже не шелохнулся. А ведь я заметила в его глазах желание отскочить в сторону. Он сделал бы это, если бы не побоялся показать слабость в моем присутствии.
Иномарка остановилась всего в нескольких сантиметрах от Ивана. Я мысленно аплодировала ему. Смелый парень, мужественный, именно за это он мне и нравился.
Из машины вышел Вадим. Темные волосы с мокрым эффектом, лисьи глаза, тонкий нос с горбинкой, змеящиеся губы. Черная шелковая рубашка, белоснежные джинсы, на пальце крутятся ключи от машины, сверкает фирменный брелок. На меня он смотрел с жадностью и обожанием, на Ивана глянул зло, с нескрываемой завистью.
Вадим раздражал меня, но я готова была замолвить за него доброе словечко, лишь бы он только поскорее убрался отсюда. Машина стояла напротив нашего подъезда, ему надо только дорогу перейти, и он там. Но нет, этот тип пошел к нам.
Я оторопела от той наглости, с которой он приблизился ко мне и поцеловал в щеку возле губ. Вадим понимал, что это не может мне понравиться, поэтому отстранился так же стремительно, как подошел.
– Привет, красавица! Мама дома?
Он вел себя так, как будто целовал меня каждый день утром, в обед и вечером. Как будто ничего не случилось. Я же едва сдерживала желание влепить ему пощечину.
А ведь он недурен собой. Да и пахнет от него хорошо. Чем-то терпким с привкусом дурманящей полыни. Но все-таки я плюнула на пальцы своей правой руки и протерла ими то место на щеке, к которому прикоснулись его губы.
– Не знаю, может, и дома.
– А ты за нее не побудешь? Пошли, я не против!
Я догадывалась, сколько в нем гнили, но все-таки не ожидала такой наглости. Уж лучше бы он наказал меня очередным поцелуем. Я?! Вместо мамы?!
– Козел! – выпалила я.
– Как ты сказала?
– Как слышал, так и сказала.
Я вдруг оказалась за широкой спиной Ивана, но через его плечо могла видеть, как исказилось лицо Вадима.
– Ты кто такой?
– Ты куда-то шел? – спокойно спросил Иван. – Давай шуруй! И не просто иди…
– Ты хоть знаешь, кто я такой? – спросил Вадим и замахал руками.
– Сейчас дам тебе по рогам, посмотрим, кто ты такой!
– Смотри, как бы тебе самому рога не обломали!
Вадим сначала отступил на шаг, затем боком сместился в сторону подъезда.
– Не пугай пуганых, – усмехнулся Иван.
– А я не пугаю! Так и будет!
Вадим повернулся к нам спиной и направился к подъезду. К моему!..
– Это и есть твой Вадим? – спросил Иван.
– Вадим. Но не мой.
– Он что, к твоей матери пошел?
Я понимала, чем вызван этот вопрос. Возможно, Иван подумал, что моя мама проститутка или просто шлюха. Что ж, мне придется все ему рассказать. Нет, вовсе не потому, что мне нужно его понимание. Просто вдруг захотелось поплакаться в жилетку.
Глава 3
Писец подкрался незаметно, хоть виден был издалека.
Я возвращался домой из института, шел через парк, там меня и подкараулили двое из ларца. Без дубин, но с пудовыми кулаками. Во главе этого устрашающего дуэта стоял сам Вадим. Он злорадно посмеивался, глядя на меня. «Ларец» в форме черного «БМВ» скучал без него в отдалении.
Диана мне все рассказала, и я почему-то решил, что Вадим навешал ей на уши лапши. Бандиты – это сейчас модная тема, их боятся и уважают. У них деньги, машины, что нравится девушкам. Невероятно, но факт! У нас на курсе одна красотка с гордостью заявляла, что у нее друг – бандит. Попробовала бы она сказать так три-четыре года назад, когда это понятие ассоциировалось с вооруженным гопником из подворотни, злым, коварным и скрывающимся от закона. А сейчас бандиты спокойно ездят по городу, и менты их не трогают, потому что для них они – законопослушные граждане. Ведь эти милые мальчики никого не грабят, они просто забирают свое под угрозой расправы.
Громилы скалили зубы в ожидании команды «фас». Глядя на них, я готов был поверить в то, что Вадим не обманывал Диану. Если и врал, то не очень. Может, и нет у него отца-мафиози, но с бандитами он точно на короткой ноге. Может, и сам из них, хотя вряд ли. Хлыщ он по жизни, пижон, и нет в нем ни силы духа, ни физической мощи, какими должен обладать рядовой бандитский бык, не говоря уже об авторитетах.
– Поговорим? – спросил Вадим, преградив мне дорогу.
– Может, лучше в письменном виде? – сострил я, хотя обстановка вовсе не располагала к шуткам.
Уж очень фактурно смотрелись крепко накачанные «быки». И головы у них железобетонные, и лица кажутся пуленепробиваемыми. Не так просто будет с ними справиться. Если это вообще возможно.
– В письменном виде похоронка на тебя придет.
– Кому? Диане?
– Кто ты такой, чтобы она похоронки на тебя получала? – скривился Вадим.
Голос у него противный, дребезжащий. Да и сам этот фрукт такой же отвратительный. К тому же душа у него не на месте. Нервничает он, волнуется, все оглядывается на своих громил, видно, что боится остаться без них. Действительно, а вдруг они свалят потихонечку?
– Любовь у нас, если ты не знаешь, – с насмешкой победителя сказал я.
Наши отношения и в самом деле развивались стремительно.
Диана доверилась мне, рассказала про мать, открыла свое к ней отношение. Затем мы поехали домой к ее бабушке. Еще по пути я узнал, что старушка в больнице, и втайне питал крамольные мысли насчет нашего с Дианой уединения. Но там она вручила мне тяпку и провела в огород. Оказывается, я должен был ответить за свои слова. Ну да, я же бахвалился. В семерых по лавкам не поверил и огород не воспринял всерьез. Детей у Дианы не было, а вот с грядками она меня умыла. Еще сказала, что раз я учусь в сельхозинституте на механическом факультете, то просто обязан заставить тяпку работать в режиме электромотыги. А ведь я сугубо городской человек, хотя и ездил, когда учился в школе, на прополку в колхоз. Да и в институте приходилось вкалывать в поле. Нет, я в грязь лицом не ударил – с огородом справился, крышу на доме подлатал, даже летний душ сколотил. Дом у Дианы частный, без удобств, но незачем ей ездить к своей маме, где она могла нарваться на противного Вадима.
Не прошло и недели с момента знакомства, как наши отношения стали уже довольно близкими. Вот сейчас заскочу домой и отправлюсь к ней. Не Диане же огородом заниматься. Да, замечательные у нас отношения, если я езжу к ней так же запросто, как к себе домой. Только вот до постели дело так и не дошло. Я пытался подъезжать к ней, да только все мимо. Может, мать у нее ведет себя не очень пристойно, но сама Диана ничего такого себе не позволяет. Девчонка совсем домашняя, на дискотеки не ходит, с парнями не дружит. Так она говорила. Мне очень хотелось в это верить и быть у нее первым.
Но я не торопился. Не та она девчонка, в отношениях с которой нет ничего важней секса. Меня пьянила сама мысль о том, что эта красавица принадлежит мне, и пока хватало ее невинных поцелуев.
Целоваться она не умела, и я ее этому научил. Правда, ученицей она была неважной, потому что ей не нравились долгие уроки. На поцелуи Диана отзывалась с охотой, но быстро сворачивала эту прелюдию. Ее возбуждали мои ласки, но именно этого она и боялась, поэтому пресекала мои отнюдь не робкие попытки перейти последнюю черту. Я покорно останавливался, чтобы девушка и помыслить не могла о насилии с моей стороны.
Рано или поздно Диана сама перейдет эту черту. Я готов был ждать, когда это случится, год, два, хоть всю жизнь. Пока я жил тем, что мог прийти к ней домой и запросто поцеловать ее в сладкие губы, пахнущие клубникой, коснуться маленькой, но такой волнующей упругой груди.
Я и сегодня намыливался к ней, но смогу ли дойти? Похоже, Вадим собирался дать мне ответ на этот вопрос. Все говорило о том, что сделает он это не своими кулаками…
– Какая к черту любовь? – презрительно фыркнул этот хлыщ. – Диана такая же шлюшка, как и ее мать.
Эх, я не должен был этого делать, но каяться оказалось уже поздно. Вадим лежал на земле, отбитой головой пытаясь сообразить, что же с ним такое случилось. Это был хороший полуапперкот справа. Такая вот моя невольная реакция на сильный внешний раздражитель.
Вадим потер отбитую челюсть, тряхнул головой, как будто это могло помочь ему справиться с болью, и довольно резво вскочил на ноги, хотя при этом его неслабо качнуло.
– Ну и чего вы стоите? – набросился он на свое сопровождение. – Порвать его!
Как оказалось, громилы не очень-то и рвались в бой, но команда «фас» прозвучала, и они все-таки сорвались с цепи.
В таком положении меня могло спасти только бегство. Я бы, наверное, немедленно дал деру, если бы не Вадим. Ведь он будет хохотать, глядя, как я убегаю, и кричать всякие гадости мне вслед. Нет уж, лучше умереть под ударами кулаков его псов.
Те не заставили себя долго ждать. Первые два тычка прилетели справа, на уровне головы – один рассек воздух, а второй слегка чиркнул меня по скуле. Сколько помню себя, мне всегда хорошо удавалось уклоняться от ударов. В ответ я бить тоже умел. Только вот мой кросс через правую руку большого ущерба противнику не причинил. Было такое ощущение, как будто мой кулак врезался в камень, обтянутый дубленой кожей.
Не удался первый удар, зато медлительность противника позволила мне подготовить убойный апперкот с правой. Возможно, я смог бы пробить чугунную челюсть снизу, но слева на меня надвинулся второй громила. Он широко размахнулся своей ручищей и зашиб бы меня, не увернись я.
Аллея была достаточно широкой, к тому же рядом стояла скамейка. Главное оружие боксера – это подвижность. Первый его девиз: хочешь жить – умей вертеться. Ноги у меня сильные, движения быстрые, реакция вроде ничего. Не скажу, что я уходил от всех ударов. Нет, их было слишком много, чтобы поспевать. Некоторые я просто гасил, направляя вскользь. До нокаута дело не доходило, но минуты через две моя голова уже гудела как колокол. Было больно и тоскливо. Я в тисках, выхода нет, а подлый Вадим откровенно смеется надо мной. Подобраться бы к нему поближе да врезать со всей силы. Но нет, он ходит кругами, держится в стороне от эпицентра событий, потому что боится попасть под горячую руку.
Я крутился в жерновах, пытаясь разбить их и вырваться на свободу, но у меня ничего не получалось. Слишком уж крепким на удар оказался противник. Но и громилы, как ни пытались, не могли сбить меня с ног. Я не знаю, как долго могла бы продолжаться эта катавасия. Могу только сказать, что самый продолжительный бой в истории бокса проходил в течение шести часов пятнадцати минут. Но тогда кулачные бойцы выясняли отношения один на один, а тут меня молотили сразу двое. В конце концов я стал уставать, пропускать удары, что само по себе лишало меня сил. Но и противники мои тоже начали выдыхаться. Мне, можно сказать, повезло с тем, что роковую атаку я прозевал лишь тогда, когда они уже с трудом передвигали ноги.
Я упал на четвереньки, тут же попытался встать, но сильный удар в живот свалил меня на бок. Я снова попытался подняться, но мне еще разок врезали ногой, на этот раз по почкам. Один громила стоял спереди, другой сзади, первый – молот, второй – наковальня. Только вот не было у них больше сил ковать размягченное железо. Я пропустил несколько убойных ударов по корпусу и в голову, но сознания так и не потерял.
Еще бы немного, и все, но «быки» вдруг отступили. Они выдохлись, поэтому и приняли совет, который подала им сама усталость. Парни решили, что сделали свое дело, и расступились. Только тогда Вадим и рискнул приблизиться ко мне.
– Еще раз увижу с Дианой – убью! – с героическим видом пригрозил он и тут же подался назад, потому что я стал подниматься.
Сейчас я встану на ноги, и пусть убивает, если сумеет. У меня кружилась голова, стреляло в почках, трещали отбитые ребра, но я все еще мог выбить ему зубы. Только Вадим дураком не был, шустро спрятался за спину своего «быка».
– Слышь, пацан, ты бы не бузил! – заявил широконосый боец и грозно сощурился.
Он тяжело дышал, над глазом надувалась шишка, на разбитой губе выступила кровь. Желание снова напасть на меня валялось где-то у него под ногами. Я избил и уронил это стремление. Хоть в чем-то преуспел.
Зато на меня готов был наброситься второй качок. Он уже перевел дух и совсем не отказался бы добить меня. С ним надо было считаться. Поэтому я промолчал, хотя голову перед опасностью не опустил.
Внутренности отбиты, ребра болят, челюсть заедает, но переломов и сотрясения мозга, похоже, нет. Зубы целы. Кость у меня крепкая, голова к ударам привычная, так что в больницу идти не надо. Но и к Диане я ехать не хотел. Сейчас бы домой, отлежаться под водочным компрессом. Но если я не поеду к Диане, значит, испугался Вадима. А вот это дудки!..
Диана была дома. Во двор ко мне она вышла в красивом шелковом платье, какие шьются к выпускному балу. Не длинное, с открытыми плечами, оно так соблазнительно облегало чудную фигуру, что я вмиг забыл о своих невзгодах.
Сначала она крутнулась вокруг своей оси, чтобы я оценил ее в этом наряде со всех сторон, и только затем открыла калитку.
– Ну и как я тебе такая красивая?! – в благостном расположении духа спросила девушка и только тогда заметила вздутость на моем лбу и ссадину на щеке.
Если присмотреться, можно было заметить, что нос у меня распух. Но в целом лицо не очень пострадало. Во всяком случае, Диана не особо встревожилась.
– Да так, с бандитами подрался, – сказал я и с нарочитой небрежностью махнул.
– С бандитами?! – она заметно побледнела.
– Ты выглядишь просто великолепно, будешь королевой бала. Я тебя уже ревную!
– Ревнуешь? Не надо. Больно? – Она приложила пальцы к моему припухшему носу.
– Уже нет. – Я удержал ладошку девушки, поцеловал ее.
Диана потянулась ко мне, сама подставила губы, но не успел я насладиться их вкусом, как она отстранилась от меня. Красавица возбудилась, жадно прильнула ко мне, но, видимо, ее смутило то обстоятельство, что мы находились во дворе, а не в доме. Забор невысокий, через него соседи запросто могли все заметить, а ей этого не хотелось. Поэтому она увлекла меня в дом, где нас никто не побеспокоит.
Домик у нее небольшой, старый, но в нем очень уютно. Здесь жила бабушка Дианы, но старостью в ее покоях не пахло. Мебель далеко не новая, но гарнитурная стенка в гостиной примерно такая же, как и у нас дома. Книги в одном шкафу, хрусталь в другом, ковры на полу и стенах, занавески модные, от потолка до пола, раза в два шире окна. Диван старенький, но крепкий, пружины из него не лезут, но все-таки я посадил Диану к себе на колени, чтобы ей было удобно.
Она как будто почувствовала мою заботу о ней и приняла ее, хотя обычно старалась выскользнуть из столь тесных объятий. Не сразу, но убегала.
Диана осталась у меня на коленях, увернулась от поцелуя, обвила руками мою шею и спросила:
– Может, все-таки скажешь, что произошло?
Там у меня тоже болело, к тому же из-за неудобной позы остро заныли ребра, но я готов был это стерпеть, лишь бы Диана обнимала меня и дальше. Так жарко, как никогда прежде.
– Я же сказал, с бандитами подрался.
– На ринге?
– Я уже давно не был там.
– Вадим?
– Он, подлый трус. С ним два мыша, оба размером с быка. Классика жанра. Не ходи с моей девчонкой, а то больно будет! – тут я снисходительно усмехнулся.
– Они били тебя из-за меня?
– «Быки» били и получали. Вадим стоял в стороне, но тоже схлопотал.
Я с удовольствием вспомнил, как это ничтожество повалилось на спину после моего удара.
– И что ты?
– А что я?
– Ты же будешь ходить со своей девчонкой?
– С ней буду, а с чужими нет.
– Правда? – В ее голосе звонко прозвучали счастливые нотки, но я уловил и тревогу.
– Даже не сомневайся.
– Ты и вправду железный.
– Ты чувствуешь во мне магнит? – вроде бы в шутку, но больше всерьез спросил я.
– Да, меня к тебе притягивает. Кажется, мы можем помять мое платье, – сказала она и мягко отстранилась от меня.
Девушка поднялась, выпрямилась во весь рост, нащупала боковую молнию на платье и с загадочной улыбкой на губах попросила, чтобы я отвернулся.
Сознание вдруг прокрутило строчки из пошлого стишка: «Вот и все, а ты боялась, только платьице помялось».
Диана не хотела мять платье, а дело как раз к тому и шло. Я отвернулся и не видел, как она разделась, только слышал шорох ткани, сползающей с тела, а потом почувствовал прикосновение обнаженной девичьей плоти. Я поднял голову и глянул на Диану, но она меня уже не видела, потому что зажмурила глаза. Вид у нее был такой, как будто она ныряла в омут с головой. Да и не обязательно было смотреть на нее, страх и сомнения девушки чувствовались и так. Но это не тот страх, от которого душа уходит в пятки. Он, напротив, ее окрыляет.
– Ты и в самом деле никогда не будешь ходить с чужими девчонками? – прошептала она, невольно подставляя под мой язык изящный нежно-розовый сосок.
Вкус этой чудной ягодки подействовал на меня как настоящий наркотик. Кровь ударила в голову, боль улеглась, как после укола морфия.
– Никогда.
– И никому меня не отдашь?
– Никому.
За всю мою короткую жизнь у меня было несколько женщин, молодых, симпатичных и в меру распущенных, но ни одна из них по красоте своего тела и близко не могла сравниться с Дианой. Эта нежнейшая, гладкая и невероятно приятная на ощупь кожа, чувственная упругость тела могли свести с ума любого мужчину. Никто, кроме меня, не должен прикасаться к ней. Вадиму нельзя даже близко подходить к Диане. Если он вдруг сделает это, то я его просто убью. Пусть он потом жалуется всем святым, а меня осудят сами небеса. Сейчас я готов был на любой грех ради Дианы, а уж прелюбодеяние и вовсе меня не страшило.
– Ты должен понимать, что у меня никого не было.
Шепот Дианы оказался таким же чувственным и волнующим, как и она сама. Я задыхался от чувств, переполняющих меня. Это не пустые слова. Мне действительно не хватало воздуха, но я знал, где взять глоток живительного кислорода. Я ртом нащупал трепетные губы, языком скользнул по зубам с внешней их стороны. Диана все еще была напряжена, но глубокий поцелуй ее расслабил, и она поплыла по течению.
Я знаю, что у Дианы до меня никого не было, и буду качать ее на своих волнах очень бережно. Мы поплывем к берегу медленно, без рывков и ускорений. Мы будем, будем, будем!..
Глава 4
Когда-то «Черная кошка» наводила страх на всю Москву, а сейчас в нашем Губернске боятся «серых волков». Слухи о жестоких бандитах будоражат город, и мало кто догадывается, что все это по большей части домыслы. Не так страшен черт, как его малюют. Да, происходили разборки, лилась кровь, но никаких маньяков с топорами, зверских убийств с расчлененными телами. Просто отцу было выгодно, чтобы его людей боялись как огня, поэтому он и придумал такой вот страшный для них образ. Еще Геббельс говорил, что чем чудовищнее ложь, тем легче в нее поверить. Именно поэтому слухи о зверствах «серых волков» расходились по городу с шумом и скоростью сверхзвукового самолета.
Отец даже грозную кличку себе придумал, чтобы соответствовать своему статусу вожака волчьей стаи. Братва называла его Вольфом. Это имя нагоняло страх на обывателей, хотя вряд ли кто-то из них догадывался, что мой отец никак не похож на матерого волка. Сходство с хитрым лисом у него есть, а с волком вряд ли. Изнутри он человек жестокий – что есть, то есть, – но внешне мягкий, совсем не грозный. Среднего роста, худощавый, лицо типичного интеллигента. Темно-серый костюм, черный галстук, белая рубашка, до блеска начищенная обувь. Ни золотых цепей с крестами на шее, ни массивных печаток на пальцах. В биографии ни одной судимости. Он, в общем-то, и был интеллигентом. Днем в институте преподавал философию, а вечером во Дворце спорта вел секцию карате.
Я помню, как отец вытаскивал на эти занятия и меня. «Надо быть мужиком, Вадик, уметь постоять за себя», – говорил он. Все это я, конечно, понимал, но природная лень крепко держала меня за пятки. Нет, я посещал занятия, но нерегулярно, без всяких успехов, поэтому и не стал гордостью отца.
То ли дело Вика. Ей всего шестнадцать лет, а у нее уже черный пояс, еще немного, и второй дан заработает. Отец со своими связями здесь ни при чем, девчонка действительно машет ногами-руками со страшной силой. Отец гордится ею, мать тоже, но только не я. По мне, так лучше бы сестрицу машина сбила. А может, я сам когда-нибудь придушу ее во сне. Наглая она, острая на язык, да еще и пинка может отвесить, если что не так. Мне уже двадцать три года, ей всего шестнадцать, но я боюсь сказать этой соплячке лишнее слово. Однажды она так залепила мне пяткой в лоб, что «Скорую помощь» потом пришлось вызывать. И что, отец отругал ее? Как бы не так! «Ты сам, Вадик, виноват в том, что не умеешь защищаться. В мире есть только право сильного, а все остальное – мишура и болтология». Ну да, Ницше с его учением о сверхчеловеке был кумиром моего папаши. Он даже внешне на него чем-то похож, только усы не носит.
– Ты зачем брал моих людей?
Семья сидела за столом. На первое подали суп с фрикадельками. Отец подражал аристократам – ел, не опуская головы к тарелке, поднося ложку ко рту, держал ее параллельно столу. На груди у него белоснежная салфетка, чтобы кушать и не обляпаться. Только вот схлебывал он с ложки со свистящим звуком, как это свойственно простолюдинам.
И еще отец старался сохранять беспристрастное выражение лица, когда выговаривал мне. Дескать, ничего страшного не произошло, но спросить с тебя за своеволие надо.
– Каких людей? – изобразил я непонимание.
– Ты прекрасно знаешь, о чем речь.
За столом мама и сестра, но великий Вольф не стеснялся говорить при них о своих делах. В подробности, правда, не вдавался, но в семье все знали, чем он занимается. Да и как не знать, если еще два года назад мы вчетвером жили в жалкой однокомнатной квартире, а сейчас у нас большой дом с роскошной отделкой и обстановкой. Совсем недавно я с завистью смотрел на своих друзей, родители которых имели заветные «Жигули», а сейчас у меня свой «БМВ» «тройка». Есть деньги на карманные расходы.
– Я не брал твоих людей. Просто попросил Кешу, он Боба взял, мы поехали… – уныло проговорил я.
Отец просто так вопросы не задает. Если он обращается ко мне в недовольном тоне, значит, я в чем-то не прав. А это чревато последствиями. Нет, убивать он меня не станет. Не отлупит, как бывало раньше. Зачем ему брать в руки ремень, когда можно просто перекрыть мне кислород? Нет более сурового наказания, чем лишить меня денег.
Сам-то я ничего не зарабатываю. В прошлом году окончил юридический институт, вернулся в Губернск, и отец устроил меня в свою фирму. Я должен был заниматься юридическим обеспечением торгово-посреднических операций, но как-то не заладилось у меня с этим. Фирма крупная, объемы продаж очень большие, а сделок столько, что у меня голова шла кругом. Начальник мой со своими обязанностями справлялся, а я путался, у меня все валилось из рук. Да я не очень-то старался преуспеть. Правда, у отца было несколько иное мнение, он всерьез считал, что я тупой. Но ведь это не так. Ну да, в институте я учился, мягко говоря, неважно, но так ведь виной тому не глупость, а неуемная тяга к развлечениям. Отец высылал мне деньги, и я благополучно их прогуливал. Клубы, вино, девочки. Еще преподавателей приходилось подкупать, чтобы в «неудах» не утонуть.
Наша фирма процветает, и только я на общем светлом фоне как темное пятно. Это не я, а мой отец так говорит. Я до сих пор числюсь стажером, поэтому зарплату не получаю. Если бы от меня был какой-то толк, но ведь нет ничего!..
Зато Вика у нас круглая отличница, школу с золотой медалью собирается окончить. Музыкой занимается, книги читает, в карате делает успехи. Еще бы со старшим братом научилась себя вести, цены б ей не было.
Отец считает меня бездельником и тупицей, а Вику – своей надеждой и опорой. Уж она-то после института сделает стремительную карьеру, возможно, станет руководить отцовской фирмой. А ведь я главный наследник, мне все должно достаться. Только вот отец так не считает. Его дело станет моим, если я возьмусь за ум, перестану тунеядствовать и начну заниматься реальными делами. Да я-то не против. Только вот что-то не хочется мне рано вставать, тащиться на работу, ломать там голову над какими-то проблемами. Нет, я, конечно, завтра туда поеду, даже попробую вникнуть в процесс, но ведь меня хватит на час-другой, не больше. Потом я заскучаю, раззеваюсь. Меня потянет домой, где я устрою себе тихий час. Потом и делами можно будет заняться. Личными, разумеется.
– Куда они с тобой поехали?
Отец прикончил суп, и наша горничная забрала у него пустую тарелку. Баба уже не молодая, под сороковник, но пышная грудь выглядит соблазнительно. Она это знает, поэтому не очень-то старается ее скрыть. Вот сейчас Агата нагнулась, и ее бюст в вырезе форменного платья обнажился еще больше. Нет, она старается не для меня, а ради отца, пытается соблазнить его. Только вряд ли ей что-то светит. Не так уж она и хороша собой, чтобы нравиться ему. Это во-первых. Во-вторых, у него принципы, и дома он себе ничего такого не позволит. А вот на стороне!.. Я точно не знаю, но мне кажется, что у него появилась молодая любовница. Ну, все правильно, седина в бороду, бес в ребро. А седины у него хватает.
– Ну, надо было с одним парнем разобраться.
Глупо было что-то скрывать от отца. Если он знает, что я брал с собой Кешу и Боба, то ему известно и то, зачем мне это понадобилось.
– Что за парень?
– Да так, слишком борзый, проучить надо было.
Вика смотрела на меня с затаенным ехидством. Это только начало. Сейчас она язвительно улыбнется во весь рот.
– А ты сам не мог это сделать? – спросил отец.
Ну вот, губы девчонки растягиваются в злорадной улыбке. Нравится ей над братом издеваться.
– Ну, как тебе сказать…
Не забуду, как Ваня въехал мне кулаком в челюсть. Я даже опомниться не успел, как оказался на земле. И ведь не так уж и сильно он ударил, без размаха. А как дрался с Кешей и Бобом! Справиться с ними не смог, но держался достойно. Тот же Кеша мог прикончить меня одним ударом, а Ваню он сбил с ног с огромным трудом, да и то на пару с Бобом. Добить они его не смогли, потому что самим на орехи досталось. Нет, не смог бы я справиться с этим чертовым Ваней.
– Да так и говори, что по морде получил, – съязвил отец.
Мама возмущенно коснулась пальцами его руки – дескать, нельзя так грубо с ребенком, но папаша в ответ лишь отмахнулся.
– Он боксом занимался, – сказал я и вздохнул.
– А ты карате, да еще и у меня! Можешь не оправдываться, и так ясно, что ты ни на что не способен. Чем не угодил тебе этот парень?
– А то ты не знаешь, – угрюмо буркнул я.
Не знаю, кто на меня накапал отцу. Кеша, Боб, а может, оба разом. Впрочем, для меня это не имело никакого значения. Не тот я человек, чтобы спросить с них за такое безобразие.
– Девушку не поделили?
– Ну да.
– Красивая?
Вот этого ни Кеша, ни Боб знать не могли.
Я сам познакомился с Катериной. Она шла по улице, а я подъехал к ней на своем «БМВ». Не мог поступить иначе, потому что эта женщина просто заворожила меня своей походкой. Она не виляла бедрами как потаскуха, в ее движениях чувствовалась пластика и грация настоящей женщины. На высоких каблуках она шла с такой легкостью, с какой я не передвигаюсь даже в кроссовках. Чарующая женственность, прекрасная фигура, пышные белоснежные волосы, едва прикрывающие плечи, в меру короткое стильное платье. И ножки… Какие у нее ножки!..
Я тогда еще не видел ее лица, поэтому боялся разочароваться в первом своем впечатлении. Катерина и в самом деле не оправдала моих ожиданий. Лицо у нее красивое, свежее, но не молодое. Нет, для своих лет она выглядела очень хорошо, но ведь мне двадцать три года, и я еще совсем для нее молодой.
Впрочем, разница в возрасте не помешала нам познакомиться. В тот же день мы оказались в ресторане, потом я проводил ее домой. Нет, тогда у меня ничего не вышло. Зато в следующий раз она подарила мне такую ночь любви, что перед ней померкли все мои прежние сексуальные подвиги. При всех своих недостатках Катерина могла дать фору любой молодухе.
Не скажу, что я влюбился в нее. Нет, это далеко не так. Но я готов был ездить к ней каждый день. Она мне жутко нравилась, я искренне считал, что ни одна из женщин этого города не могла бы затмить ее.
Но все-таки такая особа нашлась. Это была ее дочь Диана. Я ни о чем не мог думать, когда впервые увидел эту девушку. Уже потом у меня возникла мысль, что таких телок, как Катерина, нужно отправлять в племенное хозяйство, чтобы они там давали красивое потомство. Это скольких же прелестниц она могла бы подарить стране!
Мало того, что Диана была необыкновенно хороша. Я мог дать руку на отсечение, что и через двадцать лет после нашего с ней знакомства она будет такой же красивой и сексуальной, как сейчас. Если хочешь знать, какой твоя невеста будет через многие годы, посмотри на ее мать. Моя сестра девушка худенькая, стройная, с тонким станом, но наша мама – женщина, мягко говоря, крупная, далеко не такая симпатичная, как в молодости. Вика со временем станет такой. Диана же будет изящной и элегантной, как Катерина. Хотя все может быть с точностью до наоборот. Жизнь она как погода, прогнозам поддается плохо.
Я хотел бы видеть Диану своей невестой. Ни с кем не желал серьезных отношений, а ей с великой радостью предложил бы руку и сердце. Только у нее был жених. Мне пришлось отступить, чтобы затем нанести удар. Только вряд ли я смог достичь своей цели. Не так уж сильно пострадал Ваня, чтобы отступиться от Дианы. К тому же вчера я видел их вместе.
– Красивая девушка, спрашиваю? – повторил отец.
– Зрелище не для слабонервных, – озвучил я мысль, пришедшую вдруг в голову.
– Это как?
– Можно влюбиться до беспамятства.
– Ты влюбился?
– Я не хотел, но это сильнее меня.
Диана так завладела моими мыслями, что мне больше никто не был нужен. При этом я продолжал спать с ее матерью, хотя несколько изменил к ней подход. Теперь в ее объятиях я представлял, что занимаюсь любовью с Дианой. Катерина ни о чем не догадывалась, если, конечно, дочь не рассказала ей о том, как я наехал на ее жениха.
