Владимир Колычев
Империя страха
3
Михаил пристально всматривался в удостоверение охранника. Видно, что не липовый документ, и печати настоящие, но все равно майор хмурил брови.
– Да нормально там все, в РОВД получал, как положено, – нервничал рыжеволосый парень в черной униформе.
Именно этого и добивался Потапов. Он чувствовал, что охранник готов был отвечать на вопросы. Теперь Михаил должен был поставить его в неловкое и зависимое положение, а это нетрудно – надо лишь заставить свидетеля нервничать, оправдываться.
– А что значит, как положено? – не отрывая глаз от удостоверения, с мрачным видом спросил Потапов.
Он сидел за столом в охранной будке у ворот авторынка, лицом к одному окну и спиной к другому, которое выходило на подъездную дорогу. Здесь был только один стул, и охраннику приходилось стоять, переминаясь с ноги на ногу.
– Э-э… Ну, с правом ношения оружия и спецсредств…
– А где разрешение на оружие?
– Так нет у меня оружия… Право есть, а оружия нет. Только вот дубинка…
Охранник похлопал по резиновой палке, висевшей на боку.
– А это что, не оружие?
– Ну, не огнестрельное же…
– Не огнестрельное, а ребра поломать можно.
– При чем здесь ребра? – Парень настороженно глянул на Потапова.
– Да ни при чем, просто к слову пришлось… Оружие не всем выдают – один пистолет на четырех охранников одного предприятия, да?
– Ну, я не знаю, – пожал плечами парень.
– Я знаю… Сколько вас на рынке?
Михаил не столько спрашивал, сколько уточнял информацию. Он занялся одним охранником, а только что подъехавший Семен Кормильцев взял на себя другого. Боря Климук ходил по рынку, искал других свидетелей. Без работы никто не остался.
– По трое в смене.
– А смена раз в трое суток, так? Итого девять человек. И все в форме, да?
– Это как положено.
– А Степанцев и Курков почему без формы? Или у них кожаные куртки – форма? Выходит, Степанцев с Курковым здесь на особом положении находятся, так?
– Ну, я не знаю, – замялся охранник.
– Что, про это тебе не велено говорить? – не зло, но пронзительно посмотрел на него Михаил. – Так мне все равно, велено или не велено. Сейчас в управление тебя отвезу, завтра до утра там посидишь, а я пока узнаю, что велено тебе говорить, а что нет…
– Ну да, они на особом положении находились, – нехотя признался парень. – Мы охраняем, а они смотрят. И за нами смотрят, и вообще. Мы сутки через трое, а они здесь каждый день…
– И за чем они смотрят, если не только за вами?
– Ну, чтобы порядок был… Чтобы угнанные машины здесь не светились…
– Кем угнанные?
– Я знаю? Короче, чтобы все в порядке здесь было. Тут магазин комиссионный, там у них связь с гаишниками – ну, если вдруг машина в угоне, это пробивается. Гена туда часто заглядывает… То есть заглядывал. Лида там работала… Тьфу ты, работает. Красивая девчонка. Ну, не совсем девчонка, ей уже под тридцать, и муж есть…
– Я смотрю, ты ничего не знаешь. И ничего не видишь, – продолжал давить Потапов. – Слепой и слабоумный?
– Почему ничего не вижу? – надулся парень. – Видел я, как в Толика стреляли… То есть, как стреляли в него, не видел. Но видел, как он падал. Потом дверца машины открылась, тогда я и увидел, как в Гену стреляют… Хотя нет, не видел. Тот, который стрелял, он за Геной стоял…
– Значит, ты его даже не видел? – невесело предположил Михаил.
– Почему не видел? Видел. Гена упал, а он остался. Только он уже боком повернулся, чтобы в машину сесть, ну, за руль. Он в профиль ко мне стоял. Сел и уехал…
– Значит, фоторобот его составить не сможешь?
– Какой фоторобот? Я его в профиль видел, но ничего не разглядел. Далеко же было, метров сто…
Потапов поднялся, повернулся лицом к окну, что выходило за территорию авторынка. На месте преступления еще шла работа, но трупы уже были накрыты простынями и ждали отправки в морг. Начальник ОВД Промышленного района возле своей машины о чем-то говорил со своим заместителем по уголовному розыску. Ребята из «убойного отдела» городского УВД подъехали, но в дело не вмешивались, стояли в сторонке, курили. Понимали, что не им заниматься этим делом, и тихонько радовались.
Похоже, охранник искренне жалел о том, что не смог запомнить убийцу. Ведь ему не только перед милицией отчитываться придется, но и перед своими работодателями. Он всего лишь охранник, к бандитской прослойке, скорее всего, не принадлежит, но все равно Тереха может спросить с него очень строго. И спросит… Если, конечно, он сам не приложил руку к убийству своих людей. Хотя это вряд ли. В таких случаях проштрафившихся в чем-то братков завозят в лес и там уже исполняют приговор…
– Плохо, очень плохо, – разочарованно покачал головой Михаил.
– У него голова большая была. Ну, вытянутая… – ткнув пальцем в свой наморщенный лоб, сказал охранник. – Нос вперед очень вытянут. Большой такой нос, острый… Нос вытянут, а подбородок, наоборот, как будто втянут. Маленький подбородок…
– Ну вот, уже лучше, – одобрительно улыбнулся Потапов. – Что за машина?
– «Девятка». Обычная, не «девяносто девятая». У меня «девяносто девятая», а у него старая…
– Номер ты, конечно, не разглядел. Далеко было, да?
– И далеко, и номера грязью забрызганы… И вся машина в грязи. Я с мужиком разговаривал, он как раз на рынок ехал, так эта «девятка» навстречу ему шла. Он тоже заметил, что номера в грязи. И окно лобовое сплошь в грязи; только там, где дворник чистит, там еще ничего…
– Что за мужик? – удивленно повел бровью Михаил.
Оказывается, этот рыжеволосый парень развил бурную оперативную деятельность, а Первушину соврал, что ничего не знает. И перед ним бы ломался, если бы не Тереха.
– Да колхозник какой-то на ржавой «копейке», на рынок ехал машину смотреть. Я на него наехал… Ну, в смысле, поговорил с ним, так он от страха в штаны навалил и сразу же уехал… Да он ничего и не видел. В смысле, не разглядел убийцу. Видел, что кто-то за рулем, а лица не запомнил. Разве что уши большие…
– Ну вот, уши большие, уже кое-что… Рядом с водителем кто-нибудь сидел?
– Нет, не было никого. Мужик сказал, что там водитель только был. Ну, может, сзади кто-то ехал. А впереди никого…
– Понятно… Значит, Куркова первого убили, потом Степанцев был, так?
– Ну да.
– А конфликт из-за чего вышел?
– Ну, я не знаю… Гена подошел к «девятке», что-то сказал, а оттуда пиф-паф…
– Ты в это время где стоял?
– У ворот… Они козлов гоняют, а я стоять должен…
– Кого гоняют?
– Ну, этих, которые левые машины продают. Их гоняешь, гоняешь, а они все равно как грибы после дождя… Капуста им здесь нужна, потому и козлы… Я так думаю, Толик наехал на водителя, а тот выстрелил.
– А может, киллер знал, что Толик подойдет к нему? Я так понял, тот часто левые машины гонял – и он, и Гена…
– Может, и знал. Может, и ждал Толика…
– А Гену за компанию застрелил?
– Вы милиция, вам видней, – пожал плечами рыжеволосый.
– И еще ты говоришь, что у Гены роман с замужней продавщицей был…
Потапов не потерял интерес к охраннику, но ему вдруг захотелось пообщаться с Лидой. Что, если именно в ней суть дела?..
Комиссионный магазин находился в бытовом вагончике. Стены обшиты пластиковыми панелями, под ногами пол из шлифованной доски, под потолком засиженные мухами неоновые лампы. В дальнем углу находился стол с компьютером, за ним сидела симпатичная женщина лет тридцати, а напротив нее – коренастый мужчина примерно одного с ней возраста. Стильная куртка, темные, чисто вымытые волосы вспушены, чтобы закрыть проплешину на макушке; взгляд вроде бы добродушный, но вместе с тем хищный; острый крючковатый нос нацелен на жертву.
Женщины не считали Семена Кормильцева записным красавцем, но признавали в нем сильное мужское начало. Он был мужчиной до мозга костей – крутой, волевой, смелый, энергичный. И достаточно харизматичный, чтобы кружить женщинам головы. А его густой с хрипотцой баритон и вовсе лишал их шансов отказать ему во взаимности. Если он брал кого-то на прицел, то не отступится, пока не добьется своего.
И еще у Семена был пунктик. Сам холостой, он питал интерес исключительно к замужним особам. С такими любовницами было все просто – сделал дело, и никаких обязательств. Замужняя женщина не будет бегать за тобой, пытаясь затащить под венец. Во всяком случае, Семен считал именно так, и эта его уверенность была подкреплена богатым опытом.
Лида, если это была она, уже раскраснелась, чувствуя к себе жгучий мужской интерес.
Михаил понял, что третьему здесь не место, и вышел из вагончика.
Семен был ходоком по женской части, но меру знал, и служба для него находилась на первом месте. Если его занесло сюда, к Лиде, то не просто так. Видимо, узнал, что у продавщицы был роман с покойным Геной, и решил ее прощупать. Если дело было так, то Потапов мог положиться на своего подчиненного. Семен все узнает и притащит выводы в зубах… Ну, а если он занялся Лидой из чисто мужского любопытства, то все равно эта женщина никуда не денется. Не Семен, так сам Потапов с ней поговорит на животрепещущие темы.
Михаил вернулся к охраннику, задал еще несколько наводящих вопросов, чтобы лучше узнать о потерпевших, но вскоре появился Семен. На губах улыбка, но глаза серьезные.
– Ну что, оформил машину? – с ехидцей спросил его Потапов.
– Да, но еще в гараж не поставил, – сощурился Кормильцев. – Дама не против. А чем ей еще заняться, когда муж в командировке?
– Ты уверен, что в командировке?
– Заодно и проверю. Попробую вызвать огонь на себя, если ты не против. Не зря же ты заходил к Лиде. Кто-то шепнул тебе, что у нее роман с Геной, – Семен многозначительно глянул на охранника, стоящего в сторонке.
Потапов удовлетворенно кивнул. Приятно было осознавать, что Кормильцев не обманул его ожиданий.
– Но муж в командировке и убить Гену не мог.
– Вот и я о том же… А он, говорят, ревнивый.
– Кто говорит?
– Лида.
– Всерьез говорит или заигрывает?
– Вот я и хотел бы узнать, что там да как. Сегодня, кстати, воскресенье…
– Кстати, у Лиды сегодня траур должен быть, – заметил Михаил. – Или нет?
– Какой траур? О чем ты говоришь? Этот Гена ее достал. Не очень-то ей нужна была его любовь. Покровительство – да, а любовь осточертела… Хотя, может, и врет… В общем, версию с рогатым мужем я беру на себя.
Похоже, эту «версию» он готов был приласкать прямо сейчас, но Михаил не позволил ему уйти.
– Есть еще одна версия. И ее надо бы отработать.
Потапов пояснил свою мысль. Возможно, Степанцев и Курков угодили под раздачу случайно. Пошли отгонять посторонние машины, нахамили водителю «девятки», за что и поплатились. Может, он таким же бандитом был, как и они, только гораздо более матерым? Может, он собирался кого-то убить? Может, не сегодня собирался, а завтра, или еще когда-нибудь в ближайшее время? Собирался, но братки с рынка взбесили его, и он хладнокровно расправился с ними. Если так, то почему он оказался здесь? Что, если он ждал своего напарника, который ходил по рынку, выбирая автомобиль для предстоящего дела? Их «девятка», возможно, была оформлена на кого-то из них, и они боялись ее засветить. А раз так, то нужно или угнать чью-то машину, или купить другую, по доверенности. Но угнанный автомобиль хорош на конечном этапе, когда пора уносить ноги. А выслеживать жертву на нем опасно, тем более если это долгий процесс…
Если убийца ждал в машине своего напарника, то уехал он без него. У них обоих были телефоны: один мог позвонить другому, сообщить о случившемся и назначить место встречи где-нибудь вдалеке от рынка. А если телефонов не было? Напарник мог выйти к месту, где его должны были ждать, и увидеть там трупы. Он мог просто пройти мимо них, а мог броситься назад, к рынку, чтобы затем подняться на мост и взять такси в районе троллейбусной остановки. Может, кто-то из охранников или еще кто-нибудь видел человека, возвращающегося с места убийства с искаженным от злости лицом? Вероятность такого исхода ничтожно мала, но на то и существует уголовный розыск, чтобы искать иголку в стоге сена…
Вопросов, как всегда, было больше, чем ответов.
4
Кровать скрипела и спинкой стукалась о стену; ножки, казалось, вот-вот разойдутся в стороны, и она рухнет на пол всей своей тяжестью. Голая прыщавая брюнетка стояла на коленях, локтями упираясь в подушку, ее обвислая грудь маятниками качалась в такт резким, напористым движениям. Она сдавленно постанывала под натиском сильного мужского тела и совершенно не реагировала на постороннего человека, зашедшего в спальню.
Шурик был занят не меньше – он прижимался к женщине сзади, демонстрируя ей свою мужскую мощь. Но все-таки сумел заметить, что в комнату зашел Стас. Он махнул ему рукой – дескать, присоединяйся.
– Я тебя сейчас самого кончу, баран! – заорал на него Стас.
Шурик оттолкнул от себя брюнетку с такой силой, что та стукнулась головой о спинку кровати.
– За что? – возмущенно взвыла она.
– Заткнись, тварь!
Шурик замахнулся на нее растопыренными пальцами правой руки, но бить не стал. Хватило того, что девушка зажмурилась от страха.
Стас вышел на кухню, достал из кармана сигарету, нервно закурил. Зато Шурику хоть бы хны. На бедрах полотенце, на губах самодовольная улыбка.
– Ну, чего лыбишься? – набросился на него Стас. – Мозгов совсем нет?
– Может, хватит? – набычился парень. – Я тебе что, груша, чтобы на мне отрываться? Загнул разок, и хватит…
– А ты кого загнул?
– Так это по случаю. Еду, смотрю, стоит – ну, думаю, снимается. Точно, снимается. Я ее и взял…
– А домой зачем тащить?
– Так это, всего двадцать баксов за ночь. За двадцать баксов до утра можно вправлять…
– Мозги бы тебе кто вправил, – скривился Стас. – Ты зачем…
Шурик быстро и выразительно приложил палец к губам, и тот замолчал. Действительно, не стоит выяснять отношения в присутствии проститутки. Если она услышит, что натворил Шурик, ее придется убить, а лимит на это дело на сегодня точно исчерпан.
– У тебя есть пять минут, чтобы вышвырнуть ее отсюда, – нахмурился Стас.
Шурик совсем отбился от рук, и он должен был поставить его на место во что бы то ни стало.
Это же надо было додуматься – пристрелить почем зря двух братков с авторынка! Пока Стас машину выбирал, этот увалень сделал мокрое дело и уехал на съемную квартиру. И еще проститутку по пути прихватил. Ну как с таким работать?
– Брат, куда спешить? – поморщился парень. – Сейчас твоя очередь, давай, пользуйся…
Несмотря на свою злость, Стас возбудился, когда увидел картину, достойную камеры порнорежиссера, и был бы не прочь повторить с брюнеткой постельную сцену. Но нельзя соглашаться с Шуриком, иначе можно уронить свой авторитет до уровня плинтуса. Так что придется отказаться от сладкого.
– Я сказал, у тебя есть пять минут, – сквозь зубы зло процедил он. – Время пошло!
– Слышь, нельзя так! – нахохлился Шурик.
– Первая минута уже на исходе, – пристально, со всей своей внутренней силой смотрел на него Стас.
– А если я бабу хочу, что мне делать?
Стас промолчал. Он полез в холодильник, достал оттуда картонку с яйцами, кусок ветчины, масло. Очень хотелось есть, да и сто граммов для согрева никак не помешают.
– Ну хотя бы еще десять минут! – сбавил обороты Шурик.
Стас молча зажег конфорку, поставил на огонь сковороду, бросил на нее кусок масла.
Шурик вышел из кухни, но прошло не меньше получаса, прежде чем хлопнула входная дверь. Похоже, прежде чем выгнать брюнетку, он успел с ней закончить. И во время не уложился, и Стаса удовольствия лишил… Пристрелить его, что ли?
– Я тебе сказал, пять минут!
– Ух ты, яишка! – в предвкушении ужина потер ладони Шурик.
– Ты что, не слышишь меня?
Стас повысил голос, но тому как об стенку горох.
– Да ладно тебе, где пять, там и двадцать пять… Давай на мировую, чтобы не цапаться! – Шурик достал из холодильника бутылку водки, скрутил пробку. – Холодненькая, в самый раз…
– Холодненько на улице, если ты не знаешь! – рыкнул на него Стас.
В принципе, он добился своего. Не так уж и важно, что Шурик не уложился в отведенное время, – главное, что выполнил приказ. Теперь он знает свое место. Правда, на его слова почему-то не реагирует. Набил рот яичницей, щеки надуты, как у хомяка, сидит, жует, зажмурив от удовольствия глаза.
…Стас ушел с рынка не сразу. Сначала дождался, когда подъедет милиция, чтобы из толпы посмотреть, как будут работать опера – с энтузиазмом или спустя рукава. Он видел, как они допрашивали охранников, даже подошел к ним, чтобы послушать, о чем они говорят между собой. Один опер, немолодой уже, матерый, с волчьим взглядом, так посмотрел на него, что душа в пятки чуть не ушла. Хорошо, что на этом все и закончилось. Оперативник не стал подходить к нему, проверять документы. Хотя взглядом, похоже, сфотографировал.
– Да слышу, слышу, чего орать? – скривился Шурик.
– Ты зачем людей убил?
– Да какие это люди? Нормальные люди орать на тебя не будут. Нормальный человек подойдет, вежливо спросит, что за дела, где тут старушку через дорогу перевести можно. А эти давай наезжать… Нельзя на меня орать, когда у меня ствол под рукой! Вот ты сейчас можешь на меня наезжать, потому что я волыну сбросил…
– Чего?!
– Волыну сбросил. Она же паленая, нельзя ее с собой таскать… Ну чего я тебе объясняю?
– Я понимаю, что паленая. А как мы теперь клиента валить будем?
– У тебя ствол есть.
– Это мой ствол, понял? И я его тебе не отдам!
– Да ты не жужжи, у меня еще есть…
Шурик нехотя поднялся и вышел из кухни, а минут через пять вернулся с пистолетом в руке. Все тот же «ТТ», но без внешних нарезов на стволе.
– А глушитель ты на что накручивать будешь?! – взвыл Стас.
– Ты что, не понял? – пристально, с угрозой посмотрел на него Шурик. – У меня ствол. Там в обойме восемь «рыжиков», понял? Я сейчас на тебя обижусь, и все…
Взгляд у парня заледенел, от него повеяло такой стужей, что Стас невольно поежился.
– Ты, может, и старший, но ты будешь у меня на подхвате, понял? Не ты стрелять будешь, а я. И нечего тут права качать… А девку ты все же зря прогнал, – пренебрежительно хмыкнул Шурик.
Увы, но парень был прав если не во всех, то во многих отношениях. Шеф назначил Стаса старшим в их дуэте, но только потому, что доверял ему больше. Однако на спусковой крючок будет жать Шурик: у него и опыт, и мастерство. Он вообще большой специалист по мокрым делам.
– Тачку взял? – почувствовав чужую слабину, жестко спросил парень.
– Да выбрал… Хотел, чтобы ты посмотрел, возвращаюсь назад, а там два трупа. И тебя нет… Я на рынок вернулся…
– Значит, все-таки взял тачку?
– Гонишь? Какая может быть тачка, когда у тебя два трупа? Не до тачки, когда менты на хвосте…
– У кого менты на хвосте, о чем ты? Нормально все. Менты на разборки все спишут, а мы здесь люди левые, мы не при делах, нас никто не знает, а потому не вычислят…
– От машины надо избавляться, – недоверчиво посмотрел на Шурика Стас.
– Ага, сейчас, только бампер начищу… Она у меня вся в грязи, номеров не видно…
– Ну, мало ли что.
– Не стремайся, нормально все будет. Пару деньков здесь отсидимся, а потом за дело. Бабки отрабатывать надо…
Шурик устало махнул рукой, давая понять, что разговор окончен. Яичницу он уплетал со смачным чавканьем, громко и с улыбкой выдыхая воздух после очередной стопки. Чувствовалось, что парень доволен жизнью. И квартира теплая, и бабу только что отлюбил, и еда сытная, и выпивка пьяная. Хорошо ему. А у Стаса на душе кошки скребли. Не нравилось ему поведение напарника, нехорошее предчувствие одолевало. Не так было страшно попасть в лапы уголовному розыску, как не исполнить заказ. За это им не только в деньгах откажут, но и в праве на жизнь…
Глава 2
1
Кто-кто, а Тереха точно знал, что рукопашная схватка в голливудском боевике и в реальной жизни отличаются примерно так же, как динозавры от ящерицы. В кино все просто, «кия-кия», и двое уже на полу со сломанными челюстями. «Кия-кия-кия», и еще трое валяются в нокауте. А в жизни так может быть, если ты обладатель черного пояса, а против тебя вышла детсадовская ребятня из песочницы. В жизни и уличная шпана без особой подготовки представляет опасность – даже для мастера. Был недавно случай. Касым, лучший боец в бригаде, возвращался домой поздно вечером: остановил его в подворотне молодняк с гитарой – дядя, дай закурить, все такое. Касым разозлился, одному пяткой в нос дал, другого кулаком по хребту причесал, а третий его самого с ног сбил. Навалилась на него толпа и так нагрузила, что Касым до сих пор под капельницей в реанимации лежит. Отморозков, конечно, наказали, но дело не в этом. В реальном бою противник не соблюдает никаких правил, как в кино: здесь на героя-одиночку наваливаются скопом…
Вот и сейчас бойцы все разом набросились на девчонку. Только что пытались быть джентльменами, сначала один на нее насел, затем другой… Первому она пробила пяткой брюшной пресс в области печени, второму костяшками пальцев прощупала кадык, третьему кулаком размяла солнечное сплетение. Всем накидала, как в кино. Ребята крепкие, на ногах устояли, но церемониться с ней больше не хотят. Вот они всем скопом ринулись на нее, разом с трех сторон. Здоровые парни, а девчонка невысокая и даже не плотная. Они же сейчас ее растопчут…
Ну вот, она уже почти легла на татами. Только сдаваться не хочет. Одному бойцу врезала кулаком по «ахиллесовой пяте», что болтается у мужчин между ног. Стремительно, в перекате вынырнула из-под второго, жесткой подсечкой сбила с ног третьего, молниеносно поднялась, в прыжке ударила ногой в спину… Она юлой кружила по татами, пока не уложила всех троих.
– Браво! – захлопал в ладоши Тереха.
Он тоже был в кимоно, как и все, кто находился в зале, и также был разогрет для спарринга, но что-то не хотелось ему мериться силами с этой бой-девчонкой. Да и не для того он приглашал ее сюда, чтобы сходиться в поединке.
– Всем спасибо, все свободны! – засмеялся он, глядя на своих горе-бойцов, что с кислыми физиономиями медленно отклеивались от пола. – А ты останься! – Он указал пальцем на раскрасневшуюся от натуги девушку.
Она определенно была хороша собой. Волосы, правда, от природы слишком курчавые, считай, одуванчик на голове, это Терехе не очень нравилось. Но в остальном все у нее на месте – и глаза большие, с бирюзой, аккуратный, задорно вздернутый кверху носик, широкий полногубый рот…
Вчера, когда она приходила к нему в офис наниматься на работу, на ней было дешевое, но в обтяжку платье, что подчеркивало прелести ее фигуры – высокая упругая грудь, тонкая талия, развитые бедра. Ноги далеко не самые длинные, но ровные и сильные, и попка соблазнительно выпуклая. Но тогда Тереха едва обратил на нее внимание, зато сейчас интерес разыгрался не на шутку. Рукопашный бой – его конек, он уже пятнадцать лет успешно занимается им, обеспечивая тем самым себе авторитет среди братвы. Когда-то начинал с драк, отвоевывая свою улицу от чужаков, приходилось на кулаках и битах выяснять отношения с более серьезными ребятами из команды Тельца. Потом в ход пошло более серьезное оружие – стволы и гранаты, но кулаки «на гвоздь» он не повесил. Спортзал через день – тренировки, спарринги. Но все равно не без опаски выходил против этой чудо-девчонки. А победа над ней все-таки ему была нужна. Хотя бы для того, чтобы потешить самолюбие.
– Женя, ты вызвала мои бурные продолжительные аплодисменты, переходящие в овацию, – заигрывающе улыбнулся он.
– А как насчет работы? – вопросительно и внутренне зажато посмотрела на него девушка.
– Еще через тир надо пройти.
Тереха искал телохранителя для своей молодой жены. Мила нигде не работала, но часто выезжала в город. Салонами красоты она не слишком интересовалась, фитнесом не увлекалась вовсе, к бутикам была равнодушна, но в городе у нее жили родители, она часто навещала их. Отказать ей в этом праве Тереха не мог, но ревновал жену к каждому столбу, поэтому и не хотел приставлять к ней мужчину. А вот девушка была бы в самый раз. Женя пришла к нему по объявлению, он пропустил ее через спортзал, где она блестяще выдержала испытание.
– Стрелять я умею, – не очень уверенно сказала девушка.
– А чего так скромно? – заметил Тереха. Сам же и догадался: – Хочешь сказать, что дерешься ты лучше, чем стреляешь?
– Да, это у меня получается лучше, – кивнула она.
– Ничего, стрелять мы тебя научим. И оружие выдадим… Только вот мужчин любить не сможем научить. Ну, думаю, что не сможем…
– При чем здесь мужчины? – насторожилась Женя.
– Ну как же, а вдруг ты предпочитаешь женщин? Сказать, как это называется?
– Я знаю, как это называется. Но почему вас это интересует?
– А вдруг ты начнешь приставать к моей жене?
– Это исключено, я не лесбиянка.
– А как мы можем это проверить?
Тереха не побоялся обнять Женю за талию, привлечь к себе. Что-то подсказывало ему, что девушка не посмеет его бросить – в прямом, разумеется, смысле этого слова.
– Не знаю, – пожала она плечами.
Все девушка прекрасно знала, поэтому и оставляла последнее слово за ним. Он чувствовал, что Женя позволит ему проверить, как она относится к мужчинам, – если, конечно, он проявит настойчивость.
– Тебе, наверное, надо принять душ? – рекомендательным тоном спросил он.
– Было бы неплохо…
– Пойдем, я покажу тебе, где у нас женский душ.
Тереха уже давно держал шефство над Домом спорта Промышленного округа. Сделал капитальный ремонт здания как изнутри, так и снаружи, установил в залах спортивный инвентарь, в подвале оборудовал сауну и небольшой бассейн для своих. Утром и днем здесь занимались дети, а после шестнадцати ноль-ноль Дом спорта закрывался, и Тереха становился здесь полным хозяином. Его бойцы тягали железо, молотили боксерские груши и друг друга. В основном здесь занимался мужской контингент, у них были и раздевалка большая, и душевая комната. Для женщин тоже имелась душевая комнатка, и находилась она на первом этаже, у запасного выхода. Нужно было сделать несколько поворотов по сумрачному коридору, чтобы туда попасть – непосвященный человек мог и заблудиться.
По пути в душ Женя зашла в раздевалку, забрала оттуда свои вещи.
– Еще у нас душевая в сауне есть, – сказал Тереха и мягко, покровительственно положил руку на плечо девушке.
– Сауна, наверное, холодная? – не отстраняясь, спросила она.
– Ну да, растапливать придется, – согласился Тереха. – Но и в душе не жарко…
– А горячая вода?
– Обижаешь. В нашей Греции есть все…
В душе, может, и не жарко, но отопление работает неплохо, и голышом там не замерзнешь. А ведь он собирался войти туда и раздеться, чтобы вплотную заняться Женей, чтобы взять над ней верх в эротическом поединке. И это случится, если она все поняла и оставит дверь открытой. А если не поняла и закроется, то надо будет искать другой случай…
Но девушка не стала закрывать дверь на защелку. Значит, она внутренне готова уступить ему. Значит, она не окажет ему сопротивления, чего он, признаться, боялся. Что ж, одной победкой сегодня будет больше…
Тереха выждал время, пока девушка разденется и смоет пот со своего тела, решительно взялся за ручку двери, открыл ее и зашел в душевую.
Женя стояла у окна. Стекло хоть и было закрашено белой краской, но все равно хорошо пропускало свет, и девушка, казалось, испускала притягательное сияние. Такое же притягательное, как и ее обнаженное мокрое тело.
Тереха закрыл за собой дверь на защелку, стал раздеваться. Женя старательно делала вид, что не замечает его.
Он уже совсем разделся, когда почувствовал, как поток студеного воздуха захолодил ноги. Похоже, кто-то открыл запасной вход, отсюда и сквозняк, проникший в душевую через щель между дверью и полом. Но это все мелочь по сравнению с тем, что предстояло Терехе. Женя доступна, шашки наголо, сейчас, сейчас…
Девушка не стала поворачиваться к нему лицом, но подалась к нему задом, когда он положил ей руки на бедра. Руками взялась за смеситель крана, забросила голову назад, выгнула спину, развела в стороны ноги. Уже разогрелась… Но все-таки Тереха не исключал подвоха. Вдруг она заманивает его в какую-то западню? Что, если в самый последний момент она возьмет его на прием или пяткой отобьет мужской интерес?
Поэтому он чувствовал себя альпинистом, взбирающимся на действующий вулкан. За веревку он не переживал – она была крепкой и натянута твердо; его пугала огненная лава, которая могла выплеснуться на голову. Но извержение случилось лишь после того, как он добрался до самого жерла и развел в нем бушующий огонь. Тело девушки со стоном содрогнулось, задрожало под натиском внутренних сил, и он, не в силах больше сдерживать себя, сам превратился в извергающийся вулкан. Хлынула лава, затряслась земля, но вскоре все стихло, и остался только шум дождя, банально, совсем не романтически льющегося на голову из душевой лейки.
– Если Мила узнает, убью, – наслаждаясь маленькой победой, незлобно пригрозил он.
– А на работу меня берете?
Кто о чем, а вшивый о бане. Видно, деньги девчонке нужны, подумал Тереха.
– Да, на полную ставку. И на вставку тоже…
– Ваша Мила ничего не узнает. Во всяком случае, от меня.
– И ты забудь, что было…
Он добился своего, и Женя ему больше была не нужна. А если вдруг затяжелеет, он оплатит ей аборт… Хотя, если наметится сын, пусть рожает. С такой мамкой сын будет настоящим мужчиной. Наверное…
– Уже забыла.
– Умница.
Тереха шлепнул девушку по ягодице и стал одеваться. Хлопчатобумажное кимоно и пот хорошо впитывает, и воду с мокрого тела в себя вберет, так что можно обойтись без полотенца.
Он оделся, в тапках на босу ногу вышел из душевой, но не сделал и нескольких шагов, как увидел бородатого человека в технической робе и резиновых сапогах. С плеча у него свисал моток проволоки для прочистки канализации, в одной руке он держал ящик с инструментом, а в другой – пистолет с глушителем…
