Владимир Колычев
Два плюс один
Глава 2
Закон ядерной физики – цепная реакция приводит к взрыву. А именно в таком режиме Родион и работал – сначала хапал с удвоенной энергией, затем с учетверенной, темпы роста росли в геометрической прогрессии. С живыми деньгами у него вечно проблемы, поэтому он придумывал и раскручивал какие-то хитроумные схемы, которые позволяли ему брать контроль над предприятиями нефтегазового и металлургического секторов. Он и до инвалидности работал с размахом, а после совсем разошелся. Наташа не вникала в подробности, но догадывалась, что его активы – это критическая масса, рост которой не мог продолжаться бесконечно. И вот началось.
– Только давай без паники! Спокойно пакуем чемоданы. Спокойно уезжаем. Все документы у меня на руках, уже через три часа мы будем в воздухе. – Родион заметно нервничал, но все равно пытался держаться бодрячком.
– В смысле, взлетим на воздух? – спросила Наташа.
– Надеюсь, что нет… Давай, давай, у тебя всего десять минут.
Наташа знала, чувствовала, что рано или поздно им придется спасаться бегством, поэтому все самые необходимые вещи у нее находились в одном шкафу. Осталось только разложить все по чемоданам.
Она торопилась, но все же глянула в окно и увидела Родиона. Он стоял возле «Мерседеса» и что-то говорил начальнику охраны. А его телохранители обследовали днище машины, вдруг там бомба.
Ничего такого не нашли и вещи унесли в машину. Олежку Наташа взяла сама, такую драгоценность она сейчас могла доверить только себе.
Машина выехала со двора, мягко покатила по дороге, только что очищенной от снега. Март месяц уже, но снегу вчера навалило изрядно.
– И куда мы едем? – спросила она.
– В теплые страны, – думая о чем-то не очень приятном, натянуто улыбнулся Родион.
– Весной птицы возвращаются в родные края.
– Мы же не птицы.
– Ну да, птицам для счастья столько не надо, – усмехнулась Наташа.
– Что, не надо? – не понял он.
– Денег. Сколько там у тебя миллионов?
– Чем больше, тем лучше.
– Кому лучше?
– Мне лучше. Тебе лучше… Только не говори, что тебе деньги не нужны.
– Деньги всем нужны. Только жизнь еще нужней.
– Так а мы что сейчас делаем? Спасаем свою жизнь.
– Неужели все так серьезно?
– Очень. А с моей стороны – еще серьезней… Не переживай, все у нас будет хорошо. Я обо всем позаботился, дом хороший, на берегу моря, тебе понравится.
– Где дом?
– Я же говорю, на берегу теплого моря, – ответил Родион и выразительно глянул на водителя за стеклянной перегородкой. Вдруг подслушивает, а разговор не для его ушей.
Впрочем, Наташе все равно, где у них дом за границей. Главное, чтобы там было спокойно и уютно. Через полчаса начинается регистрация на рейс Москва – Мадрид, а там уже как Родион скажет – или в Испании останутся, или дальше полетят, она не против. В самолете предложат выпить, отказываться она не станет. И Родион промолчит. Это ведь из-за него возникла потребность снять нервное напряжение.
– И надолго?
– А если навсегда?
– Все действительно очень серьезно, – кивнула Наташа.
Пожалуй, она не просто выпьет, а напьется. Но уже в доме на берегу теплого моря. Интересно, пальмы там будут?..
Машину вдруг резко бросило вправо, а Наташу повело влево, в сторону мужа, и Родион мгновенно навалился на Наташу, обняв и ее, и Олежку, которого она держала на руках. В этот же миг послышался противный звук, с каким пули били стекла, дырявили кузов машины.
Машина потеряла управление, вылетела с дороги, носом зарылась в канаву и легла набок. Наташа с такой силой стукнулась головой, что в ушах зазвенело, Олежка истошно заревел. Но и она была жива, и сын. А больше никто уже не стрелял.
– Родик!
Голова Родиона уткнулась в правую дверь, прижимая Наташу к сиденью. Он не шевелился, а в спине у него была дырка, из которой, впитываясь в черный драп, вытекала темная кровь.
– Юра! – взвизгнула Наташа.
Но мертв был и водитель. Начальник охраны, сидевший справа от него, также не подавал признаков жизни.
К машине кто-то подбежал, открылась дверь. Наташа чуть не закричала от страха, решив, что это киллеры пришли добить ее и сына, но увидела телохранителя из машины сопровождения. Вздох облегчения застрял в груди. Родион ранен, его жизни угрожает опасность… А если он и вовсе убит?
Печь новая, но из старого, проверенного временем кирпича, и топит жарко, и тепло держит долго. И, главное, не дымит.
Дом у Егора немаленький, просторная горница, кухня, две спальни, еще три комнатки на втором полуэтаже. Бревна крупные, стены толстые, но все же одной печи для обогрева мало. Поэтому был еще и котел, работающий на мазуте. Слышно, как по трубам движется вода. Звук этот убаюкивает, и так не хочется подниматься с кровати. Перина мягкая, белье свежее, высушенное на морозе, Роза вчера только постелила. После жаркой баньки.
За окном залаял Душман, но это не раздражало. Овчарка охраняла дом, ей положено поднимать шум при малейшей опасности. И на гостей Душман реагировал, мог поднять голос и на зайца, который пробегал вдоль забора. Гостей быть не должно, а зайцев хватает.
Роза уже на кухне, на сковороде шкворчит, пахнет жареной колбасой. Сейчас к завтраку позовет, потом Егор отправится на свой лесозавод, глянет, как там, и назад. Может, по пути в церковь заскочит, свечку поставит – во искупление собственных грехов. Как-никак, сегодня воскресенье… А в следующее воскресенье можно и всю службу выстоять. Пораньше проснуться – и в церковь, к самому началу. Почему бы и нет? Разве он не православный? Разве не помогал восстанавливать церковь?..
В Москву Егора не тянуло. Ему и здесь, в деревне, хорошо. Производство у него свое, люди уважают, дом отличный, на отшибе стоит. С одной стороны река, с другой лес, с третьей поле. Забор высокий, так просто через него не перелезть. Опять же собака во дворе. А в доме ружье, карабин с оптикой, в тайнике два незаконных пистолета, если вдруг что, будет чем отбиваться. А если вдруг объявят «воздушную тревогу», можно перебраться в «бомбоубежище». Была у Егора возможность поставить еще один дом в лесу, и он ею воспользовался. Как у волка в его норе должен быть второй выход, так у всякого уважающего себя начальника – запасной командный пункт…
Почти полгода прошло с тех пор, как Егор исполнил последнее свое задание. Первые месяцы он жил в постоянном напряжении, ходил с оглядкой, потом отпустило. Евдокимов держал свое слово, ни заказов от него, ни покушений.
Евдокимов снова пошел на повышение. Егор хоть и пропадал в глуши, но руку на пульсе держал. В Москве у него свое представительство, свои люди – он имел возможность следить за карьерой Павла Евгеньевича. И должность у Евдокимова полковничья. В рост мужик пошел, и все потому, что не побоялся в свое время объявить криминалу войну на уничтожение. Глядишь, к тридцати восьми годам генералом станет.
Егор усмехнулся, вспомнив своего командира. Майор Акаткин рассуждал правильно, сам он, как офицер, мог стать генералом к тридцати восьми годам, а Егору выше старшего прапорщика никак не прыгнуть. Акаткин его тогда и подтолкнул к увольнению. У Егора серьезный бизнес, а так бы бегал сейчас по горам. В Чечне снова война, работы для разведчика выше крыши, но так он же не дезертир, его попросили уволиться. Совесть его чиста…
Душман продолжал гавкать. Егор поднялся, подошел к окну. Овчарка сидела посреди двора в позе волка, воющего на луну, и смотрела в сторону леса. Что она там видит? Или чувствует?..
Егор взял морской бинокль, скользнул усиленным оптикой взглядом по деревьям. Вроде ничего такого. Прошелся еще раз, и только со второй попытки заметил подозрительный нарост наверху самой крупной сосны. И ствол там толстый, и ветви крепкие, и крона пышная, не самое худшее место для снайпера. А именно стрелок там на дереве и затаился. Винтовка в руке, «ствол» смотрит прямо на дом. Лица не видно, оптика не бликует, да и винтовка замаскирована достаточно хорошо. С опытом снайпер. С большим опытом. Такой, если выстрелит, не промажет.
А выстрелить снайпер мог в любой момент. Если стекло, за которым стоял Егор, не отсвечивало на утреннем солнце. Если стрелок видел его сейчас.
Егор мог бы снять «кукушку» из карабина. Но «Сайга» против «СВД» не пляшет, дальность прицельной стрельбы меньше, а рассеивание больше. Да и расстояние приличное, метров триста, не меньше. Причем стрелка закрыл ствол и ветви дерева. Если Егор промахнется, тут же получит в ответ. Или просто стрелка вспугнет. У профессионального киллера все продумано, с дерева он спустится в течение нескольких секунд. И в лесу скроется так же быстро… Нет, тут нужно по-другому.
Егор быстро оделся, полез в погреб за пистолетом. Там его Роза и застукала.
– Ты что делаешь?
– К окнам не подходи.
Один «ТТ» он сунул за пояс, другой оставил в руке. Выбрался из погреба, закрыл за собой люк. И все быстро, торопливо.
– Что случилось?
– Снайпер, – коротко произнес Егор и отдал пистолет Розе.
– Где?
– В гнезде.
– Я серьезно!
– И я серьезно. Кукушка у нас. В гнезде. На дереве.
Взял он с собой и карабин. Закинул его за спину, достал из чулана бензопилу, лыжи и вышел через вторую, подсобную дверь, которую снайпер видеть не мог. Была еще и калитка, которая выводила к реке. Выйдя через нее со двора, Егор спустился к реке, форсированным маршем вдоль берега, затем в лес – по пересеченной местности.
К опасной сосне он подходил осторожно. Напарник снайпера мог стать для него опасным сюрпризом. Но к дереву вела только одна лыжная колея. Сами лыжи были присыпаны снегом в трех метрах от сосны.
Бензопила не подвела, завелась с первого раза. Но сосну одним махом не свалить, ствол слишком уж толстый. Тут время нужно, а у Егора его не было. Снайпер мог тупо сбросить на него гранату.
Бензопила нужна была как психическое оружие. Егор положил ее под дерево, а сам отошел подальше, взял снайпера на прицел под прикрытием дерева. Граната вниз не полетела, но киллер нервно выстрелил из пистолета. При этом винтовка выскользнула из рук, повисла на ремне. Да и сам снайпер мог свалиться вниз, потому как вынужден был стрелять из очень неудобного положения. Егор выстрелил, срезав тонкую ветку у него над головой. Тут же последовало второе предупреждение. Снайпер понял все правильно, винтовка и пистолет полетели вниз.
Винтовка зацепилась за ветку, пистолет утонул в снегу. Егор осторожно приблизился к бензопиле, заглушил ее.
– Сдаюсь! Сдаюсь! – донеслось сверху.
Снайпер спустился вниз по веревке, которую должен был унести с собой. Но сейчас об уликах он думал меньше всего. Среднего роста, худощавый, но жилистый. Узкое лицо, широкий нос, рот маленький, подбородок раздвоенный. Запоминающаяся внешность. Маскхалат на нем, расцветка которого позволяла ему слиться с зеленью сосны.
– Напарник где? – спросил Егор.
– Нет напарника, – ответил снайпер и скользнул взглядом вдоль лыжни.
Егор едва заметно качнул головой, не соглашаясь с ним. Есть у него напарник, возможно, ждет его где-то в машине.
– Шкуру снимай.
Киллер кивнул, снял маскхалат. Из кармана пуховика торчала мобильная рация. Егор забрал ее, отключил.
– За мной охотишься?
– А кто ты такой?
В ответ последовал быстрый удар в живот, и киллер, не успев закрыться, сложился пополам.
Егор привязал его к сосне, заткнул ему рот, выдвинулся навстречу напарнику и поставил на него засаду.
Ждать долго не пришлось. Напарник шел на лыжах с легкостью профессионального биатлониста, и ружье у него было. Обыкновенное ружье, охотничье. И стрелял этот лыжник наверняка неплохо, только вот не было у него времени снять ружье. Лыжные палки у него в руках, пока он от них избавится…
Егор устроил засаду возле упавшего дерева, и лыжник вынужден был остановиться. В этот момент он и вышел из укрытия:
– Руки в гору!
Мужик потрясенно смотрел на него. Упала одна палка, легла в снег вторая. Но и Егор не стоял на месте. Угрожая оружием, он подошел к лыжнику и ударил его прикладом в шею. А удар сильный, тут не только палки, но и «коньки отбросить» можно.
Мужик выжил. И пришел в себя, когда Егор уже привязывал его к дереву.
– Здесь тебя оставлю. Волки сюда не заходят… Наверное…
– Слышь, за что?
Егор показал ему две трофейные рации:
– Одна твоя, другая твоего напарника. Еще вопросы есть?
– Не знаю никакого напарника.
– Так и я не спрашиваю… Ну все, бывай! Летом приду, косточки твои соберу. – Егор развернулся и пошел обратной дорогой.
– Да у меня к тебе никаких личных претензий! – донеслось вслед.
– А неличных? – останавливаясь, усмехнулся Егор.
– Нам сказали – мы сделали…
– Кто сказал?
– Я не могу его назвать.
– Бывай! – махнув рукой, продолжил путь Егор.
– Каплин его фамилия!
Егор тут же повернул назад, подошел к наемнику:
– Ты в этом уверен?
– Там из-за бабы, да?
– Из-за женщины, – качнул головой Егор.
Он смирился с судьбой, оставил Наташу в покое. И к Родиону претензий не предъявлял. Но этот урод все-таки «заказал» его. Видно, вместе с ногами ему ампутировали часть мозга. А финансовые возможности у Каплина более чем внушительные. И служба безопасности есть. С Эриком и его бандой вопрос решился, но Родион мог нанять других отморозков.
– Ну, из-за женщины… Давай так, ты отпускаешь меня, и все, никаких больше движений. Живи себе спокойно.
– А если я тебя убью?
– Ну, ты уже двоих наших завалил.
– Да?
– Осенью.
– Ваших?
– Я не знаю, как там было. Но двоих наших ты завалил.
– Не знаешь? А кто знает?
– Ковыль знает.
– Кто такой Ковыль?
– Он у нас старший.
– Как его найти?
– Не знаю. Он сам в случае необходимости с нами связывается…
Егор пожал плечами. Делегат тоже сам связывался с ним. Егор знал его в лицо, а где, в каком отделе служит, это тайна за семью печатями. Может, он и к милиции имел такое же отношение, как и Егор… Не смог бы он найти Делегата, если бы захотел. И Ковыля найти будет непросто. Да и зачем ему посредник, когда есть заказчик?
– Если мы не вернемся, он снова отправит к тебе людей.
– Лес большой, земли много. И для Ковыля место найдется.
– Отпусти нас, и я с ним договорюсь.
– Не верю.
– Так хоть какая-то вероятность, что тебя оставят в покое.
Егор качнул головой. Не оставят его в покое, пока он не решит проблему с заказчиком. Уши растут от Каплина, их и нужно рубить. Ноги ему уже укоротили, пора браться за уши…
А еще надо было отрубить пальцы, которые жали на спусковые крючки. С двумя Егор уже разобрался, теперь вот на очереди вторая пара. И вряд ли он отпустит киллеров живыми. Тут или ты, или тебя.
Операцию сделали, пулю вытащили, но Родион до сих пор без сознания. Состояние критическое, врачи не дают никаких гарантий.
– Охрану я сменил, все в порядке, – сухо сказал его заместитель.
Наташа знала Качалина постольку-постольку, отношения между ними строго официальные. Она была для него начальником, которому совсем не обязательно подчиняться.
– Борис Геннадьевич, вы должны ввести меня в курс дела, – требовательным тоном проговорила она.
От нее слегка несло коньяком, но это простительно. Тяжелая выдалась ночь, и день как на иголках. Родион мог умереть в любое время. И за Олежку Наташа переживала. Сын у бабушки, он под охраной, но вдруг его попытаются похитить?
– Я вас внимательно слушаю, Наталья Максимовна.
– Почему Родиона пытались убить?
– Точно сказать не могу.
– А предположительно?
– И даже предположительно… – пожал плечами Качалин. – Дело в том, что у Родиона Александровича было много врагов… Много влиятельных врагов. И каждый из них мог нанести удар.
– Но бежал ведь он не от всех, он бежал от кого-то конкретно.
– Он бежал от всех, – усмехнулся мужчина.
– Так не бывает.
– Родион Александрович сбросил все рисковые активы. А там столько хитросплетений… – Качалин махнул рукой, мол, сплетения эти длинные, сложные, в двух словах не объяснить.
– Кому-то это не понравилось? – спросила Наташа.
– Слишком мягко сказано. Родион резал по живому…
– Зачем?
– Деньги. Деньги. И еще раз деньги… Разве он вам не говорил, сколько на этом заработал?
– Нет.
– Родион Александрович гениальный…
Наташа приготовилась услышать слово «аферист», но Качалин заканчивать фразу не стал. Все-таки речь шла о его начальнике.
– А нерисковые активы остались?
– Нефтеперерабатывающий завод, акции «Гроснефтегаза»… Я так понимаю, вы не владеете информацией?
– Родион не посвящает меня в свои дела, – виновато улыбнулась Наташа.
– С одной стороны, это правильно, – кивнул Качалин.
– А с другой?
– И с другой тоже, – немного подумав, сказал он.
– Почему?
– Конфиденциальная информация стоит дорого. Иногда за нее расплачиваются ценой своей жизни.
– Борис Геннадьевич, вы меня пугаете!
– На самом деле все очень серьезно. Ситуация угрожает и вам, и мне. Так что мы с вами в равном положении, – одним уголком рта скупо улыбнулся Качалин.
– Насколько я знаю, нефтеперерабатывающий завод как-то связан с именем Сабельникова, – вспомнила Наташа.
Именно на этого человека и валил все Эрик. Вроде бы Сабельников похитил Родиона, чтобы отобрать у него свой завод. Но Эрик мог придумать Сабельникова.
– Это очень опасный человек, – покачал головой Качалин.
– И он угрожает Родиону?
– В числе прочих.
– Какой ужас! – Наташа приложила пальцы к вискам.
– Очень жаль, что вы не успели уехать.
– Но вы же нас охраняете!
– Будем надеяться на лучшее, – кивнул Качалин.
Он ушел, а Наташа вернулась в палату. Родион лежал под аппаратом, который противно попискивал. Он по-прежнему был без сознания, возможно, доживал последние минуты. Или сам умрет, или его добьют. За дверьми охрана, но сможет ли она отбить лихую атаку?
Наташа достала из своей сумочки заветную фляжку, взвесила в руке. Почти полная, на сегодня должно хватить.
Не успела она сделать глоток, как дверь открылась. В палату вошел врач, а вслед за ним – высокий мужчина в милицейской форме. На плечи был наброшен халат – Наташа не могла видеть его погон, но, судя по важному выражению лица, вряд ли он имел звание ниже майора.
– Полковник Косарев, – представился мужчина. – Главное управление Министерства внутренних дел. – Затем бросил взгляд на Родиона и добавил: – Не повезло вашему мужу.
– Почему не повезло? Он остался жив.
– Да, но состояние критическое.
Косарев глянул на врача, который стоял у двери. Тот кивнул и вышел из палаты.
– Пока я рядом, с ним ничего не случится.
Наташа подошла к Родиону, села, взяла его за руку. Она хорошо помнила, как ее крутили на признание, будто это она подговорила Эрика избавить ее от мужа. Как бы снова не пришлось оправдываться.
– Вы сами в это верите?
– Однажды я уже поставила Родиона на ноги.
– Да, я в курсе. Вашего мужа похитил ваш любовник.
– Что?! – возмущенно вскинула она брови.
– Извините, если это не так, – пряча ухмылку, произнес Косарев. Ему все равно, обиделась Наташа или нет. Главное, что он вывел ее из душевного равновесия.
– Вы, конечно, имеете право находиться здесь. Но я имею право уйти, – тем же возмущенным тоном сказала Наташа.
– Я же извинился, – нахмурился Косарев.
– Если вы вдруг думаете, что на моего мужа покушался мой любовник, то вам не место в милиции, – усмехнулась она.
– Да? И где мне место?
– На базаре, среди бабок.
– А почему вы заговорили о любовнике?
– В момент покушения я находилась в машине. Вместе с ребенком. И если бы не Родион… Он закрыл меня своим телом.
– Это все понятно, но вы начали разговор о любовнике.
– Разговор начали вы. А я его закончила. Если у вас есть какие-то вопросы, я отказываюсь на них отвечать.
– Вы не хотите, чтобы мы нашли преступника?
– Вы?! Найдете преступника?! – Наташа презрительно фыркнула. – Не пытайтесь меня смешить, я не в том настроении.
– И все-таки я должен задать вам один вопрос.
Она качнула головой. Все, с нее хватит, больше ни слова не произнесет, никто не смеет оскорблять ее безнаказанно.
– Видимо, вы не в курсе, что на вашего мужа заведено уголовное дело.
Косарев торжествующе улыбнулся, предвкушая взрыв эмоций. Но Наташа даже не изменилась в лице.
– Мошенничество в особо крупном размере. И это еще не все… – Полковник взял паузу, ожидая реакции, но так и не дождался ее – Наташа продолжала молчать. Тогда он продолжил: – Ваш муж перешел дорогу очень серьезным людям. Опасность угрожает не только ему, опасность угрожает и вам.
Наташа смотрела на него стеклянными глазами. Она и сама понимала, насколько все серьезно, так что не надо ее пугать.
– Только мы можем помочь вам… – раздраженно проговорил Косарев. – Если вы поможете нам…
Она усмехнулась, презрительно глянув на него, полковник милиции не должен унижаться перед женщиной.
– Ну, хорошо!
Косарев понял ее правильно. И, уходя, едва не хлопнул дверью. Без того проблем выше крыши, а она врага себе нажила. К тому же так и не узнала, чем она может помочь ментам. Вдруг их предложение действительно могло выпрямить ситуацию?
