Владимир Колычев
Убить Беллу
– Гусары уехали, а поручики Ржевские остались...
– Лейтенант Черкашина, прекратите безобразничать.
– Слушаюсь, господин поручик... Что-то не верится мне, что Бакатин убил Гракову.
– Вот если бы ты взяла его за жабры, тогда б ты верила. А так нет... Ну уж извини, что удача улыбнулась мне, а не тебе.
– Это здесь ни при чем... Слишком все просто получается. Пришли с обыском, нашли бутыль с кровью, и все...
– А так оно в жизни и бывает. Месяцами, бывает, вокруг да около ходишь, и все мимо. А бывает, раз-два и готово, как сейчас... Дело, считай, в шляпе. Для полноты картинки осталось задержать убийцу при попытке к бегству. Говорю же, учись, пока я жив...
– Учиться никогда не поздно. Если есть чему учиться... Слишком все просто получается. Пришел, увидел, победил...
– Опять ты за свое.
– Ладно, я еще могу понять, что Бакатин придушил девушку, выкачал из нее кровь, а затем сломал ей шею. Но зачем он изнасиловал? У него же такая жена...
– Может, Белла ему не давала? Может, ее тошнило от него?
– Но ведь она любит его.
– Любовь понятие растяжимое... А если даже у него с Беллой нормально все было, это ж не значит, что его на других женщин не тянуло. А Катя девчонка симпатичная. И кровушки ее Бакатин попил, и потешился...
* * *
Фокин выбрал удачную позицию для наблюдения. Машина стояла в зарослях березовой рощи. Вряд ли Бакатины заметят ее. Зато ворота их дома под прицелом.
– Пешком он не пойдет, – настраивая аппаратуру, вслух рассуждал Фокин. – Глупо с его стороны. У него новенький «Паджеро» в гараже. Сел да поехал. За ночь далеко можно уехать. Только мы не дадим. Пусть не обижается...
– У него «Паджеро», а у жены?
– Одна у них машина. Да она ему и ни к чему. А жене нужно в город там съездить, туда-сюда...
– Знаешь, как Елагин с ней познакомился?
– Кто такой Елагин?.. А-а, сосед... Ну и как он с ней познакомился?
– У нее машина сломалась, а он ее подвез. Скажи, новенький «Паджеро» может сломаться?
– Ну разве что теоретически... Или врет Елагин, или у госпожи Бакатиной на тот момент была другая машина. Сломалась старая, купила новую, всего-то делов... Интересно, откуда у Бакатина деньги? Не работает, жена дома сидит. Может, старые запасы? Тогда вопрос, откуда?.. Вот жизнь, а? Считать чужие деньги неприлично, а свои – неинтересно... Во! Процесс пошел!
Из динамика базового блока послышался голос Бакатина.
– Уходить мне надо. Уходить, – тихо проговорил он.
– Ну вот, а ты говорила, – взбодрился Фокин. – Рыльце у него в пуху. И клыки в крови. Уходить, гад, собирается. Врешь, не уйдешь...
– Ты не можешь меня оставить, – всхлипнула Белла.
– Зачем я тебе такой? Больной, дохлый. И как мужчина ничего не стою...
– Ты мне любой нужен.
– Ты не живешь со мной, ты мучаешься.
– Ничего я не мучаюсь. Мне с тобой хорошо...
Лариса поймала на себе насмешливый взгляд напарника.
– Ну не мелодрама, а! Дан приказ ему на запад, ей другая сторона...
– Кончилось наше хорошо, – сказал Бакатин. – Посадят меня в тюрьму. Я там без тебя и дня не проживу...
– Не посадят тебя.
– Неужели ты не понимаешь, что это была настоящая человеческая кровь...
– Во! – встрепенулся Стас. – Сейчас наш орех колоться будет.
– Кровь настоящая. И я знаю, как она у нас оказалась...
– Ясное дело как, – не унимался Фокин. – Грохнул девку, а кровь на консервы...
– Да помолчи ты! – одернула его Лариса.
Она не разделяла восторга своего напарника. Было у нее предчувствие, что ожидаемого признания не последует.
– Это все Денис... – обессиленно пробормотал Бакатин. – Это Денис от меня избавиться хочет... Он и девчонку убил. И кровь ее нам подсунул... У нас же нет собаки. И гараж можно открыть... Даже холодильник включил... Мразь... Ничтожество...
– Параноидный бред...
Ничего другого Фокин выдать и не мог.
– Почему ты думаешь, что это Денис? – голосом Беллы спросил базовый блок.
– Да знаю я, что ты ему нравишься... От него все наши беды. Это еще та сволочь. Такому в радость девчонку изнасиловать. Так он еще и на меня стрелки перевел... А ведь он не знает, что я физически не могу насиловать...
В динамике что-то захрипело. А дальше полная тишина в эфире.
– Ёпс!.. – в сердцах выругался Фокин.
Наладить сломавшийся приемник не удалось.
– Техника на грани фантастики... – бубнил раздосадованный Стас. – А ведь все так хорошо начиналось. Ладно, сейчас уже совсем стемнеет, поближе к дому подъедем. Будет выезжать, мы ему дорогу и перекроем...
– Ты не понял, он никуда не собирается уезжать, – тихо сказала Лариса.
– Как это не собирается? – выставился на нее Фокин. – А кто сказал, что уходить надо?
– Уйти можно не только в бега, но и в мир иной. Бакатин не хочет жить, не хочет мучить свою жену...
– И в тюрьме он ни дня не проживет. Сам же сказал. А знает, что тюрьма ему светит... Слово-то какое, «светит». Ему в самом деле там светить будет. До свинячьих коликов...
– Зачем ты так?
– Не понял, я что-то не так сказал? Я что, про этого урода на «вы» и шепотом должен?.. Он убийца. Насильник и убийца. И щадить его я не намерен.
– Ты что, не понял, он же про Дениса говорит!
– Да пусть хоть на самого сатану все валит, я ему не поверю. Вот в то, что кровь настоящая, в это поверю...
– Ты не понял, Денис – это его сосед. Денис Антонович Елагин. Достаточно скользкий тип, скажу тебе. Клеиться ко мне пытался...
– Ну, это неудивительно. Такое личико, такие ножки... Так он, говоришь, с тобой заигрывал?
– Заигрывал. Но не так чтобы уж очень. Может, потому что сыщика во мне учуял. А может, потому что Белла его больше волнует?
– Ну да, ему нужна Белла, поэтому он подставляет ее мужа...
Фокин озадаченно потер переносицу. Изволил молвить:
– Вообще-то этот жук мне сразу не понравился. И опричники у него какие-то скользкие. Кого ты из них яичницей угостила?
– Да обоим бы навешать не мешало... Кстати, Бакатин там что-то про свою физическую несостоятельность говорил.
– Ага, про нестоятельность. Не стоит у него, что ли?
– Тогда кто Катю изнасиловал? Что, если Елагин? А его опричники ее держали...
– Э-э, далековато мы в дебри зашли. Вертай обратно. А то Елагин в самом деле крайним окажется... А ведь кровь-то мы не у него нашли. У Бакатина бадейка стояла. И вампирский стиль жизни...
– У него стиль жизни несчастного больного человека. А Елагин мог на этом сыграть... Он, кстати, знает, что такое порфирия. И про соседа знает, что он порфирик...
– А у порфирика красивая жена. И уходить она от него не собирается. А Елагина жаба душит. Такая красивая женщина, и принадлежит не ему, а какому-то калеке. Вот он взъелся... Знаешь, не видел бы я Бакатина и его жену, ты бы в жизнь не пробила меня своими аргументами. Но я-то знаю, какая красавица эта Белла. И в чем-то Елагина понимаю...
– Мужская солидарность?
– Нет, просто вошел в образ, так сказать.
– А сам ты бы Бакатина смог подставить?
– Был бы моральным уродом, мог бы. И туману бы нагнал, и стрелки бы на него перевел. Ну а попасть в гараж к Бакатиным плевое дело. Там же в самом деле никакой охраны. И замок хлипкий. Надо, кстати, глянуть, нет ли там внешних повреждений... Э-э, тормозить надо. А то договоримся, на Бакатина нимб святого мученика навесим... Лично я его со счетов не сбрасываю. И давай поближе к дому выдвигаться. А то еще прозеваем ненароком...
Лариса не очень верила в невиновность Бакатина. И не вычеркивала его из списка подозреваемых. Бдительности не теряла. Если Бакатин попытается скрыться, она примет все меры к его задержанию...
В милиции Лариса служила не очень давно. И к долгим томлениям в засадах не привыкла. Но дискомфорта особого она не ощущала. Лучше коротать ночь в машине на удобном сиденье, чем порхать «подсадной уткой» по ночным улицам в поисках маньяков. Еще бы корову огромную-преогромную. Чтобы она Фокина языком слизала. Надоел.
Машина стояла в темном месте недалеко от «вампирского замка». Поздно, первый час ночи. А у Фокина ни в одном глазу. Сначала пытался к ней приставать. С высоты заходил, кругами, но Лариса гасила его атаку еще на дальних подступах. Словесным огнем. А могла и больно сделать. Фокин это понимал, поэтому перешел на вампиров:
– Знаешь, кто у вампиров больше всего ценился? Брежнев. Для них это был особо ценный экземпляр. Пять звездочек...
– У меня на груди ни одной звездочки, – лениво отозвалась Лариса. – Мне бояться нечего.
Ей хотелось спать. Но разве с Фокиным заснешь?
– Зато какая грудь!
– Даже не мечтай...
– А вот мечту отнимать не надо! Это слишком жестоко... Слушай, а какая у Беллы мечта? У муженька-то не стоит. Скажи, о чем она мечтает?
– А ты пойди у нее спроси, – огрызнулась Лариса. – Только меня оставь в покое...
– Не оставлю... Между прочим, я знаю одного мужика, у которого друган вампиром был. И думаешь, как он об этом узнал? По пьяной лавочке кол ему осиновый в сердце вогнал. Умер мужик. Значит, вампиром был...
– Слушай, а может, ты тоже вампир? Не знаешь, тут нигде осина поблизости не растет?
– Ну если Даниил не вырубил, то где-нибудь и растет... Э-э, что это там такое?
По улице, стремительно приближаясь к дому Даниила Бакатина, живым потоком текла людская толпа. Полусонным сознанием она воспринималась как мираж. Если бы Фокин не обратил на нее внимание, Лариса бы решила, что у нее начались галлюцинации.
– Ни фига себе, сказал я себе... – ошарашенно протянул Стас. – Ты что-нибудь понимаешь?
Люди шли молча. Никаких криков, никакого шума. Тишина гробовая. Ночное восприятие принимало их за выходцев из какого-то потустороннего мира. Казалось, что это были привидения, стекающиеся на полночный шабаш к дому вампира.
Но все оказалось куда банальней. Это были самые обыкновенные люди. Деревенские жители. Чисто классический вариант национального бунта – вилы, топоры, колья. И шум-гвалт поднялся – когда толпа остановилась возле бакатинского дома.
– Фокин, ты можешь мне не верить, но это охота на ведьм! – ошеломленно протянула Лариса.
– Да они же убьют Бакатина! – выскакивая из машины, крикнул Стас.
Лариса устремилась за ним.
Фокин на ходу выхватил пистолет, дослал патрон в патронник. Приблизился к толпе и выстрелил в воздух.
– Всем стоять! Милиция! – заорал он.
Толпа замерла. Лариса уже решила, что люди сейчас бросятся врассыпную, но не тут-то было. Они медленно развернулись и так же медленно и неотвратимо двинулись на них.
В толпе Лариса увидела Федотыча. Он смотрел на нее стеклянными глазами и совершенно не узнавал. Он пер на нее, как бык на красное полотно, никакого чувства в глазах, одна лишь тупая агрессия. Стадный инстинкт. Групповой психоз. Массовая истерия. Как ни называй это явление, в сторону толпа все равно не отвернет. Одурманенные люди неумолимо надвигались на Ларису и ее напарника. Вампиры и мистика – опиум для народа. Можно сказать, что эту истину она прочувствовала своей шкурой.
Фокин снова выстрелил в воздух. Никакой реакции. Разве что люди плотнее сомкнули ряды и ощетинились вилами и кольями. Пришлось пятиться назад в надежде на то, что в очумевших крестьянах проснется здравый смысл. Еще была надежда на собственные ноги. Лариса могла сойтись в жестоком бою с двумя-тремя накачанными мордоворотами. А перед толпой полоумных сельчан она чувствовала себя полностью беззащитной. О пистолете она не думала. А вот стрекача задать подмывало.
Толпа напирала. И Фокин уже схватил ее за руку, чтобы тащить за собой. Но людей остановил громкий пронзительный крик. Как по волшебству, их глаза озарились светом разума. Федотыч наконец узнал Ларису. Ошалело почесал затылок и вместе со всеми повернул в сторону, откуда раздался крик.
Про Ларису и Фокина все начисто забыли. И они смогли продраться сквозь толпу к месту, где на земле лежал Даниил Бакатин. Из груди у него торчал осиновый кол. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день. А вот и сам Юрий. Юрий Николаевич Граков. Он стоял над трупом с трясущимися руками, которые только что вонзили в человека остро заточенный кол. Казалось, он не понимал, что произошло. В широко распахнутых глазах стоял тупой вопрос: «Что это было?»
– М-да! – покачал головой Фокин.
Он был ошеломлен происходящим. Но это не помешало ему исполнить свой служебный долг. Ему следовало опасаться толпы. В любой момент она снова могла взбунтоваться. Но все же он снял с пояса наручники, с ними подошел к Гракову. Тот уже понял, что случилось непоправимое. И нужно отдать ему должное, в истерике биться не стал. Даже сам протянул руки, на которых тут же замкнулись стальные браслеты.
Но это еще было не все. Раздался истошный женский вой, и тут же на шее Гракова замкнулось кольцо из женских рук.
– Мра-азь! – билась в припадке Белла.
Это она пыталась задушить убийцу своего мужа. Но сильные мужские руки оторвали ее от Гракова. И швырнули на землю.
– Ведьма! – заорал кто-то.
– Бе-ей! – прокатилось по толпе.
Ситуация снова выходила из-под контроля. Кто-то уже занес над Беллой топор. Это было слишком. Лариса могла застрелить недоумка. Возможно, тем самым отрезвит толпу.
Но Белла каким-то чудом ушла с линии удара. Пока идиот с топором возьмет поправку, Лариса успеет его достать в рукопашной. Стремительный прыжок, нога летит с силой пушечного ядра. Удар. Мужик вместе с топором проваливается в толпу.
Лариса еще не опустилась на землю, но кто-то уже пытается пнуть ее ногой. Но не успевает, потому что ее рука оказывается быстрей. И силы в ней не меньше, чем в мерседесовском поршне в момент сжатия. И скорость примерно та же. Мужик еще не успел вырубиться, а на Ларису снова кто-то набрасывается...
Все действо не заняло более пяти секунд. Лариса стояла в эпицентре взрыва, а вокруг тела, тела. К счастью, не мертвые. Уцелевшие мужики протрезвели. И потрясенно смотрели на нее, как на какое-то фантастическое существо с планеты чебурашек-ниндзя.
* * *
Лариса подошла к одному, похлопала по щеке и вкрадчиво так сказала:
– Нельзя обижать женщин.
– Нельзя, – потрясенно пробормотал мужик.
Кивая в знак согласия, он наклонился над Беллой, помог ей подняться и повел в дом.
– Митинг объявляется закрытым! – бросил в толпу Фокин.
Но люди расходиться не торопились. Ждали продолжения.
– Расходимся по домам! – потребовала Лариса.
Никакой реакции.
– Остаются только свидетели! – добавила она.
Просьба не произвела эффекта разорвавшейся бомбы. Но все же мужики стали покидать «поле боя». Через четверть часа во дворе остались только Лариса и Фокин с арестованным. И еще мужик, который увел в дом Беллу. Правда, он скоро появился. Вслед за овдовевшей женщиной.
Белла молча опустилась на колени перед трупом, голова обессиленно упала на грудь.
– Ну и что скажешь? – обращаясь к Гракову, спросил Фокин.
– Я... Я не хотел... Сам не знаю, что на меня нашло... – жалко пролепетал убийца.
– Даже не помнишь ничего, – усмехнулся Стас.
Он уже позвонил в милицию и ждал прибытия опергруппы.
– Ну почему, помню... Мы с Васькой Ковтуном сидели, Сашка Телегин был. Генка Рыжиков подошел. Шары по пять копеек. Сказал, что вампира нашли, который мою дочку сгубил. Сказал, что милиция кровь Катюшкину в хате у него нашла. Ну, во мне все вскипело. Ум за разум зашел. И мужики как взбесились...
– Да это можешь не объяснять... Значит, говоришь, Генка Рыжиков тебе про вампира сказал. А сам он как обо всем узнал? Не участковый ли сказал?..
– Подберезкин, что ли? Ну, может, и сказал кому. Мы когда сюда шли, он помешать нам хотел. Так связали его. В управе закрыли...
– Лучше бы тебя самого в управе закрыли. Эх, мужик, натворил ты дел. Теперь расхлебывать придется...
– А зачем он дочку мою убил? – вскинулся Граков.
Ответила ему Белла.
– Он не хотел... Он не хотел ее убивать! – хватаясь руками за волосы, громко сказала она.
Остолбеневший взгляд устремлен куда-то в пустоту.
– Даниил, скажи, что ты не хотел ее убивать! Скажи!!!
Белла обращалась не к кому-то, а к призраку своего мужа, который могла видеть только она.
Даже далекий от медицины человек смог бы понять, что женщина тронулась умом.
Белла сломалась: не вынесла тяжести разыгравшейся трагедии. И без того у нее с психикой было не все в порядке. Наверное, сложно остаться здоровой, когда у тебя на руках муж-калека, которого ты еще к тому же и любишь. Мужа обвинили во всех смертных грехах и вонзили в сердце осиновый кол. И сама она едва спаслась от самосуда. Слишком тяжелый удар по психике...
Оперативно-следственная бригада не заставила себя долго ждать. Гракова забрали сразу, Беллу отправили в психиатрическую больницу имени Алексеева, некогда – Кащенко. Труп ее мужа увезли в морг. Дом Бакатиных опечатали.
Через неделю была произведена эксгумация тела Кати Граковой. Еще через две недели были готовы результаты экспертизы. Оказалось, что в бутылке, найденной в доме Бакатиных, находилась кровь бедной девочки. Как и ожидалось, смерть Кати Граковой была списана на Даниила Бакатина, дело было закрыто в связи с гибелью обвиняемого.
У следствия никаких вопросов не осталось. А вот Лариса хотела бы задать пару вопросов Денису Елагину. Но оказалось, что на следующий же день после гибели Даниила Бакатина он отправился на заграничный курорт.
Глава четвертая
1
Фокин – здоровый малый. Но рука у него легкая. В самом прямом смысле. Лариса не чувствовала ее тяжести. Обнимая за плечи, он бережно прижимал ее к себе. Нельзя сказать, что Лариса испытывала удовольствие. Но что-то было волнующее в его прикосновениях.
И все же она была внутренне напряжена. Его объятия почему-то ассоциировались с клеткой, и так хотелось поскорей вырваться на свободу.
– Ларис, ну почему ты такая зажатая?
Он приблизил губы к ее уху и словно бы невзначай легко коснулся его. По телу пробежал нервный ток.
– Еще раз – и в глаз! – тихо, с нежной улыбкой на губах сказала она.
– Нельзя так. Ты должна вести себя естественно...
Вся беда в том, что по сценарию они должны изображать влюбленную парочку. Насильник, на которого они охотились, был большим оригиналом. Одни маньяки предпочитают проституток, другие девственниц из музыкальной школы, третьим подавай женщин в военной форме. Кто во что горазд. Этот же психопат бродит по городским паркам, выискивает влюбленные парочки. А затем идет по их следу. Если мужчина провожает свою подругу до самого дома, маньяк оставляет эту пару в покое. Если же влюбленные расстаются у станции метро, тогда следует продолжение. Насильник идет за девушкой по пятам до самого дома, в подъезде набрасывается на нее, насилует и выкалывает глаза.
На счету этого урода уже три девушки.
– Мне кажется, я чувствую на себе чей-то взгляд, – тихо сказала Лариса.
Непонятно, то ли за ними в самом деле кто-то наблюдал, то ли ей просто хотелось, чтобы Стас поскорей оставил ее в покое.
– Отлично. Значит, нам пора целоваться.
Его губы стремительно приближались. У Ларисы даже закружилась голова. Так было с ней однажды в детстве. Старший брат бросил ее с лодки в реку. Она стала тонуть, облака в небе закружили перед глазами. От растерянности она не успела набрать воздуха. И сейчас ей казалось, что ее тянет на дно мутного омута. Она не успевала набрать воздух... Тогда брат не дал ей утонуть, она даже воды не нахлебалась. А Фокин щадить ее не стал. Поймал ее губы и потянул ее за собой в какую-то яму, где пахло табаком и мятной жвачкой.
Многие женщины теряют голову от поцелуев. Но, видимо, Лариса не из их числа. Нельзя сказать, что Стас вызывал у нее отвращение. Но целовалась она с ним исключительно из чувства служебного долга.
Наконец он отстранился от нее.
– Какая же ты скотина!
Со стороны казалось, что ее счастью нет предела. Знал бы кто, какой ураган бушует в ее душе. Маньяку об этом лучше не знать.
Напротив них, через аллею, в ямке возле хвойного дерева сидела кошка. Видно, что зверь сильный, преисполненный чувства собственного достоинства. Поза сфинкса, гордо вскинутая голова, глаза закрыты. Отдыхает кошка, греется в лучах пока еще теплого солнца.
На «влюбленную» парочку кошка не обращала никакого внимания. Лариса отвечала ей тем же. Но сейчас ей нужно было предотвратить очередную «любовную» атаку.
– Смотри, какая красавица, – кивком головы показала она на кошку.
– На тебя чем-то похожа...
– Между прочим, у нас есть что-то общее. Мы кошки, которые гуляют сами по себе... Не знаю, как эта, но меня на котов не тянет. Может, не хочу терять независимость, как ты думаешь?
– Не знаю. Может, ты просто...
– Можешь назвать меня лесбиянкой или фригидной сучкой, я не обижусь.
Пожалуй, она бы и в самом деле не обиделась, если бы у Фокина язык повернулся сказать такое. Ну пару недель бы не разговаривала с ним, для приличия. Но истерики бы не было, это точно.
Лариса не лесбиянка. И тем более не сучка. Она всего лишь благородная кошка. Беспородная, но благородная. Так иногда бывает.
– Смотри, кобеляки! – Фокин первым заметил надвигающуюся опасность.
На кошку летели два здоровенных добермана. Откуда они взялись, непонятно. Зато дело ясное, что дело темное. Псы явно намеревались растерзать бедное животное.
Но, странно, внутри у Ларисы ничего не шелохнулось. И что еще более странно, кошка тоже никак не отреагировала на появление собак. А ведь пора уносить ноги.
Псы приближались. Но кошка уперто игнорировала смертельную опасность. Открыла глаза и смотрит на них как ни в чем не бывало. Только уши в режиме локаторов. Доберманы офонарели от такой беспардонной наглости. С горловым рычанием закружили вокруг кошки. А той хоть бы хны. Сколько в ней было внутреннего благородства и презрения к кобелиному отродью!
Доберманы кружат вокруг героической животины. А укусить ее не решаются. Оказывается, собак можно побеждать одной лишь силой духа. И все же один из псов цапнул кошку за спину.
Что тут было! Кошка молниеносно вскочила на все четыре лапы. Шерсть дыбом, хвост трубой, в глазах тигриная ярость. Она ударила всего один раз. Кошачьи когти впились псу в нос.
Доберман взвизгнул как резаный. В это трудно поверить, но он развернулся на все сто восемьдесят градусов и задал стрекача. Второй пес также с позором покинул поле боя.
А кошка... Кошка преспокойно опустилась в ту же ямку, подобрала под себя лапы и лениво закрыла глаза.
– Вот тебе и раз! – хмыкнул Стас. – Крутой кот, ничего не скажешь.
– Это кошка.
– А я говорю, кот.
– А я говорю, кошка!
– Ну вот, еще и поругаемся. Как там говорят, милые бранятся – только тешатся?.. Кстати, мы с тобой только и делаем, что тешимся. Как кошка с собакой... Между прочим, ты в самом деле похожа на эту кошку...
– А ты на добермана не похож... Классный ты мужик, Стас. Хоть и с приветом малость, но есть в тебе что-то...
– Может, тогда поцелуемся?
Вот этого Лариса не хотела. При всем своем уважении к напарнику.
– Нет, уже не время. Расходиться нам пора...
– Ты думаешь, нас пасут?
– Чувствую.
– А я чувствую, что ты просто целоваться со мной не хочешь... Ладно, у нас впереди еще много времени. Еще нацелуемся, – с ехидцей посмотрел на нее Стас.
– Размечтался.
– Да нет, это ты размечталась. Думаешь, мы нашего маньяка с первого раза выцепим? Как бы не так. Месяц как минимум уйдет...
– А ты этому только рад.
– Ну нет, конечно. Чем быстрее возьмем ублюдка, тем лучше... А чем позднее, тем еще лучше. Для меня...
– Фокин, ты сам маньяк. Тебя пора изолировать от общества.
– Только с тобой вместе. Эх, изолироваться бы нам где-нибудь на Мальдивских островах.
– А на Новую Землю не хочешь?
– С тобой хоть на край света.
– Трепач.
Фокин поднялся со скамейки, Лариса нежно взяла его под руку, прильнула к нему.
Всю дорогу до метро она мечтала о том, чтобы поскорей отлипнуть от него. А когда они расстались, на душе вдруг образовалась легкая пустота. Но ее тут же заполнил азарт охоты. Она чувствовала на себе чей-то скользкий взгляд. Кто-то шел за ней по пятам.
Станция метро «Беговая», Хорошевское шоссе, многоэтажный дом. На всем пути неприятный холодок на спине.
Этот дом выбран не случайно. В подъезде нет домофона. Преследователь запросто может войти вслед за ней. Кто-то идет. Шаги мягкие, вкрадчивые. Лариса входит в лифт. И тут же в кабинку втискивается некая серая личность – неприметная внешность, неброская одежда, среднестатистическая комплекция. Взгляд потухший. Ни малейшей маниакальной искорки.
Створки лифта закрываются. Все, помощи ждать неоткуда. Нужно рассчитывать только на себя. Если, конечно, рядом с ней маньяк.
А тип ведет себя спокойно. Второй этаж, третий, четвертый... И только на шестом он резко приходит в движение. Рука нажимает на кнопку экстренной остановки. Лифт останавливается. Лариса в ловушке. А мужичок уже вдавливает ей в живот какой-то острый предмет.
– Спокойно, цыпа!
В глазах шизофренический диагноз, а морда просит смирительной рубашки.
– Я поняла. Я все поняла! – Лариса искусно изобразила предобморочное состояние. – Не убивайте! Я все сделаю!
– И что ты сделаешь? – гнусно улыбнулся маньяк.
– А что вы хотите, то и сделаю...
– Да! Ну тогда давай... О-о, е-е!..
Насильник неосторожно убрал шило от ее живота, за что тут же поплатился. Лариса ловко отвела от себя руку с оружием. И растопыренными пальцами ударила маньяка по глазам.
Двери лифта открывались под звук горловой сирены. С заломленной за спину рукой маньяк выл от боли и обиды. Из его глаз текла кровь.
Фокин уже на месте. С ним еще один оперативник. Все это время они вели Ларису. Она не особо нуждалась в их подстраховке, но порядок есть порядок.
– Ты ему что, зенки выбила? – спросил оперативник Володя.
– Просто спецприем. Он оправдан в условиях тесного замкнутого помещения...
– Да никто не спорит, – кивнул Фокин. – А не слишком сильно ты ему врезала?..
– Не знаю, сильно или нет, но если эта мразь ослепнет, плакать я не стану...
– И то верно, – кивнул Володя. – Трем девчонкам глаза выколол...
– Око за око, и никаких гвоздей, – одобрительно подмигнул ей Фокин.
Она бы его возненавидела, если бы он посмел упрекнуть ее в чересчур жестоком обращении с преступником.
Задержанного маньяка доставили в ближайшее отделение милиции, оттуда в специальную больницу. Травма глаз оказалась достаточно серьезной. Лариса не считала себя бездушной, но ей нисколько не было жаль этого морального урода.
Психиатрическая экспертиза может признать этого ублюдка невменяемым. А это значит, что ему спишут трех девчонок, которым он изуродовал жизнь. Годик-другой лечения в спецбольнице, и он выйдет на свободу. И его снова потянет на старое. Хорошо, если он к тому времени ослепнет...
Маньяк – трофей ценный, и за него Ларисе причиталась специальная премия. Но Званцева пока ограничилась устной благодарностью. Похвалила и Фокина за хорошую организацию работы.
– Молодцы, быстро вы с ним справились. С первого захода.
Арина Викторовна не скрывала своей радости. А вот Фокин был чем-то расстроен.
– А я знал, что так и будет, – буркнул он.
– Это хорошо, что ты знал. Оперативное чутье – дело тонкое, не каждому дано. Хорошо сработали, поздравляю... Сегодня можете отдыхать. А завтра будьте добры на службу. Все, свободны...
Лариса вышла из кабинета, вместе с Фокиным покинула управление. Одиннадцать утра. Впереди целых полдня свободного времени. И у нее, и у Стаса. Правда, им не по пути. Но он пока об этом не догадывается.
– Ты чего такой кислый? – спросила она.
– Да вот все про закон подлости думаю. Все-таки есть такой закон на этом свете.
– А кто в этом сомневается?
– Ну не сомневаюсь, это точно... Ты же знаешь, поймать маньяка с первого раза – нонсенс. А мы поймали. Почему? Да потому что закон подлости сработал. Мы с тобой сегодня в парке сидели бы, целовались бы, обнимались, так...
– Облом вышел у господина поручика, да? Ну ничего, может, скоро другой маньяк объявится. Ну, который, например, охотится на женщин, которые только что занимались любовью... И не абы с кем, а с доблестным капитаном Фокиным.
– Издеваешься?
– Нет, пытаюсь тебя обнадежить. Мы же с тобой по-прежнему напарники. Поверь, не все еще потеряно...
– Лариса, ты меня убиваешь. Без ножа режешь.
Фокин с трудом удерживал на лице бравурную улыбку. Не до шуток ему сейчас... Может, он в нее влюбился?
– Ты сейчас куда?
– По своим женским делам.
– Может, в кафе сходим?
– Шампанского попьем?
– Почему нет?
– Потому что шампанское по утрам пьют только аристократы или дегенераты.
– Но ты-то аристократка!
– Может быть. Но на аристократку я мало похожа. Посмотри, во что я одета?
– Нормально ты одета. И смотришься супер.
Смотрится Лариса эффектно. Мужикам-то на качество шмоток наплевать. Им главное, чтобы ноги были стройными, чтобы зад, грудь и прическа соответствовали голливудским штампам. Женщины же, завидев красивую девушку, начинают искать изъяны в ее одежде. И непременно находят. Прикид у Ларисы не очень. Обтягивающие брюки, легкомысленная маечка, поверх – легкая джинсовая курточка. Туфли и сумочка с «чуркизовского» рынка. Китайский ширпотреб российского производства.
– Это тебе так кажется. На самом деле все запущено... Надо поднимать свой имидж. И, пожалуйста, не говори мне, что имидж ничто...
– Не скажу. Но скажу, что жажда – все.
– Если ты имеешь в виду жажду плоти, то, поверь, я для тебя плохой собеседник. А партнер тем более...
– Я тебе верю, – удрученно кивнул Фокин. – Поэтому я исчезаю. Дабы не затенять светлый образ твоего нового имиджа...
– Трепач.
– Это не треп. Это гусарская тоска... До завтра.
– Бывай.
Извечные русские вопросы – что делать и кто виноват. Женщины переиначивают их по-своему. Что надевать? И кто виноват в том, что надеть нечего? Или не на что...
С деньгами на данный момент проблем не было. Недавно из Сибири вернулся ее старший брат. Пробыл недельку в Москве и укатил на юга. Но прежде сделал сестренке подарок – триста американских рубликов. Семьи у Ларисы нет, семеро по лавкам не пищат, о муже заботиться не надо. Ничто не удерживает ее от соблазна отправиться в магазин. Так в чем же дело?
ЦУМ, он же музей фирменной одежды, ей не по карману. В дорогие бутики ходят новые русские. Здесь товар в два, когда и в три раза дороже, чем в обычном торговом центре. Самое то, чтобы не лохануться.
«Лохануться» Лариса не боялась. И отправилась в известный ей торговый комплекс, где цена и качество в оптимальном соотношении.
Выбор одежды по модным журналам не для нее. Дурацкая мода из серии «шла, упала, очнулась – непонятно, что на мне, то ли платье, то ли видение». На страницах – шабаш моделей, в таких нарядах только на метлах за Воландом гоняться. Лифчик на попе, на груди карманы – один для «Оби», другой для «Орбита», сбоку – бантик. А советы в этих журналах – это нечто. Жена нового русского спрашивает психолога. Муж недостаточно уделяет ей внимания. Нет, он ей не изменяет, просто ушел в работу, домой поздно возвращается – поцелует ее, ребенка, и спать. Подскажите, что делать? Ответ психолога прост и глуп до безобразия: «Поищите себе другого мужа. Жизнь-то всего одна». Если бы это была шутка, а то всерьез. Неудивительно, что у людей после таких журналов крыша едет. И маньяков становится все больше...
