Владимир Колычев
Черное правосудие
– Не только в карате. И не смешная она уже вовсе. Повзрослела, изменилась. Вот смотри, – Максим вынул фотографию Ольги и положил на стол перед Толиком.
– Ну ваще!.. – только и сказал тот.
Высшая степень восхищения.
– Я тоже так думаю.
– А Маринка тебе зачем?
– Муж ее мне сейчас нужен.
– Отношения выяснять будешь? – нахмурился Толик.
Он явно не собирался давать друга в обиду. А ведь друг-то женился и на его любимой девушке, не только Максима.
– Буду, но не с ним. Марину похитили.
– Че?!
– Что слышал. Сегодня утром я ее видел, разговаривал с ней. Потом видел, как она к своей машине пошла. А тут уроды какие-то в кожаных куртках ее схватили, в свою машину затащили и увезли. Я к ней, но не успел, далеко было.
– Понятно.
Рука Толика потянулась к бутылке. Разволновался парень.
– Надо мужу сообщить.
– Сейчас хряпнем еще по чуть-чуть и поедем.
И тут зазвонил звонок.
– Кого там хрен принес? – Толик пошел открывать.
Через минуту в кухню вошел Олег, муж Марины. Бледный как мел, руки трясутся. И еще сильнее затряслись, когда он увидел Максима.
– Ты?!
Что и говорить, не любил он Максима, ревновал к нему жену.
– Ну я.
Казалось, Олег сейчас бросится на него с кулаками.
– Сядь, остынь, – урезонил его Толик. – Что там у тебя стряслось?
Олег сел на табурет, не спрашивая, взял бутылку, налил себе полный стакан и залпом выпил.
– Марину вроде как похитили, – наконец выдавил он из себя.
– Что значит «вроде»?
– Люди видели, как ее в машину какие-то качки силой затаскивали.
– Макс тоже видел.
Олег встрепенулся и впился в Максима злым взглядом.
– Ты видел?
– Допустим.
Максим мог вырубить его одним ударом, но даже не думал об этом. Понимал, как человеку хреново.
– Ты разговаривал с Мариной?
– Разве это важно?
– Для меня важно! – выкрикнул Олег. – Только попробуй тронь ее!
– Слушай, ты! – зарычал на него Толик. – Ты мне друган, но я тебе сейчас, бля, по чайнику настучу. Че ты, в натуре, пургу несешь? Ты зачем пришел?
Только грубостью Толик мог остудить Олега. И у него это получилось.
– Ты, Толик, должен мне помочь. Ты же обещал.
– Понял, без проблем. Ты это, случаем, в ментовку не заявлял?
– Какая, , ментовка? – Олег снова начал заводиться. – Марину Фюрер похитил, а у Фюрера вся ментовка на прикорме.
– Стоп! С чего ты взял, что ее похитил Фюрер?
– Я же говорил тебе вчера, что Фюрер на меня наехал. Деньги он свои получит, тут мне деваться некуда. Только ему одного счетчика мало. Вот он Марину к себе и забрал. Что, если он ее изнасилует?
Олег низко опустил голову и обхватил ее руками.
– Гасить, бля, надо этого ублюдка! – сжал кулаки Толик. – Если Маринка у него, мы ее из этого дерьма, бля буду, вытащим. Так, Макс?
Максиму невольно вспомнился подвал, где его запер вместе с Мариной и Толиком этот самый Фюрер. Уже тогда он был тем еще подонком. Потом он вспомнил тот же самый подвал, куда заглянул случайно. Шестнадцать лет ему было тогда. Видел он, как здоровенные пацаны тягают железо, качают мышцы. Раньше они в фашистов играли, а сейчас серьезными делами заправляют, рэкетом занимаются. И все под Фюрером ходят. Далеко этот гад прыгнул, и никто его не остановит. Ну, это еще как сказать!
– О чем разговор?
Если Марину похитил Фюрер, он же ее и вернет. Изнасилует он или нет, это другой вопрос. Но Олег ему заплатит, и он вернет Марину. Их помощь ему вроде как и не нужна, они только хуже могут сделать. Олег скоро это поймет и начнет отговаривать, но пока он порет горячку, нужно пользоваться моментом. Уж больно хотелось Максиму и Толику самим вырвать Марину из рук Фюрера.
– Братан, мы найдем твою Маринку, зуб даю, – заверил Олега Толик. – И на Фюрера наедем. Только нам стволы нужны.
– Да, стволы в этом деле не помешают, – согласился Максим.
В очень серьезное дело они ввязываются, тут уж крови бояться нечего. Возможно, придется кого-то подстрелить, хотя лучше было бы обойтись без пальбы.
– И пару-тройку тротиловых шашек, – добавил он.
Может, им понадобится что-то взорвать. А с минным делом они знакомы.
– Стволов у меня нет, шашек тоже, – сказал Олег. – Но есть деньги.
– Тогда о чем базар?
Толик подмигнул Максиму.
Они начинают серьезное дело. Они одна команда. Непобедимая.
Марина стояла под тугими струями душа, смывала с себя мыльную пену. Голова вскинута, глаза закрыты, рука заброшена на мокрые волосы. А фигурка у нее высший класс. Ножки, животик, груди – все в идеале. Залюбуешься. И Фюрер любовался. Он наблюдал за ней через глазок скрытой видеокамеры, выходящий на метровый экран «Панасоника».
Потом Марина ушла к себе в комнату сушить волосы, краситься, одеваться – словом, готовиться к ужину.
Ужин при свечах. Где-то Фюрер читал об этом. Вроде бы высший шик. При свечах так при свечах.
Они будут сидеть с Мариной за столом, пить шампанское, вспоминать детство. А потом он ее трахнет.
Можно взять ее силой. Пара пацанов заломает ее без проблем. Но брать ее силой неинтересно. Вот если она ему по доброй воле отдастся…
Если честно, то он сомневался в том, что Марина так вот и подставит ему свой передок. Не красавец он: обделила его природа. Но ничего, если баба заартачится, у него в запасе всегда есть верный вариант.
К столу Марина вышла с улыбкой. Обалденная баба, базара нет. Глаза сияют, лицо светится. Да она рада ему! Фюрер почувствовал, как у него забурлила кровь.
Она продолжала улыбаться и за столом. И глазки ему строила. Но она же вроде ненавидеть его должна. Он ее похитил.
– Все вспоминаю наш подвал, – она первой заговорила о детстве. – Только раньше ты, Фюрер, не больно-то меня жаловал.
– А сейчас жалую? – расплылся он в довольной улыбке.
– Жалуешь. Красивый у тебя дом, хорошо у тебя.
В ее глазах был восторг. Бальзам Фюреру на душу.
– Знаешь, почему ты здесь?
– Потому что я тебе нравлюсь?
– Нет.
– Я тебе не нравлюсь?
Она даже обиделась.
Фюрер хватил ртом воздух.
– Нет, ты-то как раз мне нравишься, гадом буду! Мне твой муж не нравится. На бабки он меня кинул.
– На бабки, кинул… Как это понять?
Святая невинность.
– Он мне недоплачивал.
– Ах вот оно как! – Марина нахмурилась. – Олег для меня деньги берег. Я женщина дорогая, на меня много денег надо.
– Я твоего мужа наказать хотел, вот и похитил тебя.
– Ах ты негодник! – Она погрозила пальчиком.
Эта женщина с ним играет, но игра кайфовая.
– Пусть негодник. А знаешь, что я хотел с тобой сделать?
Ладно пора переходить к самому главному. В штанах уже застоялось.
– Что?
– А то, что мужики с бабами делают. Марин, давай пойдем ко мне в комнату?
– Зачем?
– Ну ты же сама знаешь, – замялся Фюрер.
Он хотел быть с ней грубым, но почему-то не получалось.
– Не знаю…
Но она, конечно, все знала. Чего ломаться-то?
– Мы с тобой это, типа сексом займемся.
– Да что ты говоришь? – Ее губы изогнулись в гневную дугу. – Ты что, за шлюху меня принимаешь?
– Ты это, короче, не брыкайся! – рявкнул он, поднимаясь со своего места. – Хочу тебя трахнуть и трахну! И целку ты из себя не строй, не то все дыры распломбирую!
Наконец-то он разговаривает с ней, как со всякой другой женщиной. Они, суки, только такой язык и понимают.
– Ну зачем же ты так? – Марина сразу потускнела.
– Пошли, – он взял ее за руку и потянул за собой.
Но он недооценил ее. Она вырвала руку и отбежала в глубь комнаты.
– Василий, ну зачем же ты со мной так грубо? – со слезами на глазах спросила она.
Фюрер почувствовал, что начинает таять. И правда, чего это он с ней так грубо?.. Она не такая, как все.
– Ты же мне нравишься.
– Я думала, ты меня у мужа похитил. Думала, ты ко мне серьезно.
– Мало что ты думала, – голос его звучал неуверенно.
– Скажи, ты женат?
– Нет.
Зачем ему жена? В его распоряжении самые клевые девки в городе. Только свистни, гуртом набегут. Но Марина не девка, она особенная. А что, если?..
Он даже затаил дыхание.
Что, если он женится на ней? Заберет у мужа и женится. Идеальной женой будет. Вряд ли он найдет себе лучшую… А еще за ней богатое приданое.
Фюрера осенила блестящая, как ему показалось, мысль. Муж Марины владеет тремя магазинами в Грибовске и еще одним в областном центре. И все это, видать, завещано любимой жене. Проблема в одном – исполнить завещание. Но для Фюрера это не проблема. Чик «пером» по горлу – и куда только все проблемы подеваются.
– А знаешь, мы ведь по-хорошему можем быть вместе, – загадочно улыбнулась она.
– Как это по-хорошему?
– Нам нужно пожениться. И тогда я вся твоя.
– Да ты мои мысли, блин, читаешь!
Он готов на ней жениться, базара нет. Она будет ему примерной женой.
– А как же быть с твоим мужем?
Впрочем, он и сам знал ответ на этот вопрос. Развод со смертельным исходом. Но Марина недолго будет вдовой.
– Мы разведемся.
– И чем скорее, тем лучше.
– Правда, я многое потеряю, – ее голос звучал озабоченно. – Дело в том, что Олег завещал мне все свое имущество. Когда я сообщу ему о моем желании развестись, он изменит завещание.
Не успеет!
– Ну и хрен с ним. Со мной ты в бедности жить не будешь.
Марина только этого и ждала. Глаза у нее радостно засверкали.
– Я тебе на свадьбу бриллиантовое колье подарю.
Ее взгляд вспыхнул еще ярче. Похоже, он нашел ее слабое место.
– А сегодня я подарю тебе кое-что другое. Золотой браслет.
Фюрер подошел к Марине, взял ее за руку. Она пошла за ним как зачарованная. Он провел ее в свою спальню на первом этаже, подошел к потайному сейфу, открыл его, достал футляр, обитый красным бархатом. В нем лежал золотой браслет в виде переплетенных змей.
– Это твое.
Он открыл футляр и протянул браслет Марине.
Она чуть не задохнулась от восторга. Бабы, они все такие. Им самую хреновую безделушку покажи, они и рады.
Марина рассматривала браслет, примеряла его. И даже не обратила внимания на то, что Фюрер подошел к ней сзади и начал тискать рукой ее груди. Вторая рука задрала ей платье и двигалась вверх по ноге.
Только когда он начал стягивать с нее трусики, она закинула голову назад и жадно задышала. Ее тело мелко дрожало.
Дальше все пошло по известной схеме. Шмотки в сторону, флаг – по ветру, ноги врастопырку, и, ура, на подвиг. Он не хотел ставить ее в неловкое положение, но пришлось. В позе крабом она выглядела убойно.
Стоило признать, что в постели с Мариной неплохо. Хоть и не очень горячая баба, но стоит на нее еще как. Стоит и стоять будет. Возможно, он даже не будет ей изменять.
Браконьеры – народ серьезный. Красная рыба – это естественная валюта, достаточно твердая. Все места на лиманах, на реках и на море давно уже проданы. Но залетных ой-ой как много. Только успевай отбиваться, отстаивать свое место под солнцем. Вот браконьеры и отбиваются. К тому же с рыбинспекторами у них самая настоящая война. В ход идет все, от «лупары», то бишь обреза, до дорогих арбалетов с оптическими прицелами. Оружие на деревьях не растет. Его добывают из надежных источников. Один из таких источников знал Толик. Вместе с Максимом выехал в Краснодар.
На городском рынке Толик разыскал высокого тощего парня с бегающими глазками.
– Дело к тебе, Лопата, – заговорщицки подмигнул ему он.
– Че, стволы? – тихо спросил тот.
– А ты догадлив, – усмехнулся Толик.
– Че надо?
– Пару «макаров» с «маслятами» да тротиловых шашек с пяток.
– С «музыкой» проблем нет. А чего «макары»? Могу «люгер» или «браунинг» предложить. Еще «беретта» есть, отличная штука.
«И стоит дороже».
Но дело в данном случае не в цене. Просто к «макарову» и он и Толик в армейке привыкли. На этих пистолетах их дрессировали. Привычки – дело серьезное, ими разбрасываться нельзя. Тем более туфта все это, что про «ПМ» говорят. Отличная вещь, если разобраться.
– Не, нам «макары» нужны.
– Еще «лимоны» есть, «эф-первые».
– Пара штук не помешает, – Толик раздумывал недолго.
– Бабки вперед.
Лопата назвал цену, Толик отсчитал деньги.
Через час, «подкованные», они ехали к Грибовску.
Вечером того же дня они уже забирались на высокую сосну в роще неподалеку от особняка Фюрера.
– Классный он, бляха, «рейхстаг» отгрохал, – сказал Толик, настраивая оптику.
– Надо думать, – отозвался Максим.
Он сидел на «этаж», то есть на ветку, ниже.
Толик рассматривал дом через окуляры мощного полевого бинокля. Без него он не отправлялся ни на одну рыбалку. И сейчас они вроде как на рыбалке. Ловят рыбу в мутной воде.
– Блин, все окна зашторены, – сообщил он.
– Снайперов опасается.
– Бандитский век недолог. И на этого козла пуля уже отлита.
Толик продолжал смотреть в бинокль.
– Вряд ли он здесь Маринку прячет, – рассудил Максим.
– Почему так думаешь?
– А вдруг менты?
– Ты слышал, что Олег тер? Менты у Фюрера все куплены. Они при нем как полицаи при фашистах. Есть!
– Что там?
– Да занавеска на первом этаже откинулась. Бля буду, Маринка в окне засветилась. Все, исчезла.
– Ну что, братан, проводим рекогносцировку, – вставил армейское словцо Максим.
Если Марина в доме у Фюрера, надо составить план дальнейших действий, хотя бы визуально прощупать все подступы к объекту, определить слабые места, вероятность проникновения и все такое прочее.
А дом охраняется отлично. Два охранника постоянно дежурят, камеры наружного наблюдения везде понатыканы, на ночь спускают собак. Поверх забора колючая проволока, похоже, под током. Не так-то просто к пленнице подобраться.
Следующим вечером в темноте они снова пробрались к роще, влезли на сосну. И снова Толик увидел Марину все в том же окне. Теперь они стопроцентно знали, где ее комната.
– Окно зарешечено, – задумчиво проговорил Толик. – Решетка ажурная, декоративная, но крепкая, падла, на глаз видно. Только танком ее и сдернешь.
– Чем?
Максима осенила блестящая мысль.
– Танком. А что?
– Да ничего. Надо танк угнать. Тут неподалеку мотострелковая бригада дислоцируется.
– Слушай, а черепок у тебя варит!
План проникновения на территорию воинской части был составлен во всех деталях. Ночь, холод, луна за облаками. Сама природа помогала им. Да еще навыки разведчиков-диверсантов свежи в памяти.
Часть стояла на возвышенности. Вокруг забор из бетонных плит, старый, с дырами. Дыры заделаны латками из колючей проволоки. Но это не препятствие.
Толик перекусил проволоку, пропустил вперед Макса. За ним пробрался за забор и он. Крадучись они дошли до автопарка. Снова работа мощным кусачкам. Перерезали «колючку» во внутреннем ограждении. Тишина, в будке КПП свет не горит. Спит служба. Но осторожность все равно нужна. Они бесшумно подобрались к двум «сто тридцатым» «ЗИЛам». Явно списанные машины. Лобовых стекол нет, капоты сорваны, моторы тю-тю. На металлолом давно пора, но военные тяжелы на подъем.
– Давай, – Толик протянул руку и взял у Макса самопальную мину, закрепил ее под подножкой. – Нормалек.
Осталось запустить часовой механизм, но это уже плевое дело.
Все, с первой частью плана почти закончено. Теперь только покинуть пределы части. Что они и сделали. А потом снова проникли на ее территорию. Но уже с другой стороны. К танковому парку.
Часовой в тяжелом тулупе ходил вдоль утепленных боксов со вскинутым автоматом. Не подходи, мол. Да только туфта все это. Сонный часовой, на ходу спит. Находка для шпиона, одним словом. А Толику даже интересно быть шпионом.
Он подкрался к часовому со спины, заткнул ему рот и пережал сонную артерию. Готов. Тело обмякло. Толик бесшумно опустил часового на землю. Скоро очухается, а это ни к чему. Толик достал шприц-тюбик с быстродействующим снотворным и вколол часовому дозу. Теперь будет спать долго. Он оттащил беднягу в темное место, стянул с него тулуп, шапку, забрал автомат. Утеплился, вооружился. Медленно двинулся вдоль боксов. Как он и ожидал, ворота и калитки в них были закрыты. Ключи у дежурного по парку, а тот в своей будке кемарит. И на все замки закрыт. Надо дверь ломать, но нельзя. Вмиг тревогу подымут.
С Максом у них все рассчитано по минутам, даже по секундам. Через пять минут грянет взрыв. Самый раз.
Ленивой походкой Толик подошел к кнопке звонка, через который часовой связывался с караулкой. Нажал четыре раза. Мол, не сплю я, часовой Пупкин. Затем он все так же неторопливо двинулся к будке КПП. Подошел к двери.
И тут со стороны автопарка ухнула мина, взлетел на воздух списанный «ЗИЛ». Жертв нет, но шум изрядный. Дежурный по танковому парку как ошпаренный выскочил из своей конуры. Но в грудь ему ткнулся штык-нож автомата.
– Тихо, дядя, – гробовым голосом предупредил Толик.
Солдатскую шапку он уже снял. Сейчас на нем была вязаная шапочка «ночь», натянутая до подбородка. Вырезы только для глаз.
Он затолкал побледневшего прапорщика в дежурку.
– Где помощник?
– Там, – в испуге тот кивнул на дверь в закуток.
За спиной появился Максим. Он слышал разговор. Его лицо тоже скрывала маска. Он без слов отодвинул прапора в сторону, открыл дверь в комнату отдыха и нейтрализовал дневального. Все, теперь порядок.
– Жить хочешь? – спросил Толик и для убедительности передернул затвор.
– Да, – пробормотал прапор.
– Тогда вскрывай бокс. Танк нам нужен. И чтобы на ходу.
Наступил самый ответственный момент. Если прапор полезет в бутылку, начнет строить из себя Александра Матросова, тогда им придется ой как плохо. Но вояка решил, что его и в самом деле могут грохнуть. Долго упрашивать его не пришлось.
Вся дежурная служба бригады и караул были подняты по тревоге, но все внимание – на автопарк. Там произошел инцидент. О танковом парке забыли напрочь. На то и был расчет. И он оправдался. По логике вещей охрану парка нужно было усилить. Но Толику хорошо была известна логика военных, поднятых по тревоге ночью. Наспех во всем разобраться, вовремя доложить куда следует. Все остальное потом. К этому времени танк будет уже далеко.
Прапорщик явно дорожил своей шкурой. Открыл бокс, сам завел танк, уступил место Максу. Толик открыл выездные ворота.
Макс прогрел машину, выкатил ее из бокса и спокойно выехал за территорию части. К этому времени прапор уже лежал в своей дежурке. Минут на десять вырубил его Толик. Больше не надо. Все равно о пропаже вот-вот узнают.
Он скинул с себя тулуп, забрал с собой автомат, быстро закрыл за собой ворота, подбежал к боевой машине и забрался в нее.
– Два танкиста, два веселых друга! – заорал он в возбуждении, когда танк набрал полный ход.
Да, они настоящие диверсанты. Не зря их два года гоняли как сидоровых коз.
Макс уверенно вел машину. Управление «Т-70» входило в курс их боевой подготовки. Да что там наши машины, их и натовские танки водить учили.
В танке отсутствовал боекомплект, пулемет. Но Фюреру все равно писец.
Позавчера и вчера Марина была в постели не очень. Фюреру тем не менее с ней было хорошо. И так он ее и этак. Но инициативы с ее стороны почти никакой. Трахай, дескать, а я в потолок погляжу. Сегодня она загорелась, как будто сатана в нее вселился. Такое вытворяла! Если так и дальше пойдет, то он уж точно изменять ей ни с кем не будет.
Фюрер – мужчина здоровый, только вот, если честно, с потенцией у него что-то не очень. Больше одного раза ни-ни. А вот с Мариной у него и по три раза получалось. Кончит, заставит ее к окну подойти, нагнуться, выставить на обозрение свой роскошный зад. Ядерная картинка получается. «Болт» сам в «гайку» просится. Только Марине стыдно. Она прячет лицо за занавеской. Ничего, пусть посмотрит в ночь. Долго смотреть у нее не получается. Минута, две – и он снова зовет ее к себе.
Сегодня она заводила его аж целых пять раз. Таски такие, охренеть можно. И сама измочалилась, и его измотала. Даже в душ пойти времени не было. Как откинулась на спину, так и заснула. Он только на бок ее повернул да простыней накрыл. Пусть поспит. А утречком он еще палочку ей поставит. Ох и женщина!
Марина не любила, когда он курит в постели. И он, как ни странно, не курил. Но сейчас она спит, можно и курнуть. На душе-то как хорошо!
Фюрер достал сигарету, щелкнул зажигалкой. И вдруг услышал со стороны озера подозрительный шум. Погоди, да ведь это рев мотора.
Он подошел к окну, отдернул в сторону занавеску. У него на глазах въездные ворота с грохотом слетели с петель. По бетонированной полосе дороги прямо на дом медленно катил боевой танк. С ума сойти! Остановился, грозно повел орудием, снова тронулся с места и двинулся прямо на его окно.
Дальше Фюрер это кино смотреть не стал. Он пулей выскочил из комнаты. Не дай бог, сюда въедет танк!
О Марине он даже и не думал. Каждый за себя.
Максим подогнал танк вплотную к зарешеченному окну. Открыл люк водителя-механика, высунулся через него, накинул стальные тросы на оконную раму и на решетку. Снова сел за рычаги, дал задний ход. Рама и решетка вырвались с мясом.
И снова танк вплотную подошел к окну. Башня была развернута в сторону входных дверей. Толик держал автомат в пулеметном гнезде. Тра-та-та!
– Получили, гады? Теперь будут знать!
– Что там? – спросил Максим, натягивая шапочку.
Он уже был готов покинуть танк и пробраться в дом.
– Да охранники, бляха, из норы своей высунулись. Я этих крыс, блин, обратно загнал.
– Держи их на прицеле.
– Да без базара.
– Верхний люк откинь, и за рычаги.
Что сказал Толик в ответ, Максим не слышал. Он через оконный проем уже впрыгивал в комнату.
Марина полулежала на постели и с ужасом смотрела на него. Кроме нее, здесь никого не было. Значит, она ночует одна.
– Тише, Маша, я Дубровский, – весело сказал он, открывая лицо.
– Макс? – удивленно воскликнула она.
– Где Фюрер?
Она обвела взглядом комнату, как будто Фюрер мог быть именно здесь.
– Не знаю, – пожала она плечами.
– Ладно, трали-вали потом! Мы с Толиком за тобой.
Максим схватил ее за руку и сдернул с постели. Да она голая. Одежда лежала рядом. Он и ее загреб в охапку. Марина потянула за собой простыню. На ходу завернулась в нее.
Он вытащил ее через окно на броню машины, помог влезть на башню.
– Давай пролазь, – показал он на открытый люк.
Она послушно забралась в машину. Хотя, похоже, ей вовсе этого не хотелось. Вслед за ней пролез и он. И вовремя. Едва захлопнулся люк, как по броне зацокали пули. Расшевелилась наконец охрана.
Толик сидел за рычагами.
– Давай жми! – крикнул Максим, устраивая Марину поудобнее.
Но тот и сам знал, что нужно делать. Надо как можно скорее отсюда убираться. Вдруг у охранников РПГ найдется?
Все обошлось. Гранатомета у охраны не было. Танк беспрепятственно вырвался на оперативный простор.
Толик о чем-то весело рассказывал, но к ним не оборачивался. Все внимание на дорогу. Иначе беда. Марина слушала Толика, Максим ее как будто бы и не интересовал. И он тоже делал вид, что не замечает ее.
Через полчаса были на месте.
Все втроем они покинули танк. Оставили в нем автомат. Меньше проблем будет. Метрах в двадцати от боевой машины стояла в укрытии «Нива». Они пересели в нее и взяли курс на город. Танк остался стоять посреди дороги с включенным прожектором. Они уже проехали с километр, как навстречу им проехал военный грузовик. Ну все, считай, нашли пропажу.
Машину вел Толик. Максим сидел рядом с ним, Марина сзади. До города минут пятнадцать езды.
Они подъехали к пятиэтажному дому, где жили Марина с мужем.
– Ну все, вот ты и дома, – весело изрек Толик, открывая дверь.
Он выбрался из машины и помог выбраться Марине.
– Макс, я сейчас. Ты побудь в машине.
Они с Мариной скрылись в подъезде.
– Лихо вы, – сказала Марина, поднимаясь на третий этаж. – Самого Фюрера с носом оставили.
Особой радости в ее голосе не чувствовалось. Странно. От бандитов ее избавили, к мужу в упаковке доставили, а она не рада. Может, просто устала?
Толик остановился перед массивной бронированной дверью. Позвонил. Никто не открывал. Он позвонил еще. Результат тот же. Но Олег должен быть дома.
На всякий случай Олег дал ему запасные ключи от квартиры. И этот «всякий случай», видимо, настал. У Марины ключей не было. Они остались в доме у Фюрера, урода этого долбаного.
Толик открыл внешнюю и внутреннюю двери, пропустил вперед Марину. Она направилась в зал. Он шагнул на кухню: знал, что в холодильнике у Олега всегда есть «чекушка». На грудь принять сейчас в самый раз. Боевые сто граммов.
Марина вошла на кухню, бледная как смерть. Руки трясутся. Глаза как чайные блюдца, того и гляди, на пол вывалятся.
– Что такое? – Толик почувствовал неладное.
– Там, – еле выдавила она и рукой показала куда-то в глубь квартиры.
Толик обошел ее и двинулся в зал. Она пошла за ним.
На крюке вместо люстры висел Олег. Толику стало не по себе, но он нашел в себе силы подойти к висельнику, взять его за руку. Рука холодная – все, не жилец он на этом свете. Ну какого хрена он в петлю полез?..
– Это я во всем виновата, – услышал он за спиной голос Марины.
Она невидяще смотрела на покойного мужа. Глаза ее безумно блестели.
– В чем ты виновата?
– Фюрер жениться на мне хочет. Я не хотела, чтобы он меня изнасиловал. Поэтому я согласилась, – на одной ровной интонации проговорила она. – Вот, значит, как он избавился от Олега.
Она замолчала, села на диван и превратилась в каменное изваяние.
– Ты думаешь, это Фюрер?
Схитрила, называется. Неужели Фюрер всерьез решил жениться на ней? А почему бы и нет?
Марина молчала.
– Ну, сука! – обращая свой гнев к Фюреру, сжал кулаки Толик. – Я его, падлу, своими руками…
В это время во дворе прозвучали два выстрела. Это мог стрелять Максим. У него «макар» без глушителя. А зря.
– Ты сиди здесь! – срываясь с места, велел Толик.
Марина даже ухом не повела.
– Я щас. Если через час не вернусь, вызывай милицию, расскажи все как есть.
Последние слова он договаривал, уже закрывая за собой дверь. Слышала его Марина или нет?..
– Ублюдки, бля! – орал Фюрер, хлобыстая охранников по щекам. – Че, бля, в штаны навалили? Ни одного козла не загасили!
Не, в натуре, целый танк к дому подкатил. Ублюдок из него вылез, решетку сорвал, окно выдавил. Потом в комнату залез, Марину с собой забрал. Да его раз сто за это время можно было пристрелить. А у этих козлов очко сыграло. Танк, видите ли, с пулеметом. Одному козлу даже ухо пулей обожгло. Лучше бы ему яйца в клочья разнесло! Впрочем, и он сам был не на высоте, выскочил из дому и дал деру. Хорошо хоть вовремя остановился.
Охранники, два мордоворота в кожаных куртках, молчали. А что они еще могут сказать?
Теперь, когда танк исчез из виду, Фюрер мог соображать спокойно. Куда могли увезти Марину? Скорее всего домой, к мужу. А мужа уже нет, его Мурзила с Лабазом под суицид сработали, повесился, мол, горемыка.
Минут через пятнадцать к дому подъехал «БМВ». Боровик и Мюллер подкатили. Две первые скрипки в его криминальном оркестре.
– Че такое? – спросили они, подходя к Фюреру.
Вот на кого вся его надежда.
– Тут, короче, козлы какие-то на танке прикатили.
– На танке?
Да, в это трудно поверить. Но факт есть факт. Достаточно глянуть на снесенные напрочь ворота, чтобы убедиться в этом.
– Хорошо, что не на вертолете, – Фюрер уже мог относиться к этому с иронией.
Но еще совсем недавно ему было не до шуток.
– Кто?
– А это, пацаны, узнать надо, – хищно сощурился Фюрер. – Марину утащили. Через нее на козлов этих и выйдем.
– Сначала ее найти надо, – рассудил Мюллер.
– Вот этим и займетесь. Сами лично займетесь.
– Как скажешь, – пожал плечами Боровик.
Давно уже они не выходили на дело сами. Все «быков» своих выставляли. Но сейчас нет времени дожидаться рядовых исполнителей. Охранники не в счет. Этим лохам даже в помойке рыться не доверишь.
– По адресочку одному проедете.
– Мы без стволов.
А без стволов в таком деле никуда. Марина скорее всего под прикрытием козлов из танка. Танк-то, наверное, из части откуда-нибудь угнали. Может, она с танкистами любовь крутила?..
– Из моего арсенала возьмите.
Фюрер повел своих кентов в подвал, к тайнику. Одному дал «астру», другому «беретту», все пушки с глушителями.
– Сюда этих козлов притащите.
«БМВ» помчался к городу. Минут через пятнадцать будут на месте.
Максим сидел в «Ниве» и курил.
Курить он в армии начал. И не бросил вовремя – втянулся. А надо бы завязывать с этим делом.
Позади него остановилась машина. Он оглянулся. «БМВ» серебристого цвета. Именно в такой запихнули Марину. Максим напрягся, рука потянулась к «макару», клацнул предохранитель, щелкнул затвор.
Через минуту к машине подошли два крепыша в кожаных куртках. Глянули на него через окно. Ну и рожи, за три дня не обсерешь. Один потянулся к ручке двери с его стороны. Второй пристроился за спиной первого. Это явно люди Фюрера.
Дверь открылась.
– Ты чего здесь? – подозрительно прищурился качок.
Марину ищут. Врубились, где ее нужно искать. Что ж, Максим к такому повороту событий был готов. Ведь не зря они собирались с Толиком охранять ее до утра. На Олега надежда слабая. Он только петушиться умеет.
– Да так, к телке приехал, – словно бы нехотя ответил Максим.
Палец его лежал на спусковом крючке «макара», вместе с левой рукой опущенного за сиденье. Он и с левой руки стреляет отменно.
– В четвертом часу ночи?
– Наше дело молодое.
– А почему не за рулем?
Действительно, почему он сидит справа?..
– Слушай, ты что, из милиции? – вяло возмутился Максим.
– Почти. Ты это, козел, воду не мути. – Рука бандита полезла под куртку, там и осталась. – Говори, зачем здесь?
– Марину привез.
Хочешь правду? Получай!
– Так это ты, козел, на танке на Фюрера наехал?
– Я не козел.
– Поедешь с нами, – крепыш начал вытаскивать пистолет.
Хочешь пулю? И это можно!.. Максим никуда с ним ехать не собирался.
Бандит еще не успел направить на него ствол, как получил пулю в лоб. Второй дернулся, чтобы достать свою пушку, да уж куда ему! Пуля угодила ему в левый глаз. Побыстрее нужно было, ребята. Чего ж вы так?
Как ветром выдуло Максима из машины. Он ощутил мощный всплеск энергии. Руки обрели нечеловеческую силу. Он без труда забросил убитых на заднее сиденье через переднюю дверь. Затем занял место за рулем. Завел машину. Нужно бы как можно скорее уезжать, но без Толика нельзя.
Раньше, еще до армии, перед тем как кинуться в драку, его брал мандраж. Наливались свинцовой тяжестью руки и ноги, мелко колотило тело, адреналин в крови туманил мозги. Но в армии он стал сильным и вместе с силой обрел уверенность в себе. Теперь он не волновался. Ни разу даже не вздрогнул, угоняя танк и спасая Марину. Не дрогнула его рука и сейчас, когда пришлось убивать. Убивал без страха. Бандиты – не просто люди, они смертники и с самого начала знают, что их ждет гибель. А раз так, он убивал их легко и просто. За что боролись, на то и напоролись. Кроме того, сейчас действовал закон войны: или ты, или тебя.
Вот и Толик. Выбежал из подъезда и прямо к нему. Он уже все понял, поэтому без лишних слов занял место на пассажирском сиденье. Максим дал по газам, и «Нива» рванулась с места.
Водитель из него аховый. Но со двора и ночного города как-нибудь выедет. Сейчас нельзя терять ни секунды на пересадке.
