Владимир Кельт
Идеальный хищник
Сара просыпалась неохотно. Зевала, терла покрасневшие глаза и растерянно приглаживала слипшиеся волосы. Она неплохо выглядела в отличие от остальных. Природой так устроено, что женщины куда выносливее мужчин, о чем я сейчас жалел. Если Сара продержится дольше всех, то на ее долю выпадет ужасное испытание – доживать последние минуты рядом с разлагающимися телами друзей.
Мы возвращались в грот, держась за руки, следом шел кот.
– Мне кажется, или опять пахнет сиренью? – спросила Сара.
Я принюхался. Пахло сыростью и мокрым камнем, к запаху примешивалось что-то сладкое, как патока. Но я не мог разобрать аромата – нос заложило, хотелось чихнуть.
– Вы где пропадали? – удивился Гена, глаза лихорадочно блестели, губы и ладони были измазаны чем-то черным. – Не поверите! Тут полно еды!
Мы с Сарой ошарашено уставились под ноги. Грибы! Землю усыпали зеленые и желтые шляпки – маленькие, как теннисные мячи, и побольше – с крупный арбуз. Ступить негде! Такой богатой грибницы я не встречал на Астре. От мыслей о еде закружилась голова, колени задрожали, и я чуть не захлебнулся слюной. Хотелось сорвать гриб, сунуть в рот и проглотить не жуя.
Рыжик зашипел и рванул обратно в тоннель.
– Их нельзя есть, – неуверенно обронил я. – Сара, ты же знаешь…
Но Сара уже сидела на корточках и отламывала кусочек от мясистой желтой шляпки.
Кирби усмехнулся:
– Тогда ходи голодным. Мы ели, и ничего – живы. Правда Ивана рвало, – кивнул он в сторону спящего механика. – Но это потому, что слишком много съел. Нельзя объедаться, нужно начинать есть по крошке.
Девушка протянула руку – в ладони лежал кусочек гриба.
– Валера, тебе надо поесть. Пожалуйста, хоть капельку.
Сара улыбалась. Ее губы почернели.
***
На сытый желудок думалось лучше, и мы снова искали способ выбраться. Предлагали самые невероятные идеи, спорили, шутили. Существование больше не казалось никчемным, а ситуация безвыходной. Душу переполняла эйфория, мы знали, что скоро за нами придут. Нас спасут.
Иван рьяно отправлял сообщения с координатами, и я понятия не имел, как ему удалось зарядить севший терминал. Впервые за долгое время верилось, что сигнал пройдет, и в лагере снарядят за нами вездеход. Зная это наверняка, мы с Сарой и Геной обсуждали новые исследования, которые проведем по возвращении в лабораторию. Столько нужно сделать! Окрыленные надеждой, мы смеялись. Кирби тоже улыбался и больше не грубил, даже гладил Рыжика, и тот охотно забирался ему на руки. Сила и здоровье наполняли тела, радость – сердца. Я всерьез подумывал сделать Саре предложение, и был уверен, что она согласится. Мы проживем долгую и счастливую жизнь.
Ближе к вечеру наша компания собралась в гроте. Влажный камень блестел в свете фонарей, шляпки грибов светились, словно усыпанные мириадами крошечных светлячков. Мы болтали о пустяках, как вдруг послышались голоса:
– Котов! Остин! – кричало эхо. – Пришвин! Кирби! Вы где?
Мы удивленно переглянулись.
– Это наши! – обрадовалась Сара.
Мы бежали к завалу, не разбирая дороги. Впереди виднелся яркий солнечный свет, звучали знакомые голоса:
– Кирби! Остин!
– Котов! Бегите сюда!
Когда мы попали в лагерь, то не поверили своим глазам. На его месте сиял огнями город! Высокие дома с лоснящимися зеркальными фасадами, узкие улочки с горящими фонарями и зеленые клумбы, засаженные цветами и сиренью. Рай, мечта. Коллеги восхищенно расспрашивали о случившемся и угощали отменным жареным мясом. Все они даже на день не постарели, и по-прежнему носили скучную серую форму. Я пытался понять, как так вышло? Сколько прошло времени? Ведь за несколько дней города не возводятся. Но ответов не было.
Наконец-то началась счастливая жизнь, о которой я так мечтал. Мы с Сарой сидели на веранде нашего дома, и пили горячий кофе. Она смотрела на изумрудное небо, где ярко светило солнце, и улыбалась. Я хотел сказать, как сильно ее люблю, но слова вдруг застряли в горле, и я увидел, как солнце почернело.
Я закашлялся, дыхание сперло. Боль пронзила тело тысячью раскаленных игл.
– Сара… помоги… ‒ захрипел я, жадно хватая ртом воздух.
Но она продолжала глядеть в небо и улыбаться.
Со стоном я повалился на пол, меня рвало, в висках пульсировало. С ужасом я смотрел, как на серой куртке проступает кровь. Что-то драло мне грудь.
***
Я орал не своим голосом. Давился воплем, харкал слизью. Кругом пугающая чернота. Холодно… Как же холодно! С трудом я открыл глаза, но не увидел сияющего города. Темнота. Сырая, грязная. От нее несет гнилью и сиренью.
Рыжик драл мне грудь. Злобно рычал и срывал когтями нечто липкое и твердое, что служило мне коконом и мешало дышать. Неимоверных усилий стоило выбраться из этой тюрьмы. Каждое движение простреливало болью, голова кружилась. Кое-как я нащупал в кармане фонарь.
Я лежал на земле, средь желтых и зеленых шляпок грибов. Ноги обвивали мясистые черные лианы, и стоило вырваться, как те пульсировали и снова липли к телу. Рядом я увидел еще четыре кокона, похожих на саркофаги.
– Господи…
Что было сил, я бросился к первому кокону и стал рвать лианы. По рукам тек липкий черный сок, нестерпимо воняло сиренью. Наконец показалось бледное лицо, заросшее щетиной. Генка!
– Ну же! Давай! – я хлестал Гену по щекам. – Давай! Очнись! – я бил снова и снова, пока не понял, что он мертв.
Рухнув на пол, я взвыл. Сара… Мучительно-долгие секунды я боролся со страхом и слабостью. Подполз к следующему кокону. Кирби. Мертв. Следующий… Иван тоже мертв.
Руки дрожали, сердце билось о ребра.
– Нет! Нет! Сара!
Я остервенело рвал лианы последнего кокона. Хватался за стебли, драл их зубами. Крошил, мял, выдирал с корнем. Наконец показалось ее бледное лицо – прекрасное и умиротворенное дурманом – губы черные, глаза закрыты.
– Сара, очнись! Прошу! Сара!
Вздох. Хриплый, тихий.
Я подхватил Сару на руки и вытащил из саркофага. Девушка закашлялась, ее вырвало черной слизью.
– Валера, где наш сияющий город? ‒ еле слышно прошептала она.
– Нет города, любимая. Его никогда не существовало.
Послышалось мяуканье, я тут же обернулся на зов пушистого друга. Рыжик стоял у входа в тоннель, всем видом показывая, что нужно идти. Тогда я помог Саре подняться и повел прочь от грибницы.
Рыжик бежал по тоннелю. Останавливался, чтобы дождаться едва ковыляющих людей, и снова летел вперед. Под ногами полно лиан, грибы проросли на каменных стенах и даже на потолке. Куда нас ведет кот, я не знал, но безоговорочно доверял его звериному чутью. Вскоре показался завал. Каково было удивление, когда я увидел, что сквозь камни пробиваются серебристые полосы лунного света. Лианы отменно потрудились, разворотив камни, и мне осталось лишь сдвинуть несколько, чтобы открыть проход.
– Мы спасены! – обрадовалась Сара и указала на брошенный у пещеры вездеход. Я улыбнулся.
Путь к лагерю лежал неблизкий. Вести машину оказалось неимоверно трудно – перед глазами все плыло, усталость не позволяла сосредоточиться. Сара спала на пассажирском сиденье, рядом свернулся клубком кот. По подсчетам мы должны подъезжать к лагерю, но почему-то огней не видно. Сбились с пути?
Лишь когда в лунном свете показались модули, а фары выхватили из черноты стоянку квадроциклов, я понял, что мы на месте.
– Сара, проснись, – я тряс девушку за плечо. – У нас проблемы.
Она тут же села, сонно сощурилась и посмотрела в окно.
– Господи…
Лагерь был пуст. Лианы обвили модули и шатры, квадроциклы и вездеходы почти полностью ушли под землю, рядом с ними возвышались грибы. Зловещую тишину нарушал вой ветра и гул мотора. А в темно-зеленом небе горели чужие звезды, подмигивая двум лунам Астры.
