Владимир Жуматий
Морские десантные операции Вооруженных сил СССР. Морская пехота в довоенный период и в годы Великой Отечественной войны. 1918-1945
Следовательно, различие между стратегическим и тактическим десантами он видел не в их масштабе, а в решаемых задачах. Такая классификация морских десантных операций, по мнению Б. Б. Жерве, имела существенное практическое значение, так как определяла рамки возможности осуществления, а следовательно, и границы целесообразности решения применения того и другого вида десанта.[107]
Завершающей работой в 20-х гг., исследовавшей морские десантные операции, была монография профессора Б. Б. Жерве «Десантная операция», разработанная в 1929–1930 гг.[108] В ней он стремился «охватить и рассмотреть по возможности все стороны этой сложнейшей из всех военно-морских операций».[109] Б. Б. Жерве справедливо считал, что проблемы десантной операции и отдельных ее частных вопросов недостаточно проработаны в военно-научной литературе.[110]
Б. Б. Жерве внес определенный вклад в разработку теории десантных операций стратегического масштаба. Он выделил существенные признаки операции: непосредственная стратегическая цель операции на берегу; самостоятельное (от других сухопутных сил) выполнение этой операции и собственный, опирающийся на море тыл. В тактических десантах высаживающимся войскам ставится не самостоятельная стратегическая задача, но более или менее узкая тактическая задача: ударом во фланг или в тыл противнику, сражающемуся с нашими войсками в прибрежном районе, облегчить последним достижение тактического успеха.[111]
В отличие от зарубежных военно-морских специалистов Б. Б. Жерве считал, что «нет данных для вывода об упадке в настоящее время значения десантных операций».[112] Наоборот, по маневрам последних лет, производимым морскими силами держав, он сделал вывод о том, какое большое значение они придают тренировке своих вооруженных сил к выполнению десантных операций.[113]
В целом в работах В. К. Лукина, А. А. Саковича, М. А. Петрова, П. В. Гельмерсена и Б. Б. Жерве наиболее полно отражено состояние военно-теоретических взглядов на морские десантные операции. А. А. Сакович впервые осуществил проблемный подход к рассмотрению подготовки и ведения морских десантных операций. Следовательно, в годы военного строительства РККА и РККФ формирование военно-теоретических взглядов на морские десантные операции в основном завершилось.
Исследование показало, что основные проблемы морской тактики (особенности ведения боя, основы принципов сосредоточения сил и внезапности, тактическое использование боевых средств флота) до командиров кораблей не доводились. Отсутствие руководящих тактических документов отрицательно сказывалось на боевой подготовке сил. Разработанный в 1924 г. проект Боевого устава Морских сил не отражал достигнутого уровня и не соответствовал задачам, которые ставило высшее военное руководство перед флотом. В соответствии с поставленными задачами командование РККФ разрабатывало планы кампаний и операций.
Уже в директиве главкома № 11073 от 12 декабря 1921 г. Балтийскому флоту ставилась задача: способствовать продвижению Красной армии вдоль побережья Рижского залива и Балтийского моря.[114] В примечании к «Плану кампании № 2 для Балтийского флота» подчеркивалось, что под содействием Красной армии при продвижении ее вдоль побережья моря следует понимать помощь артиллерийским огнем, установление и поддержание коммуникаций и производство десантных операций.[115]
Следует подчеркнуть, что почти все планы предусматривали десантные действия. Так, в соответствии с директивой главнокомандующего Вооруженными силами республики С. С. Каменева от 12 декабря 1921 г. был составлен «План кампании Балтийского флота», утвержденный главкомом в 1922 г.[116] Директива требовала в случае войны с Финляндией и Эстонией без поддержки флота Большой Антанты в ходе развития Красной армией удачного наступления вдоль северного и южного берегов Финского залива «производства десантных операций».[117] Разработанный в соответствии с директивой план операций Балтийского флота от 22 ноября 1923 г., утвержденный начальником Морских сил Балтийского моря М. В. Викторовым, предусматривал: «Пользуясь представленными для этой цели сухопутными войсками, после соответствующей подготовки выполнить десантную операцию по высадке до 10 тысяч штыков при двух батареях и с обозом, причем флот возьмет на себя, при наличии благоприятной обстановки: уничтожение препятствующих батарей противника, артиллерийскую подготовку района высадки, техническое оборудование высадки, обеспечение операции со стороны моря, поддержку высадившихся войск до их закрепления, обеспечение морской коммуникации десанта, обратную посадку десанта».[118] План также учитывал возможность выполнения десантной операции в Ладожском озере (высадка «до трех тысяч штыков при одной батарее с обозом»).[119] Это давало возможность планировать подготовку к десантным операциям.
С целью повышения боевой готовности Балтийского флота было разработано «Особое положение»,[120] которое удовлетворяло следующим требованиям: быть готовым отразить внезапное нападение противника без объявления им военных действий и к нанесению такового противнику; быть готовым к обеспечению скорейшего проведения мобилизации, если таковая последует.[121] «Особое положение» вводилось во флоте распоряжением высшего командования в случае «натянутого политического положения, когда необходимо принять меры к отражению совершенно неожиданного нападения со стороны противника и в то же время самим быть готовым к нанесению такого же удара».[122] «Особое положение» способствовало реализации военно-теоретических взглядов в военной практике флота.
Подготовка войск и сил флота к морским десантным операциям осуществлялась в соответствии с разработками оперативных управлений штабов РККА и РККФ, в основе которых лежали планы армейского командования по обороне ключевых в экономико-политическом отношении участков побережья малочисленным флотом и содействию сухопутным войскам на приморских направлениях.
В ходе боевой подготовки действия войск и сил флота отрабатывались при проведении маневров, выполнении специальных заданий и длительных походов. 28 сентября – 9 октября 1922 г. прошли первые в советское время маневры Морских сил Балтийского моря (МСБМ) с участием 27 надводных кораблей (в том числе линкор «Марат»), 7 подводных лодок, 13 самолетов ВВС Балтийского моря, а также морской крепости Кронштадт и Петроградского укрепленного района. Одним из главных выводов из отчета была рекомендация на будущее время – «чрезвычайно желательно участие в маневрах сухопутных войск».[123]
Боевая подготовка морских сил активизировалась с приходом к руководству РККФ Э. С. Панцержанского. В 1923 г. были проведены крупные маневры флотов на Балтийском и Черном морях. Целью маневров МСБМ в 1923 г. было «производство активной операции высадки десанта в тыл армии противника».[124] В маневрах, проведенных в конце сентября, участвовали 24 надводных корабля (в том числе линкор «Марат» и крейсер «Аврора»), 2 подводные лодки, 2 гидроотряда авиации, транспорт «Комсомолец» и 1 батальон от 11-й сд Петроградского военного округа.[125] Маневры проходили в условиях близких к условиям войны.[126] Это позволило вскрыть крупные недостатки в подготовке и высадке десанта и выработать практические рекомендации по улучшению качества подготовки и ведения морской десантной операции.[127]
Основными недостатками были: чрезвычайная медлительность выхода десантного отряда, нарушение скрытности перехода десантного отряда, постановка в светлое время на якорь в районе высадки на виду у противника, отсутствие непосредственного охранения десантного отряда на переходе морем, медленная высадка десанта, выполняемая случайными средствами.[128]
В кратком отчете главкому С. С. Каменеву о маневрах МСБМ в 1923 г. были сделаны следующие выводы: необходима длительная специальная подготовка к морской десантной операции, отсутствие специальных десантных средств делает флот неспособным к высадке десанта «на открытом защищаемом берегу».[129] Несмотря на правильные выводы о необходимости более качественной подготовки к морским десантным операциям, ни военно-морские теоретики и специалисты, ни руководство флота этой проблеме не уделяли достаточного внимания.
Ведущая роль в решении проблемы десантных действий в эти годы принадлежала заместителю председателя Реввоенсовета СССР М. В. Фрунзе. В приказе от 21 июня 1924 г. он потребовал от руководителей РККА и РККФ «производить необходимые занятия по подготовке в мирное время к десантным операциям, как флота, так и стрелковых дивизий, расположенных на побережье, разработать план и программы этих занятий. Штабу РККА согласовать их с наморси».[130] Это давало возможность руководителям армии и флота внести в планирование боевой подготовки существенные коррективы.
В письме начальнику Военно-морских сил СССР А. В. Домбровскому 24 июня 1924 г. врид начальника Штаба РККА Драгилев подчеркнул, что «десантные операции, являясь сложными, требуют, помимо основательной подготовки флота и плавучих средств, также еще в мирное время солидного знакомства с ними тех сухопутных войсковых соединений, которые в силу их дислокации на побережье могут быть привлечены к участию в этих операциях».[131]
Штаб РККА для подготовки к морским десантным операциям выделил 10, 11 и 16-ю сд Ленинградского военного округа (ЛВО); 3, 15 и 51-ю сд Украинского военного округа (УВО); 9, 22 и 74-ю дивизии Северо-Кавказского военного округа (СКВО); 1 и 2-ю сд Краснознаменной Кавказской армии (ККА) и дал соответствующие указания командующим войсками округов.[132]
В докладной записке от 7 июля 1924 г. «О производстве десантных операций флотом и армией» наморси СССР А. В. Домбровский доложил М. В. Фрунзе о том, что дано приказание наморси Балтийского, Черного и Каспийского морей о разработке планов и программ этих занятий, согласовав предварительно вопрос с соответствующими округами.[133]
М. В. Фрунзе в задании от 19 июля 1924 г. на разработку плана кампании Балтийского флота[134] установил А. В. Домбровскому четыре варианта заданий для разработки этого плана. Они предусматривали многовариантный характер ведения войны на Балтийском море в зависимости от вероятного противника и уровня его поддержки флотом Антанты. Во всех вариантах было предусмотрено задание: «содействие флота огнем и высадкой десантов сухопутным операциям Красной армии на побережье».[135]
Совершенно очевидно, что после исполнения вышеперечисленных документов, разработки планов и программ совместных занятий сил флота и вышеперечисленных дивизий началась продуманная, планомерная и регулярная боевая подготовка к морским десантным операциям в мирное время.
Опыт боевой подготовки послужил основой для разработки новых руководящих документов. В 1925 г. были введены в действие: Устав корабельной службы на судах РККФ, Устав службы механической и электротехнической частей на судах РККФ, Устав службы минной части на подводных лодках РККФ, Наставление по проведению двусторонних маневров флота.
В эти годы была осуществлена высадка десанта в боевых условиях. Корабли Морских сил Дальнего Востока (МСДВ) «Индигирка» и «Ставрополь» 26 апреля 1923 г. вышли из Владивостока с отрядом в составе 800 бойцов 1-й Забайкальской дивизии в район Охотска. Преодолев битые и сплошные льды, десантный отряд под командованием С. С. Вострецова к 4 июня прибыл в назначенный район и высадил десант. После упорных боев и ликвидации вооруженных формирований, действовавших на берегах Охотского моря, десантный отряд к 30 июня возвратился во Владивосток.[136]
В конце 1925 г. была проведена морская десантная операция у Чикишляра, к участию в которой привлекались войсковые части ККА, Туркестанского фронта и корабли Морских сил Каспийского моря (МСКМ).[137] Она дала достаточно ценный материал о качестве подготовки и ведения десантных операций, позволила спланировать комплекс мероприятий по совершенствованию организации десантной операции, устранению выявленных недостатков.
Начальник и комиссар Морских сил СССР В. И. Зоф в докладе «О подготовке десантной операции у Чикишляра» 6 января 1926 г. предложил председателю Реввоенсовета СССР К. Е. Ворошилову для достижения наибольшего успеха десантной операции выполнить ряд требований и распределить обязанности по ее подготовке между командованиями флотов, армий и округов.[138] «Эти требования, – подчеркивал в докладе В. И. Зоф, – являются основанием для правильных расчетов по подготовке к операции и целесообразного направления действий частей при ее выполнении».[139] На основании этого доклада начальник Штаба РККА М. Н. Тухачевский дал соответствующие указания командующим округами и армиями, направленные на более качественную специальную (десантную) подготовку выделенных ранее сухопутных соединений для ведения морских десантных операций.[140]
По мере роста флота расширялись состав привлекаемых сил и решаемые на маневрах и учениях задачи. Стало обычным решение нескольких задач в ходе одних и тех же маневров. За 1925–1928 гг. было проведено вдвое больше учений и маневров, чем за предшествующие три года. Наиболее поучительными были двусторонние маневры 1925 г., проведенные 25–30 августа на Черном и 20–28 сентября на Балтийском морях с привлечением всех штатных сил и средств флота.[141]
Так, в ходе маневров Морских сил Черного моря (МСЧМ) и 51-й сд УВО условной красной стороной была выполнена десантная операция. Ее цель – «проверка общей подготовленности флота к активным десантным операциям».[142] В ходе ее подготовки были разработаны 9 руководящих документов, в том числе положение о коменданте пункта высадки и план обратной посадки десанта.[143] Впервые в ходе маневров были достигнуты темпы посадки десанта выше нормативных. На погрузку 1 лошади была затрачена в среднем 1 минута, а на 1 орудие – 2 минуты 50 секунд.[144] Общая продолжительность погрузки всего десанта (709 человек, 111 лошадей, 24 пулемета, 23 повозки, 6 кухонь, 4 орудия и зарядных ящика и 374 пуда других грузов) фактически 1 час 30 минут. Высадка десанта 1 час 30 минут.[145]
Главный руководитель маневров – А. А. Тошаков и начальник штаба В. П. Калачев сделали вывод о том, что «единственно верным средством борьбы с десантом является уничтожение его в море до высадки и лишь в случае удавшейся высадки применимы принципы: сосредоточения сил в центре вероятного сектора высадки, завлечение противника в глубь материка и затем разгром его всеми силами и опрокидывание в море».[146]
Результаты маневров 1925 г. подверглись тщательному анализу в штабах РККА и РККФ, Военно-морской академии, рассматривались на нескольких заседаниях Реввоенсовета СССР. Полученные выводы послужили основой для выработки теории боевого применения сил флота в десантных операциях.
Наиболее эффективными способами решения задач малочисленным составом были признаны сосредоточенный и комбинированный удары по превосходящему противнику разнородными корабельными силами, совместно с авиацией (морской и сухопутной) и, при наличии возможности, береговой и полевой артиллерией, на подготовленной заранее минно-артиллерийской позиции.[147] Под сосредоточенным ударом понимались совместные по одному объекту атаки всех наличных сил и средств с отказом от обязательной одновременности этих атак.[148]
Комбинированный удар предусматривал одновременную атаку противника кораблями различных классов и авиацией с использованием, при наличии к тому возможности, артиллерии береговой обороны и минно-позиционных средств.[149] При этом исходили из того, что комбинированный удар (высшая степень сосредоточенного удара) в пункте высадки десанта днем или на рассвете в большинстве случаев, учитывая конкретную обстановку на театре, будет производиться легкими силами флота (подводными лодками и торпедными катерами) совместно с авиацией и береговой (полевой) артиллерией.[150] В течение следующих 7–8 лет основное внимание в ходе учебно-боевой работы уделялось отработке сосредоточенного и комбинированного ударов.
Важным этапом в проверке военно-теоретических взглядов на морские десантные операции явились маневры и учения 1927–1928 гг. На маневрах МСБМ в сентябре 1927 г. впервые отрабатывалась практически высадка оперативного десанта в тыл противника на направлении главного удара сухопутного фронта. На маневрах, проведенных под руководством начальника ВМС РККА Р. А. Муклевича, присутствовали председатель РВС СССР К. Е. Ворошилов, начальник ПУ РККА А. С. Бубнов, начальник Штаба РККА М. Н. Тухачевский, командующие войсками БВО А. И. Егоров и СКВО И. П. Уборевич и др. В ходе маневров МСБМ основное внимание уделяли поддержке сухопутных войск огнем корабельной артиллерии, высадке десантов и действиям в шхерном районе восточной части Финского залива.[151] В результате проведенных маневров были уточнены важные положения военно-теоретических взглядов на морские десантные операции.
В ходе маневров МСЧМ, проведенных с 12 по 19 сентября 1928 г., был высажен тактический десант в районе Новая Дофиновка (20 километров восточнее Одессы).[152] Важным выводом, вытекавшим из проведенных маневров, было заключение о том, что существующие плавучие средства для высадки десанта с корабля на берег непригодны для использования в боевых условиях.[153]
В это время обострились взаимоотношения между руководством РККА и РККФ. На расширенном заседании Реввоенсовета СССР 8 мая 1928 г.[154] были заслушаны доклады начальника Учебно-строевого управления УВМС РККА М. А. Петрова «О задачах Рабоче-Крестьянского Красного Флота»[155] и начальника Штаба РККА М. Н. Тухачевского «О военно-морской обороне СССР».[156] Суть расхождения между ними по-прежнему сводилась к разной точке зрения на перспективу развития ВМС РККА, особенно на роль линейного флота.[157] После бурного обсуждения обоих докладов Реввоенсовет СССР постановил: «Учитывая роль морских операций на Балтийском и Черноморском театрах в общем ходе будущей войны, считать основными задачами Военно-Морских Сил РККА: содействие операциям сухопутной армии в прибрежных районах, оборона берегов в условиях совместного разрешения этой задачи средствами морских сил и сухопутной армии, действия на морских коммуникациях, выполнение особых морских операций».[158] Следовательно, главной задачей ВМС РККА оставалось содействие операциям сухопутной армии в прибрежных районах, в том числе и производство морских десантных операций.
На самом деле в 20-х гг. XX в. командование РККФ стремилось строить корабли основных классов. Строительству десантных судов оно не уделяло должного внимания. В эти годы начальник штаба РККА неоднократно требовал от начальника ВМС РККА создать десантные средства.[159] В силу различных причин, в основном финансовых, это требование не выполнялось (см. приложение 19).
Анализ архивных документов подтверждает вывод о том, что инициатива в строительстве десантных кораблей специальной постройки принадлежала Штабу РККА. Руководство Военно-морских сил СССР эту проблему по-прежнему считало второстепенной.
Впервые необходимость создания моторизованных отрядов и специальных десантных средств для участия в морской десантной операции была обоснована в штабе Ленинградского военного округа (ЛВО) под руководством М. Н. Тухачевского. В докладе наркому по военным и морским делам К. Е. Ворошилову командующий войсками ЛВО М. Н. Тухачевский 12 сентября 1929 г. писал, что опыт проведенных войсками ЛВО и силами Балтфлота нескольких морских десантных операций за последние годы показал «нашу чрезвычайную техническую немощь и тактическую отсталость в деле проведения десантных операций».[160] Этот вывод он подкрепил перечислением конкретных недостатков, выявленных в ходе проведенных ранее маневров.[161] Он обосновал, что состав существующих десантных отрядов не отвечает требованиям подвижности, необходимой огневой и ударной силы, не позволяет быстро закрепиться на берегу и захватить плацдарм способом «быстрого выбрасывания вперед сильных огнем и ударом единиц».[162]
Учитывая важнейшие условия обеспечения морской десантной операции с точки зрения внезапности, противовоздушной обороны и быстроты действия на берегу, М. Н. Тухачевский предложил предусмотреть и организовать еще в мирное время в приморских округах типовые десантные моторизованные отряды. В заключении от 29 октября 1929 г. второго отдела первого управления Штаба РККА по докладу М. Н. Тухачевского о создании десантных отрядов и средств высадки начальник отдела В. П. Калачев указал, что «только сформирование специальных десантных отрядов позволит вывести десантные операции из состояния импровизации».[163]
Поддержав в основном идею М. Н. Тухачевского, он внес ряд существенных дополнений, реализация которых позволила бы значительно усовершенствовать теорию и практику морских десантных операций. В докладе от 15 февраля 1930 г. наркому по военным и морским делам К. Е. Ворошилову начальник Штаба РККА Б. М. Шапошников предложил сформировать десантный отряд за счет одного из батальонов 32-го полка ЛВО и построить 4 десантных корабля. Стоимость этих кораблей ориентировочно была 1,5 миллиона рублей.[164] В связи с тем что Управление ВМС РККА не имело средств для постройки этих кораблей, Б. М. Шапошников предложил включить в смету военного судостроения 1,5 миллиона рублей на постройку десантных кораблей «за счет ремонта и… вспомогательных судов».[165] К. Е. Ворошилов утвердил предложение Б. М. Шапошникова.[166] Это решение также не было выполнено. Командование РККФ по-прежнему стремилось в первую очередь построить корабли основных классов.
Военно-теоретические взгляды 20-х гг. прошлого века на морские десантные операции были реализованы в Боевом уставе Военно-морских сил РККА (БУ-30), введенном в действие приказом Реввоенсовета СССР от 27 февраля 1930 г.
В главе 16 «Десантные операции»[167] БУ-30 даны «только отправные указания» по десантным операциям, а все вопросы их подготовки и ведения, так же как и их развития, предусматривалось изложить в «Наставлении для выполнения смешанных операций».[168] В Уставе в сжатой форме были изложены основные требования, условия и мероприятия, которые необходимо выполнить в ходе каждого этапа операции. Особое внимание уделено организации командования в десантной операции, а также специальной подготовке к ней личного состава и технических средств. Отмечено, что особенно должны быть натренированы морские части, предназначенные для обслуживания высадки.[169] В особо ответственных десантных операциях рекомендовано «включение в состав передового отряда специально сформированной и отборной морской части», которая «придаст устойчивость первому броску».[170]
Вместе с тем в Уставе почти ничего не говорилось об авиации. Отмечено только, что начальнику высадки непосредственно подчинены «командиры военно-воздушных сил, назначенных в операцию»[171] и обеспечение высадки и действий передового отряда достигается содействием авиации, назначение которой препятствовать перегруппировке сил обороняющегося противника и оказывать поддержку передовому отряду.[172] О высадке воздушных десантов в ходе морской десантной операции в Уставе нет ни слова. В нем также не учтены предложения штабов ЛВО и РККА о создании специальных десантных отрядов и десантных средств. Несмотря на эти недостатки, Устав оказал существенное влияние на боевую подготовку к десантным операциям. В 1932–1933 гг. был определен перечень типовых операций флота, в числе которых были и десантные, и разработаны теоретические основы их ведения. В эти годы вопросы десантных операций широко рассматривались в Главном морском штабе, Военно-морской академии, на страницах журнала «Морской сборник» и непосредственно на флотах.
Особое внимание уделялось обобщению опыта боевых действий войск Особой Дальневосточной армии (ОДА, командующий В. К. Блюхер) и сил Дальневосточной военной флотилии (ДВФ, командующий Я. И. Озолин) в ходе конфликта на Китайско-Восточной железной дороге (КВЖД). Они провели Лахасускую (12–13 октября 1929 г.) и Фугдинскую (30 октября – 2 ноября 1929 г.) десантные операции.[173]
Целями Лахасуской операции были: уничтожение китайской Сунгарийской флотилии; занятие укрепленного района Лахасусу, уничтожение оборонительных сооружений и захват материальной части.[174] К началу операции группировка противника, насчитывавшая 2200 человек, имела 2 артиллерийские батареи, 12 пулеметов и 10 бомбометов. Сунгарийская флотилия имела 9 кораблей, в том числе крейсер и 3 канлодки. Авиация отсутствовала.[175] Для разгрома группировки противника командующий ОДА В. К. Блюхер выделил два сп (всего 2 тысячи человек) 2-й Приамурской сд (командир И. А. Онуфриев), 14 кораблей Дальневосточной военной флотилии (командующий Я. И. Озолин), а также 21 самолет из 40-й бомбардировочной эскадрильи и 68-го гидроотряда (командир Карклин).[176]
Анализ проведения Лахасуской десантной операции (командующий начальник штаба ОДА А. Я. Лапин) позволяет сделать следующие выводы: переход десантного отряда из пункта посадки (село Михайлово-Семеновское) к пункту сосредоточения был совершен с соблюдением всех требований, предъявляемых к перевозкам десантных войск, и по времени согласован с действиями сил флотилии и авиации; высадка десанта была произведена умело и быстро (передовые батальоны были погружены на канлодки). Пункт высадки десанта был выбран правильно как в тактическом, так и в навигационном отношении; взаимодействие десантных войск, сил флотилии и авиации было организовано правильно, точно рассчитано и обеспечено полностью строгой последовательностью действий, предусмотренных приказами на основании точных распоряжений; схема связи, принятая на десантную операцию, давала возможность командованию легко управлять всеми соединениями и частями, участвовавшими в операции; речная военная флотилия должна иметь в своем составе сильную гидроавиацию, подготовленную к совместным действиям с кораблями в мирное время.
Несмотря на успешное проведение Лахасуской десантной операции, обстрелы погранрайонов и мирного населения китайскими войсками в районе КВЖД не прекратились. Поэтому командующий ОДА В. К. Блюхер решил провести операцию в глубь по реке Сунгари.
В своем оперативном приказе от 28 октября 1929 г. он определил следующие цели Фугдинской десантной операции: уничтожить остатки Сунгарийской военной флотилии вместе с ее базой в районе города Фугдин; разгромить сухопутные китайские гарнизоны по реке Сунгари от города Лахасусу до Фугдина включительно.[177] Чтобы предупредить бегство противника из Фугдина и отход его военных судов вверх по реке Сунгари, командующий приказал десантную операцию осуществить с максимальной быстротой, полным напряжением сил, выделенных для ее проведения.[178] Для выполнения операции была сформирована специальная группа. К началу операции в районе и на подступах к Фугдину группировка китайских войск, насчитывавшая в своем составе около 3 тысяч пехотинцев, 500 кавалеристов и 700 дружинников и полицейских, имела до 8 орудий, 11 бомбометов и 15 пулеметов. Кроме того, к 30 октября к Фугдину должны были прибыть 2 кавалерийских полка. В городе также находились корабли Сунгарийской флотилии: крейсер «Кыан-Хен», вооруженные пароходы «Дзян-Най», «Дзян-Тунь», «Дзян-Ань» и транспорт «Ли-Чуань». Непосредственно в районе города авиации не было. Но ожидалось прибытие из Гирина в Харбин авиационного отряда № 2 в составе 3 бомбардировщиков «Бреге» и двух разведывательных самолетов «Потес».[179]
Непосредственные подступы к Фугдину представляли собой достаточно мощную, заранее подготовленную оборонительную позицию. Устье реки Сунгари было заминировано, а в 9 километрах от Фугдина установлено заграждение из 3 затопленных пароходов, 6 барж и понтонов с металлическими переплетами-рогатками, выступающими над водой. Заграждение прикрывалось артиллерийским огнем с кораблей на рейде Фугдин и батарей, расположенных в районе деревни Хотон-Гирин.[180]
Несмотря на крайне сжатые сроки подготовки и проведения Фугдинской десантной операции (командующий начальник штаба ОДА А. Я. Лапин) – трое суток, а также трудные навигационно-гидрографические (устарелые топографические карты 1896–1906 гг. без дальнейших корректировок, заболоченность реки, обилие проток и мелких рек, перекаты)[181] и гидрометеорологические условия (сильный штормовой ветер с порывами до 10 баллов, низкая температура до минус 15 °C, сильная волна, ледяные поля, торосы, начинающийся ледостав),[182] операция была проведена успешно и с минимальными потерями (3 убитых и 11 раненых, выведено из строя 2 самолета: один разобран, другой сожжен, экипажи живы).[183]
Предварительные распоряжения командования для проведения операции (выбор и сосредоточение сил[184]), подготовительная работа штаба (описание театра, инструкции) и, наконец, правильно и четко поставленные отдельные задачи десантным войскам, силам флотилии и авиации[185] предопределили успех десантной операции.
Фугдинская десантная операция проводилась в следующей последовательности: 28 и 29 октября тральщики тралили фарватер для прохода в устье реки Сунгари. Были затралены и взорваны три мины. К 0 часов 30 октября вся группа (флотилия с десантными войсками) была сосредоточена в полной готовности на реке Амур у села Михайлово-Семеновского. Головной отряд в 5 часов 30 минут и транспортный отряд в 7 часов заняли исходное положение перед устьем реки Сунгари. С рассветом тральщики снова протралили фарватер устья, за ними в установленном заранее походном ордере выдвинулась головная ударная группа, а затем – транспортный отряд. Монитор «Ленин» и бронекатер «Барс» выполняли свои задачи в соответствии с полученным ранее приказом.[186] С появлением десантных отрядов в районе Лахасусу батальон, оборонявший город, отступил и рассеялся, не оказав сопротивления.
После успешного перехода двумя мониторами переката командующий группой Я. И. Озолин принял решение приблизить место высадки десанта к Фугдину. К вечеру десантный отряд прибыл к установленному в 9 километрах от Фугдина заграждению. Проведенная бронекатером «Барс» рекогносцировка за заграждением определила прекрасное место для высадки десанта, выводящее десантные войска во фланг и тыл главной укрепленной позиции противника.
Особенно успешными были действия 68-го авиационного отряда (командир Карклин), который в неблагоприятных метеорологических условиях в первый день Фугдинской операции (30 октября) сделал 17 самолето-вылетов, выполнил все поставленные перед ним задачи. Он не только сорвал работы противника по заграждению реки Сунгари, но и потопил два вооруженных парохода и крейсер «Кыан-Хен», который затонул на рейде Фугдин.[187] В следующие дни авиаотряд успешно поддерживал десантные войска на берегу, атакуя пехоту, кавалерию и обозы противника, ведя воздушную разведку.[188] В боях особо отличились Э. М. Лухт, Д. И. Боровиков, Б. Я. Козлов, И. Я. Сегедин и П. В. Соловьев.[189]