Владимир Иванович Партолин
Рассказ кловуна Матея
– Ты Ваня?
– Ваня.
Буркнув в усы, боцман вытащил из-за пояса настоящий отделанный серебром грузинский рог для вина. Прежде чем выпить эля, предупредил, что не любит гражданских, военных не жалует.
– Значит, побьёт, – заключил, сокрушённо шепча нам в уши, Ваня.
Но на этот раз его предвидение не сбылось: был с нами отставной адмирал дружелюбен. И словоохотлив. Потягивая из рога, закусывая эль спиртовыми таблетками, он поведал нам легенду.
Привёл бы дословно, если бы были тогда на Кагоре портативные записывающие речь устройства, в блокноте на коленях стенографическими знаками набросал. Карандашом, шариковую ручку – последнюю – отдал половому.
– Давным-давно, эоны лет с тех пор минули, Галактику потрясали войны, – начало легенды.
– Лучше бы побил, – прошептал Ваня и потянулся к кувшину, но Гера остановил, пнув под столом ногой.
– Закончились они, – продолжал боцман – как только Цивилизации начали следовать простой идее «не сопротивления злу насилием». Инопланетным пришельцам-недругам отпор оказывали, но не явно, скрытно от народов. Веками на планетах взращивалась тайная каста Спасителей-невидимок, чьё мастерство останавливало и изводило захватчиков.
В конце концов, противники зареклись затевать междоусобицу, сойдясь на выборе: возрождение планет из пепла, становление и развитие Цивилизаций должно происходить вне всяких контактов – индивидуально. На этой идее возникло учение «Хеогалактический индивидуальный толлеэвелизм» или, как упростили, «Всехучение». Цивилизации прекратили всякие контакты. Даже помыслов не было их возобновить – потому как время, наука, религия и искусство стирали из памяти поколений знание о существовании где-то в Космосе соседей.
В Галактике восторжествовало полное благоденствие. Всё испортили… люди.
Дело было так:
Как-то – ещё во время последних войн – планету, потерпевшую поражение, населили космические мигранты. Новому дому они дали имя Рэй, себя называли эллами. Поначалу всё шло хорошо. Оправившись от «ядерной зимы», планета расцвела. Мигранты (аборигены планеты, да и сами космические завоеватели погибли в термоядерной стычке), множась, заселяли всё новые континенты и острова. Над головой ясное и доброе от солнца, или звёздное с лунным светом ночью, небо. Под ногами высокая в цветах трава. Дышали чистым, звонким воздухом. Кровом служили пещеры в горах, норы в склонах холмов. Пищей – сочные плоды и благоуханные цветы. Жили с динозаврами, поначалу в приятельстве, скоро в дружбе, а после и в любви. Малыши эллёнок и динозаврёнок ходили друг за дружкой как привязанные, росли и взрослели, не разлучаясь ни на час. «Братки» – так их прозывали. Дети эллинские – одной крови! – так не дружили. «Не разлей вода». Выражение пошло от того, что браток-малый в воду не ступал, на братке-большем через озеро или реку переправлялся.
Вместе паслись. Больший кормил меньшего. Плодами деревьев. Братик до кронов допрыгнуть не мог, а лезть по стволу не хотел, динозавр лбом ему плод сбивал. Меньшой камень подставлял, кокос и раскалывался. Выпьет сок, оставит мякоть и скорлупу. Сытые, забавлялись. Наездник, умещавшийся на лбу брата между глаз, катался верхом и скребком из древесной щепы почёсывал кормильцу глубоко в ноздре. Вместе спали. В детстве вдвоём, а взрослыми – вчетвером: теплее было… и интересней.
Вместе растили детей и детёнышей. Учили: одних – лбом сбить кокос; других – почесать в ноздре.
Жили – не тужили. Жили долго: мяса не ели.
Взрослели. А старели, и умирал один, скоро от тоски умирал и другой.
Полная идиллия!
Всем(!) на планете всего хватало, не было проблем и претензий – ни у кого, ни к кому. Все(!) были счастливы. Так повелось и, возможно, так было бы всегда, но однажды на Рэе случилась глобальная катастрофа. Леса с плодами и луга с цветами оказались под слоем льда – питаться стало негде и нечем. Динозавр был животным, в идее «не противления злу насилием» ничего не смыслил, потому на прокорм брату-эллу забивал… динозавра. Ведь, будучи травоядным, охотиться на других животных не умел. Так динозавры – озверели, обмельчали, выродились в крокодилов.
А элл? Разве мог он на убийство братка смотреть спокойно? По боку «толлеэвелистские бредни», когда кормильца забивают! Чесалку в руку и в атаку… на сородича. Почему не на убийцу? У того два места, в которые можно поразить щепкой хотя бы с каким-то эффектом – это глаза. Но до них ещё достать надо – шея длинная-длинная, голова высоко-высоко. А у сородича таких мест много – например, живот. И близко – только руку протяни. Кстати, с тех пор, и так, родилось на Рэе искусство рукопашного боя и фехтования: сородич свою чесалку из-за пояса выхватывал и отпор давал.
Динозавры перебили друг друга.
Возможно, и эллы последовали бы примеру, если бы не природная веками нажитая под кокосами лень. Собирались у костра племенами, ходили, держась за руки, кругом, и… ждали исхода битвы братьев больших. После жарили на углях мясо. За руки держались из предосторожности: следили за тем, чтобы чесалка у иноплеменников оставалась за поясом (так зачинались обычаи рукопожатия и хороводов у костра).
У костров же поодаль сидели кружком «племянники»: эллы из племён неудачливых. Их в своё племя, к своему костру переманивали с тем, чтобы сюда же за ними переходили и динозавры: таким ухищрением увеличивали запасы мяса. Браток больший, сидевший от костра ещё дальше братка меньшого – обмороженный – скоро погибал от холода и голода или в схватке последней. Тогда осиротевший элл становился племянником-рабом: начинал работать на племя удачливое. Собирал хворост, разделывал туши, готовил еду, выделывал шкуры, шил одежду, рисовал на стенах пещер…
Всякий элл, поев мяса, облачался в шкуру и укладывал через плечо увесистую берцовую кость. Своего брата. Но смертный грех его иной: великую идею на вере «не противления злу насилием» начали забывать, а уверовали в злой рок и судьбу. Причём, первыми физически слабые индивиды. И жили так, наживая состояние. Ловкостью и хитростью. Становились сильными – необязательно физически.
