Владимир Иванов
Самый последний человек
Постепенно всю технологические гаджеты заменил чип сознания. Объединив их в единую сеть, люди смогли обмениваться любой информацией за доли секунды. Постепенно интеграция стала настолько сильной, что границы государств стерлись, как ненужные. Людям больше не требовалось государственное устройство и армии чиновников. Мы просто стали единым цифровым организмом. Так и был создан Центральный Сервер, заменивший орган централизованного управления. Ему просто передали функции, которое раньше выполняло государство. Особенно просто стало с безопасностью – Сервер видит любую информацию в голове человека, а значит может отследить каждую мысль и каждое враждебное намерение. И, как следствие, нейтрализовать ее.
– Я все это знаю, – нетерпеливо перебил я старика, – теперь все мы -элементы одной сети. Банковские системы, социальные сети, поисковики… Все это – теперь мы сами. Зачем ты вытащил меня сюда? И вообще, где мы? Чего тебе от меня нужно?! – тут мой голос уже почти сорвался на хриплый крик. Конечно, меня скорее всего уже выключили и я на консервации. А это – галлюцинации или голограммы, чтобы мне было не совсем уж скучно сотню лет проводить в заточении.
– Хорошо, что ты это помнишь, данным знанием обладают уже не все, – старик глубоко вздохнул, – я должен был убедиться, что ты помнишь об этом. Тогда перейдем к делу.
Когда только появилась идея создать Центральный Сервер, стало понятно, что он – большое благо, и большая угроза. Тот, кто владеет им, по сути владеет всеми людьми в мире. Тогда ведущими техниками, которые пока не были включены в сеть, было принято, на мой взгляд, гениальное решение: нужно было расположить ЦС там, где никто не сможет до него физически добраться. Безопасность виртуальную они решили обеспечить за счет огромного количества файерволов, брандмауэров и антивирусов. А сам физический носитель – серверную станцию – они запустили в космос, на орбиту вокруг Земли. Конечно, параллельно были запущены и другие станции в качестве резерва. Это стоило огромных денег… Но цель оправдывала средства. Об этом ты помнил до этого момента?
– Нет, – я глубоко задумался. Что-то мне было известно о том, что до ЦС не доберешься просто так, но никогда я не интересовался, почему все было построено таким образом. Да и какая разница? Жили себе и жили спокойно. Чего все-таки этот старик от меня хочет? …
– Сейчас мы подошли совсем к сути вопроса, Андрей, – старик чуть наклонился вперед. – На каждой станции была команда техников, три человека, которые добровольно подписались оставаться на них и обеспечивать бесперебойную работу Центрального Сервера. Станций всего было десять, и было это уже очень давно, больше пятидесяти лет назад, в 2158 году. Техники постепенно умирали от старости, а станции оказались неспособны существовать самостоятельно. На текущий момент функциональна только одна станция… Та, где сейчас находимся мы с тобой. Та, где и была размещена основная версия ЦС.
– Что?! – это был какой-то бред. Как могли станции работать всего пятьдесят лет, если мне сейчас уже больше трехсот пятидесяти? Да и как я вообще смог оказаться вдруг в космосе, черт знает где?
– Я вижу, ты все еще не понимаешь, – старик чуть улыбнулся, увидев мое удивление, – весь мир, который вы видите там, – он махнул рукой в сторону небольшого окошка, за которым была сплошная чернота, – это лишь проекция, миф. Как в старых фильмах, но только теперь это стало реальностью. Дело в том, что человечества в том виде, в котором оно было раньше, больше попросту не существует.
– А где же люди? – спросил я с недоверием. Все-таки, похоже, этот человек не выжил из ума, слишком много печали в глазах… Но то, что он говорит, звучит пугающе логично. Если меня проверяют или испытывают, в любом случае надо разузнать все до конца.
– Люди… – Гаврилов усмехнулся. – Всем же захотелось жить в раю. Конечно, на дворе уже было двадцать второе столетие, мы сильно продвинулись вперед в плане техники и решения общечеловеческих проблем: голода, болезней, нищеты… Но все равно остались то, с чем мы справится не могли. Я покажу тебе, – он неспешно поднялся на ноги, и мне даже на расстоянии был слышен хруст суставов, – покажу и ты все вспомнишь.
Я проводил взглядом его шаркающую походку. Гаврилов подошел к стене с экраном и постучал по нему пальцем. Появилось изображение Земли, по-видимому, снятое со спутника. Планета была бесспорно прекрасна, она сверкала как голубой бриллиант в солнечных лучах.
– Красиво, правда? – старик проследил за моим взглядом и усмехнулся. – Тебе всегда нравилось разглядывать ее в иллюминатор… Еще не вспомнил? – я помотал головой, ощутив скрип в шее. Да сколько же лет этому носителю? Не мешало бы отправить его на реконструкцию.
Гаврилов смахнул изображение с экрана жестом и появилось следующее изображение. Это была Земля, но с другого ракурса. Так она занимала лишь треть экрана, а другую часть занимала черная громада космоса, из которой надвигался огромный серый объект.
– Познакомься, астероид О’Брайена-Чернова, – старик невесело взмахнул рукой. – В 2168 году он врезался в Землю. С тех пор прошло уже более тридцати лет, а там все еще бушует зима и нет ни одного человека. Все эти годы наша станция посылает сигналы бедствия на всех возможных частотах, все сканеры непрерывно ищут хотя бы крупицу жизни… Но поиск успехов не принес. Теперь люди существуют только здесь, – он поднял глаза к потолку, – в Центральном Сервере. А мы с тобой – последние люди которые физически существуют.
