Владимир Ильич Купрашевич
Архивариус, или Игрушка для большой девочки. Переиздание
Книга первая. Большая игрушка
Денек хоть и пошел вперекосяк, но был таким теплым, каким бывает ближе к экватору, а не в Петербурге. Тем более не в августе. Ксюша окинула прощальным взглядом массивные дубовые двери. Видно не судьба! Да и черт с ним, с этим институтом! К химии ее никогда и не тянуло. Можно было податься в медицинский, да коленки слабы. Ветеринаром тоже неплохо, но это даже хуже чем медицина – собак больше жаль, чем иных людей.
Ксения пошарила в кармане летней куртки, пытаясь восстановить в памяти свое материальное положение. Оказалось, еще есть возможность выбрать – купить мороженое или доехать на подземке. Совместить не удастся – проклятые монополисты, вновь подняли цены на проезд в метро. Она выбрала первое – прогуляться часок после умственного напряжения и мандража в коленях очень кстати. Ксения перешла площадь, еще немного посомневалась, наблюдая за потоком людей ныряющих в прохладные проемы колонн, но страсть к сладкому оказалась сильнее. Хорошо успели с Евгенией договориться о встрече, а то пришлось бы и мороженым пожертвовать ради телефонного звонка. Женька уже сдала все экзамены и, вероятнее всего, в институт пролезет. Умная и шустрая, всего на пару лет старше Ксении – ей такие барьеры пустяк. Ну, может быть не такая уж умная, но шустрая определенно, остановить ее в каких-то стремлениях к намеченной цели практически невозможно. Не попав в нужное пространство видимым путем, она опробует массу неожиданных и даже немыслимых троп. В конце концов, возьмет измором. Ее успехи во вступительной компании объясняются, прежде всего, совершенно фантастическими льготами. Когда оказалось, что придуманные ею лазейки от экзаменов не освобождают, тут же выяснилось что она племянница депутата госдумы курирующего систему образования (родственницей которого она стала за неделю до экзаменов). Чиновнику устроить новоявленную родственницу не составило труда достаточно было в разговоре с ректором института как бы случайно, обронить ее фамилию. Высшая школа нынче как никогда нуждается в деньгах, а получить их из бюджета без протекции дело безнадежное.
Познакомилась она с Женей на подготовительных курсах. Ксения в тот период искала угол, где можно было бы приткнуться до предоставления места в общежитии. Новоявленная подруга взяла ее к себе, пока мамаша была в командировке. Потом пробили общагу, раньше, чем документы Ксении приняли в комиссии…
«Сожительство» с Женькой, скорее всего, пошло во вред, потому что у той постоянно рождались идеи не совместимые с учебной программой и половина времени отведенного на подготовку прошла в развлечениях. Так что провал на иностранном был логичным итогом.
Несмотря на все еще жаркую погоду столпотворения у лотков с мороженным не было. Ксения приценилась и поняла, что соблазнительный деликатес придется отложить – остатков от ее финансового благополучия не хватало даже на самый скромный вафельный стаканчик. Поминая недобрым словом рыночников, она перешла на ту сторону проспекта, где уже отчетливо обозначилась полоса тени, и продолжила путь. Возвращаться к станции метро не хотелось, да и температура уже становилась приемлемой – вечерами в августе жара спадает быстро.
В комнате общежития, где Ксения прописалась, никого не было. Времени уже около шестнадцати –должна была прийти Женька… Не дождалась или вовсе не появлялась? Заглянувшая на минуту смуглая азиатка Роза, кровать которой стояла через тумбочку от кровати Ксении, на вопрос, была ли Женя, отрицательно помотала головой. Ну понятно – где-то шляется. Наверное, опять у своего депутата. Что-то долго она с ним рассчитывается, да и тот подзастрял в Питере, пора бы ему возвращаться в столицу – законодатель хренов! Ксения швырнула сумку на кровать, уселась на стул, протянула ноги и только тогда почувствовала, что часовой переход утомил ее. Ксюша перевалилась на кровать прямо поверх покрывала. Глаза закрылись сами собой, и она погрузилась в волны легкого забвения, к которым вдруг стали примешиваться ощущения от прикосновения чьих то рук, которые скользили по ее разгоряченному телу, касались груди, живота, бедер… Прикосновения были мягкими, почти неосязаемыми, но захлестывали восторгом, вызывали дрожь в молодом сильном теле. В легком тумане прояснилась, наконец, и фигура ангела проделывавшего с нею умопомрачительные чудеса. Чувственные мягкие губы, серые горящие глаза на загорелой, дубленой коже, шевелюра буйных седых волос… Она только что рассталась с ним, этим, скорее дьяволом, чем ангелом. Это он следил за ней недремлющим оком, когда она готовилась к ответу. Это он своим пристальным вниманием вносил смуту в ее мысли, и без того хаотичные и погубил на корню ее так и не начавшуюся карьеру химика. Это он, профессор Иванов – насмешник и женоненавистник… но какие у него божественные руки, губы, они растворяют ее, трепещущую, еще живую в каком – то прозрачном сосуде с волшебным раствором страсти. Губы и руки его становятся все настойчивее … Она проснулась в последних судорогах тела от собственного стона бессмысленным взглядом проследила, как потолок выплывает и выравнивается. Еще с минуту она сжимала бедрами руку, каким-то образом попавшую в колготки… Голос Женьки с площадки погасил на ее лице блаженную улыбку и поднял с постели. Какая все-таки благодать этим мужикам! Чуть что где– то зашевелилось, только свистни. Да и самообслуживание у них без проблем, все под рукой…
Женя, остановившись в дверях, уставилась на нее с удивлением.
– Тебя будто только что оттрахали, – мимоходом определила многоопытная подруга.
Ксения кивнула.
–Мой экзаменатор по английскому…
Женька неопределенно хмыкнула, сняла сумку, которая болталась у нее на плече и села в кресло. Ксения протерла глаза, подошла к окну и выглянула наружу. Уже темнело, хотя солнце еще не село – небо светлое, со стороны запада чуть розоватое. Деловито позванивали трамваи. Улица была еще многолюдна.
– Ты что, завалила?! – дошло, наконец, до Евгении.
– Скорее всего, да.
Ксюша вернулась к кровати. Сетка качнулась с шорохом и позвоном: вниз – вверх-вниз.
– Откуда у вас такая допотопность? – невольно отвлеклась Женька.
– Школа бедная. А мне нравится. Я люблю все старинное.
– Здесь не мешало бы сделать евроремонт.– оглядывая комнату хмыкнула Женька. -
– Ну да, евростандарт, – усмехнулась Ксения.
– Ну да, нам стандарты не по душе, а в институт, вслед за стадом, это как?
Ксюша вздохнула.
– А я и не жалею, что провалила. Поступала то, не знаю зачем…
– Глупости, – оборвала подруга. – Я поговорю с пончиком, если он не смотал в свою резиденцию. Туда не достучаться. Не депутат, а тайный агент. Если кто и отзовется, плетут ни весть что. Начинаешь думать, что у тебя что-то с головой или набрал психушку. Я, конечно, дурака сваляла. Надо было сразу твою фамилию внести в счет. А когда эти козлы отвалятся, с них уже ничего не возьмешь…
– Не надо, – остановила ее Ксюша. – Не хочу учиться….
Женька поймала сумку за ремешок и, принявшись копаться в ней в поисках сигарет, добавила, известное из школьной программы :
– А хочу жениться…? Ладно, как ни-будь, определимся. Хочешь? – она протянула Ксении курево, но та отрицательно мотнула головой.
– Ну, тогда другой вариант, – Женька выставила на тумбочку, из той же сумы, бутылку водки.
Ксения округлила глаза.
– Что это?
– Шампанское. Пончик купил, обмывать студенческий, правда, сам куда-то потерялся, на радость. Ну, я и обменяла ее на Столичную. Не люблю шампанское. От него голова болит. Хотя там вроде и болеть то нечему…Закусь, то какая-нибудь есть?
– Не поняла! – еще больше удивилась Ксения. – Ты что, уже зачислена?! Еще экзамены не кончились…
Женя показала из сумки уголок синенькой корочки и тут же сунула его обратно.
– Ну ты даешь! – ахнула Ксюша.
– Естественно…Цели надо добиваться всеми местами, -назидательно добавила та.
– А что без радости то?
– Так чему радоваться? Все равно, что тебе вручили лопату, которой надо рыть канаву. Размером в пять лет. И рыть-то еще зачем, непонятно. Так что неизвестно, кому повезло…Ну так найдется у вас что-нибудь?
– Надо спросить у Розы. Она тут как раз кашеварит.
– Роза! – рявкнула Женя, не дожидаясь ее случайного появления.
Раскосая красавица явилась немедленно. У нее оказались даже соленые огурчики с жареным картофелем. Нашлись и три стакана. Расположились вокруг тумбочки.
– У вас что, в ауле, тоже картошку мнут с огурцами? – хрумкая корнишон поинтересовалась Женя.
Роза устроилась поудобнее на краю своей кровати и улыбнулась.
– Я же из северного Казахстана. Там интернационал. Я и училась в русской школе… Мне только чуть-чуть.
Женька, не слушая заявку, налила всем поровну. По полстакана.
– Выпьем и пойдем на дискотеку, – объявила она Ксении, ставя бутылку на тумбочку.
– Куда?
– В Стрельну. Там контингент подходящий, – подмигнув Розе, Женька в несколько глотков опорожнила стакан, схватила огурец и захрустела, зажмурившись то ли от отвращения, то ли от удовольствия.
– Я не против, только с финансами туго. Ноль, – вздохнула Ксения. – Звонила вчера весь день мамаше, но та разве дома сидит?! Черти где-то носят. Может у соседки зависнуть или податься, к подругам…. А может в санаторий укатила… Да и не только с финансами. Надо думать, как устраиваться.
Женька перестала жевать и с любопытством уставилась на нее.
– Вот эту задачу и будем решать. Или у тебя снова месячные, как в прошлый раз, на Нарвской?
Ксения рассмеялась, но уверенно кивнула головой.
– Снова.
Пока Женька ковыряла в сковороде вилкой, Ксения выпила водку, долго таращила глаза пытаясь восстановить дыхание, судорожно пошарила рукой по тумбочке, схватила кусок хлеба и забила его в рот.
Евгения, оставив сковороду, откинулась к спинке кресла.
– Послушай, я что-то не пойму. Ты что, девственница?! – понаблюдав за конвульсиями подруги изумилась она собственному предположению.
Ксения, рот которой был занят, замахала рукой.
– Какого же черта ты ломаешься? Если есть возможность совместить приятное с полезным…
– Ага, – с трудом выдавила Ксения. Заслезившиеся глаза смотрели на Женьку с укором. – Потом лечись от этой приятности оставшуюся жизнь.
– Ну, – развела руками Женька, – это оправданный риск. Поймать можно и от собственного мужа… Верно?
Вопрос относился к Розе, слушавшей их диалог с раскрытым ртом.
– Может быть пойдешь с нами?
– Нет, нет, нет, – как из пулемета протараторила Роза.
– А-а, – понимающе кивнула Женька, – у тебя тоже проблемы?
– Да, – механически ответила раскосая.
Когда веселье утихло, Женька обозвала их ссыкухами и хотела, было подняться, но Ксения ее удержала.
– Ладно, пойдем, только дашь мне в долг.
– Вот это уже по– деловому, – согласилась Женя. – Не забудь свою серенькую мини-юбочку, на нее клев будет, я тебе гарантирую. Мелочь всякую отсекаем, правда крупняк там бывает редко. Но что-нибудь средненькое… Там ведь погуливает и выпускной курс, может, и захомутаем кого…
– А куда это мы?! – насторожилась Ксения.
– К морячкам, – подмигнула Женя.
Так паршиво Ксения никогда себя не чувствовала. Еще на рассвете она долго вглядывалась в потолок и не могла сориентироваться, хотя бы по месту. Приподняла голову – слава богу, в общежитии. Ощупала кровать. Своя. Снова провалилась в бессознательное состояние, как показалось на мгновение, и тотчас кто-то энергично потряс ее за плечо. Женька. Ксения с трудом заползла на подушку и уставилась на подругу. Та, словно огурчик.
Нахохотавшись вдоволь над Ксенией и убедившись, что в ее сознании не найти и проблеска от ночных впечатлений, она рассказала, как они на дискотеке, в буфете, еще добавили, как к Ксении «подъехал» курсант, завтрашний выпускник, а та, отплясав с ним пару танцев, вдруг «присосалась» к контролеру – бывшему профессору. Он подрабатывает там вдвоем с женой. Хорошо бабка быстро сориентировалась и утащила своего кобеля. А то тот уже принялся было читать ей какую-то лекцию по искусству, уж она не знает по какому, но уж вряд ли по сексуальному, хотя глазенки у него так и светились. И кто бы мог подумать! Ведь давно уже на пенсии. Не преподает, правда, оттого, что институт прикрыли. У него, как будто, и ученая степень есть, но за нее никаких надбавок не дают, если собираешь плату у туалета. Вот и продает билеты на дискотеку, на пару со своей старухой…Он кассир, она билетер. Зарплата одна на двоих, но хоть старый хрыч под присмотром. И то, чуть молоденькая сучка не увела. Морячок, к счастью, не обратил внимания на выкрутасы Ксении – после дискотеки поймал такси, проводил их до общежития. Обещал на другой день навестить будущую супругу.
– Кого?! – не поняла Ксения.
– Тебя, кого же. Ты ведь обещала, что выйдешь за него замуж.
Ксения тотчас протрезвела.
– Ты что, сдурела?!
– Уж извини. Я за язык никого не тянула.
Ксения со стоном поморщилась. Голова раскалывается.
– Я тебе пивка принесла, – спохватилась подруга, вынимая из сумки бутылку «Балтики».
– Светлое. Оно полегче, – пояснила она, увидев на лице Ксении гримасу отвращения.
У порога она обернулась
– Попьешь пивка, да поспи часок, а то жених заявится, а ты…
– Да на какой черт он мне нужен?! – заканючила Ксюша.
Женька с возмущением уставилась на нее.
– Да ты что! Морской офицер – это же мечта. И замужем и обеспечена и, главное, свободна. А он, считай, уже выпускник. Ты вообще, нормальная?
Ксюша, сделала несколько глотков из горлышка бутылки, закрыв глаза, и, не открывая их больше, сунулась лицом в подушку.
– Я для кого стараюсь?! – продолжала вещать Женька. – Я и работу тебе присмотрела в НИИ. Почти что научным сотрудником, хоть и с метлой. Пока твой кобель созревает, тебе надо на что-то жить. Там и прописка есть. Устроишься, и угол найдем. Отсюда-то тебя выставят, поживешь пока у меня. Моя старуха млеет на Черном море. Прорвалась на старости лет. Балдеет…. Может на какую шишку наскочит, да застрянет.
– Как звать кобеля– то? – с трудом выдавила Ксюша засыпая.
– Андреем.
Уже под вечер объявилась, куда-то пропавшая Роза. Наверное, забивала себе мусором голову в читальном зале.
– Тебя там какой-то…, – она поскребла пальцами по своему рукаву выше локтя.
– Курсант? – подсказала Ксения.
– Да, курсант. Ждет внизу, у решетки сада, напротив.
Ксения еще раз подошла к зеркалу. Внешность как будто бы близка к оригиналу, но «башня» от алкогольного шока так и не прояснились. Прогулка, наверное, будет кстати. Солнце уже давно на закате и на улице не должно быть жарко.
– Как он из себя? – спросила Ксюша, собирая сумку.
– Моряк, – объяснила Роза.
– Ну да, – хмыкнула Ксения. – Инкубатор.
– Да нет, симпатичный, – спохватилась Роза. – Высокий.
Ксюха фыркнула.
– Мужчина должен быть только чуть-чуть красивее обезьяны, – вспомнилось ей где-то слышанное руководство. – И ценность предмета от размера не зависит.
Вздохнув «невеста», закрыла сумочку и без всякого настроения отправилась на свидание.
Белоснежный крахмальный воротничок сорочки, черный галстук, начищенные пуговицы и ботинки. С глазомером у Розы тоже все в порядке – экземпляр действительно повыше среднего роста, подтянутый. «Ну, первый парень на деревне», – с неприязнью подумалось Ксении. Она терпеть не могла какие бы то ни было униформы, но видно такая уж судьба…Выражение на лице курсанта серьезное. Осознает собственную значимость. Еще без офицерских погон, а уже преисполнен, положенного по уставу, чувства собственного достоинства. Ксюша едва сдержалась, чтобы не сказать какую– нибудь гадость. Подойдя поближе, она заметила, что традиционных цветов в руках парня нет.
– А где же положенные цветы?-
Парень сдержанно улыбнулся.
– Цветы положены…
Только тогда Ксюша заметила гвоздички между прутьями ограды.
– Так это скорее возложены, – усмехнулась она.
Андрей тотчас же извинился, вынул их и протянул Ксении. Та с тоской посмотрела на букет и вздохнула. Прямо сюжет из фильма.
– Спасибо. Только неси сам. Не люблю ходить по улице с веником.
Андрей согласно кивнул головой.
– Можно взять вас под руку? – осторожно испросил он.
– Можно. Сам-то из какой деревни? – не сдержалась все же она.
Парень порозовел.
– Из небольшого города здесь, в области.
– Да не стесняйся, – хмыкнула Ксюша, – я сама лаптежница из тихвинского уезда, или как там сейчас называется… Как тебя угораздило попасть в мокрицы?
– Вы не любите моряков?
– Да нет, – досадуя на саму себя, проворчала Ксения, – просто после вчерашнего с головой плохо.
– У меня отец был моряком. Боцманом. А брат плавает помощником капитана на подводной лодке.
– О, да у нас родословная…– хмыкнула Ксения. – Ну, ладно, куда ты меня приглашаешь?
– В театр.
– Ну, конечно, – развела, было руками Ксения, но, спохватившись, категорично добавила:
– Только не в оперу. Мне сейчас только отходной арии и не хватает…
Школа, которую заканчивала Ксения, была из тех, которые держались под напором рыночной экономики, разрушающей отлаженную систему образования, до последнего. Потому ей удалось, кроме курса школьной программы, получить и специальность, что по замыслу неглупых людей из старшего поколения должно была дать возможность молодежи, еще не определившейся в жизненном пространстве, зарабатывать. Хотя бы на бутерброд.
Парикмахерское искусство, которому ее обучили, не нравилось Ксении, и она в голове не держала, что судьба когда-нибудь заставит ее взяться за противные ножницы, тем более что, и специализировалась она на волосах ненавистной половины человечества, мужских. Хотя половина – это преувеличение, она еще раз делилась приблизительно пополам, на тех, кого еще можно терпеть и ненавистных (с петушиными голосами).
Искать работу в центре города Ксюша и не помышляла. Здесь все было схвачено. Попробуй, оттащи от доходных кресел этих акул, выигравших в свое время в жесткой схватке, навечно пропахших тройным одеколоном или «Красной Москвой», разбавленной водой из унитаза. Они стоят у своих зеркал, белых раковин и кувшинов насмерть. С ножницами наперевес.
Ей приглянулся проспект Ветеранов. Нечто среднее между старыми кварталами и новостройками, Хотя по возрасту этот район вроде бы недавно заселен, но уже успел приобрести черты обжитости, в некоторых скверах можно увидеть переросшие деревья, а отдельные дома, возможно, уже числились в списках подлежащих капремонту…
Здесь, как казалось Ксении, битва за кресла не должна грозить летальным исходом. Из всех осмотренных ею заведений обслуживания она остановилась на парикмахерской «Любава», которая своей витриной выходила на проспект. В оформлении фасада было что-то архаическое, и это почему-то вызывало у Ксении надежду, что учреждение муниципальное или, хотя бы, коллективного владения. В стенах школы Ксюше успели привить отвращение к капитализму.
Интуиция ее не подвела. Парикмахерская действительно оказалась муниципальной. Это было заметно (при ближайшем рассмотрении) по осыпающейся штукатурке, рассыхающимся, давно не крашенным рамам витрин…Заведующую она обнаружила в рабочем зале в строю с другими труженицами, преимущественно неопределенного возраста…
– Не справляемся, – пояснила шеф, проводив взглядом поспешно удаляющегося старичка, только что вырвавшегося из ее цепких рук. – Клиент предпочитает нас. Цены держим умеренные, да и мастера все…
Она окинула прицельным взглядом фигуру Ксении и мотнула головой в сторону коридора. Пробираясь за ней в полумраке абитуриентка попыталась расшифровать значение тени, проскользнувшей, как ей показалось по лицу заведующей. Вероятно, недовольна, что молода. Следовательно, неопытна, наверное, догадывается, что нужен угол для жилья…
– Иногородняя, – подтвердила ее догадки командующая, направляясь к огромному абсолютно пустому столу из полированного дерева. Это был не вопрос, скорее озвучивание итога наблюдений.
Наткнувшись по пути взглядом на зеркало, стоявшее посреди комнаты, тетка на минуту забылась, подсчитывая морщины на своем лице. Похоже каждая на учете. По виду до пенсии ей еще далеко, но значительно ближе, чем от того дня, когда она сама топталась по эту сторону стола. Фигура, скорее всего, давно снята с контроля. Последняя, угасающая надежда на привлекательность – лицо, нещадно обремененное косметикой…
Инвентаризация прошла, по-видимому, с удручающими результатами, потому что она, сузив глаза от неудовольствия, отвернулась от зеркала и, осев на стул, принялась рассматривать Ксению. На этот раз подетально. Ксения чуть было не предложила ей пересчитать заодно и зубы, но тетка опередила ее:
– Двадцать.
Ксюша решила, что та гадает, сколько ей лет и чуть было не кивнула головой, как внезапно возникшее подозрение изменило ход ее мыслей.
– Что, двадцать? – не веря своей догадке, спросила она.
– Рублей за смену.
Ксения хихикнула, решив, что тетя издевается, но меланхолическое выражение на оштукатуренном лице заведующей не располагало к веселью.
– Вы шутите?! – все еще с оттенком надежды ужаснулась претендентка.
– Какие уж тут шутки. Тебя же еще надо учить. А у нас ставки низкие. Жилье, наверное, нужно. Так что решай.
– Да что уж тут решать! – взвилась Ксения и бросилась к выходу. У двери остановилась и оглянулась на оставшуюся невозмутимой заведующую. – Прямо богадельня какая-то!
– Куда пойдешь то?! – усмехнулась тетка.
– Уж как-нибудь…Не пропаду. Руки, ноги есть.
– Ноги, точно, – согласилась руководительница еще раз окинув взглядом Ксюшу – А нам нужны преимущественно руки. А ноги …это там, напротив. Там новые ребята. Они берут даже безруких, лишь бы ноги подлиннее. За них и платят. Только их там часто задирать придется…
Ксения фыркнула от возмущения. Уж она как-нибудь сама решит перед кем их задирать …
Шефа конкурирующей фирмы, пришлось ждать. Ксюша категорически отказалась от кружки кофе предложенной засуетившимся долговязым парнем, с прилизанной прической, Заметив, как из всех щелей на нее выглядывают аналогичные физиономии, она отправилась в скверик ожидать серебристую «Хонду» под номером 666, на которой, по словам долговязого, должен подъехать хозяин. Проходя по коридорам, Ксюша успела рассмотреть в распахнутых дверях комнат контингент женского персонала. Все одна к одной. Возрастом мало кто старше самой Ксении.
Устроившись на скамейке в тени клена, за углом здания, Ксюша окинула взглядом пустой сквер, осмотрела машины на площадке за низкой оградой и прикрыла глаза. Ночь, перед ухо дом из студенческого общежития прошла почти без сна. До трех протрепались с Розой на неожиданно заинтересовавшие обеих темы, которые раньше почему-то не всплывали, а назрели только перед расставанием. Потом вдруг обе проголодались и надумали в четвертом часу пить чай с пирожными. Заваривала, на правах профессионала Роза. И действительно, напиток получился очень крепким и ароматным, в сочетании с молоком совсем как хороший кофе. Пили с эклерами в шоколаде. Напиток и оправдал себя как кофе – оставшуюся часть ночи было не заснуть. Лишь перед утром Ксюша кое-как задремала на пару часов…Машина подкатила совсем бесшумно, и Ксюша открыла глаза когда услышала мягкий хлопок двери. Она повернула голову в сторону площадки для стоянки транспорта, где, к уже к примелькавшимся, добавилась серебристая« Хонда». Хотя машина остановилась боком к Ксении и номера не было видно, но цвет машины и неспешное перемещение вылезшего из-за руля человека убеждали, что прибыл хозяин. «Засранец»– сразу же с неприязнью подумала Ксюша, надеявшаяся что хотя бы босс будет посолиднее возрастом. Этот, в лучшем случае, ее ровесник, если не моложе. Еще разглядывая девочек в будуарах заведения, она нутром почувствовала, что ничего хорошего ей здесь не светит, и что тетка из « Любавы» права, но зачем-то пошла… В кабинете шеф вопросительно уставился на нее, но, быстро догадавшись о цели визита, взглядом приценился к физическим достоинствам посетительницы. По тому как менялось выражение его лица становилось понятно, что он доволен результатом исследования и не сомневается, что все это будет тотчас же предложено ему. В любой позе.
–Данные у тебя вполне, – оправдал он ее подозрения и усевшись во вращающееся кресло, продолжил лапать ее блудливым взглядом.
– Я не поняла, – полезла в бутылку Ксения.– Вам нужны парикмахеры или нет? У входа объявление, что нужны.
Слова она произносила жестко, с повышенной интонацией, стараясь не задерживаться на прыщавой физиономии шефа, которая уже была ей отчаянно противна.
Парень промычал что-то нечленораздельное.
–Короче, – еще более повысив голос, наступала Ксения, хотя и без того уже было ясно, что ворота не те.
– Какие мы шустрые, – фыркнул шеф, оттолкнулся руками от стола и энергично подался задом к стене, отчего кресло перевалилось на две опоры. – Есть, конечно, вакансия…Ну-ка расстегни кофточку, все остальное и так просматривается.
– Что же это за вакансия такая?– прошипела Ксения, даже не шевельнув пальцем.
– Обслуживание клиентов в сауне. Если по полной программе, то работа доходная.
– Здесь что, публичный дом?
– Конечно. Дом, в котором обслуживают публику и есть публичный. Твоей обязанностью будет эротическая пострижка.
Ксения от изумления не нашлась с очередной колкостью. Приняв паузу за начало делового разговора «засранец» уже с воодушевлением принялся рисовать детали рабочего процесса:
«В уютной комнатке с зеркалами, белоснежной обстановкой и мягкой мебелью Ксения, в одном накрахмаленном мини перед-ничке колдует над обомлевшим клиентом. Впечатление от созерцания обнаженной красивой женщины, от мягких прикосновений ее рук, бедер, коленей… Попка, под перехваченной бантиком тесемочкой на талии, эти ноги… Клиенту уже абсолютно все равно, что там она выделывает с его волосами на голове…»
Шеф в азарте все сильнее ерзал в кресле и Ксения, уже не вникая в его бредни, с надеждой ждала, когда он, наконец, грохнется. Одна из опор сидения слегка соскользнула по покрытию, кресло замерло, но не подвернулось. Ксюша с разочарованием перевела взгляд на лицо сексуального маньяка и заметила под его глазами «мешки», которые проявлялись, когда свет от фонаря над головой падал вскользь по его безумной «фотокарточки».
–Лечиться тебе надо, – процедила Ксения, не дав несчастному кончить.
Шеф перестал раскачиваться, опустил на все четыре опоры кресло и подтянулся к столу. Физиономия его снова стала постной. Ксюша не удосужилась пояснить, что она имела в виду. Пусть думает, что хочет п…страдалец!
– Напрасно, – пробубнил он ей вслед.– Подарки судьбы надо использовать с выгодой. Такие ножки могут обеспечить безбедное существование и тебе и фирме. А щелкать ножницами это и обезьяна сможет.
В совсем уже откровенной форме предложение сработало как детонатор. Ксения, задохнувшись от возмущения, схватила первое, что подвернулось под руку – одну из пивных банок выставленных у монитора и швырнула в сутенера. Банка оказалась пустой и не долетела даже до стола. Она метнула на дельца презрительный взгляд и с чувством захлопнула за собой дверь. Она еще слышала, как работодатель кричал, что «она психопатка, что зря топорщится, оставила бы свои координаты, что он готов выгнать всех на…», но уже ничего не воспринимала. Не хватало еще, чтобы какие-то сопляки торговали ею! Уж она сама как-нибудь решит, на кого ей закидывать ноги. По собственному желанию. Когда-нибудь… И это желание никогда не будет связано с добыванием вонючих купюр. Даже если ей, чтобы не умереть с голоду, придется заколачивать костыли в шпалы железной дороги.
Женька, выслушав покаяния Ксении, с минуту хлопала на нее глазами, потом, постучав кулаком по собственному лбу, прочитала нотацию:
– Какого черта ты занялась самодеятельностью? Я в Питере со дня рождения и то думаю, прежде чем податься на поиски. Хорошо тебя еще не завербовали за бугор, концы бы в воду…Сейчас бы с голой жопой намывала вонючие ноги какому-нибудь африканцу за шкурку от банана. Я же нашла тебе работу. Чем она тебя не устраивает? Не блеск, но на первое время сойдет. Зато в старинном здании. По твоему вкусу. Жить то на что-то надо!
Ксюша, вздохнув, хотела, было, оправдаться, что привыкла полагаться на себя, но ничего не сказала, а только согласно кивнула головой. Организация, в которой Женя отыскала ей место ответственного сотрудника по управлению шваброй, представлялась Ксении научным центром в солидном здании со швейцарами. Но реальность оказалась куда более впечатляющей. По сути, это был огромный старинный, собор, с округлыми крышами, толстыми кирпичными стенами с облупившейся и продолжающей отваливаться штукатуркой. В такую богадельню опасно было даже входить, не только что работать в ней. Евгения же с восторгом оглядывала массивные стены, арочные окна с потемневшими витражами, металлическую охранную доску с позеленевшими римскими цифрами под сенью крылечного, еще не рухнувшего навеса. В трещинах штукатурки кое-где торчали проросшие веточки кустарника… Ксюша, затаив дыхание, поднялась на крыльцо и онемевшей рукой открыла дубовую дверь, чем-то напоминавшую ту, за которую ее недавно выставили…
Инспектор отдела кадров, она же секретарь и делопроизводитель – округлая немолодая тетка с оригинальной фамилией Коклюшкина разглядывала Ксению с таким любопытством, словно та пришла устраиваться на должность первого руководителя. От нее же Ксюша узнала о своем жаловании, в мизерность которого трудно было поверить. Может быть этим и объяснялось повышенное внимание кадровички к претендентке. Узнав, что Ксюша иногородняя она понимающе кивнула головой, и интерес в ее глазах погас. Заполнив бумаги, лупоглазая тетка повела новую сотрудницу знакомить с объектами, на которых Ксении предстояло проявлять чудеса трудового героизма.
Экскурсию Коклюшкина начала с будущей резиденции «научной сотрудницы» – маленькой кладовой в середине коридора, В кладовой она пересчитала инструментарий, за который новобранке пришлось многократно расписаться в целом ворохе бумаг, и, повздыхав, что ничем больше обеспечить нет возможности, вручила Ксении солидных размеров ключ. Осмотр помещений, которые предстояло убирать Ксении, по словам кадровички много времени у них не займет.
Объекты, вопреки ожиданиям претендентки совсем не вызвали трепета перед вечностью – обычные комнатухи со всяческой техникой от вычислительной до бытовой и не запоминающейся публикой. Коклюшкина пояснила, что, после того как здание реквизировали, половину площадей перестроили, остальную часть законсервировали. То ли думали продолжить реконструкцию, то ли еще чего…
Весь исследовательский институт, как уяснила Ксюша, состоит из трех– четырех десятков непонятно чем занимающихся людей.
