bannerbannerbanner
Прогулки по Ростовской области

Владимир Ходзинский
Прогулки по Ростовской области

Красные огни

Дон разделился на два русла, и мы с Сашей последовали вдоль старого. Расстояние за сегодня мы прошли уже больше вчерашнего, но силы еще оставались. Местность кое-где напоминала джунгли, а кроны склонились над дорогой и давали нам тень. После Горыныча я почувствовал прилив сил и даже разок из любопытства заставил нас с Сашей свернуть с дороги и побеспокоить местных ужей.



На ночевку мы расположились напротив местного острова Поречный. Судя по карте, по очертаниям он напоминал перевернутое сердце, а наш лагерь оказался как раз напротив его ложбинки.

Русло возле нас было несудоходным, баржи мимо не проплывали, да и людей рядом особо не было. Разве что на острове, на том берегу, лесистом и более крутом, сидели с удочками двое рыбаков, и лишь изредка доносились до нас их голоса. Незаметно они свернулись и ушли, после чего наступила почти идеальная тишина, а гладь воды превратилась в зеркало. На дереве у нашей поляны кто-то в шутку повесил на сучке лошадиный череп и напялил на него панамку. Смотрелось глупо, но прикольно.



С собой в поход мы взяли миниатюрную удочку и решили, что это подходящий момент, чтобы порыбачить. Прежде мы в походах не рыбачили, и недостаток опыта (последний раз на рыбалке я был еще в детстве) сказался на деле негативно. Сначала мы случайно наступили на леску и оторвали грузило, а когда я кое-как привязал его вновь и в первый раз забросил удочку, то с ужасом понял, что «бульк» произошел где-то очень далеко от берега, аж у самого острова.

– О-оу! – пробормотал я и с чувством стыда поглядел на Сашу.

– Что такое, Вов?

– Саш, мне кажется, грузило улетело! Я утопил наше грузило.

– М-да, – протянул Саша. – Вот это мы, Вов, с тобой рыбаки!

– Угу.

– Ладно. Сейчас темно уже будет вот-вот. Давай ограничимся тушенкой. Как назло, только одна банка всего осталась. И все.

– И все? А как же картошка?

– А, фух, точно! – выдохнул Саша. – Картошка же еще. А я уже испугался. Тогда картошку запечем и на утро оставим. А вообще, к вопросу еды мы в этот раз нерационально с тобой подошли. Нужно было в первый вечер скоропортящееся съедать, а мы с тобой за консервы взялись!

Занялись подготовкой к ужину. Саша достал остатки снеди, стал обустраивать местечко под костер, а я таскал дрова. Вскоре Саше позвонил отец, и он принялся описывать ему подробности сегодняшнего дня, начиная с терновника.

Вдруг на секунду Саша оторвался от трубки и сказал:

– О, Вов, смотри, НЛО летает.

Произнесено это было таким будничным тоном, что я не сразу понял, о чем речь. Но потом поднял глаза и снова убедился, что Саша, по своему обыкновению, не очень-то и приукрасил. С той стороны русла, над островом, и правда летало по небу нечто очень странное…

Над верхушками деревьев по замысловатой траектории беззвучно двигались несколько одинаковых красных огней. Движения эти были до того неестественные и жутковатые, что меня сразу же пробрало до мурашек.

То подымаясь, то ненадолго зависая на месте, они быстро, но при этом плавно скользили над островом, примерно по течению реки. Летели они все разом, сохраняя одинаковую позицию друг относительно друга, то есть явно принадлежали какому-то одному объекту, форму которого во тьме видно не было. Но ни гудения, ни жужжания, никаких даже малейших звуков не доносилось. Гробовая тишина!

Полет красных огней продолжался всего несколько секунд, за которые я успел кинуться к фотоаппарату, но уже не успел им воспользоваться. Огни над островом бесследно пропали.

– Обалдеть! – емко подытожил Саша, успев тем временем повесить трубку и сказать отцу, что перезвонит.

Потом он заметил меня с фотоаппаратом в руках и спросил:

– Ты успел это заснять?

– Не-а. Я только успел до него добежать и схватить, а потом поднял глаза, а огней уже нет.

– А я тут болтаю и вдруг смотрю – они над островом летают. Штук пять или шесть. И движения такие слегка… – тут Саша замялся.

– Хаотичные, – подсказал я.

– Именно. То зависнут, то снова полетят.

Вскоре мы снова занялись тем, на чем нас прервали огни. Саша перезвонил отцу и поделился увиденным, а я таскал дрова и корил себя за то, что не успел сфотографировать. В голове проносились разные мысли: «зачем я вообще побежал к фотоаппарату», «мог бы попытаться хоть что-то снять на телефон, который лежал у меня в кармане штанов». В те секунды я хотел больше не сделать снимок и зафиксировать увиденное, а приблизить объект в зуме, чтобы понять, что это такое. Но в результате не получилось ни того, ни другого.

За ужином мы с Сашей перебирали варианты на тему, что это были за огни. Но сами понимали, что ни на самолет, ни на вертолет, ни на что-то другое это не похоже.

– Может, это с той стороны острова, ну по тому, судоходному руслу двигалась баржа, а у нее какие-то сигнальные огни красные? – предположил я, чтобы хоть что-то сказать.

– Да ну, точно нет! – сразу же исключил такой вариант Саша. – Настолько хаотичные движения? Да и там русло Дона идет в противоположную сторону.

Словом, объяснения огням мы не нашли. Да и вообще, настолько быстро потом у нас из головы выветрилось увиденное, что можно только диву даваться. На следующее утро гораздо более значимым событием стало то, что мы спалили дотла оставленную в углях картошку и остались практически без завтрака. Лишь чай, парочка печенек, немного сахара…

– Так, Вов, а подай-ка мне, пожалуйста, вчерашнюю банку из-под тушенки, – скомандовал Саша, как будто что-то задумав.

Я протянул Саше банку, он посмотрел на остатки жира и крошки внутри, хмыкнул, отковырял что-то от стеночки, потом залил кипяточком, присолил.

– Будет у нас суп! – торжественно объявил он.

С голоду этот суп мы съели с таким наслаждением и так отполировали эту вчерашнюю банку тушенки, что вспоминали ее еще несколько лет подряд, как будто это и было самым главным событием того похода.



От места ночевки до конечной цели, города Семикаракорска, оставалось уже немного. Пройдя рыбхоз, мы вышли на реку Сал, а затем и на трассу. Сделали пару памятных снимков у знака с названием города, поели у магазина на окраине и отправились на паром. Денег за проезд с нас почему-то там не взяли. Более того, возле лавочек нас ждал еще один сюрприз.

– Опа, смотри, червончик! – обрадовался Саша и поднял с пола мятую десятку. – Выходит, мы с тобой еще и в плюсе доедем!



На правом берегу Дона, на нашем родном берегу, мы увидели Сашиных родителей. Они специально приехали встретить нас на машине, как мы договаривались изначально. Очень классно, что после такого похода можно было сразу с кем-то поделиться впечатлениями. С тех пор мы с Сашей если отправлялись на природу, то теперь уже почти всегда пешком, а не на велосипедах.


P. S.

Спустя много лет я думаю, что подобной траекторией полета из человеческих устройств мог обладать какой-нибудь крупный дрон с красными фонариками. В пользу этой версии говорит то, что на острове этим вечером мы точно видели людей (рыбаков), и кто-то мог устроить полеты на майские выходные.

Но есть и контраргумент. Дело было 3 мая 2013 года. Тогда дронами особо никто не увлекался, а мы о такой версии даже с Сашей и не подумали, потому что в нашем окружении дронов ни у кого не было. Я осознанно не указываю точное количество огней, а также их точное расположение друг относительно друга, потому что не помню наверняка и больше всего боюсь что-то насочинять или приукрасить, быть нечестным перед читателем, а главное – перед самим собой, так что дополнительных деталей к описанному добавить не могу. Кроме того, что объект в основном двигался с северо-запада на юго-восток.

Меня же лично первый поход невероятно вдохновил. С тех пор я регулярно выбирался в пешие прогулки на природу с другом, с женой или в одиночку, фотографировал, выкладывал отчеты и создал в соцсетях группу, посвященную прогулкам по Ростовской области, которую без остановки вел шесть лет подряд. По своей наивности я решил, что все походы бывают такие, что в них всегда должно быть место чему-то таинственному и совершенно невероятному. Однако подобных явлений я по сей день никогда больше не встречал.

Берег правый

Очень подозрительные личности

– Да и вообще мы с тобой не по канону одеты, – заметил Саша, напоминавший сейчас какого-то бедуина с посохом. Дабы спрятаться от палящего донского солнца, он накинул на голову белое полотенце так, чтобы оно прикрывало шею, и прижал его сверху белой кепкой. Правая рука сжимала полутораметровый дрын, которым он помогал себе при ходьбе.

– По какому такому канону? – спросил я, шагая рядом нога в ногу с ним.

– Ну не совсем по технике безопасности.

– Ты имеешь в виду, что у нас плохая защита от солнца?

– Да нет, я про нашу расцветку камуфляжную. У тебя вон штаны серые, футболка хаки, а у меня рюкзак и штаны – опять камуфляж. А камуфляж – это не самый безопасный вариант для походов.

– Это почему же?

– Ну как почему… Камуфляж – это, грубо говоря, одежда для целей военных или для охоты, чтобы маскироваться, быть незаметнее, – объяснял Саша. – А ведь в походах, если ты заблудишься или в историю какую влипнешь, то фиг тебя кто в твоем камуфляже обнаружит! Особенно с вертолета.

Я посмотрел на Сашу. Даже сейчас, лишь наполовину камуфляжный, но с белым верхом, в полосатой майке-тельняшке и с голубым ковриком на рюкзаке за спиной, он умудрялся то и дело теряться из виду в резких полуденных тенях. Сливался он то с прибрежными зарослями, то с синевой Дона и светом солнца, когда кусты и деревья слегка расходились.

 


– И что же нужно? Всегда что-то яркое надевать?

– Да, что-то яркое. Если быть точным, то контрастное по отношению к той местности, где ты находишься.

– Тогда почему большинство людей ходят в походы в камуфляже?

– Да потому же, почему и мы. И дешевле, и продается много где, и удобнее иногда. Да и дело привычки.

– А еще грязи меньше видно! – заметил я, глядя на свою майку, чистота которой была на уровень выше по сравнению с исходившим от нее запахом.

– Ага. А бывает, что и безопаснее к себе внимание не привлекать. Так что все, как всегда, – относительно!

Вокруг нас жужжал шмелями, щебетал по-птичьи и благоухал ароматами белой акации поздний май. Мы с Сашей вот уже третий день как были в походе. Доехав электричкой из Ростова до поселка Усть-Донецкий, мы направились пешком к устью реки Северский Донец. А уже оттуда без особой спешки устремились вдоль правого берега Дона, вниз по течению. Погода на дворе уже стояла совсем летняя, 28—30 градусов. За вчерашний день на открытых участках пути, когда приходилось много идти по песчаным берегам или срезать дорогу полями, мы и вовсе сварились, как раки.

– Знаешь, что я сделаю, если нам попадется еще один родничок? – спросил Саша.

– Повторишь наш ритуал опускания головы в воду? – предположил я, уже зная ответ.

– Ага.

– И я тоже. Это прям обязательно!

После очередной казачьей станицы мы попали в зеленое царство. С одной стороны – пойменные леса с лежащими тут и там огромными трухлявыми стволами, с другой – зеленые холмы с кустами цветущего шиповника и ромашковыми полянками. Но сейчас мы уже почти не останавливались и не любовались всем этим. Ведь даже густота здешних зарослей не давала прохлады, а лишь духоту. К счастью, когда мозги уже стали потихонечку закипать, мы снова услышали желанный шум.

– Ура! Где-то рядом родник! – обрадовался я.

Мы свернули с тропинки и вскоре обнаружили торчащую из склона трубу, из которой мощным потоком на камни лилась вода. Побросали рюкзаки. Саша мгновенно принял страусиную позу, сунул голову под струю и начал издавать звуки примата, выражающие крайнюю степень удовлетворения происходящим.



– Водичка – огонь! – вынес вердикт он, высунув голову обратно. – Холодненькая! Давай ты!

Мне не нужно было особого приглашения, и через пару секунд я тоже пошел на поклон живительной стихии.

– А-а-а, супер!

Я отряхнулся, вытерся футболкой и оглядел обстановку вокруг новым свежим взглядом. Ощущение было такое, как будто в голове кто-то снова включил свет. Ориентироваться в мыслях сразу стало легче.

– Опа, нет, ну ты только глянь на него! – сказал я, заметив рядом молчаливого наблюдателя.

В нескольких метрах от нас почти в человеческой позе и чуть откинувшись назад, неподвижно сидел черно-рыжевато-белый барбос и внимательно наблюдал за происходящим. Это был еще пес-подросток, но уже с таким серьезным и вопросительным выражением морды, что, глядя на него, просто нельзя было не улыбнуться.



– Эй, ты что, брат? – расплылся в улыбке Саша и издалека поводил ему рукой, словно загипнотизированному.

Щенок очнулся, тут же начал скубаться и покусывать себя за бок, чем, очевидно, и занимался до нашего прихода.

– У меня такое ощущение, что все это время он наблюдал, как мы опускаем голову в воду, и не врубался, а что это они такое творят, – заметил я.

С неменьшим наслаждением мы пополнили родниковой водой бутылки и вдоволь напились. Настроение заметно поднялось.

– Слушай, надо бы через часик устроить привал на обед! – предложил я. – С шести утра ведь идем без перерыва как проклятые!

– Ага. Сейчас на свежачка еще пройдем, а потом будем место искать. Желательно где-нибудь у реки.

Чтобы продлить ощущение прохлады, мы по нашей традиции снова окунули в воду головные уборы, а Саша опять намочил свое головное полотенце. Но даже такая подзарядка действовала недолго, и уже через минут десять все опять высохло.

«Но все не так плохо, как могло бы быть, – думал я, пока шел. – Да, жарковато. Да, какие-то колючки застряли в носках. А еще – спина потеет, стопы чуть сопрели в ботинках, и плечо левое побаливает, но все это нисколько не критично».

Наоборот, мне даже нравилось испытывать чувство здорового пофигизма, которого мне не хватает в городе. В походе оно всегда появляется незаметно. Вот вчера, например, вместо того чтобы пойти в обход вдоль одной речушки, мы разделись, подняли рюкзаки над головами и прошли ее вброд. А позавчера, срезая дорогу ячменным полем, насобирали на себя столько росы, что трусы, носки и кроссовки пришлось весь вечер сушить у костра. Намокшие вещи мы развесили на палки, а те повтыкали в землю вокруг костра. Пока сушилась одежда, мы бегали между палок в одних плавках и пытались тем временем пожарить сосиски. Представляю, как дико это могло выглядеть со стороны. Как будто на привал остановилось племя «древопитеков», где-то по пути захватив в плен заблудших туристов, обобрав их до нитки, а теперь доедая остатки.

Когда же на вчерашнем привале у нас неожиданно закончилась питьевая вода, никакой паники и даже растерянности уже не было. Пока Саша возился с готовкой еды, я просто отправился налегке в соседнюю станицу. По пути я обнаружил, что даже не прихватил с собой деньги, но, чтобы не тратить силы, возвращаться обратно за ними не стал. Вместо этого, я вспомнил, что у меня вообще-то есть способность разговаривать. А на деле попросить воды у добродушных и открытых жителей станицы Раздорской оказалось гораздо проще, чем я думал, и совсем не так страшно.

«А дома ведь все себя как-то жалеешь, – рассуждал я. – И то тебе лень, и то ты не можешь, и вообще убеждаешь и утешаешь себя, что ты слишком скромный, не очень-то общительный или какой-то не такой. Все – ложь, все – отговорки!»

Вдруг мои мысли прервала новая картинка: на смену полузаброшенным и заросшим дачам впереди возникло девятиэтажное серое здание. Вместо окон и дверей на фасад его выходили пустующие черные дыры-проемы.



Саша посмотрел на меня. По его взгляду я сразу понял, что именно он собирается спросить.

– Это что, тот самый санаторий? Ну который мы видели в походе в том году с другой стороны Дона?

– Да, его недостроенный корпус.

– Я так и думал.

– Говорят, вьетнамцы, когда его помогали строить, всех улиток в округе пожрали! – вспомнил я вычитанный где-то факт.

– Ты знаешь, я отлично понимаю этих вьетнамцев, – заметил Саша. – Я бы сейчас сам, наверное, сожрал бы гору улиток.

Мы подошли поближе. Из-за обилия поросли и диких кустарников эта серая махина казалась здесь, в буйстве природы, совсем неуместной. Мы не стали пытаться проникнуть внутрь, а скорее спустились с холма и углубились в тенистую часть бывшего санатория.

Увядающая красота его была прекрасна в своей тиши. Ни одного человека не было видно вокруг. Клумбы и газоны соседствовали с разбитым асфальтом. На территории нас встретил памятник Ленину, а также здание с элементами классической архитектуры. Колонны с капителями, террасы и карнизы в нем контрастировали с пожелтевшими кондиционерами в окнах, облупившейся краской и штукатуркой на стенах. Судя по развешенному возле дома белью, здание еще функционировало, но самих жителей или постояльцев видно не было.




Увидев Дон, мы решили устроиться на привал поближе к берегу. Спуск к нему представлял собой каскад с несколькими зелеными террасами. По периметру территорию обрамляли деревья, иногда попадались среди них сосны и голубые ели, а также кусты туи. Внизу зеленела лужайка с футбольным полем, а за ними располагался песчаный пляж. За рекой же красовалось лесистое левобережье, где мы с Сашей как-то застряли в терновнике.

Я знал, что где-то здесь, на территории санатория, еще имелись ротонда и старые советские скульптуры, которые еще можно было найти среди всей этой зелени, но сейчас краеведческий интерес немного угас. В посадке мы облюбовали одну из простеньких беседок (с куском шифера и мешковиной вместо крыши) и наконец-то устроились на обед.

Саша первым делом достал припасенную со вчерашнего вечера термокружку с гречкой внутри. Фокус работал безотказно: если с вечера залить гречку холодной водой и оставить так на ночь, уже наутро она будет полностью готова. Гречку поделили и разложили на пластиковые тарелки, оставшиеся у нас после «Доширака», которые мы использовали уже третий день подряд. Открыв банку тушенки и смешав все это дело с гречкой, мы получили отличный питательный обед. Немедленно и с удовольствием его съели и прилегли отдохнуть на скамейки по обе стороны стола.

Лежать на твердой и узкой лавке, зато с выпрямленной спиной, в тени, да еще с наполненным желудком, было потрясающе. Посмотрев на себя в камеру телефона, я по-хорошему испугался: лохматый, небритый, с красной шеей, с каким-то нагловатым и даже дерзким взглядом. Совсем будто не тот хороший и скромный мальчик, как в городе. Вид такой, что будто и в морду могу дать. Ну кто бы мог подумать?!

Саша задремал, а я вытащил из рюкзака наушники и решил потратить немного заряда батареи, который я специально приберегал для таких случаев. В плейлисте заиграла песня Вилли Нельсона ”Are You Sure”, которую я когда-то услышал в сериале «Остаться в живых» и сохранил себе в плейлист.

«Оглянись вокруг, посмотри хорошенько и скажи мне, что ты видишь?» – потихоньку пел Нельсон в своей песне по-английски.

Я посмотрел вокруг: на залитое солнцем футбольное поле, на пляжик, на тенистую посадку и родной Дон в просветах между деревьев. Потом перевел взгляд на разбросанную посуду на столе, на свою взмокшую бандану и Сашину белую кепку, на вылизанную банку из-под тушенки да разбросанные вокруг стола рюкзаки с ковриками и спальниками…

«Вы уверены, что хотите быть именно здесь?» – спросил Нельсон в наушниках.

«Ага», – подумал я. Несмотря на то, что дома меня дожидалась недоделанная дипломная работа, вскоре маячила защита и другие проблемы, конкретно в этот момент на душе царили абсолютное спокойствие и согласованность. Все успеется, все получится.

«Это ваши друзья, но настоящие ли они друзья?» – спросил певец снова.

Я посмотрел на Сашу. Он дремал на соседней лавке, скрестив руки на груди и обхватив себя за бока. Лохматый, грязный и красный, как вареный рак.

«Да, по-любому», – усмехнулся я.

Наслушавшись музыки, я решил последовать Сашиному примеру и тоже немного вздремнуть. Легкий ветерок и свежесть реки в жаркий летний полдень убаюкивали за считаные секунды. Едва я закрыл глаза, в голове тут же побежала старая знакомая грунтовка – и я иду по ней, иду…

– Молодые люди! – вдруг разбудил нас чей-то громкий голос. – А что это ты вы тут у нас делаете?

Мы с Сашей повскакивали со скамеек. Рядом стоял полноватый мужчина средних лет и удивленно таращился на нас.

– Да вот, прилегли отдохнуть, – ответил я. – Устали в походе.

– Здесь вообще-то платная закрытая территория, сюда нельзя просто так входить! – заметил строгим голосом мужчина, по всей видимости местный сторож.

– Нельзя входить? – удивился Саша. – Но нигде никаких табличек об этом не было.

– А как вы сюда попали? – задал он встречный вопрос. – Как вы вообще мимо собак-то наших прошли?

– Собак? – произнесли мы с Сашей синхронно и переглянулись. – Каких собак?

– Там у нас собаки на входе есть.

– Мы не видели никаких собак, – сказал Саша. – Наверное, мы зашли не с основного входа.

– Да, мы спускались со стороны заброшенного санатория, и никаких ограждений и заборов там не было, – уточнил я.

– Все равно находиться здесь нельзя! У нас бронировать надо, – продолжал сторож. – А вы, вообще, откуда сюда пришли?

– Да у нас поход многодневный, – похвастался я. – Вот уже третий день идем из Усть-Донецка!

При этих словах мужчина округлил глаза и как-то опасливо обвел нас взглядом. Посмотрел на наши огромные рюкзаки, на хлам на столе, а потом быстро схватился за мобильник и набрал кого-то.

– Алло, да. Слушай, тут у нас двое на базе, – начал он взволнованным голосом. – В военной форме. С оружием.

При этих словах мы с Сашей переглянулись и нахмурили брови. Сторож продолжал докладывать кому-то.

 

– Да, да. Не знаю. Они тут с ножами, как минимум. Говорят, что три дня идут из Донецка. Да, да. Привести их?

Едва сторож договорил, как мы с Сашей принялись его вразумлять.

– Послушайте, вы нас неправильно поняли, мы не из Донецка идем, а из Усть-Донецка. Это же у нас в области!

Но сторож, похоже, не обратил на эти слова внимания. Не на шутку перепугавшись, он тут же принялся нас поторапливать и сгонять с места.

– Так-так, а ну-ка, собирайтесь, сейчас мы все выясним, – говорил он. – Что это вот за ножи у вас на столе такие? Это зачем?

– Да это самые обычные походные ножи, – принялся пояснять невинным голосом Саша, взяв один из ножей и пару раз его защелкнув и отщелкнув. Как назло, сделал он это по своей привычке невероятно ловко и мастерски, словно заправский серийный убийца. Саша очень любил ножи, часто крутил их в руках, а для моего ножа даже однажды выточил древко, которое выглядело лучше, чем оригинальное.

– Вот, глядите, это вот у меня обычный складной нож походный, а вот у друга (тут он снова сделал свой жутковатый «клац-клац») кизлярский «Байбак», подарочный. На них даже разрешений никаких не нужно!

От Сашиной демонстрации сторож еще больше напрягся.

– Так-с. Давайте-ка собирайтесь живо, подойдем к нашей администрации, – продолжал сторож в приказном тоне. – Если надо будет, вызовем полицию.

– Послушайте! – начал я уже более разгоряченно. – Вы вообще нас слышите или нет, але? Мы ведь вам…

Саша вдруг меня одернул, и я не успел договорить.

– Вов, тихо! – шикнул он мне. – Не кипишуй. Сейчас мы спокойно разберемся.

Подавив в себе желание обозвать сторожа каким-нибудь гнусным словом, я принялся недовольно распихивать посуду и другие вещи в рюкзак. Вскоре мы зашагали вверх по лестнице, следуя за сторожем.

– Блин, ну неужели он не понимает разницы между Донецком и Усть-Донецком? – кипятился я. – Почему он такой тупой?

– Слушай, да это же как самый обычный вахтер, расслабься, – говорил спокойно Саша. – Знаешь, сколько я таких перевидал, пока на скорой работал? Да и подумай сам, как мы для него выглядим со стороны. Я в камуфляже, в тельняшке, небритый. Ты вот почти такой же. Это ж его звездный час!

– Ну да…

Мы втроем подошли к одному из зданий, которое подавало признаки жизни, и остановились. В одном из окон слышались голоса дикторов одного из центральных телеканалов. Сторож еще раз кому-то позвонил и попросил выйти.

Вскоре к нам выбежала какая-то женщина примерно того же возраста, что и сторож. Не то управляющая базы, не то кто-то еще, и с перепуганным взглядом оглядела каждого из нас, а потом вопросительно посмотрела на сторожа.

– Вот, привел вам! – отчитался ей сторож. – Спали в беседке внизу. Похоже, это какие-то военные.

– Так, ребята, вы кто такие? – спросила администратор. – Откуда идете?

– Мы свои, местные. Туристы-походники, – сдержанно ответил Саша. – Идем вдоль Дона, вниз по течению. Зашли, думали, здесь свободный вход.

– А документы с собой у вас есть? – спросила она.

– Да, есть.

Мы порылись в рюкзаках, достали паспорта и вручили их. Сторож вместе с женщиной принялись их подробно рассматривать. Мы замерли, уже точно зная, какую реакцию ожидать следом.

– Та-а-ак. Место рождения… Новочеркасск, – прочитали они и выдохнули. – О, свои, выходит?

– Да, свои-свои, местные, – покивали мы.

– Ну тогда мы извиняемся. Мало ли что.

На лицах наших проверяющих читалось явное облегчение. Возможно, еще несколько минут назад эта женщина смотрела по телевизору репортажи о событиях в соседней Украине в текущем 2014 году, а тут вдруг мы с Сашей в камуфляже.

– Вы как, сильно устали? – спросила она, извиняясь. – Оставаться на отдых платно будете?

– Да нет, спасибо, у нас же поход. Палатка есть с собой…

Ситуация разрешилась, и мы попрощались, двинулись дальше в путь. Лишь уже за воротами базы раздался нам вслед громкий лай: где-то позади наконец-то проснулись местные невидимые собаки.

– О! Очнулись наконец-то, – усмехнулся Саша. – Тоже мне, охранники, блин!

Пока мы шли навстречу станице Мелиховской, я думал о том, что, наверное, когда ты двигаешься, в принципе, у тебя всегда будут вот такие антиподы, которые на каком-то бессознательном уровне будут воспринимать тебя как врага. Например, это те, кто что-то охраняет или думает, что охраняет. И ты для них изначально естественный раздражитель. Потому что ты двигаешься, а следовательно, в их мыслях вторгаешься, планируешь атаковать, воздействовать, разрушать. А они тут стоят на одном месте – а значит, должны и обязаны защищать, оборонять, уберегать. Хотя изначально стояние на месте и ходьба – вещи ведь, по сути, абсолютно нейтральные и естественные для каждого

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17 
Рейтинг@Mail.ru