Владимир Хмелевский
Светлый путь
– Пиво жду, разгружают. А ты здесь зачем?
Улыбается:
– Есть свободные деньги, решила потратить их на что-то серьезное. Хожу, смотрю, выбираю.
Я говорю:
– Я сегодня необычайно серьезен. Потрать их на меня.
Она смеется:
– Поехали в другой магазин, у меня тут машина.
Пока ехали, вспоминали детство, на душе стало легко и свободно – даже без пива.
Позже спросил о ней у знакомых, узнал, что она живет на курорте, где-то в Турции, то ли танцует, то ли в гостинице работает. Ну, думаю, что ж, Турция, так Турция, набираю ее номер. Она говорит, что заболела. Я не готов к этому, поэтому говорю:
– Ну ладно, болей дальше, – и хочу положить трубку. Она с трудом смеется:
– Что значит болей? А прийти проведать?
Я сразу представил ее в пижаме и носках, с красным, сопливым носом и градусником под рукой. Идти не очень хотелось, но я согласился. На следующий день, предупредив ее о визите, и купив по дороге килограмм апельсинов, пришел. В действительности, все оказалось намного хуже. Кроме нее, в квартире были ее родители, младший брат и бабушка. Все ждали моего прихода, чтобы сесть ужинать. Ужинали в большой, светлой гостиной за огромным деревянным столом. За едой вспоминали старый двор, общих знакомых и какие-то смешные моменты из прошлого. После ужина, всей семьей, смотрели телевизор и обсуждали последние новости. Я ушел от них очень поздно, и они долго не хотели меня отпускать. Когда я пришел, в следующий раз, мне выдали тапочки и показали место в шкафу, для верхней одежды. Весь вечер я играл в шахматы с ее отцом. Она наконец-то выздоровела, и я зашел к ней, чтобы пойти погулять. Она вышла в обуви на низком каблуке, чтобы сравняться с ним ростом, это меня окончательно насторожило. Я спрашиваю:
– Куда ты хочешь, пойти? – Лучше бы не спрашивал. Она говорит:
– Пойдем, – и ведет меня, за собой, в соседний подъезд. А там живет семья ее тети. Конструкция дома такая, что они живут в разных подъездах, но эти две семьи разделяла только стена, и если бы, она не была несущая, ее бы уже сломали. Остаток вечера я играл в шашки с ее дядей. Короче, все время, пока встречались, мы сидели дома с ее семьей, я играл в шахматы с ее отцом, в карты с бабушкой, монополию с племянниками и братом, и никогда вдвоем. Мое терпение лопнуло, когда ее мама выдала мне полотенце и халат, я уже намекаю ей так, вежливо:
– Пожалуйста, пойдем туда, где у тебя нет родственников.
А она расстроилась, вся такая серьезная:
– Мне очень жаль… ты не оценил. Больше не приходи.
Водка закончилась, настроение было никакое, и все с грустным видом разошлись по домам.
Утром, тревожно зазвонил телефон, Борис, с трудом, придерживая голову одной рукой, поднял трубку, кто-то смеялся на другом конце провода и вдруг спросил:
– Узнал?
Голова сильно болела от вчерашней пьянки, шутить не хотелось:
– Нет.
Трубка, после недолгой борьбы оказалась у Олега, он был более прямолинеен:
– Все бросай и приходи, тут уже много наших.
Борис усмехнулся:
– Кто там еще может быть?
– Ну…, будут все девчонки, – Жаба, Мандавошка да, даже Танька приехала …
Он решил, что надо идти – просто так не отстанут.
Красавица Танька была его тайной школьной любовью. Вроде бы и симпатия была взаимной, но как-то так получилось, что она уехала после восьмого класса в другой город и, по слухам, через некоторое время, вышла замуж за дядьку на двадцать лет старше себя. Ее муж, ранее высокий милицейский чин, а теперь широко известный в узких кругах бизнесмен, к счастью, не приехал.
