Владимир Грузда
Деловой подход
Над разорванной на пополам тушей стоял, угрожающе склонив рога, молодой лось.
Волки скалились, но благоразумно не атаковали. Они начали медленно кружить вокруг добычи, с опаской косясь на сияющий свет фар. Появились еще две серые фигуры, влившиеся в общий смертельный хоровод.
Иван завороженно глядел на происходящее. И не понимал виденное.
Молодой лось вступил в неравный бой со стаей голодных хищников. Он рисковал собственной шкурой, и наверняка окажется растерзанным превосходящим по численности противником. И ради чего? Сбитого машиной лося не воскресить, тогда какая разница кто сожрет его плоть?!
Но сохатый упрямо стоял над погибшим товарищем и был готов до последнего защищать его тело.
Медленно текли секунды. Иван чувствовал как на лбу выступает испарина. Он сидел и смотрел. Перед ним разворачивалось кровавая драма. В мире, где одни сжирают других. В мире, где каждый заботится только о себе. В мире, где есть место безумству и подвигу.
Истошный крик боли разорвал тревожную тишину. Кричал Федор. Этот крик Иван услышал даже на отдалении и в салоне машины.
Животные дернулись и бросились в атаку. Серая туша взмыла в воздух и отлетела к дальней обочине. Еще один волк перелетел за сугроб и исчез из поля зрения. Оставшиеся хищники уже драли грубую кожу сохатого, стремясь достать его горло.
Иван надавил газ и влетел в кучу дерущихся животных. Два серых хищника отлетели на несколько метров вперед. Один из них быстро вскочил на лапы и оскалил окровавленную пасть.
Иван рванул дверь и выскочил наружу. Пуля попала оказавшемуся в свете фар хищнику в грудь, и тот завалился на передние лапы.
Сохатый бился в окружении четырех хищников в трех метрах от человека. Но из-за снега, плохой видимости и боязни зацепить лося Иван выпустил две пули мимо. Третьей зацепил волка и тот заскулив отполз в сторону от драки.
Еще тремя выстрелами удалось завалить двоих нападавших. Четвертого с остервенением начал добивать сохатый.
– Помоги…те!
Закричал Федор. Иван не раздумывая бросился к обочине и уже увидел занесенные снегом очертания опрокинутой на бок машины, когда удар справа сбил его с ног.
Волчья пасть клацнула в нескольких сантиметрах от правой ноги. Хищник был ранен, но стремился отомстить обидчику. Подволакивая задние лапы волк целенаправленно тянулся к человеку, стремясь напасть, укусить, разорвать.
Лежа на спине, Иван вскинул пистолет и всадил три пули в оскаленную морду. Волк ткнулся в его ноги и затих.
Снег, влекомый порывистым ветром, больно хлестал по лицу и рукам, но Иван увлеченный битвой не замечал этих раздражающих прикосновений.
Он вскочил на ноги и перескочил через сугроб, провалившись по пояс в свежевыпавший снег.
Из-за высокого сугроба на обочине дороги, он оказался под защитой от резкого порывистого ветра и несущегося снега. Происходящее в трех метрах впереди он видел ясно и отчетливо.
Федор все еще балансировал в проеме распахнутой водительской двери. Сама дверь покрылась толстым слоем снега и потеряла первоначальный вид. Вокруг машины образовался высокий нанос, по которому к бывшему компаньону подобрался хищник.
Сейчас волк пытался тянуть человека, не обращая внимание на сыплющиеся на его голову удары.
Федор, рыча от боли и ярости, колотил волчью морду покрасневшим от мороза кулаком правой руки.
Иван прицелился, но промахнулся первым выстрелом. Хищник, почуяв опасность заерзал. Федор взвыл от боли и взглянул прямо на Ивана.
В глазах компаньона было столько страдания и отчаяния, что сердце Ивана сжалось от сопереживания.
Нахлынувшее чувство сбило настрой и вновь пуля прошла мимо, взбив снег в сантиметрах от волка. Но тем и хорош был пистолет Калашникова, что обладал высокой кучностью стрельбы.
Три следующих выстрела сразили хищника, и он, серым комком, скатился вниз по снежной насыпи.
– Ваня! – застонал Федор зажимая правой рукой изуродованную левую. Кровь обильно стекала на снег, но тут же исчезала под новыми наносимыми ветром слоями.
Иван продолжал сжимать пистолет, твердо держа его на вытянутой руке. Стоило чуть приподнять прицел и на линии огня оказался бы бывший компаньон. В сдвоенной обойме пистолета прославленного изобретателя оставалось еще три боевых патрона.
***
Когда Иван перекинул замерзающего товарища через сугроб и выбрался на дорогу сам, битва была завершена. Волчьи трупы замело снегом, и лишь запорошенный сохатый покачиваясь бродил рядом с машиной.
Заметив людей, лось уверенно направился к ним и ткнулся разгоряченной мордой в лицо Федора.
Тот ошарашенно уставился в шершавую мохнатую морду:
– Кто это? – с трудом двигая посиневшими губами спросил он.
– Это твой спаситель! – Иван потрепал сохатого по морде. – И мой тоже!
Лось развернулся и пошатываясь засеменил прочь. Мгновением спустя он растворился во мраке, за непроглядной снежной завесой.
– Спаситель?! – Федор приподнял окровавленную левую руку. Кисть почернела и навряд ли могла вернуться к жизни. – Это уже не спасти.
Иван подхватил компаньона и потащил к машине.
– Ничего, Федь, сделаем протез – будет лучше прежнего.
– Все-таки созрел до медтехники!
Интонация показалась Ивану двусмысленной, но при нынешних обстоятельствах он не собирался доверять собственным ощущениям. Он усадил Федора на пассажирское сидение и полез за аптечкой.
– Значит хоть что-то я сделал правильно.
Становилось понятно – Федор бредил.
