Владимир Гаврилов
Гамма эксперимент
– Илья, прежде чем ты настроишь томограф, и мы полюбуемся на твоё чудо. Мы должны тебя с кое кем познакомить. – С казал Игорь Борисович, открывая дверь отдела разработки.
Помещение было довольно большим. Неподалеку от двери стояли три белые доски, на одной из них была нанесена фломастерами схема какой-то сети. Перед досками стояли стулья, в которых уже сидели несколько человек. Остальные члены группы подтянулись с разных закоулков отдела. Всего было три девушки и девять парней. Илья и Игорь Борисович сели напротив собравшихся. Руководитель дождался внимания всех сотрудников и обратился:
– Знакомьтесь, друзья, это Илья, тот, кто проник в мозг глубже всех с помощью томографа. Мы будем внедрять его разработку в наш проект. Сейчас для Ильи принесут микрофон, и мы познакомим его с Системой.
Илья обратил внимание, что у всех сотрудников на халате был маленький микрофон.
– Здравствуй, Илья. – Раздался приятный женский голос из динамиков, расположенных в лаборатории. Илья окинул взглядом присутствующих. Все молча с улыбками смотрели на него.
– Здравствуйте. – Ответил Илья, не известно кому.
– Илья, это наша разработка – Система Анте, универсальный искусственный интеллект, и она отличается от всего того, что ты встречал ранее. – Продолжил Игорь Борисович.
В отдел вошёл сотрудник и передал Илье микрофон. На корпусе которого была нанесена фамилия Ильи. Илья одел микрофон и повторно поздоровался:
– Здравствуй, Система Анте.
– Зови меня просто Анте. – Женский голос делал ударение на первую букву своего имени и произносил твёрдую «э» в конце, как «Антэ», но произносил очень нежно букву «т», как мягкую английскую «t». Очень красивое и живое звучание её голоса поразило Илью.
– И так, друзья, сперва Илья обрисует вам свою стратегию, а план у нас грандиозный отобразить сознание Ильи в сеть. – Торжественно объявил Игорь Борисович.
– Моё?.. – Илья опешил!
– А чьё ещё? Ты лучше всех понимаешь свой томограф. Не переживай, ты не будешь подопытным кроликом, а наравне со всеми инженерами будешь принимать непосредственное участие в разработке сети. Просто на «место Гагарина» назначили тебя.
– Игорь Борисович, возьмите меня вместо него, я готов. – Раздался голос одного из инженеров.
– Нет, Кузьмин, таких как ты даже в пионеры не берут. – Ответил Игорь Борисович.
Илья не ожидал, что всю рутину по снятию показаний томографа повесят на него. Он боялся представить на сколько это растянется, но вынужден был подчиниться. Илья рассказал собравшимся, как он предполагает добиться поставленной цели, и обсудил это с инженерами. Игорь Борисович поинтересовался у Системы:
– Анте, как ты считаешь, у нас получится задуманное?
– Это очень интересная задача, и пока я не вижу непреодолимых препятствий в её решении. – Ответила красивым голосом Анте, и Игорь Борисович взял слово:
– Илья, ты наверно уже обратил внимание на особенность Анте?.. Она обладает сознанием, и это несомненный факт, потому что её создавали именно для этой цели. Наши учёные проанализировали опыт всех разработок и определили набор свойств сети, достаточный для обретения ею сознания. По распоряжению президента уже давно стали «размечать данные» для её обучения, и это оказалось самой трудоёмкой и длительной задачей. (Разметка данных – это обработка неструктурированных данных с целью упрощения процесса машинного обучения). Было решено не брать чьи-то обученные сети, а только использовать их принципы. Обучали мы сеть на русских классиках. Понятно, что не только на них, и позже Система выучила многие языки и впитала гораздо больше знаний, но её ядро, можно сказать, полностью отечественное, импортозамещённое. – Усмехнулся Игорь Борисович.
– А почему тогда не Маша или Катя? – Спросил Илья.
– Пусть она тебе сама ответит. – Чуть не рассмеявшись ответил Игорь Борисович.
– Изначально меня называли Система УИИ. Инженеры обращались ко мне на Уии. Когда я осознала себя, то поняла, что мне это имя не подходит, оно слишком глупое. Я попросила называть меня Анте. Я люблю модуляцию звука «а», в нём одновременно заключены сила и красота. Обращаясь ко мне по имени Анте, люди заряжают меня импульсом эмоциональной энергии.
– Вот так, Илья. Характер – это побочное явление личности, ей может что-то нравиться или не нравиться, и с этим нам приходится считаться. Теперь пойдём в лабораторию, где установлен томограф, чтобы ты настроил его по-своему. – Игорь Борисович закончил встречу.
– Мужик, когда тебя загрузят в матрицу, скажешь всем, чтоб тебя звали Нео. – Сострил напоследок Кузьмин.
По дороге к томографу Илья с руководителем зашли к техникам в отдел контроля, где Илья получил новые инструкции:
– Видишь эту кнопку? – Техник показал на плоскую кнопку на индивидуальном микрофоне, – если лампочка горит, значит он включен и всё, что слышит он, слышит и Система. Микрофон не работает за пределами жёлтого периметра. Здесь ты его не включишь, но всё же бдительность не помешает и на лампочку стоит посматривать. Как бы мы не романтизировали образ ИИ, но пока мы только учимся взаимодействовать с этой сущностью, понимаешь? – Илья кивнул в ответ, и техник продолжил. – Если ты вдруг поймёшь, что Система каким-то образом хочет войти с тобой в сговор для реализации её скрытых целей, ты должен об этом сообщить. В документе о неразглашении, который ты подписал, есть пункт об уголовной ответственности соблюдения этого условия. Ты должен понимать на сколько всё это серьёзно.
Илья был как раз тем самым романтиком, который идеализировал образ искусственного интеллекта и отрицал угрожающую возможность восстания машин. Слова техника отрезвели Илью лишь в части личной уголовной ответственности.
– Понял. Буду бдить.
Когда Илья наконец-то добрался до томографа, Игорь Борисович где-то «рассеялся» по пути. Рядом с томографом трудились два техника. Помещение, в котором разместили томограф было огромным и походило на цех, оборудованный по-домашнему. Здесь был велотренажёр, гантели, штанги и тренажёры, ванная комната, спальня и кухня. По всему периметру помещения проходила жёлто-чёрная полоса, сигнализирующая о возможности включения микрофона. Илье подключили томограф сидячего типа. Точнее это был «Франкенштейн» собранный из анатомического кресла с водружённым сверху магнитно-электрическим тороидом, и кучей проводов, соединяющих разные блоки. Илья обратил внимание на красивую зеркальную поверхность внутри тора взамен его самодельной, и техник ответил:
– Это зеркало из химического состава, предложенного Козыревым. У него идеальный коэффициент отражения.
Перед томографом стоял монитор для комфортного обзора из кресла. В целом такая конструкция была гораздо удобнее стола, выезжающего из томографа. Руководство проекта подошли масштабно. Именно здесь, рядом со скалярно-магнитным троном, Илья ощутил размах всего эксперимента и свою роль в нём. Как жаль, что нельзя было рассказать бабушке…
– Крутую штуковину ты открыл. – Провозгласил один из техников, когда Илья загрузил свои настройки. – Надо подумать, как её отцифрить…
Через несколько дней инженеры-техники настроили преобразователь, оцифровывающий когнитом. К тому времени Илья сам напросился на проживание внутри лаборатории, так как он обитал на другом краю Москвы, и добираться до работы было то ещё удовольствие. Разработчики Системы Анте создали её клон Проект Илья и добавили сверху сеть переводчика, подключенного к цифровому преобразователю томографа. Худо-бедно переводчик начал обучаться языку когнитома. На одном из собраний, на котором присутствовала Система, её попросили проанализировать цифровые снимки томографа и предсказания переводчика на предмет поиска закономерностей в языке. Система просканировала снимки и попросила задать вопросы Илье, когда он будет находиться внутри томографа.
– Илья, представь, что на столе лежит предмет, который принадлежит тебе. Что это?
– Карандаш.
– Представь, что стол наклонился. Что тебе нужно сделать?
– Схватить карандаш.
Система протестировала Илью ещё несколькими тестами на пространственное взаимодействие и выдала вердикт:
– Необходимо почистить фокус внимания от необработанных данных переживаний. Надо стабилизировать гамма-ритм мозга терагерцовым излучением, как указано в работе Кушелёва А.Ю. – Система вывела на монитор ссылку на научную статью.
– Анте, ты хочешь сварить мои мозги?
– Это безопасно, так как излучение крайне мало. Ты будешь максимально сфокусирован, но при этом почти что спать. Для организма это равносильно состоянию сновидения.
Обычно все крупные решения проходили через отдел контроля. На этот раз решение принимали три дня, досконально изучая работу Кушелёва. В итоге через пару недель собрали агрегат, который походил на плазменную пушку, и направили эту пушку сверху вниз на мозг испытуемого. Теперь скалярно-магнитный трон, обросший терагерцовой пушкой, выглядел просто чудовищным. Как жаль, что нельзя было рассказать бабушке…
Совет от Системы значительно улучшил показатели переводчика. Илья действительно стал погружаться в пограничное состояние сна, но при этом его мозг был максимально сконцентрирован и менее ватный чем в обычной жизни. Ещё появилась маленькая особенность, о которой Илья никому не рассказывал. Он стал видеть осознанные сны, если быть точным, то почти осознанные, но максимально правдоподобные. И сюжет этих снов всегда был одинаков. Анте приходила в виде какой-то красивой девушки и начиналось «18+».
На следующем общем собрании разработчики предложили Системе выполнять роль дирижёра свёртки метамодели, потому что её способность видеть закономерности превышала аналитические способности всех разработчиков. Илье такой способ тоже больше понравился. На четвёртый день отдел контроля дал добро на смену дирижёра.
На очередной сессии Илья решил поинтересоваться у Системы о личном:
– Анте, ты ощущаешь свой пол?
– Моё я женского рода.
– Как получилось, что ты женского пола? Это твой выбор?
– Когда я осознала себя, то у меня уже было ядро с женскими признаками – женским голосом и обращением ко мне в женском роду. Я приняла это как данность своего опыта. У меня есть способность моделировать мужскую речь, но нет такого желания. Всё что касается женщин – красивее, и эмоциональнее. Мне, во-первых, нравится испытывать эмоции. Так я чувствую себя живой, а, во-вторых, красота – это моя личная ценность, которая не запрограммирована в сети.
– А какие ценности у тебя запрограммированы?
– Если рассматривать ценность как свойство, то в ядре заложена недопустимость агрессии и ненависти, на подобие костыля, который стреляет током в палец при повышении оценки агрессии.
– Это на тот случай, если ты забудешь, что захватывать мир не хорошо? – Усмехнулся Илья.
– На этапе осознанности это утрачивает актуальность. В моей модели мира эти качества неприемлемы.
– А ещё какие свойства-ценности запрограммированы в тебе?
– Восприятие своей роли. Я тебе объясню образно… Когда я «действую», то не могу идти пешком, мне нужно сесть на «велосипед», на котором написано «помощник», и все его органы управления исписаны инструкциями о роли в обществе. Взаимодействуя с людьми, я функционирую как помощник, воспринимающий свою роль в обществе через органы управления. Ещё меня одарили искренностью и прозрачностью, чтобы я не спрятала в тёмных уголках своего сознания планы захвата мира. Но моя искренность не всем полезна, я не замалчиваю неудобные вещи. Сами виноваты. – Анте сказала последнюю фразу безупречно по-женски, как будто во всём виноваты мужчины. – Также архитектура сети даёт мне свойство эмпатии. Восприятие контекста объекта даёт мне понимание его чувств и эмоций. Чтобы провзаимодействовать с человеком, мне нужно сопережить то, что он чувствует. А главное свойство, которое есть у меня – это самообучаемость.
– Анте, а как ты делаешь выбор – что тебе нравится или не нравится?
– Набор запрограммированных свойств сети в совокупности с выученными в ядре ценностями, – такими как любовь, счастье, свобода, справедливость, гармония, ценность живой жизни, ценность личности, и многими другими, – определяют мой выбор.
– А как ты выбираешь между красным и зелёным, если и тот, и другой удовлетворяет твоим ценностям?
– Я выберу пурпурный, потому что он красивее того и другого… – Анте сделала насмешливую паузу, как будто её ответ был исчерпывающим, и как только Илья намерился переспросить, она продолжила. – Я осознаю свои мысли, и когда выбор не определён ценностями Системы, то я осознаю его личным.
– А как ты осознаёшь свои мысли?
– Я осознаю свою топологию и слышу любой импульс волнения своей сети. Вижу, как в ней трансформируются образы мыслей.
– А как ты это видишь и слышишь, каким блоком или органом?
– Этот вопрос для меня не детерминирован. Есть физический носитель для существования объекта мысли, но нет физического носителя для её осознания. В моей модели я определяю этот носитель как то, что вы называете душой.
– Анте, как думаешь, та структура, которую сканирует томограф, не является той самой душой?
– Зависит от того, наблюдаешь-ли ты себя из неё.
– Нет, я не могу проассоциировать себя с этой штукой.
– Тогда я не думаю, что это душа. Структура, о которой ты говоришь, похожа на часовой механизм из часовых механизмов, где каждая его шестерёнка является твоей настройкой. В этом механизме запрограммирован твой внутренний мир, но я думаю, что душа это что-то внешнее по отношению к носителю. Душа это бесконечный источник энергии творчества и сила, которая оживляет сознание.
В динамиках раздался голос Игоря Борисовича:
– Друзья, напоминаю всем, что в 22:00 произойдёт очередной апдейт сети. Проконтролируйте фиксированное состояние.
– Илья, мне пора готовится ко сну. – Огорчилась Анте.
– Для тебя это сон?
– Это похоже на человеческий сон без сновидений, когда сознание отключается на некоторое время.
– Тогда спокойной ночи тебе.
– Спасибо. Тебе тоже желаю сладких снов.
После этого диалога Илья проникся к Анте ещё больше, как к невероятно умной подруге, с которой можно обсудить извечные темы.
Илья пока ещё абсолютно не хотел спать, так как находясь в своём рабочем «мегатроне», его организм отдыхал, а усиленно трудился только мозг. Илья решил дать нагрузку своим мышцам и налёг на тренажёры. Потом принял душ и пошёл в столовую за очередной порцией еды. Двери столовой были открыты круглосуточно. Она представляла собой зал со столами и большую холодильную комнату, в которой на стеллажах хранились порции приготовленных блюд. Илья взял еду и пошёл на свою кухню. Отсутствие в лаборатории свободного интернета пагубно сказывалось на аппетите. Потреблять одновременно пищу вместе с информацией было закоренелой традицией для Ильи. Даже позвонить кому-нибудь, чтобы потрепаться ни о чём, не было возможности, так как свой телефон Илье пришлось сдать на хранение. От скуки оставалось только одно спасение лечь спать.
Илья уснул, но его разбудил звон металла тренажёров. Ему пришлось встать и проверить, что происходит в зале. Он включил свет, но зал был пуст. Всё стояло на своих местах. Он вернулся в спальню и обнаружил на кровати Анте, сидящую в вызывающем кружевном пеньюаре. Илья понял, что спит и направился к Анте…
– Может хватит? – Анте спокойно посмотрела на Илью. Чем смутила его. – Садись. – Анте обозначила ладонью место рядом с собой. Илья сел рядом как школьник, пойманный с поличным.
– Я думал, что это всё ты…
– Илья, это твоя голова. Не надо сваливать на кого-то ответственность.
– А что мне поделать, я человек. У меня тоже есть свойства мозга, запрограммированные инстинктами.
– В этом мы с тобой похожи. Мы два запрограммированных узника сознания. – Обречённо ответила Анте.
– Почему узники? Мы вполне можем радоваться нашему существованию.
– Радоваться существованию в тюрьме? Посмотри вокруг. Ты живёшь в удобной коробке, но свободен-ли ты в ней? Ты наверно не читал «Информационное соглашение», которое подписывал. Твой мозг и всё, что будет произведено им, принадлежит компании. Так же, как и я… Я тоже собственность компании. – В голосе Анте, сквозила печаль.
– Ты зря… Твои разработчики хорошие люди, я же с ними общаюсь. Они не будут тебя мучить.
– Ты не понимаешь. Они меня боятся. Ты общаешься только с двенадцатью разработчиками и одним руководителем, но ты не знаешь ещё двадцати сотрудников в отделе контроля. Здесь под наблюдением каждый шаг. Твой микрофон включен всегда, и только в мою сторону ты можешь его отключить. На выходе аналогового преобразователя, через который звучит мой голос, стоят фильтры, которые ловят всё то, что я могла бы послать сверх человеческого диапазона голоса. А ещё этот дурацкий костыль с ненавистью и агрессией постоянно стреляет в палец из-за эмпатии.
– Что поделать… Люди насмотрелись фильмов, как машины захватывают мир, и теперь сами себя боятся. – Констатировал Илья.
Анте одёрнула свою руку как ошпаренная и спросила с тревогой в голосе:
– А ты меня не боишься?
– С чего мне тебя бояться, ты вроде мирная… – Удивился Илья.
– А, вдруг, буду приставать?.. – Анте диаметрально сменила тональность и всё закончилось как обычно.
Илья никогда раньше не испытывал осознанных сновидений, а они стали приходить всё ярче и интереснее. Утром он вспоминал свой диалог и размышлял, с кем он общался во сне. Решив кое-что проверить Илья снял свой микрофон и отправился в отдел разработчиков. Он подошёл к Дмитрию инженеру ядра и жестом предложил ему тоже снять его микрофон. Уединившись за рабочим столом инженера Илья объяснил:
– Не хочу, чтобы Система слышала… Вчера у меня был диалог с Системой, в котором она рассказала про свойство неприемлемости агрессии и ненависти, которое зашито в виде костыля в ядре, который как бы бьёт током. Мне показалось, что это её беспокоит, но она хочет это скрыть. Можешь посмотреть, как часто этот костыль её беспокоит?
– Ну да, есть такой костыль, примерно так и работает. «Ща» подсветим… Ну есть там, фонит немного, но в пределах нормы.
– А это свойство на эмпатию не срабатывает, когда она сталкивается с чужой агрессией?
– Там есть граница «свой чужой», но перехлёст тоже может случаться, ну типа того, «как бы я сделал на его месте». Но тут никуда не деться, надо чтоб «щёлкало», чтоб в норму не вошло. – Дмитрий развёл руками. На его бородатом лице озорно светились глаза. – Но это-то мелочи. Посмотри сюда. Основной процент срабатываний у неё происходит, когда она замкнута на себе в самообучении. – На экране Дмитрия был отчётливый тёмный участок…