bannerbannerbanner
Мартингал

Владимир Одоевский
Мартингал

Полная версия

Очень мне было досадно! Только что молодяк распоясался! Не успел я у него ничего хорошенько повыспросить: кого они из родни потеряли? Отчего двоих вместе? Нет ли тут чего другого? Такая досада – нечего было дома жене рассказать.

На другой день по условию, ровно в девять часов, я явился в назначенный дом с произведениями моего искусства. Между тем, как я узнал после, случилось следующее происшествие.

Накануне, около часа пополудни, племянник пришел к дяде в отчаянном положении, и между ними произошел следующий разговор:

Дядя: «Что, играл?»

Племянник: – Играл.

– У кого?

– У Тяпкина…

– Понтировал?

– Понтировал…

– Проиграл?

– Проиграл…

– Много?

– Двести…

– Заплатил?

– Сто заплатил… сто через двадцать четыре часа…

– Есть?

– Нет…

– Что же ты?..

– Пулю в лоб…

– Хорошо.

Дядя замолчал. Племянник тоже. Так прошло четверть часа. Дядя молчал. Племянник начал:

– Дядюшка…

– Что?..

– Дядюшка…

– Что такое?..

– Мне девятнадцать лет…

– Когда?..

– В этом году…

– Правда…

Дядя замолчал. Племянник тоже. Прошло еще четверть часа. Племянник опять:

– Дядюшка…

– Что?..

– Завтра в двенадцать с четвертью…

– Что такое?

– Моя графиня…

– Не дурна…

– В первый раз…

– Поздравляю…

Дядя замолчал. Племянник тоже. Прошло еще четверть часа.

– Дядюшка…

– Что?..

– Неужели, в самом деле, пулю в лоб?..

– Непременно…

– Нет надежды!..

– Понтировал… Говорили… Не послушался… Хочешь своим умом жить. Вольнодумство. Подлость. Гнусность. Что на поверку? Долг, святой долг. Нечем? Одно средство…

Дядя замолчал. Племянник тоже. Прошло еще четверть часа… Племянник встал:

– Дядя! – сказал он.

– Что такое?

– Однажды отец мой выручил тебя из беды…

– Правда, хорошо.

Дядя спокойно вынул лист бумаги и принялся писать. Племянник смотрел на него с нетерпением. Дядя исписал лист; потом отворил комод, вынул из него какие-то бумаги, положил в конверт, надписал, запечатал, сказал: «Теперь все в порядке»; потом пододвинул к себе прекрасный ящик красного дерева, открыл и примолвил: «настоящий кухенрейт[7]; никогда не осекаются».

Спокойно осматривал дядя один пистолет за другим: спускал курок, отвертывал винты, бережно вытирал их замшею и опять привертывал.

– Что все это значит? – вскричал племянник, наконец выведенный из терпенья.

– Ничего. Однажды твой отец выручил меня из беды. Правда. Долг, святой долг. Хочешь прочесть?..

Дядя подал племяннику исписанный лист бумаги, и племянник прочел с ужасом:

«Никто не виноват. Мы сами своей волею.

За вырытие двух могил столько-то.

Доктору за осмотр столько-то.

На угощенье столько-то.

Итого: 515 р. 75 к., которые при сем прилагаются.

Такого-то числа в 12 с четвертью пополуночи».

– Вы шутите? – вскричал молодой человек.

– Я? – спокойно спросил дядя.

– Что значит эта бумага?

– Ничего. Порядок, как всегда. Так должно. Так привык. А то известное дело, после меня, на то, на се, растащут, разворуют…

– Вы сами?..

– Да – я сам. Твой отец выручил меня из беды. Правда. Долг, святой долг!..

– Но у вас есть деньги?..

– Есть деньги – немного, есть и дети – их много. Без изъяна на них достанет, с изъяном – не достанет. – Не по миру же им – ради тебя.

– Что ж вы намерены делать?..

– Что должно. В полночь 24 часа. Честь страждет. В долгий ящик – поздно. Сегодня зову на игру. На квит не согласятся. Одно средство: двоить – на мартингал. Твой отец меня выручил. Тряхну стариной. Или пан, или пропал. Повезет до полночи – хорошо, – не повезет – ты и я разом – и концы в воду.

– Это ужасно! Неужели нет другого средства?.. в девятнадцать лет… Графиня… счастье…

– Поздно хныкать… Говорили. Не послушал. Убивал и время, и деньги. Теперь поздно. Твой отец выручил меня из беды. Делаю, что могу. Спасаю семейную честь…

– Неужели нельзя перехватить где-нибудь?..

7…кухенрейт… – Имеются в виду дуэльные пистолеты работы оружейного мастера Кухенрейтера.
Рейтинг@Mail.ru