Владимир Евгеньевич Псарев
Яна
Я НАпрочь забыл и сам, кто я, словно мне этого не рассказывали, хотя я сам завёл себя в туман, и винить было уже некого.
Я НАзвал себя множеством имён, только каждое есть суть ложное, сколько бы я не убеждал себя в обратном.
Я НАмешал в себе ипохондрическую мнительность, беззащитность, обидчивость, ложные страхи, а потом разогрел это на медленном огне, но съесть не смог.
Я НАплевал на свою личность, принеся её в жертву на алтаре социального осуждения, и сам себе этого не простил: страшнее всего признавать вину именно перед собой.
Я НАщупал начало нитей в раннем детстве и простил всех людей, укоренивших это во мне в возрасте подростковом, возрасте выхода на поле для большой игры, где ты сделаешь всё, чтобы хоть кто-то похлопал тебя по плечу.
Я НА расслабленных шинах в правом ряду, и я впервые совершенно спокоен: без ложных ожиданий, без требований каких-либо обязательных подношений от мира.
Я НАраспашку душой, и это дарит ощущение лёгкости: мир настолько огромен, что в нём обязательно найдутся те, кто примет тебя истинного, а остальные не стоят постоянных переживаний.
