Владимир Евгеньевич Псарев
Дорога в Нерюнгри
"Логан" тронулся и взял путь на юг. Километр за километров, а вокруг совершенно ничего не видно, и окна тоже заледенели. Пиво поклонило в сон – та самая романтическая доза, нежная, как ночь Фицджеральда.
Оля чуть сползла вниз и наклонилась к двери, скрестив на груди руки. Тепло, как в детстве под одеялом. Даже беззаботно. А впереди еще целая жизнь, и много самых разных открытий. И возможность кому-то жизнь подарить. Стать другой, построить другую семью. Найти своих и успокоиться. Сделать все, чтобы дети не увидели того, что увидела она. Россия для грустных, но она для нас.
Оля ничего не успела понять, но почему-то закричала, даже не открыв глаза. Отчаянный возглас заглушил визг тормозов. Качнуло в сторону и резко выбросило вперед. Автомобиль, ударившись в лоб со встречной легковушкой, отлетел на несколько метров и багажником вниз ушел с насыпи. Олю вдавило обратно в сиденье. Она на секунду выпала на снег через открывшуюся дверь, но "Логан" тут же ее догнал, эту дверь смяв, а следом девушку придавило телом случайного попутчика. Слабый свет Луны отражался от чистого снега.
Оля больше не чувствовала своего тела. Только голову. По лицу текло что-то теплое. Холодное таяло под щекой. Глаза открыты, и за минуту она ни разу не моргнула. Полная тишина. Никаких стонов, никакого рокота. Безжизненная пустыня, перед которой все равны, прожевала и выплюнула, а сейчас стоит и наблюдает. Но это ненадолго. Сейчас Оля закроет глаза и увидит маму. Увидит и то, до чего не дожила.
