Владимир Аяров
Вид из окна
Часть 1– ВИД ИЗ ОКНА –
Программируемые окна!!!
Вас не удовлетворяет вид из окна? Фирма «Занескол» предлагает окна, где Вы сможете создавать виды на свой вкус. Пользуясь пакетом наших программ, Вы сможете приводить в движение объекты, действие за окном будет меняться по Вашему желанию. Задумайтесь, не надоело ли Вам смотреть на грязные двери соседних домов или на мусорные баки?
Установите наши окна и вместо грязи, неприглядности, убожества реальных улиц, Вы будете видеть ту картинку, которая сама по себе будет являться Вашим же произведением, плодом Вашей фантазии. За окном появятся звёзды или водопады, горные вершины или красивые города; если пожелаете, там будут плескаться дельфины.
Я не стал читать дальше и отложил рекламный буклет фирмы «Занескол» в сторону. Честно говоря, никогда раньше я не уделял особого внимания видам из окна. Я вообще не люблю смотреть в окна. Вернее, у меня на это просто нет времени. Целый день я держусь за трубку телефона, беседую с клиентами и смотрю при этом либо на экран компьютера, либо на дверь своего кабинета.
У меня удобное офисное помещение в хорошем районе. Второй этаж добротного здания сталинских времён. Две комнаты, два телефона и компьютер, скромная мебель, сейф, – вот и всё, что нужно для работы.
Вторую комнату занимает Катя. Я взял её на работу, когда понял, что не справляюсь с тем потоком бумаг, который наша финансовая бюрократия обрушивает на головы терпеливых предпринимателей. Катя бухгалтер и секретарь, менеджер и консультант в одном лице. Она мне здорово помогает, она хороший специалист, и я за это ей хорошо плачу.
Может быть, для неё имеет значение вид из окна? Её комната выглядит уютнее, чем мой кабинет. Декоративные растения в кашпо, сплетённых из верёвок способом макраме, – они совсем не нарушают делового стиля, а своеобразно его дополняют. Удивляюсь её способностям: загружена работой, справляется с неимоверным объёмом дел, но как-то находит время, чтобы полить цветочки, прибраться в офисе. Рядом с её столом стоит горшочек с миниатюрным деревом в стиле бансаи. Сразу видно, девушка обладает утончённым вкусом.
– Катя, тебе нравится вид из этого окна? – своим вопросом я оторвал её от заполнения счёта-фактуры.
– Не поняла, – честно призналась она.
– Допустим, поливая цветы, выглядываешь в окно – и как тебе вид?
Она заподозрила какой-то подвох и не торопилась с ответом, молча продолжала заполнять бланк, но заметив, что я терпеливо жду, кокетливо вздохнула и рискнула сказать так:
– Там нет ничего особенного.
– Как ты думаешь, вид из окна влияет на работоспособность, настроение или самочувствие?
– Не знаю. Возможно, влияет. Только я об этом никогда не думала. Да и что там можно увидеть? Где-то, может, есть красивые виды из окна, но у нас всё такое обычное, ничего удивительного.
– И то, правда, – согласился я. – Да, Катя, чуть не забыл, если сделка с
Вирбиновым состоится, можешь рассчитывать на премию.
Она едва заметно улыбнулась.
– Спасибо, я постараюсь не упустить этот заказ.
*
Я сидел в кабинете за столом и думал. Впервые думал не о приборах, не о компрессорах, не об электрооборудовании, не о тех привычных вещах, которыми занимался каждый день.
Думалось об окнах, о том, что можно увидеть из окна и, до какой степени виды могут влиять на состояние человека.
Ничего удивительного, – крутились в памяти слова Кати.
За нашими окнами нет ничего, что могло бы привлечь внимание, восхитить, вызвать чувство восторга. Всё привычно. Вот если бы там плескались дельфины, или прогуливались динозавры в экзотических лесах юрской эпохи. Что тогда? И к этому привыкли бы. Мы ко всему очень быстро привыкаем. Ко всему.
А если там развивается сюжет, происходит движение, действие, на которое влияешь сам в зависимости от своего настроения. Это интересно. Ещё лучше, когда не знаешь, что увидишь завтра за окном. Надоели динозавры – появляются гладиаторы. Специальная программа сама переключает виды. Надоел Рим – появился Египет. Надоело прошлое – вот тебе современность. А хочешь, можешь заказать будущее, фантастический сюжет, иные миры, инопланетян.
Я выглянул в окно: два мусорных бака, изрядно поржавевший металлический гараж, чумазое бесформенное здание напротив, где выделялся нелепого вида захламлённый балкон с веревками, на которых сушилось дамское нижнее бельё не особо привлекательного фасона.
Точно. Нет ничего удивительного и необычного. Когда выбирал помещение для офиса, меньше всего думал, что окна выходят во двор. Мой удел смотреть не на поток машин и пешеходов, не на переливы света в витринах магазинов, не на красочные вывески, а на то, что связано с буднями, иначе говоря, предстоит наблюдать бытовуху, изнанку, серую тоскливую повседневность.
Но ведь всё можно изменить!
Я признал, что занескольцы во многом правы, и решил заглотить их рекламный крючок. Захотелось установить у себя программируемое окно.
Позвонил им. Оформили договор. Работали они быстро и аккуратно. И вот уже в моём кабинете сидит грузный мужчина лет сорока – представитель фирмы – и объясняет назначение кнопок в блоке управления новым окном. Если быть точным, то окна в обычном понимании этого слова у меня нет. Вместо него в оконном проёме светится экран – не ярко, серым светом.
Консультант нажимает кнопочку, и на экране появляются жёлтые буквы на синем фоне.
– Здесь у нас перечень статичных видов, на базе которых вы можете развивать сюжет. Вот Ниагарский водопад. Если захотите, то какой-нибудь сумасшедший будет преодолевать его в бочке или на плоту. Вы не любите наблюдать картины самоубийств? Не обижайтесь, я шучу. Просто клиенты у нас, знаете ли, всякие встречаются, некоторые любят острые ощущения. Вид на Эверест. Восхождение альпинистов. Не хотите? Вид на Волгу. Не нужен? А вот Арктика: лыжники идут на полюс. Вот море, старинный парусник, вид на остров с пальмами…
– Понимаете, – прервал я его, – мне кажется, что вся эта экзотика уже не впечатляет. Подобные картинки можно видеть на обложках журналов, по телевизору такие сюжеты крутят, чуть ли не каждый день. Пальмы, вершины, моря. Мне бы хотелось видеть что-нибудь простое и естественное. Современный город, например. Только город пусть будет посимпатичнее нашего.
– Это не проблема. Есть виды Парижа, Лондона, Рима.
– Нет, я не хочу видеть реальный город. Пусть будет некий образ города. Просто город. Можно без названия. Вид на красивые дома, проспекты, фонтаны.
Он подвинул ко мне пульт и, мелькнув доброжелательными искорками в глазах, сказал:
– Фантазируйте.
Я неуверенно коснулся кнопки «старт». На экране возник оранжевый квадрат.
– Помогите, – попросил я, не зная, что делать дальше.
– Нажмите «селект».
– Где это?
– Здесь.
Я нажал – по экрану потянулся ряд слов.
– Выбирайте название темы. Допустим, город.
Я остановил указатель на слове город: замелькали виды разных городов.
– Задайте особые условия, – подсказывал консультант, – напишите, к примеру: город с белыми домами на фоне голубого неба. Введите задание. Подождите пару секунд. Вот ваша базовая картинка. Довольны?
– Не совсем.
– Понятно, картинка ещё не полная. Рисуйте дальше.
С помощью консультанта я создал на экране перекрёсток двух улиц. Угол белоснежного здания завил плющом. В самом здании я поместил магазинчик антиквара. Затем я слегка изменил цвет стен здания на тёмно-серый и по архитектуре приблизил его к стилю ампир. Улицы вымостил плиткой с причудливым рисунком – волнами. Долго думал над формой уличного фонаря, который собирался поставить перед входом в магазин, – остановил свой выбор на простом светящемся шаре.
– Кажется, на этом всё, – сдался я, – больше ничего не могу придумать.
– Кое-что у вас получилось, – успокоил консультант. – Со временем научитесь манипулировать программами, будете менять сюжеты каждый час, если захотите. Мы предлагаем целый пакет программ, около восьми тысяч вариантов. Это для начала. А вообще вы можете генерировать из каждой подпрограммы ещё до десятка тысяч вариантов. Выбирайте. Сочиняйте. Задавайте условия в своём вкусе. Вот здесь у нас есть люди; в этом блоке – характеры; вот внешний антураж, то есть одежда, обувь, автомобили различных эпох. К сожалению, у меня мало времени. Если что-то непонятно – читайте инструкцию. Если там непонятно – звоните мне. Я бываю по вторникам и пятницам с десяти.
Мы попрощались. Я положил инструкцию в ящик стола и вернулся к своим заботам. В суете дня я почти не обращал внимания на вид за окном. Я быстро к нему привык. Мне стало казаться, что так было всегда, что это действительно настоящий вид из моего окна, а не какой-то экран с программой.
Как-то раз промелькнула мысль, не заказать ли мне островок с пальмами, – но возиться с программированием не хотелось, и я оставил всё как есть. Позже разместил прямо перед антикварным магазином дерево и поставил под ним скамеечку. Низкой ажурной решёткой отгородил тротуар от проезжей части. Нарисовал газетный киоск. Всё. Ни на что большее моей фантазии явно не хватало.
*
Я попытался ввести в программу людей. У меня это получилось без особых проблем. Затем подумалось: хорошо бы придать виду из окна какую-нибудь полезную функцию. И это удалось: я сделал своеобразные часы.
Ровно в двенадцать, когда начинался обеденный перерыв, на моей фантастической улице появлялся торговец пирожками. Я сделал его высоким, плотным, круглолицым, с тонкими чёрными усиками и совершенно лысым. Правда, лысину я решил прикрыть кепкой. Он катил перед собой белую тележку с крупной красной надписью: «Пирожки». Над тележкой клубился едва заметный парок.
Затем на улице появлялся автомобиль. Все типы и модели, что предлагала программа, я забраковал. Они выглядели слишком привычно: даже «Мерседес» 37-го года, даже «Форд» 19-го. Автомобиль я нарисовал сам. Ничего хорошего у меня не вышло, но, тем не менее, это был автомобиль, он медленно ехал по улице и отличался оригинальными формами. Меня успокаивала мысль, что как бы ни был он плох и несуразен, а всё-таки это я сам его придумал; кроме того, если он мне надоест, я всегда его могу переделать.
Конец рабочего дня мне захотелось отметить чем-то занимательным, сюжетиком с интригой. И я ввёл в действие образ девушки, – она без пяти пять выходит из антикварного магазина, садится на скамейку. Что она делала в магазине? Не знаю. Может, она там работает? Нет, слишком прозаично.
Лучше пусть она приходит туда специально, чтобы полюбоваться бронзовой статуэткой одной из античных богинь. Значит, без пяти пять девушка выходит из магазина, садится на скамейку, а я смотрю в своё окно и начинаю собираться домой. Ровно в пять я ухожу.
Что будет происходить с окном ночью? Интересно узнать, как-то при случае спрошу у консультанта, но сейчас меня больше волнует утро.
На время начала рабочего дня я создал такой сюжет: открывается газетный киоск, к нему подходит нищий поэт в клетчатом сильно поношенном пиджаке; за последние гроши бедняга покупает газету и в очередной раз убеждается, что его стихи не напечатаны.
Так я спланировал день за окном. Эта программа исправно работала неделю. Постепенно я стал вносить изменения в характер девушки. Точнее, я взялся за трудную задачу, пытаясь сформировать её характер, дополняя его разными деталями. Придумал ей больного отца. Он смертельно болен – это позволяет мне смотреть на девушку с некоторой жалостью.
Её внешний облик я создавал, естественно, по своему вкусу, приписывая своей виртуальной подружке те качества, которые я больше всего ценю в женщинах. Она получилась светловолосой, стройной, не слишком высокой; глаза у неё с лёгкой грустинкой; походка плавная без рывков. Она медлительна, задумчива.
Кто она по профессии? Ни я сам, ни моя программа так и не смогли найти достойный ответ на этот вопрос. Не делать же из неё официантку. Хотя лично я ничего не имею против официанток, но для девушки за окном такая профессия не подходит. На мой взгляд, для неё не годились и десятки других специальностей, которые содержались в перечне оконной программы.
Я хотел придумать что-нибудь необычное – не получилось. Пришлось оставить девушку без определённого рода занятий. Так даже интереснее. Появилась некоторая интригующая таинственность. Одно знаю: девушка увлекается искусством, живописью. Я так хочу, чтобы она этим увлекалась. Сделать её художницей? О нет! Не люблю. Они все такие самоуверенные, занудливые. С ними тяжело. На мир, на природу, на людей они смотрят так, будто хотят всё перечеркнуть и нарисовать заново. Мне доводилось довольно часто общаться с художницами и, мягко говоря, я от них не в восторге.
*
Как сложно придумать имя для девушки!
Хотел назвать её Катей, в честь моей сотрудницы, но отказался от этой идеи, полагая, что у меня должно хватить фантазии, чтобы придумать более оригинальное имя.
Программа предлагала длинный список имён: от латинских до китайских, от древних до современных – я решительно отверг все. Стал сочинять имя перестановкой букв – ничего путного не получилось. Я думал почти двое суток. Два полных рабочих дня провёл в состоянии транса, перебирая в памяти имена. Решение нашлось в русско-английском разговорнике. В беспамятстве от нервного напряжения, я уставился в одну только фразу: ду ю спик инглиш? – где почему-то последнее слово привлекало особенное внимание. Изменив произношение, я получил «инглис», что счёл вполне приличным именем для девушки за окном. Итак, отныне её зовут Инглис.
Вот и всё. Теперь я спокоен. Работа завершена, и на душе полегчало.
Находясь в состоянии восторга, я поделился своей радостью с Катей. Со стороны я выглядел сумасшедшим, но меня ничто не смущало. Я настолько сильно был увлечён программой окна, что потерял чувство реальности.
На Катю новый вид из окна особого впечатления не произвёл.
– Красиво, – с неимоверной грустью сказала она, когда я познакомил её со своим достижением.
– Тебе не понравилось? – с пристрастием допытывался я.
– Почему же, всё очень хорошо, – и Катя вздохнула так тяжело, что вынудила спросить:
– Что-то случилось?
– Звонил Вирбинов, он отказался от своей партии АИРов, – её деловой тон немного меня отрезвил.
Вирбинов чуть ли не самый крупный заказчик, он не мог без особых причин отказаться от партии электродвигателей в сто двадцать штук. В бизнесе случается всякое. Я понимаю, можно отказаться от какой-то части заказа, если вдруг изменились обстоятельства, но, когда клиент неожиданно отказывается от крупной партии изделий при уже подписанном и согласованном договоре – это ошеломляет.
– В чём причина?
– Сказал, что пока не нужны, возможно, купит их позже. Но мне показалось, он обиделся на вас за вчерашнее.
– А что было вчера? – спросил я, догадываясь, что за своими новыми заботами упустил что-то важное.
– Вирбинов звонил вам, но вы не стали с ним разговаривать и даже сказали что-то обидное, оскорбили его; после чего он перезвонил мне и сказал дословно так: передай своему чокнутому шефу, когда он протрезвеет, что я с вашей конторой не хочу иметь никаких дел.
– Странно, я ничего не помню.
– Вы вчера весь день были рассеянный, смотрели в окно, злились, если вас отвлекали.
– Я работал с программой. Придумывал имя.
– Понятно, – в голосе Кати послышалась нотка жалости. Она смотрела на меня так, как могут смотреть медсёстры на безнадёжного больного.
– Что тебе понятно?
– Вы не обидитесь, если я скажу правду?
– Да нет же, говори всё, что думаешь.
– Мне кажется, вы очень одиноки, – познакомиться с живой реальной девушкой не можете в силу своего стеснительного характера, вот и придумали себе подружку.
Мне стало смешно. На моё увлечение новым окном Катя смотрела слишком по-женски. В самых простых и обыденных действиях она усматривала особый смысл, идею, причём не просто идею, а идею романтическую.
Честно говоря, я не считал себя одиноким и никогда не отнёс бы себя к разряду стеснительных людей. Я был доволен всем на свете: работой, собой, своей жизнью. Если бы я терзался одиночеством, то давно бы решил эту проблему.
– Кать, с чего ты взяла, что я одинок?
– Ну, вы не женаты…
– И только поэтому ты решила?..
– У вас и невесты нет.
– Может, у меня есть куча друзей и подруг.
– Я вижу, что у вас есть только деловые партнёры. А на женщин вы смотрите не как на, собственно, женщин, а лишь как на специалистов, профессионалов. Вот я… Меня вы воспринимаете только как бухгалтера – не более.
– А ты хотела, чтобы…
– Извините, я сравниваю вас с другими начальниками, с которыми доводилось встречаться. Знаете, почему я ушла с прошлого места работы? Мой начальник, наоборот, видел во мне женщину и только женщину. Ему было наплевать, что я специалист, что я много училась, что я полезный работник, что я человек, в конце концов. Он сразу выставил требование: приходить на работу в короткой юбке; он решал, какого цвета колготки мне надеть. Это ещё можно терпеть, но, когда он стал откровенно ко мне приставать, я не выдержала и ушла. Мой ревнивый жених всё порывался набить ему морду.
– Интересно, от меня ты что ожидала?
– Я просто хочу сказать, что вы другой. Прямая противоположность. Вы скованы, вы даже побаиваетесь женщин – я это заметила. Вам следует быть понахальнее, что ли, посмелее.
– Тебе не угодишь.
– Да не во мне дело. Ведь если вам понадобилась виртуальная девушка, это говорит о том, что есть проблема.
– Однако ты проницательна, – не скрывая сарказма, заметил я, – но, знаешь ли, я как-то не задумывался о своём одиночестве. Хотя тебе со стороны виднее. Спасибо за совет, непременно учту твои замечания.
Моя ирония от Кати не укрылась. Она и в самом деле проницательна. Сегодня эта проницательность меня раздражала.
– Катя, ты можешь идти домой.
– Вы обиделись?
– Нет, просто рабочий день закончился. Я тебя задержал, извини.
– А вы ещё не уходите?
– Поработаю, – ответил я сухо.
*
Задержавшись в офисе, я смог впервые наблюдать за тем, что происходит в новом окне после рабочего дня. Девушка некоторое время продолжала сидеть на скамейке. Но вскоре из-за угла появился великолепный «Понтиак» и подкатил к антикварному магазину. Из машины вылез парень лет двадцати на вид, он подошёл к скамейке. Инглис при этом поднялась и, парень, слегка наклонившись, чмокнул её в лоб. Затем он её обнял, крепко прижав к себе, и что-то шепнул на ушко. Вот кого она ждала!
Но в моей программе не было даже намёка на этого парня. Откуда он взялся? Он её жених, любовник – кто он?
Они сели в машину, и через мгновенье «Понтиак» скрылся из виду. Улица опустела. Я предполагал, что такой вид установится до утра, до появления нищего поэта перед газетным киоском. Но я ошибся.
Буквально через минуту после исчезновения Инглис и её кавалера на улице появился дворник с огромной метлой. Своим видом он напоминал дворников начала двадцатого века. На нём был длинный фартук из плотной ткани, фуражка с кокардой, на шее болтался свисток. Он был невысок и, вероятно по этой причине его метла казалась такой большой. Уверенными размашистыми движениями он принялся мести улицу в промежутке между газетным киоском и антикварным магазином.
Получалось, что в оконной программе кое-что появляется без моего ведома. Я срочно позвонил в «Занескол».
– Кто ваш консультант? – в первую очередь поинтересовались там, и я постарался как можно точнее описать внешность своего консультанта, сожалея, что не узнал его имени.
– Это Боря, – ответили мне, – но его сейчас нет. Что у вас случилось?
– Моя программа, мой вид из окна живёт своей жизнью. Происходят события, которые совершенно не предусмотрены программой.
– Иногда бывают сбои, – спокойно пояснил мой собеседник и пообещал, что консультант приедет ко мне завтра.
Утром я беседовал с Борей.
– Что вас не устраивает? – спросил он после того, как просмотрел программу в ускоренном режиме.
– Понимаете, тут есть такие сюжеты, которых не было в первоначальном варианте, они возникли сами собой.
– И что вас удивляет?
– Вот именно это и…
– Всё правильно. Вы задали условия, сочинили сюжеты и привязали действие по времени с восьми утра до пяти вечера. Программа выдаёт вам тот вид, какой вы хотели. Дальнейшее время, то есть вечер, ночь и раннее утро вы никак не оговаривали, а значит, программа работает произвольно и предлагает разные варианты развития действия. Если хотите что-то изменить – меняйте. Что не устраивает? Девушка, я понял, задана вами. Оставим. Дальше у нас автомобиль. Задан в противовес вашему, который проезжает по улице днём. Молодой человек – это водитель. Кстати, вы никогда не замечали, что ваш дневной автомобиль едет без водителя?
– Не замечал.
– Смотрите. Вы его нарисовали, запустили, он поехал, но вы забыли посадить туда водителя. Видите?
– Действительно.
– Забыли. Такое случается. Но программа сама нашла свободный объём памяти, подобрала образ и характеристику, дополнила ваш сюжет и создала водителя.
– И этот водитель близко познакомился с девушкой?
– А что?
– Да странно как-то получается.
– Что же тут странного, смешной вы человек? Если на всей улице только одна девушка и только один парень, то рано или поздно, так или иначе, они познакомятся. Простая логика. Она и он. Каждый день они видят друг друга.
– Как всё просто!
– Конечно. А вот если бы они не познакомились, тогда, согласен, было бы удивительно. Но вероятность такого исхода очень мала, поэтому случилось самое простое и естественное: молодой человек познакомился с юной девушкой. Я просто не понимаю, чему тут можно удивляться.
– А дворник откуда?
– В этом случае можно предполагать всякое. Я думаю, программу нашу понять можно. Задавая условия, вы употребили слово «шикарный» для характеристики улицы. Потом создали нищего поэта. Программа усматривает в этом некоторое противоречие – нищий поэт на шикарной улице. Спорить она с вами не спорит, но предложила вариант; считает, что поэт может заработать денег, если станет дворником.
– Интересно, а помочь поэту с публикацией стихов программа не могла?
– Видимо, это оказалось значительно сложнее. Она создала дворника, чтобы показать одну из возможных профессий для поэта. Могут появиться и другие варианты. А то, что дворник получился именно таким, скажем, колоритным, то просто вы где-то намекнули на соответствующую эпоху. Так и есть, смотрите – вывеска над магазином.
– Что с ней?
– Ничего особенного. В программном каталоге она привязана ко второй половине девятнадцатого века. Она вам понравилась, вы её прилепили, тем и заказали дух эпохи. Будете менять?
– Что менять?
– Сюжет, вывеску, остальное…. Для чего вы меня вызвали?
– Знаете, – смешался я, чувствуя неловкость перед Борей, – пожалуй, ничего менять не стоит. Оставим всё как есть. Спасибо вам за объяснение, извините за беспокойство.
– Как знаете. Нет, так нет. И я вас понимаю – вам хочется посмотреть на дальнейшие события.
– Вы угадали.
–Я же говорил, что наши окна – штука увлекательная.
Борис на секунду задумался, а потом резко, каким-то холодным тоном, неожиданно для меня выпалил:
– Должен предупредить, что некоторые наши клиенты увлекаются слишком сильно, забывая всё на свете. И тогда разоряются фирмы, рушатся семьи. Хочется верить, что с вами такого не случится. Мой совет: держите себя в руках.
*
Работа не ладилась. Один из моих клиентов просил найти для него контроллеры для электровозов. Это дело обещало хорошую прибыль. Контроллеры редкой серии, такие трудно найти. Я обшарил всю сеть «Интернет», нашёл поставщика, но моего клиента не устроила цена.
Кроме того, у меня сорвалась ещё одна многообещающая сделка: пришлось вернуть деньги за восемь редукторов РЦД, которые уже купил один крупный комбинат, но оказалось, что нужен был другой тип редукторов.
Задумываясь над цепью событий последних дней, я приходил к выводу, что мне изменила Фортуна. Кругом сплошная невезуха, – так говорил мой институтский приятель, когда проваливал второй экзамен подряд. Я же за две недели провалил шесть сделок, это если не считать неудачи с контроллерами. С ними, правда, ещё не всё потеряно, что-то можно сделать, но желания работать уже не было.
Я сдался. Ничего не хотелось. Всё казалось бессмысленным и бесполезным. Я перестал верить в удачу. В душу закрадывалось чувство непреодолимой тоски. Сознанием овладела абсолютная апатия. Забросив дела, я уставился в окно. Вид моего города не принёс успокоения, – только новое беспокойство. Вспомнился этот водитель, ухаживающий за Инглис. Наверное, редкий мерзавец, – почему-то мне казалось именно так. Нахальный, хитрый – какой ещё? – вероятнее всего, он бабник. Погуляет с девушкой – бросит.
Меня беспокоила судьба Инглис. Ещё бы! Это я её придумал, я её создал, вызвал к жизни, – и как же за неё не беспокоиться. Этот пройдоха каждый день на моих глазах её куда-то увозит. Они вместе проводят вечер.
Что они делают? Пьют, танцуют, разговаривают. Может, у них общие интересы, вдруг этот парень увлекается живописью, и тогда они сидят в каком-нибудь кабачке и мило беседуют о картинах, красках и художниках. Возможно, им хорошо вместе.
Так стоит ли мне волноваться?
Но ведь это меня и бесит, что Инглис увлеклась парнем, что им хорошо. А я при чём? В том то и дело, что я здесь совершенно лишний человек. Конечно, я могу всё прекратить, зачеркнуть, выключить. Я хозяин программы. Нажму на кнопку – и не будет больше моя Инглис выходить из магазинчика, не будет к ней подруливать хахаль на своём драндулете; а вместо моего симпатичного городка вновь засветится оранжевым светом простой и пустой прямоугольник.
Сделать бы так, но чувствую, что рука на это действие не поднимется. Слишком привык я к этому виду. И не только в привычке дело. Просто я не могу себе позволить совершить убийство. Ведь отключить программу окна сейчас, когда в ней появилась характерная для реальной жизни непредсказуемость, равносильно убийству как самой программы (я уже начал воспринимать её как нечто живое), так и людей, которые жили в программе (я их считал вполне реальными).
Я должен остаться лишь наблюдателем. Так я решил для себя, так определил свою роль. Но смогу ли я выдержать и не вмешаться в ход событий. Не знаю. Будет очень трудно.
Мне захотелось увидеть свой город изнутри. Сумасбродство, но я хочу побывать там, проникнуть туда. Хочу войти в тот магазинчик, где бывает Инглис. Хочу поговорить с ней. Интересно, какой у неё голос? Кажется, в программе не было никаких особых условий для голоса, поэтому я могу ожидать любого. Думаю, оконная программа подарила такой прелестной девушке чистый и звонкий голос, который свойственен людям мечтательным и творческим.
Она будет говорить со мной с тёплой нежной интонацией, слегка склонив голову набок, изогнув контур губ в симпатичной полуулыбке. Мы будем с ней болтать обо всём на свете, то и дело, перескакивая с одной темы на другую. Окажется, что она очень любит импрессионистов, и мы станем играть названиями картин и повторять имена художников: Моне, Дега, Энгр, Сезанн, Мане.
Она будет весела, улыбчива, ей будет интересно меня слушать; я замечу, как в её глазах маленькими искорками засветится любопытство.
Люблю, когда девушки смотрят с любопытством. В таких взглядах есть живительная сила, есть интерес, радость. Эти взгляды обычно полны кокетства, но как они украшают девушку!
Мне очень хотелось попасть в свой фантастический город, и стало безумно грустно от мысли, что я никак не смогу на практике реализовать своё желание.
*
Я снова вызвал консультанта Борю. Коротко рассказал ему о своей мечте.
– Так и знал, что этим кончится, – сказал он как-то уж очень тускло и буднично, словно моё желание попасть в несуществующий город не было для него неожиданным, – клиент покупает окно, сначала несмело его программирует, потом увлекается, любуется видом, не хочет ничего менять. Затем он стремится попасть туда, в тот мир, который сам создал.
Борис говорил быстро, я никак не мог уследить за его мыслью, поэтому плохо его понял. Свой скоротечный монолог он завершил фразой:
– Услуга будет стоить порядка половины стоимости окна.
Вообще-то я вызвал Борю, чтобы успокоиться. Я ожидал, что он станет объяснять мне принцип работы программы и в конце концов убедительно докажет невозможность моей затеи: попасть в свой город я не смогу ни при каких обстоятельствах. Меня бы это отрезвило. От специалиста, от представителя фирмы я хотел услышать слово «невозможно». Как знать, может, именно это слово и вернуло бы меня к прежней спокойной и уверенной жизни.
Но я слышу речь о стоимости услуги, как будто дело происходит в магазине, и продавец, взвесив кусочек сыра, называет мне цену.
– …Это за основную часть работы по программированию, а потом вы будете вносить небольшую плату за каждый месяц.
– Послушайте, – прервал я Бориса, – если я правильно понял, вы можете обеспечить посещение города?
– Естественно, могу обеспечить.
– Но как же…, как это сделать?!
– Введём вас в программу – вот и всё решение проблемы.
– И я смогу существовать внутри окна?
– Так, давайте по делу, а то вы слишком эмоциональны, мы теряем время. Когда вы хотите войти, прямо сейчас или позже? Спрашиваю, чтобы знать, какой выбрать режим. Если пойдёте сейчас, то я сразу вас введу; если позже, то я всё подготовлю, а вы потом включите свою часть программы сами.
– Я бы хотел войти туда приблизительно в пять вечера.
– Значит, пойдёте сами, не буду же я торчать здесь до пяти.
Боря уселся за пульт управления и занялся своим привычным колдовством. Он изменял программу. Перехватив мой обеспокоенный взгляд, пояснил:
– Не волнуйтесь, ни ваш замечательный поэт, ни бравый пирожник, ни этот элегантный автомобиль – ничто не пострадает.
– А девушка? – спросил я и тут же об этом пожалел.
– Ах, вот в чём дело, – ухмыльнулся Боря, – сдаётся мне, что она и есть виновница вашего порыва к путешествию за окно, так ведь?
– Не совсем так.
– Можете не объяснять, меня это не касается. Причуды клиентов нашу фирму не волнуют. С девушкой сложнее. Я вижу, вы пытались создать человеческий характер, понаприписывали девушке всякие качества, какие ей, может быть, ни к чему. Особенно мне понравилось это – лёгкая инфантильность. Что вы хотели сказать? Возможно, вы подразумевали что-то конкретное, но программе будет трудно понять ваш замысел. Боюсь, она не сможет отличить лёгкую инфантильность от тяжёлой, если таковая вообще существует. Вы многое усложнили и запутали. Я ничего не изменяю. До пяти вечера девушка остаётся такой, какую вы задали, но в промежутке с вечера до утра она может меняться как угодно, и тут я ничем не помогу. И вот что странно, девушка видна всего лишь восемь минут, а произвела на вас такое впечатление, что вы готовы ради неё лезть в окно.
