Владимир Алексеевич Фадеев
Смута. Поэма

Полная версия

Посвящается памяти А. В. Пыжикова

Дети солнца

Перво-наперво
Народ отсечь
От истока.
Чтобы заперло
На долгие века
Реку от родника.

Владимир Фадеев

Полтора века назад оборвалась жизнь великого русского этнографа и писателя Александра Афанасьева. Он ушел из жизни молодым – сорокапятилетним. Последние годы его жизни были ужасными: увольнение с работы, изоляция, страшная бедность и, как следствие всего этого, прогрессирующий туберкулез.

А виной всех невзгод знаменитого собирателя русских народных сказок стал его гениальный труд «Поэтические воззрения славян на природу», намного опередивший свое время. Проанализировав народные сказания и легенды, Афанасьев сделал предположение, что русскому народу не одна тысяча лет, и наши ценности, передаваемые из уст в уста на протяжении сотен поколений, наш менталитет – глубинные константы индивидуального и коллективного поведения, сформировались в очень далекую дохристианскую эпоху. Фактически эта мысль стоила ему жизни.

Тема русских древностей, так же как и настоящего русского средневековья, до сих пор табуирована, к ней опасаются подступаться и историки и писатели. Но всякое сокращение, искажение, сокрытие истины о русской, славянской истории вредно и опасно для нашего будущего, поэтому обязательно нужно вооружить народ знаниями о прошлом. Именно таким подвижническим просвещением «без цензуры» занимался выдающийся русский историк Александр Пыжиков, чья жизнь оборвалась в 2019 году, когда ему было всего 54 года. К сожалению, он не успел создать своей школы, и его открытия вряд ли очень скоро приобретут значение мейнстрима в истории, поэтому чрезвычайно важна поддержка и популяризация смелых идей средствами литературы и искусства. Иосифу Виссарионовичу Сталину принадлежат слова: «Писатель – память нации». И поэма Владимира Фадеева «Смута», посвящённая Александру Владимировичу, наверняка станет именно такой памятью о событиях нашей многотысячелетней истории, и особенно её последних веков, когда наши алчные западные соседи по материку, раз за разом осознавая, что «мечом не взять», совершили три успешные операции на «организационно-идеологическом» фронте по смене веры – глава «Бог не тот!», власти – «Царь не тот!» и церковного обряда – «Поп не тот!». Три заговора против наших ценностей и нашего прошлого, используя в гибридной войне против России то, что еще недавно пренебрежительно и легковесно называли конспирологией, а ныне имеет свой термин – психоистория: изменение исторического самосознания и подмена традиционных ценностей.

Ценности, относящиеся к родовому телу этноса, называют традиционными. Они «улавливаются» интуитивно и «наследуются» через семейное воспитание, влияние коллектива, воздействие языка, магию фольклора, организацию быта и форму хозяйствования. Если человек отказывается от своего семейного родства, отрывается от коллектива, от наследия старины, то он может изменить и свою идентичность – стать предателем своей Родины, своего Отечества.

В основе любви к Родине лежат этические ориентиры. По этим ориентирам сейчас наносятся массированные удары духом наживы, эгоизмом, так называемой «массовой культурой».

В древности человек между смертью и поклонением чужим богам охотнее выбирал героическую гибель, чем погибель духовную. Нынешние поколения более эластичны, как ветви деревьев – под внешним воздействием они гнутся, склоняются в разные стороны, сбрасывают листву. Но, как бы ни подрезали и ни ломали крону, невидимые корни неуничтожимы – они питают дерево и насыщают его энергией жизни. Поэтому и стала неизбежной «обратка» 17 года – высвобождение энергии народа, возвращение ему этих традиционных ценностей и, как следствие, небывалый в истории взлёт – в поэме это глава «Бог не тот, царь не тот и поп не тот!»

Конечно, главный герой поэмы – народ.

«Народ» – это «на-родившиеся» на земле. В русском языке слова «родина» и «народ» однокоренные. Народ состоит из прошлых поколений, ныне живущих и еще не родившихся. С палеолитической эпохи жители Русской равнины «одомашнивали» ландшафт своей стороны. Сторона, страна и остров – также однокоренные. В те стародавние времена и началось формирование «острова Россия», который является Алатырь-камнем всего земного мироустройства.

Основной отличительной чертой русского человека является историческая непрерывность его обитания на Евразийском континенте, на его Русской равнине с периода последнего оледенения. Это обстоятельство стало решающим в становлении нашего менталитета, типа хозяйствования и религиозных представлений.

Бурно развивающаяся наука – палеогенетика – стала вспомогательной исторической дисциплиной, возвращающей нам наше прошлое. Мы уже имеем представление, где и когда произошла мутация, давшая начало современным русским людям, когда началось формирование славянской языковой группы. Как складывались основные ценности и черты нашего народа: коллективизм, справедливость, изобретательность, практичность, мечтательность, жертвенность, наивность.

И об этом хорошо осведомлены наши «соседи», потому уже в последние, апокалиптические времена замахнулись на главное (глава «Народ не тот!»)

Через всю поэму автор пропускает путеводную нить к спасению: как бы ни устраивали нам смуты, как бы ни унижали и ни уничтожали русский народ и российское государство наша картина мира, наш язык являются нашей крепостью. Русская культура и русский язык до сих пор остаются самым величайшим завоеванием и стратегическим ресурсом России, ее главным энергоносителем.

Кстати, об энергиях. Поэт и писатель Владимир Фадеев по образованию физик-атомщик, энергетик. В его недавнем романе-эпопее о последнем «предсмутном» времени (действие происходит в 1988 г.) «Возвращение Орла» один из героев изобретает и продвигает новую науку – физику истории, убедительно доказывая, что человеческая история может быть описана и чисто физическими законами, энергетическими взаимодействиями её субъектов. Похоже, законы этой, изобретённой в романе, науки, Фадеев-поэт применил и к поэтическому анализу нашей истории – в исторической поэме, довольно большой по объёму, практически нет исторических персонажей, они заменены как раз безымянными носителями энергий, смена и взаимодействие которых и есть русская история. И это нисколько не умаляет увлекательность повествования, а, наоборот, добавляет ещё и философское измерение тексту, выполненному, как и вся предыдущая поэзия Фадеева, на высоком поэтическом уровне – талантливо, мастерски. И не удивительно, что такой («научно-физический») анализ во многом совпал с открытиями историка Александра Пыжикова, памяти которого автор и посвятил свою поэму.

В добрый путь.

Николай Сапелкин, историк, член Союза писателей России

Пролог

Каждый миф
Крив,
Буквой примят.
А когда его прямят,
Навалившись умов кучей,
Только загибают круче.
(Думают, что думают сами,
А везут их чужие сани.)
Великие враки
Как в стае собаки –
Одно тело
И одно дело:
Днём, ночью
Порвать в клочья
Любого не стайного,
И истина,
То есть правда,
С детьми и внучатами
Становится тайною
За семью печатями.
А смысл таков:
Текла река
Из глубин веков —
Глубоки века!
И сама река
Глубока,
И сама река
Широка.
Где тиха, где быстра,
Поила многих,
Кормила многих.
Были на реке шивера,
Что ж,
Были и пороги,
Омута глубо́ки,
Рукава и протоки.
Тысячам вёрст
Забыт счёт,
А он прост:
Если верста – в год,
То всем
Ясен ответ
(Годы – дли́ны!):
Выходит семь
Тысяч лет
С половиной
От первого памятного причала,
А сколько
От того причала
До истока,
До реки начала —
И не разглядеть – глубо́ко!
(Может, и найдётся кто-то
Счесть все повороты,
Либо
Найдётся око
Разглядеть все изгибы
До самого истока,
Все мели и плёсы…
Какой-нибудь Клёсов?)

Велика
Река
Из неведомого далека
Несёт в новые века
О себе самой весть:
«Вот какая
Я есть!
Есть
Чем похвалиться:
И румяна, и белолица,
И богатств не счесть,
И во всех делах —
За совесть, не за страх —
Мастерица».

По стрежню —
Велики струги,
То гуще, то реже
Осетры и белуги,
Стерляди да Калуги,
Коломны да Рязани
До самой Казани,
А оттуда
До Хвалынь-пру́да,
Не река – чудо!
По окраям необъятным —
Чудочки и чудесята.
По затонам и старицам
Старики и старицы,
Сёлами и деревнями
Под древними деревьями,
Порознь – как вместе,
По Оке и Каме
Со своими песнями
И языками.
А всего чудесатее
На реке,
Богатой
Полоями и плавнями, —
Рыбьим ребятам и,
Главное,
Братве пернатой —
С плавней —
Да в облака!

Славная
Река,
Славная!
* * *
Гость на гость —
Хозяевам радость!
Добрые гости,
Милости просим!
Соседние, чужестранные,
Во все века
Для всех река
Скатертью самобраною!

Да вдруг гость —
В глазах злость,
На любой разносол
Зол,
Пиво-мёд —
Не в счёт,
Песня – не та,
Горка – крута,
А сама хозяйская доброта —
В горле кость.
Как репья завязь —
Зависть.
И уже ему не уснуть —
Нет покоя!
На душе муть:

«Что ж такое?
Земля – не моя!
Пашни —
Не наши!
И сама велик-река
Кормит-поит какого-то дурака!
Знаю:
Тут мало куснуть
С краю,
Что мне сотня сёл!
А двинуть рать
И отобрать —
Всё!»

Он уж и не сосед —
Враг.
Столько лет
Несёт реке беды,
А всё никак
Нет
Ему победы,
Лишь болят
От кулака
Речного дурака
Бока…
Такая река!

Но услышал звон:
«Есть средство
Избавиться от удачливого соседства:
Чтоб добиться проку,
Иди на поклон
К Чёрному Пророку».

А пророк ростом мал —
До колен,
Крив да горбат,
Но умом удал.
Голова – двучлен:
Богу зять,
Чёрту брат,
Этакий бином,
Ни дать ни взять
Гном.
Рта не открывает,
А все его понимают
И уже в голос
Вторят:

«Предсказать
Викторию —
Хоть на волос! —
Не берусь я.
Эту ж реку звали Русью,
Теперь – Волгою,
Ни с какого бока
Не взять с наскока —
Тут игра вдолгую.
Крепко браться за гужи —
За меч да огонь,
Да на каждый гуж
Из коварства и лжи
Бронь…
А чтоб сработало
На этом пути,
Бери-ка большое ботало
Да мути!
Реку круто —
Кое-как да как-нибудь —
Не свернуть.
Нужна Смута!»

И такая дальше речь
От Пророка:

«Перво-наперво
Народ отсечь
От истока.
Чтобы за́перло
На долгие века
Реку от родника.
Наша сила в огне-мече,
А их – ещё в роднике-ключе.
От него им подмога
Ночью и днём
Круглый год,
В нём —
Имя их бога:
Род.
Ох, велик,
Один и един,
Но внутри
Он уже сам-три,
Зорче поглядишь —
Он уж многолик,
Сто имён сразу —
Навыворот разум —
Как их много:
Велесы, Стрибоги,
Перуны, Даждьбоги,
Ну и прочая погань.
Без Рода они ни дня,
И все друг другу родня,
Одинаковы лицом,
Друг за другом следом
Тугим потоком:
Сын за отцом,
Отец за дедом
От самого истока.
Это тех богов
Вьётся вервие,
А разорвёт его
Смута Первая!

Поэтому у вас
Путей к успеху
Немного:
Найти в той цепи прореху
Для своего бога.
И убедить народ:
Их бог – НЕ ТОТ!
Главная забота —
Память заботать:
„Вы – деревня! —
Такая вот штука —
Совсем не древние,
А из соседнего болота!
И наш бог тому порука.
Ну-ка,
Повтори:
Вы вар-ва-ры. Ди-ка-ри!
Вы же почти звери!
Лешаки и каты!“
Кто не поверит —
Сами виноваты…
В ход огонь да меч —
Перестанет речка течь,
В летопись красным суриком:
„Русь началась с Рюрика!“
Да и началась ли – вопрос?
Чем и было б племя сучье,
Когда б наш Христос,
Осенив крестом,
Не снял их с еловых сучьев?
А они ещё цеплялись хвостом…
(И не будет никакой здесь полемики —
С нами же академики
В мантиях парчовых.
Лихо? А чё вы…)

Ну и к делу от слов.
А дело первое,
Дело нервное —
Истребить волхвов —
Вот путь к победе!
У веры законы стро́ги:
Не живут медведи
В одной берлоге!
Побивать!
Тут уж жалости
Самой малости
Не бывать!
А засим
И князька приручим,
Чай, поймёт
Дружбы с нами мёд.
Никаких вече —
Крикунов много
Каждый раз.
А у нас легче:
Власть от бога —
И весь сказ!
Мы с князьями вась-вась,
И власть в кармане —
Наша власть!
Бог не обманет…

А пока
Русь в крови тонет
Да в огне горит,
Скрыться в схроне…
Строй монастыри!
Бумагу неси,
Мути умы —
Сочиняй летописи.
Нынче – мы
В законе!»
Сказано слово.
Только гном-пророк
Опять да снова
Хмурит брови.

«Славно Русь горит,
Да не выйдет толк,
Коль князья-цари
С быдлом исстари
Одной крови,
Бога одного внуки,
Как ни маши крестом,
Связаны
У них руки
Родством.
Сколько ни рисуй икон,
Сказано:
От яблони яблоко
Не укатится далеко —
Закон!

А вдруг
Соберут цари князьят
В круг
Да и сообразят,
Кто им друг?
Выпорхнет журавль из рук!
Чтоб не вышел втихаря
В бога нашего плевок,
Здесь, конечно, и царя
Ставить надо своего.
Не царя – хотя б царька,
Помесь норки и хорька,
Пьяницу, ханурика,
Лишь бы не от Рюрика,
Пусть моральному вражине
Отдадим страну в наём!
Ведь коль сжатый Род спружинит,
То костей не соберём!
Но сработать нужно ловко,
В лоб затея не пройдёт,
Разыграть многоходовку
Под речовку:
„ЦАРЬ НЕ ТОТ!“
Тут такая нужна Смута,
Чтобы всех и вся запутать.
Чтоб на триста лет вперёд
Все считали сами,
Что царя избрал народ,
А не мы с вами…

Будем лгать… почти как дышим,
Точно рассчитав удар.
После гладко перепишем —
Не подточит нос комар!
А когда та пена схлынет,
Шапка в пепел прогорит
И замрёт река в плотине,
Вот тогда и говори:
„По-над Русью мы отныне
И на все века цари!“
А для этой сволоты
Поменять все „вы“ на „ты“,
Позабыть, про всё, что было,
Нет людей – одни скоты,
Быдло!
Что о Роде можно знать —
Изъять!
Где о прошлом идёт речь —
Сжечь!
Черты и резы
В печь —
Больше на былое дыма!
Календарь – обрезать
До позднего Рима,
И тут же
Их века – чур, река! —
До Рюрика,
Не глубже!
Для родовых имён —
Заслон,
И впредь им называться
По иудейским святцам!
Всё, что исстари, —
Для отхожих ям.
Сажай наших писарей
По монастырям!»
* * *
«Вроде всё выходит сладко…
Только что за непонятка
Тут с маханием креста?
Мы почти разбились всмятку,
Дуя в их язычьи уши,
А они же – в ста из ста —
Приютили в своих душах
Настоящего Христа!
Не зажатым Павлом в клещи,
Не раскрашенным Петром,
А по-русски – парнем вещим
С человеческим нутром.
Кто б предвидеть мог заране,
Что получатся из них
Настоящие христиане,
Христианней нас самих!
Эй, пророк, исчадье ада!
Вновь сорняк в твоих снопах!» —

«Не психуйте… просто надо
Поменять теперь попа!
Поп – надёжное орудье
Для замутки русских вод,
Он за чёрта встанет грудью,
Лишь бы полнился приход.

Бог и царь – за нас. Но мало,
Чтоб народ поработить.
Вот теперь пора настала
Третью Смуту замутить!

Как октябрь листву с куста,
Сдуть с них доброго Христа!
Вбить им через церковь строго:
Есть на свете две судьбы:
Наша – ибо власть от бога,
Ваша – ибо вы рабы.
Чтоб не сомневались, в красках
(Мы ж умеем замесить!)
Сочиним про иго сказку —
Сказкам верят на Руси!
И чтоб каждый поп с амвона
Убеждал холопью рать,
Что не пустят в божье лоно
Не умеющих страдать.
Так что гнитесь ниже, черти,
Бог терпел, велел и вам!
Долго ли терпеть? До смерти…
Или – до́ смерти, Иван…
В стойло нехристей загоним,
Как загоним – горы с плеч!
Кто ж сумняшется в законе,
Тем опять – огонь и меч!
Жечь и сечь! И – жечь и сечь!
Только для таких работ
ПОП пока, увы, НЕ ТОТ!
Не беда, что пахнет серой!
Чтоб послушней был холоп,
Нужен кодекс новой веры,
Новой вере – новый поп.
Так что Третьей Смуты мера,
Всей задумки главный пуп, —
Вывернуть изнанкой веру,
Как из той овцы тулуп.
Мы потом опять заблудим
Суть новин. Она ж проста:
Чтоб рабами стали люди,
А не два иль три перста.
(Вот секрет Полишинеля,
Но хранить его, смотри,
Будут, как секрет, на деле
Все попы и все цари.
Будто бы и впрямь за перст
Были не согласны с нами.
Не смеши… Срывались с мест,
Не желая стать рабами.
Ну а нам наоборот —
Чтоб рабами стал народ!)»

Карла хрипло хохотнул,
Подморгнув из-под кипы:

«А может, я вас обманул:
Нет к Реке такой тропы!
Лишь коротенькие тропки,
Не длинней, чем в тыщу лет,
Буреломны все и топки,
Да едва заметен след…

Шутка, шутка… Просто мне
О другом взгрустнулось дне.
Ведь моя была мечта
Заграбастать те места.
Эти русы – в горле кость…
Но… пока не удалось.
А у вас все карты „за“!
Путь я верный указал.
Если хватит в вас терпенья,
Приступайте к исполненью». —

«А скажи-ка, предсказатель,
Что, за тысячей тех лет
Не откатится назад ли
Наше дело? Дай ответ!» —

«Эх, пока ответа нет.
Это вы решите сами:
Может, лёд, а может, пламя.
Как сумеете пройти
Вы три первые пути,
Из которых вся дорога.
Первый путь – замена бога.
Путь второй – земная власть
(Тут бы больно не упасть!).
Суть – по третьему – движенья —
Веру ставить в услуженье.
Да чтоб по пути народ
Видел всё наоборот,
Право – лево, лево – право,
Но не в этом сила, право.
В том зерцале главный приз —
Перепутать верх и низ:

Древних былей полны соты
Чтоб им виделись болотом,
Чтоб библейская дыра
В нём смотрелась как гора,

Золотое время царства
Стало б игом под татарством,

Злодеяния Петра —
Как апофеоз добра.

Чтобы сильнее зрел разлад —
Видеть всё наоборот,
Чтоб народ, идя назад,
Думал, что идёт вперёд.
И следить за тем особо,
Чтоб духовные особы,
Академики и снобы,
Ванги, мессинги, и глобы,
И лжецы, и дурачки
Не снимали те очки.
Чтобы сонм досужих мнений
И итог научных прений
Изученья этих вех
Принимал каскад падений
За каскад ступеней вверх.

Я – пускай хоть вашей силой! —
Эту реку замучу,
Но за скифов и Аттилу
Полной мерой отомщу!
Чтоб они в возне мышиной
Даже самым ясным днём
Пропасть путали с вершиной
В мутном зеркале моём.
Мне – награда за отмщенье,
Им – отрава из отрав:
„Добровольное“ крещенье
И – „величие“ Петра.
А близки́ будут вершины…
В смысле – будет близко дно,
Сразу со своей дружиной
Встану с вами заодно.

Мы тогда направим вместе —
Доказательств целый воз! —
В суд истории, в суд чести,
Даже в Божий суд запрос
О признании излишней
Русской ветви на земле
(А суды у нас что дышло,
Суть – слепец в кромешной мгле).
И когда зверюга бурый
Проиграет те суды,
Я возьму в награду шкуру
За советы и труды.
Всё февраль закончит… март ли,
Там уж дни пойдут на счёт.
И моя награда – хартленд! —
Прямо в руки упадёт.

Вперёд!»