Владимир Александрович Марков
САМКА. Часть 1
– Эй, что там у вас?
– Да нет, всё в порядке, показалось, – ответил командир.
– Смотрите осторожно там. Чёрт знает, что здесь творится, – о чём-то на минуту задумавшись, он продолжил. – Ну, так как, дальше пройти сможете? Посмотреть что и как.
– Без проблем, – уверенно ответил командир. – Вода стоит не выше колена. Кроме того, здесь бордюрчик вдоль стены. В крайнем случае, можно будет и по нему пройти.
– Ну, давайте, идите, – дал команду полковник, а уже вдогонку крикнул: – Только смотрите там поаккуратней. В случае чего сразу бегом обратно. Всем всё понятно?
Услышав ответное: – "Так точно", Савченко приподнялся с колен, смахнул рукой прилипшую к брюкам мятую траву и тихо прошептал: – "С богом ребята".
Глядя в чернеющую дыру, казалось, он и сам уже начинал верить в существование, какого то кровожадного существа. Которое с необычайной лёгкостью и жестокостью расправлялось со всеми, кто встречался на её пути. О чём красноречиво говорили и останки всех жертв, которых он осматривал до этого.
Ещё он подумал: – "Это все трупы или будут ещё"?
***
Она легко волокла за собой тело убитого ею человека, крепко держа его когтями за вывернутую шею. Она шла, не спеша, всё дальше и дальше удаляясь от места недавней охоты. Ей некуда было спешить.
Глубокие раны, полученные от стальных пуль прошедших сквозь её тело, уже затягивались и кровь, давно уже перестала хлестать из них. В такт её шагам, истерзанные мышцы, слегка вибрирующие под её эластичной кожей, быстро восстанавливали разрушенные ткани.
Она прекрасно ориентировалась в полной темноте подземелья. В ней открылось некое другое чувство, позволяющее ей безошибочно находить при отсутствии каких либо источников света и звука любую расщелину в стене, любой объект находящийся рядом.
Сейчас она шла туда, куда всегда возвращалась после охоты, в своё первое и пока единственное убежище. На пересечении нескольких канализационных туннелей, где нечистоты со всей округи собирались в один бурлящий поток, и находилось её убежище. Одна из стен канала обрушилась, подмытая быстрым течением воды и образовала незаметную нишу, за которой находилась глубокая пещера.
Она нашла её ещё тогда, когда только в первый раз выбралась из водохранилища на бетонный берег и, ещё не умея ходить, ползала по периметру озера, изучая близлежащие окрестности. Там она впервые встретила людей и сразу же их возненавидела. Она не знала, почему так их ненавидела. Это было у неё в крови, в каждой клеточке ее тела, в её непонятной душе.
Боясь людей и скрытно наблюдая за ними из засады, она, не осознавая этого, инстинктивно стала подражать им. Научилась ходить и бегать. Кроме того, она умела отлично плавать – всё-таки много лет провела в воде. Со временем научилась ловко лазить по стенам и бесшумно перемещаться по ним.
В первый раз она убила человека случайно. Это был либо какой-то молодой БОМЖ, не имеющий крыши над головой, либо наркоман, ищущий одиночество в подземных лабиринтах.
Насытив свою потребность в еде лягушками и слизняками, в изобилии водившимися в её водной акватории. Она, прогуливалась по другим каналам с целью изучения новых подземных районов, когда внезапно, откуда-то сбоку, перед ней вынырнул этот человек и сразу подмял её под себя.
От неожиданности она выпустила свои острые как лезвия бритвы когти и крепко вонзила их в его теплое тело, оставляя на спине глубокие рваные раны. Закричав от боли, он попытался вырваться, но она ещё сильнее прижала его к себе, ещё сильнее разрывая его плоть.
Наконец она почувствовала, как он обмяк на ней. Его кровь щекотала её ноздри дурманящим, незнакомым, приторно-сладким запахом – запахом крови и смерти. Сбросив с себя тело жертвы, она с жадностью облизала залитые кровью пальцы, а потом ещё долго не могла оторваться от трупа, слизывая с него кровь и покусывая ещё тёплое мясо.
В этот день она поняла кто она и что ей нужно. Больше она не пряталась от людей, наоборот, она искала с ними встречи, чтобы убить. Убить и съесть это нежное мясо. Но до сегодняшнего дня на поверхности она не убивала ни разу, да и вообще не сразу столько много людей. Что-то с ней происходило, с ней самой и с ее загадочной душой. Она поняла, что и люди могут быть опасны, как, например те двое, которые не убегали от неё. Но всё-таки она гордилась собой.
Отпустив добычу, она подняла руки вверх и громко зарычала. Это был вопль победы. Внезапно она услышала другой, доселе незнакомый ей звук. Звук, который она никогда раньше не слышала – это был приглушенный лай собаки. Остановившись, она прислушалась, но лай больше не повторялся.
Кто-то чужой шёл за ней.
Она выпустила добычу из цепких рук. Далее больше не осознавая своих действий, она аккуратно полезла по стене вверх, под самый свод туннеля и, закрепив лезвия когтей в расщелинах потолка, замерла, пристально вглядываясь в темноту туннеля, туда, откуда только что пришла.
***
Бесшумно раздвигая сапогами текущую под ногами жижу, спецназовцы продвигались вперёд, уходя всей группой в пугающую неизвестность.
Диггеров за ненадобностью и в целях безопасности подняли наверх, на свежий воздух.
Командир отряда шёл впереди, мысленно ругая всех своих начальников: – "Вот гниды", – думал он про себя. – "Всё-таки загнали нас в эту грёбанную канализацию. Провоняем теперь как свиньи. Хорошо ещё дышать можно без противогаза, но это пока, а что будет дальше".
Но приказ, есть приказ.
Они шли вперёд и, пока, им ещё ничто не предвещало грозящей опасности.
Кровавые следы всё также тянулись по парапету, уходя в темноту.
Струящийся под ногами поток воды всё сильней убыстрял свой бег, несколько затрудняя движение солдат.
Туннель, по которому двигался отряд, заметно стал расширяться.
Свет фонарей, быстро перемещаясь по скользким стенам, выхватывал из царящей здесь темноты каждую выемку, каждый каменный выступ и снова устремлялся вдаль уходящего туннеля. Казалось, ничто не могло утаиться от цепких и внимательных взглядов солдат.
Постоянно принюхиваясь, собака бежала впереди по выступающей из воды кромке. Внезапно она остановилась и, приподняв лохматую голову, громко зарычала. Затем, резко натянув поводок, рванула вперёд.
Насторожившись, спецназовцы направили свет всех своих фонарей перед собой и тут же яркие лучи выхватили из темноты еще один лежащий на парапете человеческий труп. Он, так же как и тот первый лежал наполовину погружённый в воду, неестественно дергаясь от напора воды струящейся под ним.
– Внимание! – старший команды поднял вверх левую руку, призывая ребят проявить максимальную осторожность.
Остальные, подчиняясь требованию своего командира, напряглись и прислушались.
Собака, всю дорогу рвавшая поводок, внезапно осунулась и медленно попятилась назад, поджав под себя куцый хвост.
Воцарилась необычайная тишина.
Каждому солдату казалось, что будто бы только биение его сердца было слышно под сводами этого подземного канала.
И в этой возникшей тишине, откуда-то сверху над молча стоящими бойцами спецназа, послышался слабый крадущийся шорох.
Командир отряда, до этого бесшумно стоящий впереди своего отряда и молча рассматривающий изувеченное тело человека, услышав какой-то посторонний звук, резко задрал голову вверх, одновременно переведя туда луч своего фонаря.
В следующее мгновение какая-то большая темная масса отделилась от середины освещенного круга и, постепенно приобретая человеческие формы, плавно опустилась между расступившимися в разные стороны спецназовцами.
Увидев то нечто, что опустилось на них сверху, отлепившись, как будто тянучка от каменного свода, все солдаты поняли, кто был тем беспощадным и кровожадным убийцей. Да, это был не маньяк с больным воображением и безумными глазами – это нечто убивало всё что встречалось на её пути, не испытывая ни капли сострадания к своим жертвам.
И они, возможно в первый раз в своей жизни реально испугались. Испугались сильно, очень сильно – потому что никто из них не знал как себя вести, что нужно предпринять в сложившейся ситуации.
Если бы их командир отдал бы, хоть какой нибудь приказ то, они выполнили бы его, не задумываясь. Сказалась бы многолетняя практика, заставляющая их подчиняться и выполнять любые даже абсолютно безумные с их точки зрения приказы. Но командир молчал, он и сам не знал что делать. Он просто стоял и смотрел на освещенное со всех сторон ярким светом фонарей неизвестное существо.
***
Вонзив свои когти в расщелины потолка, она прижалась к нему всем телом, слившись воедино с подземным сводом, и стала ждать.
Она их слышала. Слышала их осторожные шаги по воде. Слышала их шумное дыхание. Слышала любой звук издаваемый этими движущимися телами. И когда, наконец, её преследователи появились, освещая оставленную ею внизу добычу, она медленно, крадучись, поползла им навстречу.
Миллионы предков, чьи гены несла она сейчас в своём теле, беззвучно обучали её сейчас великому закону всей вселенной, закону всех законов – борьбе за существование, способности выжить и дать жизнь продолжателю рода.
Предки всех живых существ живших до неё в этом мире делились с ней сейчас тем бесценным даром, который нельзя купить ни за какие ценности в мире, а лишь можно получить со временем, порой рискуя своей жизнью – опытом.
Именно он, передавшийся ей по наследству с генами далёких предков, помог ей выжить. Именно он и превратил её в то, кем она и была сейчас. Именно он вёл её сейчас туда в середину ее врагов, в самое безопасное для нее место и она подчинялась ему.
Когда яркий круг света высветил её, ползущую под сводом канала, она быстро сгруппировалась и плавно опустилась между стоящих внизу людей, осторожно освобождая из каменных расщелин лезвия когтей.
Находясь между ними, освещенная со всех сторон яркими лучами фонарей, она какое-то время смотрела на оторопевшие лица солдат, затем, сделав быстрый выпад вперёд, наотмашь ударила выпущенными когтями одного из них по горлу.
Лицо майора было залито кровью.
Он не видел, откуда на него брызнула кровь, лишь краем глаза заметил как стоящий справа солдат, зажимая разорванное горло рукой, стал медленно оседать в грязную жижу. Не оставляя дальше на раздумье даже секунды, он отпрыгнул назад и, приседая на правую ногу, крикнул:
– Огонь!
В тот же миг он нажал на спусковой крючок своего автомата. Автомат дергался в его дрожащих руках, разбрасывая горячие пули из стороны в сторону. Слева от него ещё несколько автоматов разорвали тишину, бросая короткие автоматные очереди в разные стороны.
Через мгновение он перестал стрелять.
Он понял, что уже не видит ту тварь, которая при первых звуках стрельбы с необычайной быстротой отпрыгнула куда-то в сторону.
Солдаты также прекратили огонь и, водя лучами фонарей из стороны в сторону, безуспешно пытались отыскать её. Но это длилось лишь только мгновение. В следующий миг один из них закричал. Закричал от дикой боли и страха.
Кто-то направил луч фонаря на место, откуда раздался крик. В освещенном кругу, на коленях, стоял его боец с оторванной рукой и вырванными глазами.
Потом закричал кто-то ещё.
Визжа в воздухе, пули рикошетили от стен и летали во всех направлениях.
Нечто двигалось абсолютно бесшумно. Возникая из мрака, она убивала или калечила солдат и снова растворялась во мраке её породившем. Легко передвигаясь по стенам и потолку, ныряя в кровавый поток, в который превратилась текущая вода, она всегда появлялась там, где её не ждали, и убивала. Убивала мгновенно, разя когтями не защищённые бронежилетом участки тел спецназовцев.
В какой-то момент майор понял, что он остался один. Больше не было слышно выстрелов других автоматов и лишь только его «скорпион» выплевывал пулю за пулей, неся их куда-то в пустоту. Прекратив стрелять, он опустил дуло автомата вниз и, стоя посередине туннеля, тупо смотрел в пространство перед собой.
Тишина.
Командир всю свою сознательную жизнь провел в горячих точках. Он умел воевать. Владел и часто использовал холодное и огнестрельное оружие, взрывчатые вещества. В этот момент он так сильно пожалел о том, что у него нет с собой гранат, что даже не удержался и, скрипнув зубами, крикнул в темноту:
– Тогда бы я тебе показал тварь!
Вокруг него стояла полная тишина. Лишь только журчание текущей воды наполняло пустоту помещения неясными звуками.
Внезапно чем-то холодным, ледяным повеяло за его спиной. Какое-то лёгкое движение воздуха, слабое перемещение воздушной массы.
Он резко повернулся, выставив автомат перед собой, и последнее что он увидел в своей жизни так это жёсткий взгляд твари, стоящей перед ним. В следующий миг со сломанной шеей он упал к ней под ноги и, подхваченный потоком, медленно поплыл по течению, так и не выпустив из рук автомата.
Командир ошибался, думая, что остался один. Тварь чувствовала того, ещё одного, последнего. Она слышала, как он бежал по туннелю, удаляясь от неё, стоящей среди растерзанных трупов. Она чувствовала его страх, его запах, который приносил ей поток воды.
Она пошла за ним.
***
Освещенный яркими жёлтыми лампами, спрятанными под толстыми стеклянными колпаками, длинный узкий коридор полукругом тянулся глубоко под землёй. Солдаты ФСБ молчаливо сидели вдоль его выкрашенных стен на деревянных табуретках на равном удалении друг от друга. Они сидели так, чтобы видеть своих соседей справа и слева. На дежурстве они находились уже более восьми часов и порядком устали.
Единственная их задача заключалась в обеспечении охраны кабеля правительственной связи. Ярко красный, он тянулся перед ними по туннелю, лежа на специальной, невысокой подставке. Они должны были просто сидеть и следить, чтобы ничто не могло с ним произойти, хоть и не понятно было, что могло бы с ним случится – если только не пробить бетонную стену окружающую их со всех сторон. Но видно это также не исключалось.
Что бы они ни потеряли бдительность, им запрещалось приносить на дежурство даже книги. Но в тайне от строгого начальства некоторые из курсантов проносили с собой что-нибудь печатное, что бы хоть как-то убить время.
Андрей родился в Москве. Ещё учась в школе, он готовил себя к службе в армии и стремился попасть в элитные спецподразделения. Вёл здоровый образ жизни и не жалея сил и времени посвящал себя овладению загадочных восточных искусств борьбы, в чём не мало и преуспел. И вот когда пришло время, и его призвали на службу в ряды солдат ФСБ, он очень обрадовался, желая получить здесь те знания, которые он не смог бы найти на гражданке. Но к его изумлению вся его служба прошла в том, чтобы охранять кабель правительственной связи, сидя всё дежурство на табурете в этом освещенном туннеле. Вот и сейчас он сидел на табурете и читал книгу.
Андрей только углубился в чтение, как вдруг где-то у него за спиной и немного снизу раздалась приглушенная автоматная очередь. Это было так неожиданно, что он выронил из своих рук книгу и резко вскочил с деревянного табурета, на котором только что сидел.
Ребята сидевшие справа и слева от него также услышали выстрелы и привстали со своих мест.
Где-то за бетонной стеной постоянно раздавались выстрелы. Стреляли из нескольких автоматов и пистолетов.
Андрею показалось, что кто-то даже кричал, по-видимому, испытывая нестерпимую боль от полученных смертельных ранений, но грохот стрельбы стоял такой, что крики заглушались шумом выстрелов.
Солдаты стояли и в упор смотрели на крашеную бетонную стену, внимательно прислушиваясь.
Когда через несколько минут всё стихло, Андрей жестом поманил ребят подойти к нему. Те, оглянувшись по сторонам, бесшумно подошли.
– Ну что? Кто был прав? – Андрей обратился к подошедшим ребятам. – А вы мне не верили. Я вам говорил, что там за стеной что-то есть. Постоянно кто-то вопит.
– Может там за стеной, что нибудь, сверхсекретное находится, – тихо произнёс один из них.
– Что сверхсекретное?
– Ну, мало ли что, лаборатория какая-нибудь, – вскинув брови вверх, продолжил первый. – Знаешь ведь, сейчас опыты и с генной инженерией проводятся. Либо там что-то вроде полигона.
– Да нет, – произнес до этого молчавший третий солдат. – Возможно, там приговорённых расстреливают.
– Ты чего гонишь? Каких приговоренных? – переспросил его Андрей.
Тот в свою очередь удивился и спросил:
– Ты что ничего не слышал про программу "Бумеранг"?
– Нет. А что это за программа?
Андрей и вправду ничего не слышал о "Бумеранге". Он даже и не понял, что его друг хотел этим словом выразить и поэтому внимательно принялся слушать его пояснения.
– "Бумеранг" – это специально разработанная наверху, – солдат ткнул в потолок указательным пальцем. – Программа, когда без суда и следствия убирают из жизни преступников, чья вина по какой либо причине не может быть доказана в суде. Они просто без вести пропадают. Их могут просто похитить и, где-нибудь держать, пытать, а когда узнают всё что нужно – просто убивают. Да и других неугодных могут пускать в расход, мне ли вам рассказывать, сами всё знаете про Сталинские времена.
Кивнув головами, ребята согласились с этими разумными рассуждениями.
Тут же за стеной раздался приглушенный торжествующий победу, нечеловеческий вопль. Больше, сколько они не прислушивались, из-за стены не раздавалось ни звука.
Один из них сказал:
– Андрей, мне кажется, не стоит ни кому говорить, что мы здесь слышали. Как бы это не отразилось на нашей службе.
– Правильно рассуждаешь старик, – согласился Андрей. – Меньше говоришь – дольше живешь. Всё давайте расходимся.
Ребята разошлись по своим местам и больше никогда не вспоминали о тех загадочных звуках, которые всего лишь несколько минут назад раздавались за их спинами.
***
Испугавшись стрельбы и душераздирающих криков гибнущих солдат, чувствуя приближение смерти, собака попятилась назад, всё сильнее и сильнее натягивая поводок. Ужас, поселившийся в ее сердце, придал ей силы. Развернувшись, она рванула поводок с такой силой, что ее хозяин не смог удержаться на ногах и плюхнулся лицом в грязную воду. Хрипя, собака тащила его за собой, всё дальше и дальше увлекая его по воде от места боя.
Кинолог, запутавшись в поводке, никак не мог освободить кисть руки, чтобы его выпустить. Его голова постоянно скрывалась под водой. Выныривая, он отплевывался от попавшей в легкие грязной воды и снова задерживал воздух. Всё-таки ему удалось освободить руку и выпустить поводок. Собака пулей исчезла в темноте, освобожденная от тяжести.
Шаря по дну грязного ручья рукой, кинолог натолкнулся на тянувшийся вдоль стены бордюрчик и, присев на него, прокашлялся и до конца очистил свои легкие. Потом солдат почувствовал тишину. Он именно её почувствовал. Больше не было слышно грохота стрельбы. Он понял, что остался один. Приподнявшись с бордюра, кинолог прижался к шершавой стене спиной и стал быстро уходить в темноту. Назад его не затащила бы ни какая сила, и он шёл только вперёд, Через некоторое время пути, посчитав, что он уже ушёл на достаточное расстояние и что тварь не сможет заметить света, а тем более услышать его шаги, он включил свой фонарь и, освещая им, путь перед собой, побежал по туннелю.
Он бежал долго, пока не стал задыхаться от чрезмерной нагрузки. Глубоко дыша, кинолог перешёл на шаг и более внимательно осмотрел окрестности. Ему показалось, что канал был другим – не тем, который привел его сюда. Но внезапно его мокрые волосы поднялись дыбом. Он услышал, как к нему приближалось нечто страшное, чуждое, громко чавкая по воде ногами.
Сердце кинолога бешено заколотилось. Прижавшись к стене, он направил луч фонаря в проход, из которого только что вышел и сразу увидел её.
Выйдя из темноты, она остановилась, глядя на него, последнего, своими большими глазами.
Оседая на каменный пол, солдат зашептал:
– Нет, нет.
Она оскалилась, показав ему ряд прочных и острых зубов. Казалось, она хотела сказать ему: – "Да, да".
Кровь, смешанная с грязью текла по её блестящей коже. Своя и чужая кровь.
"Вот и всё», – понял солдат и про себя сказал: – "Но только не так как они".
Он видел, как в начале боя гибли спецназовцы. Как, падая в воду, они, с оторванными руками, вспоротыми животами, с перерезанными шеями кричали от невыносимой боли и умирали, умирали не в силах убить эту тварь.
Протянув дрожащую руку к кобуре, он вытащил табельный пистолет, который так и не успел достать с самого начала.
Она заметила его движение и напряглась, но она не боялась – она уже не боялась никого и ничего. Ничто не могло её больше напугать.
Поднеся дуло пистолета к своему виску, солдат поднял голову вверх и с силой сжал зубы. Ему не хотелось умирать, глаза наполнились слезами. Закрыв их, он нажал на спусковой крючок.
Одиночный выстрел громко прозвучал под сводами канализации. Эхом, отражаясь от кирпичных стен, он прокатился дальше в темноту, постепенно затихая вдали. Войдя в голову, пуля размозжила череп с другой стороны, обильно оросив шершавую стенку месивом серого вещества, обломками костей и сгустками темной крови. Голова упала на грудь, а тело так и осталось сидеть на выступе, тесно прижавшись спиной к стене.
Она видела, что произошло, но не могла ничего понять. В её понимании всё должно сопротивляться, что бы защитить свою жизнь, а не отдавать её просто так. И уж ни как не уничтожать самого себя. Это понять она не могла. Отвернувшись, она пошла домой. Она слишком устала, чтобы что-то обдумывать сейчас, да и большая потеря крови давала о себе знать. Хоть её организм и имел свойство очень быстро самовосстанавливаться, сейчас её мозг не справлялся с нахлынувшей на него нагрузкой и перегруженный впечатлениями требовал лишь только одного – отдыха.