Владимир Александрович Жуков
Ошибка киллеров
1. С деловой хваткой
1
Еще с осени прошлого года Викентий Семенович Аристов положил свой зоркий и цепкий глаз на недостроенный пансионат «Лазурь». Окончательное решение вызрело в марте, когда сошел снег и, весна напомнила о своем приходе первыми подснежниками и желтыми соцветиями мимозы. Владелец пансионата – одно из научно-производственных управлений (НПУ), влачило жалкое существование. Поэтому не имело средств на завершение строительства объекта. В течение двух последних лет в возведенной коробке корпуса гулял ветер, в подвалах находили убежище бомжи, алкаши и бродячие собаки.
Территория пансионата была обнесена временной оградой из дощатых щитов, несколько из которых были похищены. Даже сторож с овчаркой, охранявший объект, не смогли уберечь от расхитителей. НПУ, как в трясину, затягивали долги по налогам на землю, затраты на содержание сторожа.
Если же отказаться от его услуг, то от постройки камня на камне не останется. Ушлые мужики мигом произведут демонтаж стен и плит, панелей перекрытия, сплавив их на дачи, особняки, гаражи и прочие сооружения частного сектора. Такая участь постигла многие компактные военные городки и аэродромы, которые после развала единого государства и дислокации войск в Россию, остались на территории Крымского полуострова.
Незавершенный объект для дирекции НПУ был подобен пудовым гирям. Руководство управления тешило себя надеждой, что пансионат все же удастся выгодно продать денежному бизнесмену с аукциона. У него найдутся средства для достройки. А там уж его дело, по какому профилю использовать объект. Обрадовались, когда в лице Аристова объявился потенциальный покупатель.
Прежде, чем совершить куплю-продажу, Викентий Семенович на джипе «Тоvоtа» поехал к старому знакомому директору частной строительной фирмы «Прогресс» Якову Моисеевичу Чернецкому. Вошел в его офис – директор сидел за столом над чертежами, материалами проектно-сметной документации. Оторвал взгляд от бумаг и, признав в посетителе Аристова, приветливо улыбнулся.
– Сколько лет, сколько зим! – поднялся он из-за стола.– Живем в одном городе, а общаемся очень редко. Закрутили неотложные дела, время такое, опоздаешь – прогадаешь. Куй железо, пока горячо…
– Это верно, у деловых людей каждая минута на счету, почитай, на вес золота. Не успеешь оглянуться, как конкуренты все растащат по своим углам,– поддержал Викентий Семенович и участливо спросил. – Как живется – можется? Хватает ли на коньяк с маслом и икрой?
– Без работы не сидим, заказов хватает, строительный бум, словно тайфун, надвигается, – с энтузиазмом и ухмылкой ответил Яков Моисеевич.– Для дорогих гостей выкраиваю на коньяк с красной и черной икоркой, но сам напитками не увлекаюсь.
Он кивнул проеденной плешью головой и, не сводя маленьких лукавых глаз-буравчиков от неожиданного гостя, продолжил.
– Что предпочитаете, коньяк, водку, кофе? Секретарша Марина заболела, поэтому сам управляюсь.
– Спасибо Яша, я за баранкой, да и чаи некогда гонять,– жестом остановил его Аристов, сразу переводя отношения в деловое русло.
– Какими судьбами, чем обязан такой чести?
– Потребуется твоя помощь, не откажешь?
– О чем речь, я всегда к твоим услугам,– распростер руки Чернецкий.– Только сумею ли? Возможности моей конторы скромны. У вас, батенька, запросы грандиозные, наполеоновские?…
– Для начала надо обследовать один объект. Ты по инженерному, строительному делу, я знаю, большой профессионал, дока. Не хочу покупать кота в мешке и по завышенной цене.
– С превеликим удовольствием помогу, чем смогу. Что за объект, может рухлядь, не стоящая выеденного яйца?
– Долгострой, пансионат «Лазурь», что на берегу моря. У голодранцев ученых, непризнанных лобастых гениев, денег нет на его завершение, а мне сгодится для курортно-туристического бизнеса, – ответил Аристов и заметил, как помрачнели, а затем озорно сверкнули зрачки Чернецкого.
– Хватка у тебя, Семеныч, отменная, дай бог каждому,– похвалил он.– Я знаю еще человека три, которые не прочь прибрать к рукам этот перспективный объект. И у меня на сей счет, идея возникала, но я вам не конкурент. Нет капитала, еще не окреп, чтобы потянуть такое дело.
Тут солидный капитал нужен, чтобы потом в курортный сезон валюту лопатой загребать. Место удобное – сто метров от пляжа, рядом сосновый парк, коммуникации. Стоит хозяйскую руку приложить и «Лазурь» превратится в золотую жилу. Того гляди, через пару лет составишь конкуренцию таким бывшим элитным санаториям ЦК КПСС, как «Россия», «Ореанда», «Ай-Даниль» или даже «Южный».
– Ты уж, Яша, слишком замахнулся, – рассмеялся Викентий, довольный сравнением и радужной перспективой. – Размечтался, словно сам завладел «Лазурью». До тех заведений пансионату еще далеко. Они строились для высшей партийной номенклатуры, особенно «Южный», что вблизи Фороса и бывшей горбачевской госдачи «Заря». Там укрепляли свое хилое здоровье, дышащие на ладан, старцы – члены Политбюро и лидеры по тем временам братских компартий. Довелось и мне года два назад там понежиться, комфорт, услуги на высоте.
– Умели партийные вожди с шиком отдыхать, – с завистью произнес Чернецкий. – Но надо отдать им должное, что знали меру, ради идеологических принципов. Не слишком зарывались, блюли субординацию. Те блага, что полагались секретарю обкома, были недоступны рядовому инструктору. Это в постсоветских республиках для президентов, депутатов и чиновников, ставших после разграблении народного достояния олигархами, полная вольница, нет никаких ни юридических, ни нравственных ограничений и пределов для личного обогащения.
– Да и нынешним депутатам и чиновникам грех обижаться. Все досталось им по наследству. Любая власть, будь то при социализме или нынешнем диком капитализме, прежде всего, заботится о себе любимой, – заметил Аристов. – Сейчас, хоть возводи дворцы, замки, виллы, покупай дорогие авто и прочие ценности, поезжай на Кипр, Багамы, Канары или в любой другой экзотический уголок, хоть к черту на кулички, и никого не интересует происхождение капиталов, как правило, преступное. Все этим воротилам от власти, неприкасаемой касте коррупционеров и казнокрадов, сходит с рук.
Была бы куча долларов, евро, российских рублей или другой валюты. Поэтому куй, пока железо горячо. А у пансионата «Лазурь» ты прав, прекрасное будущее. Часть номеров можно будет переоборудовать под «люкс», обставить мебелью, итальянской или румынской, а остальные для клиентов среднего достатка … Однако размечтался, собирайся, Яков.
– Куда? – поднял дуги рыжеватых бровей Чернецкий.
– На объект. Не будем терять драгоценное время, джип у подъезда,– поднялся с кресла гость.
– Прямо сию минуту?
– Конечно,– настоял Викентий Семенович.– Нечего тянуть кота за яйца, до курортного сезона осталось меньше трех месяцев, надо поспеть, чтобы лето напрасно не профукать.
– Лучше я к тебе толкового прораба направлю? Он оценит состояние и объемы работ,– неожиданно заупрямился директор.
– Что ты, Яков, вдруг пятками назад? – прижал его суровым взглядом Аристов. – То готов был для друга душу выложить, а то вдруг оробел, в кусты? Прораба и бригаду потом пришлешь, а пока поехали на экскурсию. На месте посоветуешь, порекомендуешь, я ценю и не бесплатно, мнение опытного специалиста.
– Ладно, – согласился директор, с сожалением, взглянув на разложеные на столе чертежи.– Дел у меня непочатый край…
– Успеешь еще заняться своей бумажной бутафорией, – перехватил его взгляд посетитель.
Чернецкий поднялся из-за стола, подошел к шкафу, встроенному в стену. Одел модный темно-зеленого цвета плащ, фетровую шляпу. Предстал элегантным мужчиной, больше похожим, не на инженера-строителя, а на актера, поэта или художника. Аристов был одет в джинсы, свитер и кожаную куртку, на голове – черная кепка. Лицо у него было круглое, волевое, глаза серые, а под ними «мешки».
Они вышли к джипу цвета металлик с мощным двигателем и широкими протекторами колес.
–Известная в городе личность и без охраны?– поинтересовался Чернецкий, заметив отсутствие в машине водителя и телохранителей.
– Вот моя надежная охрана,– Аристов постучал ладонью выше бедра, где в кобуре покоился пистолет «Bеrеttа».– Меня в городе побаиваются, а значит, уважают, поэтому гопники, мелкая шпана не сунутся. Понимают, что хребет сломаю.
– Да, сейчас силу уважают, – согласился директор.– Однако рисковый, отчаянный вы человек. Я бы на вашем месте не поскупился на охрану. Не зря говорят, что береженого Бог бережет.
– От охраны проку немного. Так для морального утешения. Всегда найдется способ убрать, если наметили жертву,– вздохнул Аристов. – Скольких уже авторитетов, банкиров, коммерсантов и чиновников на хлебных, расстрельных должностях ликвидировали. Пока не поделим собственность, разборки не кончатся. А у нас в Крыму, особенно, на Южнобережье, где есть, что делить, а вернее, прихватывать.
– Это верно, приватизация, а точнее, прихватизация, в самом разгаре. Еще не одну жизнь унесет жестокая борьба за передел сфер влияния и крупную собственность, особенно, землю и недвижимость,– мрачно предрек Яков Моисеевич, усаживаясь рядом с Аристовым. Тот запустил двигатель, и джип лихо тронул с места.
2
Минут через двадцать они прибыли на заброшенный объект. Дорогу на строительную площадку преградил металлический шлагбаум. Послышался лай выбежавшей к машине серой с темной шерстью на спине овчарки. Аристов нетерпеливо посигналил. Из трубы небольшого вагончика курился жидкий сизый дымок.
Дверь отворилась, вышел худощавый мужчина с изможденным лицом в заношенной до маслянистого лоска телогрейке, в солдатской шапке-ушанке на голове. На вид ему было лет шестьдесят.
– Фу, Принц! – крикнул Тарас Карнаух на пса, и тот покорно присел возле его ноги. Поднял на хозяина морду с умными, но голодными глазами. Только после этого Викентий Семенович открыл дверь джипа и, снедаемый нетерпением, грозно приказал:
– Старый пень, живо поднимай шлагбаум!
Карнаух не сдвинулся с места, лишь недовольно проворчал:
– Ты не командуй, а гони документ, кто такой? Много вас здесь приказчиков ошивается, а потом по ночам материалы, кирпич, цемент, рубероид со стройки пропадают, словно корова языком слизывает.
– Открывай, старый пень! – лопнуло терпение у Викентия Семеновича.– Я – Аристов, Аристов! Ты понял или уши заложило? Живо прочищу.
– Аристов? – сторож замер. – Хозяин новый объявился? Слава те, Господи, наконец, а то с учеными, академиками и профессорами, каши не сваришь. Сидят на пансионате, как собака на сене, ни хрена до ума довести не могут. Кожный год на пляже столько дикарей, а тут добро пропадает. Все равно, показывай документ о личности. Может, ты бандит с большой дороги, али аферист какой?
– Хватит тебе дед языком чесать! – с раздражением оборвал его хозяин. Но Тарас, истосковавшийся по общению, не унимался.
– Зарплата, когда будет? Три месяца уже не получаю, на одну пенсию с бабкой живу. Собака вон совсем отощала, нечем кормить.
– Ты мне митинг здесь не устраивай,– зло отозвался хозяин. – Спишь, отдыхаешь, как сивый мерин, еще и зарплату требуешь? Ползабора унесли на дрова. Наверное, сам, как крыса, воруешь. От тебя проку, как от козла молока. Уволю к чертовой матери.
– Умник нашелся, – с обидой произнес Карнаух, направляясь к шлагбауму. – Сам, хоть одну ночь покарауль, узнаешь почем фунт лиха. Каждый норовит что-нибудь утащить, то цемент, то плитку для облицовки. Грозятся по голове кувалдой долбануть, совсем воры озверели. Жизней рискую, так дашь зарплату, аль нет? Хоть зубы на полку ложи… А ты, я гляжу, крепкий перец. Машина заграничная, крутая, что танк, подцепи плуг и землю паши…
Тарас поднял стрелу шлагбаума и джип тронулся.
– Ты мне дед не тыкай, – притормозил Аристов. – Больно ты шустрый на язык. Будешь много болтать ныть, прогоню с объекта, как паршивую собаку. Прикуси язык, я бездельников и болтунов не потерплю, прогоню под зад коленом и в шею.
– Так мне на посту быть, али как? – прокричал вдогонку сторож и в сердцах выругался: «Хозяин, туда его в печенку, больно крут, денег не дал, а уже грозится, как собаку выгнать. Ладно, поживем, увидим, что за перец такой горький». Опустил шлагбаум и засеменил в вагончик к печке-буржуйке. Понурый Принц остался возле крыльца.
– Сурово ты с ним обошелся, гляди, старческий маразм у деда,– промолвил Чернецкий.
– Вот бы и сидел на печи, а то язык, как помело. Ты ему слово, а он тебе – два, никакого почитания,– возразил Аристов.– Надо к порядку сразу приучить, чтобы знал свое место. Я для него и администрация, и профсоюз. Шут с ним, будет еще огрызать, проявлять свой гонор, взашей прогоню. Кандидатов на роль сторожей и охранников предостаточно. Среди безработных здоровых мужиков, хоть пруд пруди.
Они подъехали к главному корпусу и вылезли из джипа. Викентий Семенович по-хозяйски огляделся: трехэтажный спальный корпус на сто мест, рядом пищеблок, столовая и клуб. А с левой стороны от корпуса недостроенный блок гаражей.
– Территория примерно гектара два с гаком,– прикинул он.– Станет тесно, в горисполкоме свои люди – зампреда, главный архитектор. Палки в колеса совать не станут. Жить красиво не запретишь.
– Да, валюта открывает любую дверь и решает проблемы. Главное, чтобы без помех и зеленый свет был впереди,– поддержал директор. – Я тебе, Семеныч, по-доброму завидую. Здесь есть, где развернуться. Твой бизнес будет процветать. Это курица, несущая золотые яйца, – похлопал он приятеля по плечу.
– Не говори гоп, пока не перескочишь. Пошли, глянем на апартаменты изнутри.
Аристов шел вальяжно, широко расставив руки, всем видом подчеркивая, что прочно стоит на земле. Они вошли в спальный корпус, оглядели просторное фойе.
Стены частично были облицованы импортной плиткой, полы покрыты цветным под паркет линолеумом. Осмотрели просторные комнаты на этажах. Перепланировка некоторых из них под “люкс ” не потребует больших затрат. Тщательно обследовали помещения на втором и третьем этажах с лоджиями и прекрасным видом на море.
Аристов и Чернецкий задержались на одной из них. Перед взорами блистал бирюзовый плес до самого размытого в синей дымке горизонта. Гребешки волн миллионами ярких осколков сверкали в лучах весеннего солнца. Вдалеке виднелись контуры судов.
– Чудесно, благодать,– Викентий Семенович полной грудью вдохнул морской воздух и вопрошающе взглянул на Якова Моисеевича. – Что скажешь, господин инженер?
– Объект смонтирован добротно, проект хороший,– ответил тот.
– Ты мне мозги не пудри, сколько это удовольствие будет стоить, чтобы меня, как последнего лоха, не кинули, не подвели под монастырь? – нетерпеливо перебил его Аристов.
– Надо произвести обмеры, калькуляцию по видам работ, стоимость материалов и прочие трудозатраты для определения остаточной стоимости, – уклонился он от прямого ответа.
– Говори, хотя бы приблизительно?
– Не менее ста пятидесяти тысяч долларов. Это минимум, игра стоит свеч, – заметил Чернецкий и добавил. – Но это в том случае, если объект не будет выставлен, как это должно быть по закону, на аукцион. Тогда появится очень много состоятельных банкиров, бизнесменов, желающих заполучить пансионат на берегу моря и цена его возрастет в два-три раза. Шальные деньги правят балом и аукционом. Это то же самое казино. Но там возможен элемент удачи, а здесь, у кого больше валюты и мозгов, тот и на коне.
– К черту аукцион! Такую сумму я не потяну, – признался Викентий Семенович. – А вот сто пятьдесят кусков наскребу.
– Договорись с собственником, чтобы по бросовой цене, мол, с учетом амортизации, износа и прочих издержек. Конечно, придется дать на лапу нужным людям. Но сейчас такая практика в порядке вещей, не подмажешь, не поедешь. О борьбе с коррупцией много говорят, но ничего не делают, а наоборот, поощряют. Для тебя дешевле обойдется, чем платить за объект по его реальной стоимости. Что касается завершения строительства, то мы найдем общий язык. Я – не скряга, охотно по старой дружбе помогу.
– Спасибо тебе, Яша, на добром слове, – Викентий Семенович пожал приятелю руку и с азартом произнес.– В корпусе оборудую сауну, в клубе – кегельбан, казино, дискотеку и бар, а впоследствии и ресторан. А на территории спортплощадку с теннисными кортами. Все, как положено для блага буржуев и трудящихся.
Сервис должен быть высшего класса. В перспективе преобразую пансионат в санаторий с оздоровительно-лечебными процедурами, водными и грязевыми ваннами. Загремит слава о «Лазури», от клиентов из ближнего и дальнего зарубежья отбоя не будет…
– Планы у тебя, Семеныч, гляжу, наполеоновские,– поощрительно произнес Чернецкий.
– И затраты немалые, – продолжил Аристов.– Но я не привык мелочиться. Твоей фирме объемы работ обеспечу на несколько лет вперед. Только, чтобы твои сотрудники к началу курортного сезона успели. Высокие темпы и качество. Сам лично буду работу принимать, а у меня требования строгие. Я – не госкомиссия, которую легко уломать и ублажить взятками и богатым застольем.
– Высокие темпы и качество гарантирую, – заверил директор.– Прогнозирую, что этот сезон для тебя будет золотым, окупит все расходы и еще барыши принесет. Но заранее позаботься о рекламе на телевидении, в газетах, по сети Интернет.
– Будь моя воля и большие финансы, я бы занялся подобными незавершенными объектами. Ведь это, считай, золотая кладезь, – произнес Аристов. – До развала Советского Союза каждое министерство и ведомство, крупные предприятия считали своим долгом построить на Южном берегу Крыма, в зоне Большой Ялты, в Алуште, Евпатории, Судаке, Коктебеле, Феодосии, в других приморских городах санатории, пансионаты, дома или базы отдыха. Больше шестисот действующих и десятки незавершенных. Чего только стоит недостроенный санаторий бывшего министерства гражданской авиации. Сейчас это мертвый капитал и его надо пустить в оборот, завершив строительство. Не научились мы еще широко мыслить и воплощать ценные идеи в жизнь. Потому что все было общее, а значит ничье, бесхозное…
– Ты, Семеныч, человек влиятельный и осведомленный, – польстил Чернецкий.
– …и предприимчивый, – подсказал Аристов. – Сколько можно стонать и тосковать о прошлом? Лягушка только тем и спаслась, что, попав в крынку со сметаной, сбила ее в масло и вылезла наружу. Так и мы не должны сидеть, сложа руки.
– Полностью с тобой солидарен, – поддержал Яков Моисеевич.– Я ведь тоже поначалу сидел на бобах, пока не собрал безработных строителей, специалистов и не создал малое предприятие. Работы хватает, строим особняки, офисы, коттеджи. К тебе вот бригаду отделочников и сантехников направлю, только поторопись, Семеныч, с покупкой «Лазури», чтобы конкуренты не опередили.
И с твоей стороны должны быть гарантии. Сейчас такая практика повсюду, финансы вперед, хотя бы частичная предоплата.
– Что за проблема, ведь мы с тобой деловые люди!– убежденно воскликнул Аристов. – С моей покупкой никаких проблем. Через неделю оплачу счет и оформлю права собственности. С аукциона за «Лазурь», действительно, пришлось бы много выложить. Но у меня в фонде госимущества хороший приятель, поэтому все будет на мази.
– Хорошо иметь надежных друзей в структурах власти, – заметил директор.– Хотя лучше самим там быть и обладать мандатом депутата или другими властными полномочиями, чтобы никому не быть обязанным, не ходить на чужом поводке.
– Сейчас серьезные проблемы решаются в неформальной обстановке – в ресторанах, саунах, казино, на охоте и рыбалке и между нами говоря, в салонах с красивыми и доступными женщинами. Кстати, ты какой предпочитаешь отдых?
– Самый азартный и гуманный, рыбалку.
– Почему гуманный? – не понял юмора Аристов.
– Потому, что без выстрелов и крови. А рыба немая, на судьбу не может пожаловаться.
Оба весело рассмеялись.
– Управлюсь с «Лазурью» и организую знатную рыбалку, с ухой из осетра, кефали, икрой и балыком, – пообещал Викентий Семенович.– У меня среди работников рыбинспекции, рыбаков и браконьеров немало друзей. Выплывем на яхте в море с ночевкой для экзотики.
– Да, не мешало бы отдохнуть душой и телом от дел праведных, – согласился Чернецкий.– А то каждый день в трудах и заботах, словно ломовые лошади. Так и годы незаметно пролетят.
– Рыбалка будет с сюрпризом, – подмигнул Аристов.
– Женщины?
– Не ломай голову, Моисеич,– посоветовал Викентий Семенович .– Нам все подвластно, мы заслужили право на вольности и приятные шалости. Устроим праздник для души и тела. Итак, договорились, как только я покупаю «Лазурь», ты присылаешь на объект бригаду своих людей. Я уже приглядел для номеров модерную, в том числе в стиле «ретро» и «ампир», мебель, холодильники, радиоаппаратуру … Смотри не подведи под монастырь.
– Не подведу, Семеныч, ты меня знаешь, – заверил директор.
– Потому к тебе и обратился,– похлопал он приятеля по плечу. В знак согласия они обменялись крепкими рукопожатиями.
Аристов доставил Чернецкого к его офису. Они выпили по сто граммов коньяка «Коктебель» с четырьмя звездочками и договорились о встрече, как только Викентий Семенович станет владельцем пансионата.
3
Поздно вечером Аристов возвратился в свою четырехкомнатную квартиру на третьем этаже высотки. Уставший, но довольный. День прошел не зря, он успел бывать на объекте, договорился с директором НПУ о переводе денег и оформлении документов на право владения пансионатом «Лазурь». Согревала мысль о том, что через неделю станет собственником крупной недвижимости и утрет нос конкурентам.
Он так и не поинтересовался у Чернецкого, кто же еще претендовал на привлекательный объект, кого он фактически обошел на крутом вираже конкуренции. Такой удачный ход событий льстил его честолюбию.
Сына-акселерата Ромку застал за обычным занятием у персонального компьютера. Он, в который уже раз разыгрывал варианты “звездных войн”. Прикованный к монитору, сын не отреагировал на приход отца.
Нинель Львовна, сорокалетняя, располневшая от пассивного образа жизни и чрезмерного употребления сала и яичницы со шкварками, жена-хохлушка хлопотала на кухне. Оттуда плыли запахи жареного лука, сердито скворчало и подпрыгивало на сковороде сало.
– Женка, лед тронулся! Пришел праздник и на нашу улицу, – с оптимизмом сообщил Викентий.
– Какой лед? – удивилась Нинель. – Я сегодня была на рынке, покупала сало, так заходила на набережную – вода чистая, ни одной льдинки, чайки летают и плавают. Жирные «моржи» на водной станции купаются, а льда не видела.
– Опять ты со своим украинским салом, оно у меня в печенке сидит,– поморщился он. – Погляди на себя в зеркало, растолстела, как Хавронья, скоро в двери даже боком не пролезешь. Сало и сало, как будто другой пищи на земле не существует.
Китайские ученые исследовали, что неумеренное употребление сала способствует образованию злокачественных опухолей. Ты, что своему здоровью враг – раком или саркомой решила заболеть?
– Викентий, типун тебе на язык, что такое говоришь, в своем ли уме, еще беду накаркаешь, – обиделась она. – У китайцев совсем другие свиньи, они и сами змей, гадюк едят, все что шевелится, ползает и летает. Украинские свиньи особенные, из них справжне смачнэ сало получается.
– Что ж у них свиньи тоже с узкими глазами, – рассмеялся он.– Сало оно и есть сало, что в Китае, Африке или у нас в Крыму. Ты лучше на фрукты, на овощи нажимай, как в меню у американок и европейцев.
– Ты меня не ограничивай, не устанавливай скудное меню, а лучше построй или купи особняк с широкими дверями, тогда просторно всем будет,– села на любимого “конька” Нинель. – Другие давно в хоромах живут, и сауна там, и бассейн, и зимний сад. А мы, как в склепе, ни пройти, ни развернуться. Ни какой звукоизоляции. Все в подъезде слышат, кто и чем ночью занимается. В туалет пойдешь и то слышно. Так, где ты, среди весны лед увидел? Может, померещилось спьяну?
– Эх, туго до тебя, матушка доходит,– укоризненно покачал он коротко остриженной головой и пояснил.– Лед тронулся, говорят, когда дело сдвигается с мертвой точки. Вспомнили, как Остап Бендер в таких случаях говорил: «Лед тронулся, господа, заседание продолжается!»
– Тоже мне нашел авторитета? – недоверчиво ухмыльнулась супруга. – И что у тебя там сдвинулось?
– Через неделю пансионат «Лазурь» наш!– торжественно объявил Аристов, ожидая адекватную радостную реакции со стороны Нинель. Но она сурово поджала мясистые бледные без помады губы.
– И эту рухлядь, превращенную в притон и сортир для бомжей, ты называешь пансионатом? – вздохнула она и с иронией уколола.– Вот уж заставь дурня Богу молиться, он и лоб расшибет.
– Что ты своими куриными мозгами понимаешь,– не остался он в долгу. – Эта, как ты называешь, рухлядь через год-другой нас озолотит. Все затраты в один курортный сезон окупятся. Больше сотни коек разместим. И для тебя работенка не пыльная найдется, а то дома от безделья растолстела, как на дрожжах. Наверное, на сто двадцать килограммов потянешь, а раньше по молодости стройной березкой была, ребятам головы своей красотой кружила.
– Что за работа такая? – распирало ее любопытство.
– Директором пансионата. Будешь барыши подсчитывать. Ты это занятие обожаешь. Знаю, что скряга, ни одной копейки от тебя не утаишь, как казначей, министр финансов, ведешь подсчет, дебит с кредитом сводишь, – заметил он.
– Лучше назначь генеральным директором, так солидно звучит,– предложила она.– Эта работа по мне. Когда велишь приступать к исполнению обязанностей?
Ее пышное, как сдоба, под копной осветленных волос по-монгольски широкое лицо расплылось в улыбке.
– Месяца через два заступишь на пост. Чернецкий пообещал быстро выполнить отделочные работы, – ответил Аристов. – Потом и об отдельном особняке подумаем, а трехкомнатную квартиру оставим Кириллу. Лет через пять, а может и раньше женится. А для особняка я уже и место удобное присмотрел рядом с пансионатом «Лазурь».
– Надо будет и Ромке занятие по душе придумать, – напомнила жена.– Уже девятнадцатый год пошел, довольно ему баклуши бить. От праздной жизни только дурные мысли и глупые поступки.
– Устрою его в коммерческий институт,– пообещал Викентий. – Пусть изучает, зубрит основы рыночной экономики, менеджмент, маркетинг, учится составлять бизнес-планы. В жизни пригодится, продолжит семейный бизнес в сфере курорта и туризма. Я не вечен, да и ты тоже не бессмертная, по наследству достанется прибыльное дело. Придет его черед, когда мы состаримся, пусть заранее набирается ума – разума и опыта.
– Ты так говоришь, как будто прощаешься,– прикоснулась она к его руке своей пухлой, словно из ваты, теплой ладонью. – А вообще правильно мыслишь, на перспективу. Тебе бы где-нибудь депутатом или министром работать. Там бы развернулся, размахнулся…
– Я всегда трезво мыслю, – парировал он ее ехидный комплимент.
– Заговорила, а ты, как волк проголодался?– участливо спросила Нинель и подала на стол тарелку с фирменным домашним кулинарным изделием – жареным салом с яичницей и луком.
От этого блюда Аристов страдал постоянной изжогой. Но толстая кормилица и поилица не обращала на эту реакцию организма своей половины особого внимания, считая сущим пустяком, капризом.
Чтобы не огорчать жену, не портить зыбкий климат согласия, он для вида поковырял вилкой в тарелке, а потом достал из холодильника кусок буженины. С аппетитом умял его и запил кефиром. Огладил рукой тугое, как барабан, брюхо, выпиравшее из-под свитера. Прозвучал зуммер телефона. “Наверное, невесты Кирилла звонками достают, пытаются домоседа выманить на улицу»,– подумал Викентий, намереваясь после ужина отдохнуть у телевизора, узнать последние новости.
– Батя, это тебя какой-то мужик просит,– услышал он из прихожей голос сына и поспешил к телефону. Взял из его руки трубку.
– Слушаю.
– Аристов, это ты?
– Да, кто говорит? Представьтесь.
– Неважно, скоро ты сам преставишься, если не одумаешься, не сделаешь правильных выводов, – небрежно отозвался незнакомец, а затем угрожающе. – Советую к «Лазури» больше не соваться. Заметано, это мой объект, не рыпайся, если еще жить не надоело.
– Кем заметано, назови имя? – повысил голос Аристов, не ожидавший такой наглости.
– Сказано, заметано и точка! Держись подальше от пансионата, если хочешь дожить до глубокой старости… – и связь оборвалась.
– Вот шакал, кому, мне, Аристову, угрожать,– лицо Викентия побагровело, белки налились кровью. Нинель редко видела супруга в таком гневе. Испуганно вытаращила на него и без того выпуклые, как у жабы, с белесыми ресницами глаза, робко спросила:
– Кто звонил?
– Какой-то пришибленный кирпичом кретин,– зло ответил он и пригрозил не ведомо кому. – Скоро поплатится за эту беспардонную наглость. Грязных оскорблений и обид я никому не прощаю.
– Может в милицию или в прокуратуру сообщить,– предложила Нинель и тут же запнулась, наткнувшись на его тяжелый взгляд.
– Глупая, у меня своя милиция,– сказал он резко. – С ними связываться нет никакого желания. При каждом удобном случае норовят деньги за услуги выкачать.
Нинель посчитала, что благоразумно промолчать, срочно удалилась в спальню. Когда супруг пребывал в гневе, он припоминал ей мелкие обиды. У нее и сейчас был реальный шанс превратиться в боксерскую грушу.
«Откуда утечка информации? – размышлял Аристов. – Неужели Чернецкий ведет двойную игру, работает на его конкурента, стремится сорвать сделку?» Он вспомнил, как в последний момент Яков Моисеевич отказался, а затем неохотно согласился ехать с ним на объект, почему-то завел разговор об охране. «Ладно, переживем, у меня хватка мертвая, свое не упущу», – твердо решил он.
К нему возвратилась былая уверенность. Но смутная тревога серым мышонком затаилась в сознании, напоминая о себе.
2. Выстрелы наповал
1
Со вчерашнего дня они находились в готовности №1. Лишь утром по мобильному телефону поступил сигнал:
– Аристов и еще двое через полчаса будут на объекте. Приказываю всех ликвидировать. Действуйте по плану,– прозвучал хрипловатый, явно измененный, голос заказчика.
Они – двое парней: высокий и рыжеволосый с ястребиным обликом, лет двадцати пяти от роду и второй – среднего роста, щуплый с овальным лицом и родинкой на подбородке, отлично знали о ком речь. Понимающе переглянулись и надели кожаные перчатки.
Щуплый брюнет прихватил большую сумку и оба выбежали во двор, где в гараже наготове с полным баком бензина их поджидал мотоцикл «Ява – 950». Надели шлемы и рыжеволосый парень включил зажигание. Вскочил в седло. Брюнет пристроился сзади, прижав сумку к спине водителя. Тот переключил рычаг скорости и выехал за ворота.
«Только бы не опоздать, в распоряжении двадцать минут, – размышлял он. – Мы должны быть на месте раньше их, иначе акция сорвется». Он выжимал из мотоцикла предельную скорость.
