Владарг Дельсат
Шесть цифр
Глава вторая
Именно к середине средней школы жизнь Виктора немного изменилась – мадам перестала давать ему подзатыльники, перейдя к другим наказаниям, в которых превалировала не боль, а унижение, но вот именно этого мальчик, а затем и юноша, не понимал. Всё его детство так и не научило Виктора смущаться чего-либо или же воспринимать с душевной болью то, что другие дети посчитали бы унизительным.
Лира о своей жизни рассказывала мало, но, видя страх девочки, а потом и девушки перед оценками, молодой человек понимал, что даже несмотря на то, что она живет в семье, родители у его подруги явно приёмные. В понимании Виктора, родные, близкие люди не могли так относиться к своему ребёнку.
– Привет, с днём рождения! – улыбнулся мальчик, которого, скорее, можно было назвать подростком.
– Ой, спасибо! – обрадовалась Лира, даже не представляя себе, откуда её друг узнал об этой дате. Скромный цветок в подарок был ей дороже всех самых красивых букетов, тем более что и букетов не ожидалось, ведь дома день рождения девочки не праздновали.
В последний раз день рождения Лиры отмечали, когда ей исполнилось десять – перед самым окончанием младшей школы. Тогда, получив в школе хорошую, но не отличную оценку прямо в свой день рождения, девочка предчувствовала карательные меры, но вот именно такого не ожидала. Родители наговорили ей много обидных слов, проинформировав затем, что на этом всё празднование её дня рождения закончилось. Это было так обидно, просто не сказать как! Ну, а потом… Потом оказалось, что так теперь будет всегда.
***
– Учитель, а зачем родители девочки так с ней поступали? – Света, разумеется, своё детство помнила, видя теперь, что где-то жизнь с родными людьми мало чем отличалась от безрадостного детства сироты.
– Они считали, что это в её интересах, – грустно улыбнулся наставник юных демиургов. – Именно поэтому важно помнить, что никакие великие цели не могут оправдать жестокости.
– Есть такие люди… – тяжело вздохнул какой-то юноша, имени которого девушка не запомнила. – Считают, что важнее всего образование, примерное поведение, поэтому ломают детей под свои представления.
– Дикость какая, – грустно произнесла Алира, тяжело переживавшая всё увиденное. Для её расы дети были бесценным сокровищем, и подобного отношения эльфийка не понимала. – А вот этот скачок, – она показала на проекцию. – Он что-то значит?
– Символ Предназначения, – вспомнила недавно прочитанное Светлана. – Это когда души могут слиться в своей любви, но, конечно, не обязаны, потому что свобода воли.
– Да, – кивнул учитель, с улыбкой глядя на своих учеников. Демиурги учились многому даже на этой не самой простой истории. – А скачок показывает вариативность, что значит… Ну-ка?
– Создание множества параллельных судеб… – тяжело вздохнула Алира. – Значит, с этого момента они живут во многих мирах…
Почему именно в этот момент в жизни двоих одарённых произошло то, что произошло, не могли ответить и демиурги, ибо на то была воля Мироздания, хотя именно волей оно и не обладало. Да и вообще, что это такое – Мироздание, мало кто понимал. Однако уроку было пора продолжиться, и он продолжился. Внимание юных демиургов было отдано именно этому миру.
***
Приближение окончания средней школы внушало Лире страх, а вот Виктору было абсолютно всё равно. Свои шансы на старшую школу – с шестнадцати лет – он оценивал как небольшие, а информировать учеников раньше времени учителя не считали возможным. Тем не менее ближе к экзаменам, влиявшим на конечный результат, но не влиявшим на отбор в старшую школу, преподаватели стали чаще собираться с целью обсудить ту или иную кандидатуру. Основная проблема состояла в конкурсе и уровне развития дара. Классификация по силе и возможностям существовала только с восемнадцати лет, а до тех пор педагоги и инспектора оперировали именно степенью развития в динамике.
– Свенсон – сирота, – заметил куратор класса. – Обладает неким вариантом якоря, воздействуя на который, можно добиться впечатляющих результатов, четвёртый лист.
– Очень интересно, – согласился с ним представитель правительства, разглядывая предложенный текст. – Значит, угроза насилия в отношении девушки скачком подняла потенциал в четыре раза? Очень редкий эффект. А что в отношении этой… как её там…
– Вонсон, сэр, – подсказал куратор. – Судя по поведению, никто о ней слишком долго, в случае чего, плакать не будет.
– Значит, переводим их на Остров, – решение было принято.
Казалось, в разговоре наставников прозвучала скрытая угроза, но скрытой она как раз не была. Одарённые этого мира экспериментировали со временем, легко принося в жертву тех, у кого не было семьи или за кого карательные меры не грозили. Правительство одарённых было тайным, пряталось даже от своих и преследовало какие-то очень странные, на первый взгляд, цели.
Впрочем, именно о целях Мирового Совета Одарённых было известно немного, ибо в среде называвших себя магами царила атмосфера жёсткого подчинения приказам начальствующих. Так было, по мнению членов сообщества магов, всегда. Причиной этому служил девиз «Всё для выживания» – то есть страх. Конечно же, на самом деле, так было не всегда, но власть развращает даже самых лучших.
Поэтому решение по Свенсону и Вонсон было принято. Они должны были стать очередными подопытными в эксперименте, унёсшим уже с полсотни жизней, но одарённые продолжали ставить опыт за опытом, надеясь, что однажды один из них окажется в отдалённых временах, где сможет сделать… А вот что именно должен сделать одарённый, заброшенный к истокам времён, и было самой большой тайной. Впрочем, даже куратор класса догадывался о цели: одарённые должны возвыситься над «стадом» неодарённых.
Во все времена находились те, кто желал возвышения одних людей над другими, потому сама идея новой не была, а по мнению принимающих решения, двоих никому не нужных подростков жалко отнюдь не было. Жалость, по мнению большинства одарённых, в принципе была им несвойственна.
***
– Продемонстрируйте преобразование, позволяющее выяснить текущее время, – сухой голос экзаменатора пробирал Лиру до печёнок, липкий страх провала заставлял ёжиться и сбивал сосредоточенность. – Перечислите факторы, влияющие на результат.
Лёгкое пожатие руки Виктора вдруг придало девушке уверенности, заставив страх отступить. Несмело улыбнувшись, она благодарно кивнула ему, что экзаменующим прибором было проигнорировано. Лира вдохнула побольше воздуха и принялась отвечать на поставленный вопрос:
– Преобразование производится двумя руками, – уверенно заговорила она. – При этом левая рука является стабилизатором, а правая складывается в жест Экара, вот таким образом.
Результат её действий заалел крупными цифрами прямо в воздухе.
– Как и каждое преобразование, использующее силы одарённого, оно зависит от внутренних ресурсов, – продолжила девушка. – Кроме того, результат этого преобразования меняется в зависимости от часового пояса.
– Ещё что-то хотите добавить? – донесся до неё полный равнодушия ровный голос из чёрной коробки прибора, созданного одарёнными. Иногда эти приборы ещё называли древним словом «артефакт».
– Никакие преобразования невозможны в безмагических зонах, – заученно откликнулась совсем забывшая о необходимости добавлять это примечание Лира.
– Отлично, – констатировал экзаменующий прибор. – Перейдём к следующему вопросу… Свенсон, какое преобразование служит для физического обращения одного предмета в другой?
– Таких преобразований не существует, – покачал головой юноша, не один час просидевший в библиотеке школы. Очень ему хотелось создать что-то особенное ко дню рождения Лиры, но не вышло.
– Очень хорошо, – отреагировал равнодушный голос.
Экзамен по сути преобразований шёл не первый час, но почему-то именно в этих двоих экзаменующий прибор вцепился, как голодный пёс в кость. И Лиру, и Виктора допрашивали, гоняя по всему курсу не только средней, но и промежуточной школы, что могло бы навести на размышления, но именно задумываться им обоим и не давали. Из класса, где проходил экзамен, оба буквально выползли, держась друг за друга. Но на этом день не закончился.
– Свенсон и Вонсон, зайдите ко мне, пожалуйста, – попросил куратор их выпускного класса, заставив молодых людей переглянуться.
– Конечно, сэр, – кивнула Лира, мечтая о том, чтобы посидеть у воды и расслабиться после этого марафона, в который вылился экзамен. Но возражать куратору она не стала, ибо провоцировать учителей в последние дни было чревато.
Молодые люди прошли за хорошо знакомым за столько лет наставником в его кабинет, также знакомый до последней картины, которыми были увешаны стены. Предложив присесть, куратор внимательно посмотрел на своих учеников, которым вскоре предстояло путешествие в неизвестность, хоть и без их ведома. Никто, разумеется, подопытных не спрашивал, готовы ли они к такому путешествию. Люди вообще не спрашивают тех, на ком ставят опыты.
– Поздравляю вас, молодые люди, – улыбнулся куратор, доставая два конверта и протягивая их Лире и Виктору. – Вы набрали достаточное количество баллов для перевода в старшую школу «Аллиуагана», куда вы отправитесь через две недели. С вашими родителями и опекунами вопрос согласован.
– Хорошо, – кивнула Лира, обрадовавшись тому, что не придётся проводить каникулы с родителями.
– На остров вы попадёте кораблём, – продолжил мужчина, совершенно не собираясь предупреждать учеников о том, что этот путь может стать для них последним. – Надеюсь, вы не посрамите чести нашей школы.
– Благодарим вас, – одновременно произнесли Лира и Виктор.
Куратор поспешил отпустить молодых людей, переходя к другим делам. Направляясь к выходу из школы, Лира испытывала чувство огромного облегчения, а вот юноша напряжённо думал – что-то ему в поведении хорошо знакомого учителя не понравилось.
– Давай в парке посидим? – предложил парень, решив подумать над ситуацией позже.
– Давай, – улыбнулась девушка, которая с каждым днём становилась ему всё ближе.
Им было по шестнадцать, оставалось потерпеть лишь два года до совершеннолетия, когда, как Лира верила, всё плохое закончится, и родители больше не будут иметь власти над нею. Кроме того, в целях сохранения тайны старшие школы магического направления всегда располагались на островах, поэтому были интернатами, что девушку радовало до невозможности.
Виктору, в свою очередь, нравилась сама идея не возвращаться к мадам, а в условиях интерната это было ещё и технически невозможно. Поэтому школы для одарённых не настаивали на отъезде учеников на каникулы, и все четыре года можно было жить там, не выезжая. А потом он будет уже совершеннолетним и сможет строить жизнь по своему разумению. Оставалось потерпеть совсем немного – всего две недели.
– Так не хочется домой возвращаться, – неожиданно призналась Лира, усевшись на лавочку. В этой части парка людей почти не было, поэтому девушка расслаблялась, отдыхая.
– Тебя что, бьют? – с тревогой спросил Виктор, понимая тем не менее, что даже если бьют, ничего с этим не сделаешь.
– Лучше бы били, – тяжело вздохнула Лира. – Хоть не так больно было бы.
– Не спрашивать? – понимающе спросил юноша и, увидев жест согласия, просто приобнял девушку.
– Как-то тепло становится, когда ты обнимаешь, – призналась она, пытаясь проанализировать свои ощущения.
– Вот и хорошо, – скупо улыбнулся Виктор. Он улыбался так, как будто ему это действие абсолютно непривычно, отчего улыбка получилась кривоватой.
Посидев ещё некоторое время, отдохнувшая девушка нехотя поднялась на ноги. Нужно было идти домой и как-то пережить эти две недели. В то, что её выпустят из дому, Лира не верила – наверняка родители захотят поизгаляться впрок перед её отъездом. Сложными были у неё отношения с родителями, ох, сложными.
Проводив подругу, Виктор двинулся к своему обиталищу, ибо это место называть «домом» ему не хотелось. Школа была для юноши больше домом, чем то место, где он жил. Мечтая о возможности однажды обрести свой собственный дом, да хотя бы комнатушку, но свою территорию, Виктор зашёл в городскую библиотеку, благо ему было по дороге. Домой он шёл пешком, стараясь растянуть этот путь максимально.
Глава третья
Две недели прошли. Это, пожалуй, всё, что мог сказать по этому поводу Виктор, а Лира плакала всю дорогу до Бристоля. Девушка была настолько счастлива от того, что четыре года сможет не видеть родителей, что у неё не было слов. Виктор же решил: после выпуска поговорит по-мужски с отцом девушки, становившейся ему всё ближе. Как ни странно, но двоим молодым людям предоставили билеты первого класса в скоростном поезде, поэтому кроме них в купе никого не было. Правда, на корабле их ждала каюта третьего класса – в самом трюме, без иллюминаторов, однако для них это не было проблемой.
Лира считала, что одного факта отъезда подальше – из Англии и от родителей – хватает, чтобы чувствовать себя счастливой. Виктор только вздыхал – что-то ему не нравилось. Но юноше в жизни везло во многом, поэтому он надеялся на лучшее.
С вокзала в порт молодые люди отправились на трамвае. Уютно устроившись у окна, Лира и Витя глазели на достопримечательности старинного портового города и молчали. Юноша всё размышлял на тему своего не самого лучшего предчувствия, девушка же просто наслаждалась покоем. Две прошедшие недели были не самыми простыми в её жизни, она действительно считала, что лучше бы её били.
Лира смотрела в окно, но будто и не видела ничего, переживая произошедшее за две недели. Родители фактически выставили ей счёт за все средства, потраченные на неё, начиная с рождения. Правда, когда она пригрозила полицией, постарались свести дело к шутке, но девушка очень хорошо поняла одно – нечего ей дома делать. Совсем нечего. О том, что на родителей могли как-то воздействовать, она, разумеется, не думала, просто не зная о такой возможности.
– Где наш корабль, как ты думаешь? – поинтересовалась Лира, чувствуя себя неуверенно среди толп людей и огромных механизмов, но Виктор, казалось, обо всём уже подумал, потянув её куда-то в сторону.
– Чего тут думать, написано же, – он указал на переливающуюся светом надпись на стене. Указатель чётко объяснял, где им искать свое судно.
– Ой, а я и не заметила, – смущенно улыбнулась девушка, идя за отобравшим её чемодан Виктором.
– Интересный лайнер… – задумчиво произнес юноша, когда они подошли к посадочному трапу.
Корабль на лайнер не походил совершенно, скорей, он был похож на что-то военное – и по окраске, и по внешнему виду. Но это был точно он – на борту сверкала на солнце надпись: «Королева». Это же название фигурировало в их билетах, поэтому, переглянувшись, молодые люди направились к подтянутому молодому человеку, который обнаружился у трапа.
– На «Королеву»? – поинтересовался он. – Билеты?
– Пожалуйста, – протянула листы тонкого пластика Лира, немного робея. Мужчина внимательно осмотрел обоих и кивнул.
– Прошу следовать за мной, – произнёс он, начиная подъём по трапу. За ним двинулись и молодые люди, с удивлением переглянувшись.
И наверху судно совсем не напоминало пассажирское, но Виктор никогда на кораблях не плавал, поэтому просто пожал плечами в ответ на удивлённый взгляд Лиры. Странностей, конечно же, было достаточно, но, возможно, это из-за того, что они одарённые?
– Во время всего пути вы будете питаться в столовой на вашем этаже, – произнес всё тот же мужчина. В интонациях его голоса не было никаких эмоций, а выглядел он вполне обыкновенно – серый костюм, неприметное лицо, совершенно не бросающееся в глаза, хотя на тот момент ни Лира, ни Виктор не придали этому значения.
– А когда нам можно… поесть? – поинтересовалась девушка, спускаясь в недра корабля вслед за сопровождающим.
– На двери вашей каюты висит расписание, – ответил он. – Опаздывать не советую. Вы можете гулять по галерее, схема выхода на неё также находится в вашей каюте.
К этому моменты они спустились, казалось, в самый низ – ещё немного, и будет днище. Повернув направо, сопровождающий молодых людей мужчина открыл дверь небольшой каюты, жестом пригласив обоих внутрь, после чего попрощался и ушёл. Лира, улыбаясь, сразу же улеглась на койку, даже не подумав о том, что девушку и юношу поселили в одну каюту, а вот Виктора терзали смутные предчувствия.
– Странно это, – произнёс он. – И поселение, и сам корабль… Одарённые, неодарённые, но корабль больше напоминает военный…
– Ну, мы всё равно ничего сделать не можем, поэтому нечего и мучиться, – улыбнулась ему Лира. – Можно, я на верхней буду спать? Всю жизнь мечтала!
– Да пожалуйста, – пожал плечами Виктор, ему было всё равно, где спать. – У нас через полчаса обед.
– Ура! – обрадовалась уже проголодавшаяся девушка. – Давай питаться!
Столовая оказалась небольшим помещением – квадратным, со стороной метра четыре, в которой обнаружился длинный стол и окошко раздачи, открывшееся ровно в указанное время. На обед подавали жаркое с картофелем и овощной салат, но был даже десерт – желе в металлических креманках. Лира очень любила желе, поэтому сразу же заулыбалась, к тому же Виктор сразу же отдал свой десерт девушке, немало её смутив.
– Ну что ты… – проговорила она. – Тебе же тоже хочется.
– Ты важнее, – ответил он, смутив Лиру ещё больше.
– Спасибо… – прошептала она.
Обед оказался, по мнению молодых людей, очень вкусным, что не могло не радовать. Плыть им было чуть больше недели, поэтому вкусная еда – это был праздник. В каюте очень кстати обнаружился телевизор, а вот выхода в Глобалнет не было, что немного огорчало. С другой стороны, у Лиры с собой были книги, да и гулять им разрешили, чем молодые люди занялись сразу же после обеда.
Лестница, по которой Лира и Витя спустились на свой этаж с палубы, оказалась закрытой, а план в каюте показывал совсем другой путь. Хмыкнувший юноша двинулся туда, куда указывал план. Здесь был даже лифт, воспользовавшись которым, Лира и Виктор оказались в чём-то, похожем на обзорную башню, вот только обзор был лишь назад и очень ограниченно – по сторонам. Сам корабль отсюда увидеть было нельзя, а вот город и порт – сколько угодно.
– Ну, кто знает, может, так принято, – пожала плечами Лира, а порт начал медленно отдаляться, хотя движения корабля совершенно не ощущалось.
– Постоим ещё немного? – предложил Виктор, борясь со странным чувством, родившимся внутри. Более всего его ощущения напоминали тоску, как будто он расставался с чем-то очень важным.
– Ладно, – улыбнулась ему девушка, глядя на всё удаляющийся город. Хотелось надеяться только на самое хорошее, поэтому она не спешила делать выводы.
***
– Мясо на борту, – доложил встречавший молодых людей мужчина. – Ведёт себя хорошо, ни о чём не подозревает.
– Очень хорошо, – кивнул ему высокий – под два метра – офицер в полевой форме, странно смотревшейся на корабле.
Но осуждать его было некому, потому что капитан и команда военного корабля, задействованного для экспериментов, никаких вопросов не задавали – просто не могли. Одарённые давно уже освоили довольно сложную технологию контроля сознания неодарённых, правда, требовавшую значительных ресурсов, а потому к массовому применению негодную.
– Мостик – исследователю, – проговорил тот же офицер в забранный решёткой микрофон корабельного интеркома. – Можете начинать подготовку.
– Шестнадцать часов, – донеслось оттуда, на что военный кивнул, хотя его собеседник видеть его не мог.
– Мясо усыплять не будем, – сообщил военный, – начнём эксперимент непосредственно перед приёмом пищи – меньше мыть потом будет.
– Слушаюсь, – кивнул незамеченный ранее мужчина в белом халате. – Имеет смысл, а то размажет по стенам, как позапрошлый эксперимент…
Мужчины в форме и без неё совершенно не думали о том, что говорят о подростках, почти детях. Для них двое в трюме являлись просто объектами, важными, но, тем не менее, деталями эксперимента, и не более того. Одарённые далеко не из всех стран участвовали в этом эксперименте. Да, знали многие, но вот участвовать не могли по разным, в том числе моральным причинам. Но они знали. И молчали.
Впрочем, экспериментаторам до этого дела не было, они просто работали, ведь перед ними стояли великие цели. Так же, как и много лет назад, некие люди считали, что цель оправдывает средства. Они готовили магические приборы-артефакты, немагические приборы, корабль окутывался облаком тумана для маскировки. До начала эксперимента, который мог стоить жизни двоим подросткам, согласия на опыты над собой не дававшим, оставалось меньше суток.
В каюте тех, кого экспериментаторы называли просто «мясом», разумеется, стояли камеры. Неприметный молодой человек наблюдал за жизнью двоих подростков, оценивая их реакции и поведение. Его интересовало, что произойдёт в случае, если ничтожно малый шанс станет реальностью, и эти двое попадут в далёкие времена. Смогут ли они что-либо сделать, или же решат отомстить всем? Решение надо было принимать сейчас, потом, после начала эксперимента будет просто поздно. Поэтому мужчина оценивал не только тело переодевавшейся девушки, но и то, как она это делала, пытаясь просчитать её реакции. Хотя и тело, надо сказать, было очень неплохо развито.
Юноша же производил впечатление индифферентного фаталиста, что, по мнению психолога, тоже было неплохо – не запаникует, попав в непривычные для себя условия. Глядя на тело юноши, мужчина поймал себя на каких-то нотках сочувствия к «мясу», подумав о том, что нужно будет опекунам устроить весёлые дни, просто чтобы прикрыть исчезновение сразу двоих детей.
Родители девушки подписали согласие, даже не читая его, им было достаточно названия школы. Опекунов юноши никто не спрашивал. Всё это было отражено в документах. Всё это наводило на не самые простые мысли, хотя «мясо», которое никто не будет искать, было идеальным материалом. Впрочем, первой эта пара не была, но пока ни один эксперимент успехом не увенчался.
– Выход на режим основной установки в течение трёх часов, – произнёс голос в интеркоме. – Направление импульса – в сторону Европы.
– Лучше в сторону восточной, – отозвался высокий офицер в полевой форме. – Их не жалко, в случае чего.
– Принято, – лаконично подтвердил получение приказа кто-то, спрятанный глубоко в чреве корабля. – Допустимое рассеяние установлено, начальная точка – круг типа Д.
– Избавьте меня от подробностей, – попросил военный, прикрывая глаза.
Мысль была, по мнению психолога, хорошей, до начала эксперимента стоило поспать, никуда «мясо» не денется. «Как вернёмся – надо будет в бордель сходить», – подумал неприметный мужчина, разглядывая прелести принимавшей душ девушки. Взгляд останавливался на нескромных местах, а томление в паховой области сбивало с мысли. «Точно надо будет, – понял психолог. – Говорят, мадам Жозефине новеньких привезли…»
Смежив веки, мужчина погрузился в дрёму, а тем временем Лира и Виктор, не подозревая об уготованной им участи, поужинали и укладывались спать. Завтрак был, по расписанию, в восемь утра, поэтому время выспаться было. Только вот засыпалось Виктору очень плохо – мучили неясные предчувствия.
Основная установка вышла в режим накопления в пять утра, до начала эксперимента оставалось совсем немного времени, поэтому разбуженные коротким рёвом сирены офицеры спешно приводили себя в порядок, умывались и принимались за завтрак, принесённый матросом прямо в боевую рубку. Мужчины перешучивались, поглощая пищу, строили планы по поводу того, чем займутся, придя в порт, при этом совершенно не думая о том, чем они на самом деле занимались.
За час до начала прозвенели звонки по всему кораблю, кроме, разумеется, трюма. Развернулись антенны специальной конструкции, наводя помехи даже для спутников неодарённых, забегали матросы по кораблю, становясь на свои места по тревожному расписанию. Вскоре, начался отсчёт.
***
– Все поняли, что сделали одарённые в этом мире? – поинтересовался наставник юных демиургов.
– В отличие от уничтоженного мира, они строят свой техномагический ритуал с выбросом не на себя, а куда-то на восток, – сделала вывод Алира, задумчиво почесав кончик острого уха. – Но это же не сработает!
– Не сработает, – кивнул учитель. – Впрочем, у мальчика есть везение, доставшееся ему в качестве компенсации за тяжёлое детство.
– Равновесие, так? – поинтересовался Витя, рассматривая тёзку в проекции. – Да, тогда понятно, почему всё случилось именно так, а не иначе.
– А мне? – поинтересовалась Светка, прижавшись к мужу.
– Ну, вот смотри, они настроили воронку с выбросом, видишь? – Витька показал распределение энергий. – Добавь вот в эту точку удачу, и…
– Пе-ре-нос… – по слогам произнесла демиург, этот урок хорошо запомнившая. Нечто подобное произошло в её с Витей снах, хоть и без настолько злого умысла. – Только отдача же будет?
***
По команде «ноль», военный нажал кнопку начала эксперимента, а его коллега-психолог наблюдал за объектами, как раз вышедшими в коридор и двигавшимися к столовой. Поле, генерируемое «основной установкой», резко выросло в тысячи раз, да так, что его напряжённость отдалась дрожью в телах экспериментаторов.
Казалось, ничего не получилось, но вдруг произошло что-то совершенно непонятное – подопытные исчезли, что успел заметить психолог, только вот рассказать об этом он уже никому не смог. Ярчайшая вспышка ослепила его, а затем вал огня превратил в прах. На месте корабля поднимался в небо дымный гриб, а порождённая ядерным взрывом волна уже бежала к ближайшим берегам. Само судно, как и все, кто на нём находился, обратились в невесомый пепел.
