Влада Валановна Харебова
Несобаки у синих гор
26.03.1992
Диана закатила скандал: Мурат вчера сорвался на чью-то свадьбу и случайно увез с собой ключи от будки. А Месропа как раз вызвали к инспектору, и он не мог прийти на выручку… А Диана была без ключей.
И вот сегодня она стояла спиной к левой витрине, шлепала узкой ладонью по Книге учета, и лучи солнца падали на ее полированное каре с трех сторон – голова, объятая пламенем цвета махагон. Мурат навалился боком на правый прилавок в позе кавалера из жанровой сценки галантного века. А я сидела у стены на табуретке и в профиль рассматривала Дианин глаз: прозрачное лесное озеро, в котором затонул танк.
Мурат посмеивался:
– Дианочка, ты так орешь, как будто я тебя саму похитил, а не ключи забрал.
А я думала:
– Вот бы мне научиться так орать, как Дианка. И вот бы мне так же спокойно реагировать на чьи-то вопли, как Мурат. Где всему этому учат?
27.03.92
Сложилась традиция: каждую пятницу прибегает кто-нибудь из собратьев по цеху и сообщает, что в ночь на субботу будут громить будки: готовьтесь, мол, выставьте охрану. И каждый раз так пафосно – просто итальянское кино! В реальности последний погром состоялся еще в декабре, когда наша будка вообще-то была первой и единственной в микрорайоне, и да, ее сожгли – просто потому что не привыкли. А сейчас-то их уже четыре: две на остановке Генерала Доватора (по одной на каждой стороне улицы) и две на следующей – Красный Октябрь. Мы уже примелькались. А страх погромов все бродит по району, как призрак коммунизма. Вот и сегодня к вечеру в окошко выдачи просунулся фирменный комплект «кепка-усы-нос»:
– Ребята с качалки шепнули, что ночью громилы приедут, это уже точняк. Мурат где? Скажи ему: пусть с братанами подежурит. Мы тоже у своей точки будем – кричите, если чё.
И Тимур-Мексиканец – как пишут в детективах – поднял воротник и смешался с толпой. Мы с Кариной сидели молча, глядя на проезжающие в сумерках машины. Зато следующий гонец – «борода- нос- лысина» – заставил нас встрепенуться.
–Там, короче, к Хадарцевым сваты приехали: десять человек и огромный торт – прямо как колесо КАМАЗа, клянусь! Мурик за вами послал. Я тоже туда иду, пока!
Мы в два лица ринулись за ним из бойницы.
– Стой, Гоша, невесту видел? – Карина даже высунула руку и схватила его за крапчатый галстук, точно линчеватель.
– Я те говорю – сваты! Причём тут невеста, они же только собираются к ней, то есть за ней, ну то есть… ну, вы поняли! Хотя… – Георгий перешел на шепот, и его борода легла на подоконник – я ее миллион раз видел вообще-то, она в моем подъезде живет.
– Да ты что! И ты молчал!
Невесту Павла, старшего брата Мурика, нам ни разу не удалось повидать – ее прятали, как Златовласку! Мы только разведали, что ей 27 лет! В таком возрасте нормальные люди уже троих детей нянчат, а она все еще не замужем! К тому же Павлу всего 25. Хадарцевы – уважаемая семья, непонятно, почему они так торопятся женить сына, да еще такой мезальянс. Мы уже месяц приставали к Мурику, чтобы он подробно описал внешность Златовласки, но тот был до обидного лаконичен:
– Нормальная женщина, руки, ноги, голова…
– Хоть скажи, брюнетка или блондинка?
– Да не помню я, мне как-то без разницы.
– Ну, все-таки твой родной брат женится. Вдруг он умрет – тогда как настоящий осетин ты должен будешь взять ее в жены*.
– Надеюсь, Павлуха подумал об этом, учел мои вкусы.
Наконец Павел шлет сватов к своей старушке. А Гоша, оказывается, с детства живет с ней в одном подъезде! И мы стали звать его в будку, мечтая, что он расскажет нам, что там за руки, ноги и голова. Но к нам подвалил какой-то покупатель сигарет, Гоша воспользовался паузой, вырвал у Карины свой галстук и сбежал.
Мы впихнули покупателю его сигареты, закрыли окно и стали быстро кидать в сумки барахло, чтобы рвануть к Хадарцевым, как только Месроп приедет и заберет товары. Но Месроп не спешил, и, пока мы его ждали, кормление сватов уже закончилось, гости ушли. У Хадарцевых ликвидировали последствия: мыли посуду, задвигали на место мебель, думали, куда девать оставшиеся продукты… Обрадовались, что пришли мы с Кариной:
– Вот кто салаты заберет! И мясо с картошкой!
– Мы что – похожи на сироток, постучавшихся за хлебушком? – обиделась Карина, но Хадарцевы так перенервничали, что не поняли иронии, просто вручили сумки в обе руки, нагрузили как ослицу. Ну, и меня, конечно.
Обожравшийся Мурат пошел нас провожать. Район в десять вечера был отчего-то совершенно пуст. Никто не сидел на корточках у доски объявлений, не орал нам вслед: «Каринка, брат, как там бизнес?» Словно сватовство Павла нанесло душевную травму местным жителям, и они ушли в запой по своим квартирам.
29.03.92
Вчера мы направились было к Мурату доедать колесо КАМАЗа (тетя Зарема звонила, умоляла спасти). Но возле их подъезда Мурат вышел нам навстречу с тазиком: сложил в него остатки торта. Он сообщил, что мы едем догуливать сватовство к Виталику.
– Подальше от родителей, – прибавил он потихоньку. – У них сегодня очередной хипиш по поводу свадьбы, всякие соседки придут, не могу я больше.
А по дороге у него сломалась машина. Нам пришлось выйти на длинной пустой трассе напротив деревянного щита с вечной надписью «Трезвы грушики недорага» и плестись обратно пешком. Тазик с разрубленным колесом остался в муриковой Волге.
А дома меня ждала полная ванна стирки. А у меня только-только зажили мозоли на костяшках пальцев – после прошлой. Мама уже начала стирать и очень обрадовалась моему появлению раньше срока. Стирали вместе. Она рассказывала мне о своем ученике из внутренней Грузии, который никак не мог произнести звук Ы.
– У него такая работа, что мне, признаюсь, неловко его учить: он что-то вроде вышибалы – выселяет арендаторов-неплательщиков из квартир. Наемник. Внешне очень милый парнишка лет тридцати, улыбчивый, но как начнет рассказывать о своей, так сказать, работе, у меня сердце замирает. Спрашивает, например: как правильно говорить – «викинуть человека из квартиры» или «вишвирнуть человека из квартиры»? Я ему говорю: «Правильно будет выселить из квартиры». Он повторяет: «Виселить». Я говорю: «Виселить» – это неадекватная мера. Надо четко произносить звук Ы – вЫселить». И тут он наконец его произнес, причем так жутко: вытянул шею, опустил голову – и исподлобья: «ВЫЫселить!» Похоже на металлическую отрыжку крокодила. Я прямо сразу представила его на рабочем месте, а раньше никак не могла.
3.04.92
У всех весеннее обострение. Захожу на лекцию – а в меня, как из брандспойта, вопли Алана Тимуровича. Обычно он такой бархатный, вечереющий, обводит нас своими черными глазами, а девочки млеют – не лекции, а коллективный транс. И вдруг:
– Если вы опаздываете на занятия, лучше вообще не приходите! Что это – университет или слет ночных бабочек?
Я выпала обратно в коридор и захлопнула дверь. Потом оглядела себя: что во мне такого уж ночного? Заношенные джинсы? Кеды с узловатыми шнурками?.. Не стала больше нарываться на комплименты, поехала домой, а в автобусе постоянно видела перед собой его лицо: утратившее благородную бледность и какое-то порванное. Стала думать, сколько же ему лет: раньше казалось, не больше 25, но, возможно, все 30.
После обеда пришла в будку, пожаловалась Карине…
– Да, нелегко в деревне летом, – без эмоций отозвалась она, – пристает говно к штиблетам. Выйдешь в поле, сядешь срать – далеко тебя видать…
– Ну, спасибо.
Она пыталась подкрасить брови одним из этих польских карандашей, что мы продаем, но у нее не получалось.
– Слушай, а вот как ты думаешь, зачем эти карандаши для бровей делают настолько длинными? – спрашивает она раздраженно.
– Ну, чтобы надолго хватило.
– Нет, ты посмотри: я сажусь перед зеркалом, начинаю краситься – и карандаш просто не влезает между моим глазом и зеркалом, приходится отодвигаться так далеко, что вообще не видно свое отражение! Я лично думаю, что это заговор короткоруких.
– В смысле?
– Карандаши для бровей изготовлены по проекту короткорукой девушки. Она не может своей короткой рукой достать до бровей, вот и придумала удлиненный карандаш.
Внезапно нагрянули Мурик, Мексиканец и Виталик. Начался бардак: Виталик наступил мне на юбку, испачкал ее каким-то коричневым мазутом (надеюсь), я наорала на него, стала чиститься носовым платком, а Тимур подставил мне свою ногу: мол, почисть заодно, я и на него наорала да еще швырнула грязным платком. Тогда он взял его: ладно, я сам почищу, – задрал штанину и начал тереть себе ляжку.
– Вай! – ужаснулась Карина. – Тебе пора подстричь ноги, а то скоро волосы сквозь штаны прорастут.
– Покажь, покажь, – полезли Виталик с Муратом.
Тут в будку вломилось старшее поколение – мастера-сапожники Рубен и Толик – и все они стали задирать брючины и сравнивать, у кого гуще и длиннее шерсть! Карина озверела и погнала гостей вон:
–– Валите вон в парикмахерскую!
Пацаны и дядьки вымелись, оглашая округу молодецким ржанием, а их сменила Диана с участковым милиционером, который намедни приходил инспектировать нашу будку, и на досмотр были вызваны все сотрудники, даже Диана, у которой отпуск. Сегодня он явился прямо другим человеком: светился, как лампочка, и стукался о предметы, потому что глаза его были примагничены к бамперу главной подозреваемой. Они проверяли новую милицейскую рацию. В один телефон щебетала Диана, в другой – участковый. Она заставляла его занимать разные диспозиции: в магазине «Молочные продукты», на другой стороне дороги, в подъезде ближайшей девятиэтажки, даже погнала на следующую остановку возле универсама – и он ничего, пошел с удовольствием.
Вот бы мне так управлять мужчинами. По рации и без. Где этому учат?
15.04.92
Несправедливость восторжествовала: Месроп велел мыть будку, потому что скоро 1 мая. Велел всем, кто на него работает, а мыли только мы с Кариной. Мурат сидел на корточках возле будки и кормил семечками бродячую собаку. Мне было обидно, я кричала, чтобы он взял метлу и хотя бы обмел тротуар вокруг. Но он заявил, что слишком занят добрыми делами, чистил каждую семечку и вкладывал псу в мохнатую пасть. Я устала, влезла на прилавок и прислонилась щекой к прохладному чистому стеклу. Мурат сидел на тротуаре так легко – точно воробей на ветке. Солнце трогало его губы, проникало в улыбку, просвечивало зубы, глаза и постепенно все больше обнимало его тело, вставая над углом нашего отмытого коммерческого магазина.
Потом заявились Альберт -1, Альберт- 2 и, разумеется, Виталик, и утро кончилось. Песик вернулся на панель, а пацаны купили у меня пачку сигарет и стали учить меня плохому – то есть, курить. Я честно старалась, но показала полную бездарность. Но они не теряли надежды – предложили покататься по городу с ящиком пива. Проверить мои способности еще раз. Тут мой рабочий день кончился, и я ушла, заперев будку. Эти пионервожатые ехали за мной по дворам на белой Волге Мурата, и два Альберта выли в окно: «Дыыыым сигарет с ментолом пьяный угар качает, в глаза ты смотришь другоому…»
Я рассматривала всякие панталоны, развешенные по верхним балконам, и делала вид, что мы не знакомы.
16. 04.92
Мурат уходит легко. Улыбнется, повернется – и был таков. Не думая о том, кто глядит ему вслед. Но ведь и я тоже так делаю – когда по утрам Альберт-2 встречает меня в подъезде. Киваю, проношусь мимо – а он долго стоит на крыльце, и я чувствую его взгляд, пока не заверну за угол. Таков круговорот несчастной любви в природе.
Сегодня мы решили выйти на работу раньше наших конкурентов. В 6 утра проехали мимо пустых будок на Красном Октябре и торжествующе проулюлюкали из окна. А ближайший конкурент (будка через дорогу) Георгий Чочиев стоял на своем балконе на втором этаже в семейных трусах и широко зевал.
– А Гоша зевает в трусах! – на весь район прокричала Карина, когда мы поравнялись с его домом.
От неожиданности он присел, потом схватился за челюсть. Мы радовались как дети.
Мурат закинул вещи в будку и пошел обратно в машину. Я, как всегда, отвернулась, чтобы не видеть, как легко он уезжает. Но тут он окликнул меня:
– Аннушка!
Я сделала деловое лицо, чтобы оглянуться с достоинством.
– На, забери кассету, ты у меня в машине забыла.
Я вышла к нему. Он протянул мне кассету в окно и улыбнулся – заразительно, как всегда. И рванул с места. Я поплелась обратно. Еще не встало солнце, было сумрачно, но, вроде как, утро, так что мы не включили свет в магазине. Карина сидела там внутри, ее лица и тела не было видно – только белые глаза за стеклом в аквариуме!
20.04.92
Какой-то прохожий заглянул к нам в окошко и спросил:
– Мужские слаксы есть?
А Месроп нас учил никогда не говорить «нет». Мол, скажите: «сейчас посмотрим на складе, погодите минутку» или «кажется, только что были», в крайнем случае «кончились, но завтра обязательно привезем». Но тут мы обе задумались. Я, честно говоря, покосилась на презервативы. И поймала Каринкин взгляд туда же. Одновременно мотнули головами – нет, не то: слишком уж буднично прозвучали эти слаксы.
– Кажется, только что были! – выпалила Карина.
– Сейчас посмотрим на складе! – добавила я. – Погодите минутку.
Я сделала вид, что ищу слаксы под прилавком. Там лежало разное: гуманитарные пакеты с сухим молоком, блоки жвачек и сигарет, Гошины этикетки для фальшивого ликера Амаретто, спутанный дождик с Нового года… Я ворошила «склад» и поспешно читала надписи на упаковках, пытаясь примерить к ним слово «мужские». А Карина в это время развлекала клиента – спросила, какие слаксы ему нравятся.
– Да любые, – безучастно отозвался тот. – Лучше тонкие, конечно.
Я опять подумала о средствах предохранения.
– А… с каким запахом? – спросила Карина. Мысль у нас шла параллельно.
– Без запаха, – довольно резко ответил покупатель.
– А сколько упаковок?
Это было последней каплей. Покупатель обернулся к своей спутнице, которая, оказывается, курила неподалеку, и сообщил:
– Прикинь – у них тут оптовая база мужских штанов – есть даже с запахом – боюсь спросить, с каким.
Спутница заглянула в окошко, оглядела нас, как свиные окорока, дохнула дымом и спросила сипло:
– Диана где?
– Не ее смена сейчас.
– Это я вижу, детка, но где Диана? Я Темина, учительница ее.
– В милиции, наверное. Со вчерашнего дня там торчит, – ответила я.
Женщина отшатнулась и бросила:
– Вы меня не видели. И этого тоже. Идем отсюда.
Учительница в длинном распахнутом плаще и лоснящихся на солнце бирюзовых лосинах, отбрасывала асфальт десятисантиметровыми каблуками. Мы с Кариной вышли на улицу, чтобы посмотреть ей вслед. Ее спутник плелся чуть в стороне. Он выглядел разочарованным. Не получил свои слаксы.
21.04.92
Утром Карина не явилась на работу. Мне пришлось одной принимать и записывать разные Мальборо, Винстон и другие товары народного потребления. Карина приехала к полудню на машине Мурата.
– Аннушка, давай с нами! – крикнул Мурик из окна.
– Куда?
– Виталика спасать. Дианка сейчас подскочит, подменит вас, а пока запри будку.
В машину уже и без меня набилось шесть человек. Я села Альберту-2 на колени. Он стал романтично мычать.
– Короче, сестра его не выпускает из дома, – рассказывала Карина. – Он вчера ночью явился бухой, без куртки, без денег. Она боится, что он попал в дурную компанию, и заперла его в квартире. А он с Альбертами кумарил всю ночь, ничего дурного.
– А на фига вам Виталик так срочно?
– Он Гоше должен алкоголь подкинуть – армянский коньяк и все такое, у него связи. Без него хана соседскому бизнесу, к Гоше и так мало ходят. Короче, берем Виталькину куртку и несем в их квартиру. Говорим, что Виталька ночью помогал нам с тобой по работе и забыл у нас куртку. Ну, и выпил тоже у нас. Понятно? Альберт-2, заткнись уже, ты не в ее вкусе. И вообще мы приехали.
Пацаны остались в машине, а мы с Кариной поднялись наверх и постучали в квартиру Виталика. Нас изучили в глазок. Потом его, видимо, сестра открыла дверь и уставилась на нас.
– А мы к Виталику, – ласково сказала Карина. – Мы его куртку принесли, он нам так помогал вчера, устал, бедный, вещи свои забыл.
– Давай сюда, – сестра хотела схватить куртку, но Карина спрятала ее за спину.
– Я бы хотела передать Виталику в руки, я же не знаю, кто вы.
– Это я тут не знаю, кто ты! – двинулась на нее сестра, как оживший монумент колхозницы с серпом (но это была плойка). – Где он там у тебя работал? В каком притоне? Быстро отдала куртку и свинтила отсюда!
Карина отважно пятилась к лифту. Я сообразила, что надо его вызвать, и стала бешено жать на кнопку. Еще шаг – и грудь сестры Виталика впечатала бы Карину в стену. Но тут раздался голос ее брата:
– Индира, что там за базар?
Индира ломанулась закрывать свою тюрьму. Лифт как раз подъехал и спас нас.
Когда мы вышли из подъезда, за нами неожиданно выскочил Виталик. Он был в спортивках и майке-алкоголичке, весь такой играющий мускулами, с накачанной шеей.
– Девчонки, я вырвался! Валим, валим, валим! – он подхватил нас под руки и потащил со двора.
