Влада Ольховская
Ночная стрекоза
– Намек был бы более очевиден, если бы ты арендовал для меня собачий вольер, – отметила Ева. – Ты думаешь, я сбегу?
– Маловероятно. Если в Германии не сбежала, здесь-то зачем?
– Хорошо, что ты это понимаешь. Но почему тогда такой выбор?
– А какой еще?
– Если бы ты снял квартиру в городе, ты смог бы больше времени проводить с Викой. Она продолжит работать, ей понадобится много времени, чтобы добираться сюда из города.
Вот ведь зараза, в проницательности ей не откажешь! Да ей много в чем не откажешь… А еще с ней нужно было говорить только честно. Ложь она чувствовала отлично, почти на уровне инстинктов. Единственный способ обмануть ее – либо молчать, либо грамотно подавать истину. Но в данном случае Марк не видел смысла хитрить.
– Я пока не хочу поселять тебя в многоквартирном доме. Соседи разные бывают, некоторых реально прибить хочется. Но я этого не сделаю, а ты – можешь.
– Могу, – кивнула она. – Аргумент принят. Мне здесь нравится.
Марк был с ней солидарен. Невысокие яблони придавали дому какой-то деревенский шарм. Неподалеку шумела лесополоса. Если верить владельцу, с другой стороны улицы и озеро есть. В общем, та самая «мирная природа», которая, по заверениям врачей, должна была наполнить Еву спокойствием и любовью к ближнему своему.
Впрочем, Марк сильно сомневался, что этот номер прокатит. Чтобы девочка вела себя спокойно, ее нужно чем-то заинтересовать, не давать ей времени на скуку. Изначально ему казалось, что это будет не так уж сложно. Но теперь все мысли возвращались к Вике и ситуации, в которую ее может втянуть итальянец.
В первую очередь нужно дождаться ее звонка. Еще есть шанс, что проблема решится сама собой, возможно, это был не более чем розыгрыш со стороны Сальери.
* * *
– У нас в России говорят: детей аист приносит, – ворчала Вика. – Если так, то тебя дятел принес, без вариантов!
Сейчас нужно было возмущаться. Не из-за настоящего гнева, а просто потому, что это вроде как традиция – игра. Но не хотелось. Ее слова доносились откуда-то издалека, и не было настроения осмысливать их.
Он снова и снова возвращался к тому, что произошло. Это было несложно: кровавые пятна по-прежнему стояли перед глазами и отказывались исчезать. Как наваждение какое-то…
Все то время, что он был в изоляторе, Сальери пытался понять, что же произошло. По логике, убийца – это он. Но он ничего подобного не помнил! Он лег спать, долго ворочался, да и потом спал не слишком крепко. Накануне он был абсолютно трезв, приступов лунатизма у него раньше не наблюдалось. Но что тогда думать? Никто не мог проникнуть в его квартиру, дверь заперта, а через окно… не первый этаж все-таки!
Сожаления о том, что он подобрал девушку на улице, так и не появилось. Сальери не обманывался оптимизмом и знал, что у него крупные неприятности. Однако винить в этом покойницу почему-то не получалось. Все произошедшее напоминало лоскут, вырванный из чужой реальности и вставленный в его жизнь.
Хорошо, что он сразу упомянул полицейским о своем итальянском гражданстве. Его задержали, но давить не решились – мало ли, что за иностранец! Одет дорого, говорит с акцентом… районному отделению полиции международного скандала совсем не хотелось. Его посадили отдельно от привычных обитателей «обезьянника», несмотря на всю тяжесть предполагаемого преступления.
Правда, как показалось Сальери, следователь с самого начала не слишком верил в его виновность. А во что верил – не говорил. Разговор у них был короткий, в основном нужно было сообщить, где он взял девицу и почему потащил в свой дом. Потом ему дали телефон. Он вызвал адвоката, позвонил Вике, которая вернулась в Россию очень вовремя.
Его отпустили – под подписку. Вещи вернули, говорить ничего не стали. Адвокат остался там, а Вика вызвала для них такси. Обвинения в доставке дятлом озвучивались, пока они ждали машину возле ворот отделения. В салоне, при водителе, девушка предпочла помолчать. Таксист и так проявлял нездоровый интерес к парочке, которую забрал от полицейского участка.
Память отказывалась помогать ему. Сальери полностью отстранился от внешнего мира, стараясь восстановить события той ночи до мельчайших подробностей. Бесполезно. Ничего нового он не обнаружил.
Опомнился Сальери, лишь когда машина остановилась, хотя за окнами по-прежнему был не их район.
– Спасибо, – Вика протянула водителю деньги, повернулась к Сальери. – Вылезай, приехали!
Они были в центре. Машина остановилась возле кафе, как только они покинули салон, такси уехало.
– Зачем мы тут? – изумился Сальери. – Я не голодный.
– Да мне как-то побоку, голодный ты, холодный или готовый к размножению. В квартиру, где зарезали проститутку, я не поеду.
Ах да, там ведь никого не было с того момента, как его увезли… Кровь некому убрать. Лужи уже высохли, но если что-то все-таки просочилось к соседям, скандал будет страшный. Вика права, если нужно поговорить, то лучше быть подальше оттуда.
Так что больше он против похода в кафе не возражал. Даже позволил Вике заказать для него что-то. У самого не получалось – мысли путались.
Должно быть, состояние его было слишком очевидно, потому что Вика разгадала его без труда.
– Ты такой тапком прибитый, что даже вваливать тебе не хочется… Давай по порядку. Изложи мне свою версию случившегося. Кое-что мне следователь уже пояснил, но я хочу услышать твой вариант.
Сальери рассказал. Он столько раз прокручивал это в памяти, что рассказать теперь было несложно. Он даже надеялся, что та неуловимая деталь, которую он искал, наконец проявит себя, да не вышло. Все тот же сценарий.
Вика слушала, не перебивая, иногда кивала, но не больше. Ей он выложил все – даже те мелочи, которые опустил в разговоре со следователем.
– В этом есть определенная ирония судьбы, – вздохнула девушка.
– В чем?
– Когда ты таскал домой девок, чтобы просто попользовать их во все дыры, все было хорошо. Но только ты решил сделать доброе дело, как это закончилось убийством и обвинениями. Нет все-таки справедливости. Но ты не переживай. Адвокат у тебя хороший, а в данном случае ему и напрягаться не придется. То, что ты невиновен, очевидно.
– Неужели?
– Полностью. Я, знаешь ли, тоже времени не теряла даром. Поболтала со следователем, совершенно случайно пересеклась с тем судмедэкспертом, который осматривал ее тело.
– И он тебе что-то сказал?
– А то!
Ах да, конечно… Она не раз хвасталась тем, что ее новый дружок немец обучил ее психологии ведения переговоров. Сама Вика тоже обладала соответствующим образованием, но хвалиться гениальностью своего Марка ей нравилось. Хорошо еще, что сейчас опять к этой дебильной теме не вернулась.
– Вика, просто расскажи, что там было, – попросил он.
– Уговорил. В общем, ты домой притащил сумасшедшую… На неофициальном уровне, чисто между нами, следователь мне сказал, что по фото проститутку эту никто не узнал. А таких дамочек обычно знают не только в их районе, они частенько по городу кочуют. Так что эта либо не засветилась, что вряд ли, либо новенькая, либо вообще работала сама по себе. Но не суть.
– А в чем суть?
– Сказала же тебе – что у нее сдвиг по фазе был. Ты привез ее домой, она помылась, переоделась. Даже поспала. А утром пошла на кухню, взяла нож и вогнала себе в живот.
– Сама?! – не поверил Сальери.
– Тихо ты, не ори. Сама, сама. Судмед их почти уверен, что сама, хотя еще будут экспертизы всякие. Он говорит, что угол удара такой и сама рана… Она ведь не просто себя ножом пырнула. Она еще и провела, вроде как разрезала… Даже говорить жутко! Потом она отключилась – то ли от боли, то ли от потери крови. И умерла.
– То есть я мог ее спасти?..
– Ты не мог ее спасти! И никто не мог. Рана, которую она нанесла себе, была слишком серьезна, Сандро. Максимум, что ты мог, – это попытаться довезти ее до больницы. Но она все равно умерла бы либо там, либо по пути.
– Я не понимаю, – покачал головой Сальери. – Зачем она сделала это? Если… если она хотела убить себя, были более простые способы! Да тот же удар ножом, но не в живот! Зачем она так?
– Я тебе говорила – потому что она сумасшедшая.
В памяти застыли огромные голубые глаза, полные слез. Сумасшествия в этих глазах не было. Отчаяние, боль, страх – да. Но не сумасшествие. И все же… Вика права, нормальные люди так себя не ведут, они просто на это не способны.
– Вика, с ней что-то случилось…
– Помимо того, что она умерла?
– Я имею в виду, до того, как я нашел ее. Что-то очень плохое…
– Вполне возможно. – Вика накрыла ладонью его руку. – Я не буду говорить, что ты поступил неправильно, когда помог ей. Я, если честно, не знаю, как бы повела себя на твоем месте. Меня никогда не тянуло спасать проституток…
– Да не выглядела она шлюхой какой-то! Ты бы ее видела… ребенок совсем.
– Да, следователь упоминал мне, что она была очень молода. Но молодость от сумасшествия не защищает, уж поверь мне!
Она произнесла это каким-то странным тоном, однако у Сальери не было настроения расспрашивать, что она имеет в виду. Он все еще думал о погибшей девушке.
– Она мне ничего не сказала… Вообще ничего, даже имя свое не назвала!
– Оно и к лучшему. Подозреваю, что тебе еще долго ее лицо не забудется. А так бы и имя помнил.
– И она не просила помочь… почему она не просила помочь, если с ней что-то случилось?
– Потому что, скорее всего, уже на все решилась. Сандро, успокойся, пожалуйста. Ты ей помог так, как мог. Больше тебя для нее не сделал бы никто. Просто… так случается.
Она правильно все говорит. С объективной точки зрения – правильно. Но Сальери не мог смириться с этим. Та девушка не была ему ни другом, ни знакомой, однако за нее было обидно. Что нужно было сделать с этим худеньким подростком, чтобы она решилась уйти из жизни, да еще и таким жутким способом?
Вика продолжала наблюдать за ним:
– Да уж… смотрю на тебя и думаю, что в себя ты так и не пришел. Вернулась в Москву, нечего сказать!
– Я тебя не держу! – огрызнулся Сальери. – Хочешь – лети к своему немцу!
– Я уже к тебе прилетела. Одного я тебя не оставлю, даже не надейся. Я закажу номер в отеле и бригаду по уборке в квартиру. Думаю, тебе туда лучше не возвращаться пока что, да и меня не сильно тянет.
Справедливо. Сальери не боялся крови в целом, но сейчас – особый случай. Шальная мысль, что это он зарезал девушку, не давала покоя. Понятно, что бред, даже больший, чем чудовищное самоубийство. Но если вернуться в квартиру сейчас, этот бред только разовьется…
– Что теперь с этой девушкой будет?
– В морг отправят, – пожала плечами Вика. – Там полежит некоторое время. Если объявятся родственники – отдадут им. Если нет… похоронят, в мусорку не выбросят. Но похоронят в какой-нибудь общей могиле.
Они оба знали, что никакие родственники не объявятся. Не похоже, что у нее была семья, способная позаботиться о ней. Просто никому не нужная девчонка, которую можно уничтожить безнаказанно – пусть даже не физически, а морально. Остальное она сделает сама.
Такой, должно быть, и был расчет у человека, сотворившего это с ней. Но Сальери не собирался просто взять и забыть о случившемся – даже несмотря на то, что стоило бы. Вика, конечно же, не одобрит, но он хотел знать, что случилось с той девушкой до того, как он нашел ее на улице.
Глава 2
Почти идиллия. Не деревенская, но загородная так точно. Именно об этом думала Вика, наблюдая, как разгорается огонь в камине. Если сосредоточиться только на том, что окружает ее сейчас, и не думать о событиях вчерашнего дня, жизнь представляется как гораздо более приятное явление.
Вот только она расслабиться могла, Марк – нет. Именно он завел разговор о недавних злоключениях Сальери. И за это хотелось хорошенько дать ему по башке.
– Я ни на что не намекаю, не подумай, но это определенно знак судьбы, – рассуждал он, прикрывая решетку камина.
– Конечно, ты не намекаешь, ты говоришь открытым текстом. Только хватит, а? Сальери не виноват в том, что случилось. Ты бы на его месте поступил точно так же.
Вика не иронизировала, она знала, о чем говорит. Марк мог проявлять жесткость только в бизнесе, там он не давал слабину, и на переговорах ему не было равных. Но вот в повседневной жизни… Он бы эту проститутку не просто в дом приволок, а еще и всю ночь у ее постели бы просидел, сказки ей зачитывая!
Хотя тогда она, пожалуй, не смогла бы зарезать себя…
От одной мысли об этом пробирала мелкая дрожь. До какой стадии отчаяния нужно дойти, чтобы вогнать себе в живот нож, да еще и провернуть его там? Вика не понимала этого, даже когда читала рассказы о японских самураях. А тут далеко не самурай, обычная девчонка!
Эксперт, с которым она пересеклась в отделении, сослался на весеннее обострение. Может, он был и прав.
– Я когда как-то поступаю, стараюсь, чтобы мой риск никого не касался, – продолжал разглагольствовать Марк. – И чтобы интересы других людей не были затронуты…
– А чьи интересы затронул Сальери, скажи на милость? Того чувака, который эту девчонку на улице бросил и разве что не добил?
– Нет, конечно! Твои. Ведь он привез ее в твою квартиру.
Нравится ему об этом напоминать! Да Вику и так каждый раз передергивало, когда она думала о том, как у нее на кухне разливаются фонтаны крови. Поэтому к квартире девушка даже близко не подъезжала, направила туда бригаду уборщиков, объяснив им ситуацию, а с Сальери рассталась у кафе.
Тем не менее воображение рисовало картинку достаточно живо. А тут еще и Марк замолчать не может. Вот зачем ему это? Хотя…
– Постой-постой, – прищурилась Вика. – Уж не новый ли это подход к твоей любимой теме?
– Какой еще теме? – Он всеми силами старался изобразить наивное удивление. – Не понимаю, о чем ты!
– Плохо, Азаров, за актерское мастерство уверенная двойка. Станиславский был бы тобой недоволен.
– Он это переживет.
– Он это уже не пережил, он умер давно. А ты гнешь свою линию с упрямством, которое почему-то именуешь настойчивостью. А я-то еще удивлялась, чего ты так завелся из-за судьбы проститутки и проблем Сальери!
Тема совместного проживания всплывала в их разговорах уже неоднократно. Постоянного, а не «цыганско-кочевого», заставляющего их метаться между двумя странами. Инициатором был всегда Марк, причем каждый раз он находил все новые возможности намекнуть, что пора бы вить семейное гнездышко.
Теперь вот решил убедить ее, что квартира непригодна для проживания. Кровь-то отмоют, ну а дальше? Привидение наверняка останется и будет прятаться между банкой с крупой и сахарницей до скончания веков!
– Скажи, что я не прав, – хмыкнул он. – И что ты будешь чувствовать себя там свободно.
– Не буду.
Сальери-то не озадачивался глубокими философскими размышлениями, когда позволял этой девушке пользоваться их вещами, мыться в их ванной (неизвестно после чего!) и спать там, где спят их гости. Вика же воспринимала все это иначе. Может, не совсем правильно, но… это все-таки была проститутка.
– И что тогда, размен квартиры? – продолжал наступление Марк. – А это проблематично.
– Не обязательно размен… можно сдавать мою, снимать другую…
– Маразм. Почему бы не воспринять это как знак? Понятно, что на перемены решиться сложно, но тебя простимулировали свыше!
– Да? Тогда у высших сил интересное представление о стимулах.
Разгорающийся спор был бесцеремонно прерван сигналом автомобиля, прозвучавшим за окном. Судя по громкости, кто-то остановился прямо возле их ворот и теперь вовсю привлекал внимание временных хозяев дома.
Вика нахмурилась, перевела взгляд на часы. Почти одиннадцать. Она сюда после работы ехала, уже поздно было. В такое время они гостей не ждали и не приглашали. Кто бы это мог быть?
Марк времени на рассуждения не тратил, он подошел к окну и выглянул наружу.
– Либо у меня галлюцинации, либо сюда приперся твой бывший, – мрачно констатировал он.
– Какой еще бывший?
– Сальери.
– Он мой нынешний, – уточнила Вика. – Нынешний муж, нынешний друг. Во всем остальном ты вне конкуренции.
– Мило, конечно, и я почти плачу от умиления. А теперь скажи мне, зачем ты дала ему наш адрес?
Странные у него вопросы! Раз уж она не осталась с Сальери в такой ситуации, ей казалось нормальным объяснить ему, где ее можно найти. Правда, Вика не предполагала, что он приедет, не позвонив, но теперь-то что рассуждать?
– Надо было, потому и дала, – отрезала она. – Какая разница? Пошли встречать, пока он все это богемное село не перебудил.
К тому моменту, как они вышли из дома, Сальери додумался перестать сигналить и выйти из машины. Вид у него был взбудораженный, но далеко не испуганный. Уже неплохо, учитывая его недавнее пробуждение рядом с трупом.
– Викита, мне нужно с тобой поговорить! – объявил он, увидев на крыльце супругу.
– На ночь глядя? – осведомился Марк.
– Да. С тобой не нужно, ты можешь уходить.
– Из собственного дома? Заставь меня.
– А ну тихо оба! – прикрикнула Вика. – Марк, постарайся соблюдать нейтралитет или действительно иди спать, я сама разберусь. Сальери, ты-то чего налетел, как татаро-монгольское иго? Если хотел поговорить со мной, мог бы и позвонить.
– Я не хочу обсуждать такие вещи по телефону.
– Очень таинственно прозвучало. Но на улице их тогда обсуждать тоже не надо. Пошли в дом, что с тебя взять-то!
Марк впустил гостя за ворота, втроем они вернулись в дом и перешли на кухню. Вика прикидывала, спит Ева или нет. Скорее всего, нет, слух у нее похлеще, чем у антилопы рядом с львиным прайдом. Но не высовывается, что уже хорошо.
– Рассказывай, что случилось, – потребовала она, едва Сальери уселся за стол.
– Я весь день занимался проститутками.
– Поздравляю, тебе медаль нарисовать?
– Да не в том смысле, – отмахнулся Сальери. – Я изучал ситуацию с проститутками в городе.
– Если ты думаешь, что эта фраза прозвучала в каком-то ином смысле, ты сильно ошибаешься. Ты должен был сидеть дома и приходить в себя. Тебе одной проститутки было мало?
– Это как раз с ней и связано! Слушай, потом пошутишь… Я не верю, что она могла совершить самоубийство, да тем более так. Не верю, и все! К тому же она была не обычной проституткой.
– А ты знаешь достаточное количество, чтобы отличать обычных от необычных? – как бы невзначай поинтересовался Марк.
– Дело нехитрое! Знаю я, какие шалавы бывают. Но эта девочка была другой. Не только из-за возраста, в этой профессии возраст как раз ничего не значит, надо, чтобы в башке определенный сдвиг был… А у нее такого сдвига не было.
– Зная тебя, я готова поверить, что ты специалист по сдвигам в башке, – вздохнула девушка. – Но все же рискну спросить: откуда такая уверенность в ней? Ты же ее толком не знал, сам говоришь, что она ни одного слова не произнесла.
– Ну и что? В ней самой было очень много такого, что позволяло догадаться… Взять хотя бы ее руки. У всех шалав, которых я видел, были длинные ногти, часто искусственные и всегда яркие. А у нее блеклый был такой маникюр, с белой полосочкой сверху, как там он называется…
– Французский. Может, она была студенткой, они сейчас частенько промышляют этим…
– Не верю я в это, кара. Как и в то, что она могла себя убить. Я больше чем уверен, кто-то добрался до нее!
– Лишнее придумываешь. Что, призрак до нее добрался? Прошел сквозь стены, ткнул девушку ножом и испарился?
– Зачем обязательно в крайности вдаваться? Есть способы попасть в нашу квартиру и уйти оттуда незамеченным.
– Сандро, я не хочу показаться циником… а придется. Да, способы по-шпионски оказаться в нашей хатке имеются. Но ради кого? Ради уличной проститутки? Нет смысла. Тебе придется поверить в ее сумасшествие.
– Не придется, – упрямился Сальери. – Я сегодня весь день этим вопросом занимался! Ее случай – не единственный. За минувший год на улицах города погибло больше дюжины проституток, и это только из того, что я нашел в открытом доступе.
– И что, всех зарезали так же жестоко? – заинтересовался Марк.
Вика бросила в его сторону осуждающий взгляд: этот-то куда лезет! Сальери сейчас нужно усмирять, а не поощрять в его детективном рвении.
Правда, вопрос итальянца совсем не приободрил:
– Вообще-то, не совсем… То есть совсем нет. Их по-разному убили. В разное время и в разных районах. Но все те девушки были проститутками, так даже в статьях писали!
– А еще они все были женщинами, но это не значит, что женский род в опасности, – Вика скрестила руки на груди. – Слушай… Проститутка – это не нянечка в детском садике и не библиотекарша. Это женщина, которая соглашается на общение со всякими моральными уродами и извращенцами. Плюс многие из них на наркотиках сидят… Да много факторов риска! Они умирают, и даже не дюжинами. Это печально. Но это не значит, что в городе завелся неуловимый маньяк, который охотится на проституток.
Сальери нервно стучал пальцами по подлокотнику и думал о чем-то своем. Стрелки часов медленно подползали к полуночи. Вике отчаянно хотелось спать. Ну почему ей везет на мужчин, склонных к какой-то странной детективной самодеятельности?
– Я просто не могу взять и сделать вид, что ничего не случилось, Викита… Оно ведь случилось!
– И что? Ты думаешь, что просмотр криминальных статей годичной давности поможет?
– Нет, но что еще сделать – я не знаю… Я пытаюсь понять, кем она была, как вообще попала на ту улицу, кто мог за ней охотиться… Если у тебя есть какие-то подсказки – буду признателен.
– У меня есть, – встрял Марк.
Еще один!
– Ты тоже эксперт по проституткам? – мрачно спросила Вика.
– Нет. Но я знаком с человеком, который знает, можно сказать, их мир изнутри.
* * *
Рина закрыла картонную папку и потянулась, откидываясь на спинку стула. От многочасовой писанины затекли мышцы, а рука и вовсе онемела. Поэтому она терпеть не могла всю эту бумажную волокиту. Но что делать? Надо…
Скучно – да, зато спокойно. Смотреть на трупы, чтобы разнообразить трудовые будни, у нее не было никакого желания. Да и домой она не торопилась, все равно там никто не ждал. Поэтому следователь решила сделать небольшой перерыв, а потом снова вернуться к раскопкам бумажных завалов.
От размышлений о разросшейся, как сорняки, бюрократии ее отвлек телефонный звонок. Мелодии она всегда ставила исключительно строгие, вот и теперь по кабинету пронеслась трель классического проводного телефона. Беда в том, что громкость не соответствовала атмосфере, в которой Рина находилась, и женщина, в очередной раз потягивавшаяся, чуть плечо не вывихнула.
Номер определился, но следователь не могла вспомнить этого имени. Марк Азаров… определенно не из ее друзей, она пока еще амнезией не страдает, чтобы друзей забывать. Может, кто-то из пострадавших недавних? Хотя никому из них Рина свой телефон не давала, этого правила она придерживалась еще с первых лет в тогда еще милиции.
Так, стоп! А не тот ли это немец, что примерно полгода назад доставил ей немало хлопот? Их познакомил брат Рины, тогда этому Марку требовалась помощь с расследованием какой-то аферы. А дальше просто закрутилось, с его помощью был пойман маньяк, охотившийся в городе примерно год.
Но когда все закончилось, их общение предсказуемо оборвалось. Рина собиралась удалить его номер, однако тогда почему-то не захотелось, а потом она просто забыла.
Телефон звонил достаточно долго, нужно было снимать трубку, пока ему не передался сигнал сбоя вызова. Вопреки советам здравого смысла Рина все-таки ответила.
– Слушаю.
– Привет, это я. А точнее, Марк, если помнишь такого. Но маньяка, которого мы выслеживали, ты наверняка помнишь…
– На память не жалуюсь. Чем обязана?
– Ну, если по существу, то мне снова нужна помощь.
Типично в стиле этого немца. Он и тогда обращался к ней как ни в чем не бывало. В его поведении присутствовала какая-то на редкость эффективная наивность: Марк был уверен, что мир должен подчиняться неким законам справедливости, по которым все друг другу помогают. Но парадоксально даже не это, а то, что мир действительно начинал подчиняться!
А вот Рина не любила, когда ей указывают или когда ею руководят. Она с трудом терпела такое со стороны начальства, а тут – иностранец какой-то, пусть и с очаровательной улыбкой…
При чем здесь вообще его улыбка?
Преобладало желание послать Марка к черту сразу и бесповоротно, но Рина сдержалась. В прошлый раз он оказался прав, его подсказки помогли следствию. Поэтому не стоит отмахиваться от него так беспечно. В конце концов, за эти полгода он ни разу не позвонил ей «просто поболтать».
– Что случилось? Только не говори мне, что ты инициировал международный скандал.
– Я? Я чист и невинен, как первый снег, – фыркнул он. – А вот у друга моего проблемы. Его подозревают в убийстве проститутки.
– Хорошую ты компанию завел. Под стать.
– Компания у меня, кстати, все та же. Этот друг – Алессандро Сальери, который еще помогал того урода ловить.
– Итальянец? – уточнила Рина. – Которому чуть башку не проломили?
– Он самый. Видно, у него снова полоса неудач.
– Сочувствую, но отмазывать я никого не буду.
– Рина, я тебя об этом и не просил. Тем более, что он не виноват, и это знают все, в том числе и следователь, который ведет дело. Слушай, как там было… Он ночью подобрал на улице малолетнюю проститутку, но не со стандартной целью, а потому что пожалел. А наутро эта деваха сама себя зарезала в его же квартире. Самоубийство очевидное, его оправдают.
Рина тоже не видела в ситуации ничего такого, что требовало бы ее внимания.
– И как смерть проститутки заставила тебя вспомнить мой номер?
– Да не в проститутке дело, а в моем друге! Он вбил себе в голову, что она не совершала суицид. Почему – понятия не имею, он даже имени ее не знал. Но он в это верит. Теперь он пытается доказать, что в городе завелся некий маньяк-убийца, который расправляется со здешними путанами разными способами. В зависимости, видно, от настроения.
Все-таки у этого немца потрясающая способность притягивать к себе странных личностей. Рина только головой покачала, хотя собеседник ее видеть не мог.
– Весеннее обострение, Азаров.
– У кого?
– У всех, видимо. У тебя, потому что ты мне трезвонишь. У той проститутки, потому что нормальные люди просто так из жизни не уходят. У твоего друга, которому Джек-потрошитель мерещится. Я тебе что в прошлый раз сказала? Хочется детективной деятельности – езжай в Германию, мути воду там. Тут своих придурков хватает.
– За придурка спасибо, – без тени обиды отозвался он, – но даже я не настолько безнадежен. В данном случае я пытаюсь убедить его, что она действительно убила себя сама, без посторонней, так сказать, помощи. Вот и хочу услышать твое авторитетное мнение: есть ли реальное увеличение числа смертей проституток по Москве?
– Абсолютно нет. Да, их убивают, случается такое. Иногда их убивают, но мы не знаем, что это проститутки, и так бывает. Но нет какого-то резкого роста! Уж поверь мне, мы бы заметили. Когда появился реальный псих, его деятельность никто не упустил. Уж если что увеличивается, так это количество интересующихся проститутками.
Рина тут же пожалела о последней фразе, но было поздно – он насторожился. Следовало догадаться, что так будет. У этого немца внимание, как у хорька на охоте.
– А кто еще интересуется проститутками? Ну, кроме их клиентов…
– Очень смешно. Их клиенты к нам как раз и не обращаются. Да я преувеличиваю… Просто пару месяцев назад приходила журналистка, тоже спрашивала о местных путанах.
– Ей-то зачем?
– Насколько я поняла, она собиралась писать статью о нелегкой судьбе девиц по вызову. Я ей правду сказала: что это не романтично несчастные барышни. Но такая правда, видно, ее не интересовала. Больше она ко мне не обращалась.
У следователя имелись подозрения, что девчонка в итоге направилась к «первоисточникам», что было со всех сторон плохой идеей. Некоторое время Рина просматривала фотографии всех погибших и пропавших девушек, опасаясь обнаружить там свою недавнюю собеседницу. Но нет, девчонке, видно, повезло…
– А у тебя ее телефон не сохранился?
– Зачем тебе ее телефон? – поинтересовалась Рина. – Ты же утверждаешь, что хочешь прекратить расследование, а не продолжить его.
– Так и есть. Думаю, Сальери лучше поговорить с ней. Она к этому моменту, скорее всего, разочаровалась в романтичном образе «ночной бабочки». Мне нужно, чтобы она разочаровала и его.
– Делай ты, что хочешь, лишь бы я о тебе больше не слышала.
– Я не могу делать, что хочу, пока у меня не будет ее телефона, – рассудил Марк. – Остальные мои желания тоже не всегда выполнимы, но нашей беседы они не касаются.
– Кажется, она оставила мне визитку. Найду – скину номер эсэмэской. И не отвлекай меня больше!
– Как скажете, мой генерал.
Женщина прекрасно помнила, куда она положила эту визитку. Звонить журналистке она не собиралась, но визитки не выкидывала никогда, любая из них могла пригодиться в самый неожиданный момент. Так что придется теперь скидывать ему номер.
Хотя Рина уже жалела о том, что потребовала не звонить. А еще больше – о том, что не велела ему приехать за визиткой лично.
* * *
Вика, похоже, обиделась. Она была убеждена, что его действия – «игра в детектива» в чистом виде. Да и Марк не мог сказать, что она на сто процентов не права. Азарт, который он чувствовал полгода назад, в определенной степени вернулся. Но это все равно не игра! Он бы не стал озадачиваться, не будь это связано с кем-то из их знакомых. С ее супругом, между прочим!
Но ей не объяснишь. Вика печально объявила, что до добра это их не доведет и что подобный интерес к проституткам печален. Сама она участвовать не пожелала, но и устраивать истерики по поводу того, что он собирался встретиться с той журналисткой, не стала. Просто отстранилась от этой истории, и все.
Зато Сальери радовался. Он-то уже в тупик зашел! Его хватило только на то, чтобы просмотреть криминальные новости, связанные с проститутками. Что делать дальше – он не знал.
Да и Марку не хотелось слишком глубоко вдаваться в подробности этого сомнительного бизнеса. Ему нужен был человек, который уже все изучил и обобщил. Так что журналистка оказалась очень кстати.
Правда, она с ними общаться не пожелала. Как только услышала, что его интересует, тут же кинула трубку. Весьма странное поведение для представительницы ее профессии. Марка это не отпугнуло, только заинтересовало. Прежде чем отправиться на встречу, он решил разузнать побольше об этой «акуле пера».
Хотя акулой она как раз не была. Так, карасиком. Работала в небольшой газетке, судя по информации на сайте этого издания, пришла туда сразу после института. Там же размещалось и фото: совсем молодая полненькая блондинка, не слишком примечательная и плохо одетая. Марк просмотрел все ссылки на ее материалы, опубликованные в газете и на сайте, но статьи про публичные дома среди них так и не нашел.
