Влад Райбер
Я тебя вижу
Я выглянул из комнаты и мои глаза округлились от ужаса. Она обнимала этого остроносого упыря. А он чуть ли не смеялся, глядя из-за её плеча. Если бы он ко мне прикоснулся, я бы немедленно сжёг свою одежду, а потом долго тёр кожу мочалкой в ванне. От него же вонища на всю квартиру. Мерзость!
Мама закрыла дверь за скверным гостем и ушла к себе. А я целый вечер чистил кухню. Протирал стол и стулья с химикатами, выметал каждое зёрнышко пшена и отодвигал холодильник. Можно было только надеяться, что остроносый удовлетворится этим визитом и больше не явится к нам. Он достаточно потрепал мои нервы! Что же всё-таки случилось? Может я недавно прикормил вовсе не птицу, а несостоявшуюся беду? Похоже, я задобрил какую-то тёмную силу, но потом сам и отказался от своей доброты. Теперь беда вернулась в мой дом, чтобы наконец свершиться.
Я знал, что произойдёт что-то нехорошее…
***
В выходные мама всегда просыпалась после обеда, однако в ту субботу спала чуть ли не до вечера. Я её разбудил, потому что начал беспокоиться. Вид у неё был нездоровый, но она старалась вести себя как обычно. Пришло время запасаться продуктами. Мама застёгивала пальто и жаловалась:
– Что-то мне плохо. Такая слабость целый день.
– Так отдыхай, – ответил я. – Куда ты собираешься?
– Когда мне отдыхать? Дел полно. И от тебя никакой помощи не дождёшься.
Сколько я не пытался уговорить её поручить мне поход за едой, мама не соглашалась. Она не могла доверить мне это дело, и сама пошла в гипермаркет.
«Сейчас опять придёт. Будет молотить в дверь». – Думал я.
Это было ожидаемо. Только мать за порог и в дверь стучат. Я смотрел в окно. Снежинки плавали в воздухе и неспешно спускались на землю. Ни одного человека на улице. Будто весь город опустел и только я слышу этот стук. Рано или поздно всё прекратится. Он не войдёт, если ему не открыть. Пусть стучит, пока кулак себе не отобьёт. Остроносому просто нужна моя реакция, страх… да любые эмоции! Больше он этого не получит.
Стук в дверь.
Почему соседи не жалуются на этот шум? Разве они не слышат? Я смотрел в окно. Обледенелая горстка пшена. Снег. Фабричные трубы. Белый дым.
Стук в дверь.
Он не войдёт, если ему не открыть! И вдруг зазвонил телефон. Неизвестный номер. Я обычно не отвечаю на звонки от незнакомых контактов, но в этот раз взял трубку.
– Алло?
– Юрий, это вы? – со мной говорила незнакомая женщина. – Это городская больница. Ваша мама просила позвонить. Ей стало плохо в магазине. Она поступила к нам. Состояние пока неустойчивое. Приходит в себя и снова теряет сознание.
– Что?.. – телефон затрясся в моей руке, я весь дрожал.
– Вы не беспокойтесь, она под присмотром врачей в реанимации.
Нет. Это плохо кончится. Мама умрёт, если ничего не сделать. Я это чувствовал. Но что сделать? Что?! Надо заглянуть беде в лицо, попробовать договориться. Я пошёл к двери. Встряхнул дрожащие руки, сделал вдох и открыл. Остроносый сделал шаг к порогу, занёс руку над полом коридора и разжал кулак. Посыпались жёлтые зёрна. Клятое пшено! Я думал: «Провалился бы ты с ним!», но вместо этого делал виноватое лицо и шептал в отчаянии:
– Что мне сделать, чтобы это закончилось? Что сделать?!
Остроносый сощурился, открыл рот и бросил всего одно слово:
– Ешь!!!
Этого я не ожидал, но какой у меня был выбор? Моя мама умирала в больнице. Тут пойдёшь на любые унижения. Я медленно опустился на колени, наклонился к полу, подобрал губами несколько зёрен и стал жевать. На зубах хрустел песок, пшено оказалось горьким. Я поднял глаза. Остроносый смотрел на меня сверху вниз. Ему не хватило моего унижения. И я сгрёб пшено в маленькую горстку, снова склонился и продолжил есть. Клевал, как маленькая птица… В следующий раз, когда я поднял голову остроносого уже не было. Он ушёл. Всё обошлось… Маме полегчало этой же ночью. Она пришла в себя. Вскоре её выписали из больницы. Она вернулась такая же бодрая, как и была. Всё у неё благополучно. А у меня нет…
По вечерам, когда её не бывает дома, в мою дверь стучит остроносый. И я всегда открываю. Он рассыпает крупу на пол, а я встаю на колени и ем. Всё для того, чтобы снова не случилось беды.
Моё лицо!
Я проснулся в метели. Проснулся стоя. Возник посреди пляшущего снега. Так мне ощущалось это мгновение. На мне была моя коричневая куртка и мои чёрные перчатки без пальцев. Я стоял на ледяной колее посреди дороги. Никого вокруг. Зимняя темнота и впереди только один фонарь. Боль в голове была просто невыносима. Тело продрогло, но холод меня не беспокоил. Только боль! Казалось сейчас мой череп треснет и мозг вылетит наружу. Я ничего не помнил. Где я? И почему оказался здесь? Я сбросил капюшон, снял шапку. Метель била в лицо, охлаждала мою горячую голову. Как страшно оказаться неизвестно где, да ещё и в такую погоду!
Белый свет. За фонарём конец сельской улицы. За невысоким сетчатым забором стоял небольшой кирпичный домишка. Такой уютный и приветливый. Мне сразу стало легче. Даже боль в голове немного утихла. Я почувствовал, что нашёлся. Ведь это и был мой дом! Тёмный двор, заметённый снегом. На дорожке ни следа. Я прошёл через калитку, остановился у двери, полез в карманы. А где ключи?.. Ключей нет! Я в панике обшарил куртку и штаны. Пусто! Как можно было их потерять? Если где-то обронил, то не найду в такую вьюгу. И телефона нет. Кошмар какой-то! Я переминался с ноги на ногу, кусал замёрзшие губы, пытался вспомнить, что же со мной случилось, но в голове было пусто. Никаких воспоминаний. Справа от дома на белом снегу мерцали разноцветные огоньки. Я пошёл посмотреть, что там такое… Это новогодняя ёлка сияла в окне. Как же я забыл её выключить, когда уходил? Вот рассеянный.
И вдруг в комнате загорелся свет! Кто-то ходил по моему дому! Что за?.. Я припал к стеклу и сощурился. Там был человек! В тапках, в домашней одежде: в клетчатых штанах и в старой жёлтой футболке с оттянутым воротником. В одной руке кружка, в другой пульт от телевизора. Да это же… Я! Не грабитель, не чужак. Это был я! У этого человека было моё лицо, моя причёска, моя одежда. Я смотрел в окно своего дома и видел самого себя. Мой двойник сидел в кресле, отхлёбывал чай и переключал каналы. Неужели я тоже так сутулюсь? У меня есть привычка постоянно проводить рукой по волосам? Не верится. Просто не верится! Как можно увидеть самого себя со стороны? Это нереально!
Я размышлял в изумлении: кто он – мой двойник? Человек из прошлого? Или из будущего? Да вроде не моложе и не старше… Другая версия меня из параллельной вселенной? Или на Земле, как в старом фильме происходит «Вторжение похитителей тел»? Мой двойник замер с пультом в руке, его заинтересовала какая-то передача по телевизору. Я дышал взволнованно и ругался шёпотом, но он меня не слышал. Метель заглушала мой голос. Вероятно, двойник всерьёз думал, что он это я. Его поведение было таким будничным… Вдруг он оторвался от телевизора и посмотрел в окно. Я испугался и спрятался за стену. Кажется, не заметил…
А что мне делать? Постучаться в дверь и сказать: «Привет!»? Не вариант! Мне показалось хорошей идеей попасть внутрь без приглашения. Это всё-таки мой дом! В такую пургу никто не держит окна открытыми, но я когда-то зачем-то смотрел ролик на Ютубе, как открыть пластиковое окно с улицы. Невозможно было вести себя тихо, под ногами хрустел снег, дверь в сарай с грохотом ударилась о стену, когда я её открыл. Но воющая пурга играла мне на руку. Да и двойник пока не интересовался, что происходит во дворе. Среди завала вещей я нашёл отвёртку. Хоть что-то…. Я обошёл дом, смахнул ледяное крошево с окна спальни и просунул в щель жало отвёртки. Там где-то должна быть стальная пластина, на которую нужно надавить. Щелчок.
Надо же! Получилось! Я открыл окно и перемахнул через подоконник. Наконец-то тепло. Мой дом. Моя спальня. Кровать, шкаф, старый комод. В щели под дверью свет и тени от ног…
– Здесь кто-то есть?! – спросили из другой комнаты.
Это так звучит мой голос?..
Двойник услышал, что я пробрался в дом. Я стоял у окна и не знал, что делать дальше.
– Эй! – крикнул двойник.
Ручка дёрнулась вниз, открылась дверь, рука щёлкнула по выключателю.
Это точно я! Моё лицо. Мои глаза расширяются. И рот кричит: «А-А-А!». Какой ещё реакции следовало ожидать? Я сам был вне себя от страха, глядя в глаза самому себе. Мой двойник зашёл в комнату и увидел человека с таким же лицом, да ещё и с острым предметом в руке. Но теперь мне хотя бы стало ясно, что для него наша встреча такая же внезапная. Он будто не знал, что это не его дом, а мой… Увидев меня, двойник убежал через гостиную. Так хлопнул дверью, что ёлка затряслась и едва удержалась на подставке. Я кинулся за ним, набегу сбросив куртку. Мне надо было с ним поговорить, обсудить, что происходит. Пусть знает, что я не желаю ему зла. Если у нас похожа не только внешность, но и личности, то мы сможем понять друг друга и придумаем, что делать.
Мой двойник прибежал на кухню и, конечно же, схватил нож. На его месте я бы сделал тоже самое. Из нас двоих я первый принял происходящее, как факт, значит мне и выпало быть тем, кто попытается его успокоить. Двойник стучал зубами от страха, но твёрдо держал рукоять ножа. На меня смотрел кончик лезвия.
– Стой! – говорил я. – Успокойся! Давай поговорим! Я тоже напуган!
– Ты… ты… ты… – заикался двойник.
Я кивнул:
– Да, знаю! Сам в шоке! Давай просто поговорим!
– Поговорим… – мой двойник отступал. – Да, конечно… Поговорим…
– Тебе ни к чему этот нож! – сказал я, хотя сам до сих пор сжимал в кулаке отвёртку.
Страшно было выпускать её из руки, но если бы мы и дальше грозили друг другу острыми предметами, то разговора бы не получилось.
– Давай ты положишь нож, а я положу отвёртку, – предложил я. – Хорошо?
– Хорошо, – кивнул двойник.
Я опустил инструмент на стол и показал пустые ладони:
– Теперь ты!
Напуганный близнец подошёл к магнитному держателю рядом с плитой. Я поверил, что он собирается повесить туда нож.
– Итак… У тебя мой облик, а у меня…
Мне в лицо полетел чайник! Я успел увернуться, но мне на шею и грудь плеснуло кипятком. Кожа мгновенно покраснела и вздулась. Горячая вода разлилась по ногам.
– А-а-а! Сволочь!
Казалось, ситуация под контролем, а он запустил в меня чайником. Я такого не ожидал. Не стоило ему доверять. Он воспользовался моментом, подскочил и резко ударил меня ножом в плечо. Лезвие попало в кость и не вонзилось глубоко. Но как больно! Я оттолкнул двойника. Он был нисколько не сильнее меня. Нож скользнул под кухонный гарнитур. Мой двойник оскалился. Он напал на меня! Мы с ним не похожи, он злой! Как он мог соврать, ошпарить кипятком, ударить ножом? Разве я бы поступил так же?! Этот двойник хитёр и агрессивен. А вдруг он способен на убийство? Я опять схватил отвёртку, чтобы её не взял мой близнец. Он закричал и выбежал из кухни. Мои руки дрожали, голова всё ещё раскалывалась. Я не мог вспомнить, что произошло. А вдруг он знал? Пусть расскажет, как попал в мой дом! А вдруг это он напал на меня, шарахнул чем-нибудь тяжёлым по затылку, думал, что убил, но вот он я – вернулся в свой дом, влез через спальню. Не ожидал такого, да! Гадкий клон! Ну держись! По моему свитеру расползлось пятно крови, но ничего – жить буду.
Я пошёл посмотреть, что делает мой двойник. Он стоял в гостиной, приложив телефон к уху. Задумал что-то! Наверное, хотел первым выдать себя за меня. Хотел забрать мой дом, мою жизнь. Этого нельзя было допустить! Я тоже оказался способен ударить самого себя. Мой двойник получил под дых кулаком.
– Мы поговорим без звонков! – сказал я, отшвырнув телефон ногой.
У меня была отвёртка, а он безоружен.
– Отстань от меня! – закричал двойник. – Что тебе нужно в моём доме?
– В ТВОЁМ доме? – зарычал я. – Это мой дом! Ты украл его! Украл мой облик! Говори, кто ты такой?!
– Я ничего у тебя не крал! Я – это я!
Лицо моего двойника горело. Он был напуган и в его расширенных тёмных глазах застыло пустое, непонимающее выражение. Мой близнец просто боялся. Это было не враньё. Он верил в то, что говорит. И мне пришло осознание: что если не он, а я копия! Неизвестно откуда взялся, возник посреди метели. Моя внешность скопирована с него, как и память об этом доме. Этот парень уже сидел здесь, когда я пришёл. У меня не было ключей и телефона, потому что всё у него… Ситуация казалась мне странной, а ему нет. Парень сидел дома, пил чай, смотрел телек. Это не он, а я двойник! Зачем ему со мной разговаривать? Да… На его месте, я бы вёл себя точно так же. Тогда кто я такой и зачем я здесь?.. На фоне бормотал телевизор. На полу рядом с креслом стояла остывшая кружка. У окна мерцала ёлка. На полу мягкий бежевый ковёр. Любимый уютный домик. Неужели он не мой? Не хочу так думать! Он мой! Всё здесь моё! И эта жизнь тоже моя!
Кто из нас оригинал: я или этот парень? Похоже, настоящим будет тот, кто останется жив. Эта мысль чётко прописалась у меня в голове, когда я посмотрел на отвёртку в своей руке. Двойник первым ударил меня. Борьба уже началась. Один из нас сегодня умрёт. Чтобы получить эту жизнь, я должен убить этого парня, выкопать могилу в мёрзлой земле и закопать труп. А потом жить, стараясь не вспоминать об этом вечере, убедить себя, что произошедшее было всего лишь сном. И никогда не думать, что я не настоящий! Я – это я!
Двойник легко прочитал мой замысел в глазах и рыскал глазами по комнате, искал: чего бы ему схватить, чего бы в меня кинуть. Чувствуя, что готов убить его, я схватил его за шею и сбил с ног, тяжело дыша, навалился сверху и приставил жало отвёртки к его груди. Где-то слева должно быть сердце. Надо только посильнее надавить. Если сделать всё быстро, он умрёт не мучаясь. Нельзя медлить. Я должен это сделать! Двойник внезапно ударил меня в ухо. Опять застал врасплох! Вырвался из-под меня, зачем-то схватил телефон и убежал. Я держался за голову. Как больно… Нельзя дать ему уйти!
Он хотел убежать через дверь, не смотря на вьюгу, но понял, что не успеет открыть замок. Я уже был в коридоре и мой близнец заперся в ванной. Интересно, он на самом деле думал, что мне не справиться с этой хрупкой дверью? Её легко сломать, если не руками, то любым тяжёлым инструментом. Сам загнал себя в угол!
Другое дело – решиться на убийство. Как потом выдержать вид мёртвого холодного тела? Как жить с мыслью, что ты лишил кого-то жизни? Но он – это я. Когда он умрёт людей на Земле не станет меньше. Никто не заявит о пропаже. Я его заменю. Без этого не обойтись. Мы не можем договориться. Один из нас лишний. Я чувствовал ненависть к своему близнецу, потому что понимал: вероятнее всего – он настоящий, а я – всего лишь копия. Но мне тоже хочется жить!
– Так-так-так, – нервно повторял двойник, его голос отражался эхом в ванной.
Я со всей силы дёрнул на себя ручку и сломал её. Дверь осталась закрытой… В сарае должен быть топор или молоток. Но отойти нельзя – убежит. Я прислонился ухом к двери и услышал тихие гудки телефона. Мне вдруг стало интересно: что он собирается сказать полицейским? В дом влез мой двойник? Они примут его… меня… за сумасшедшего! Сейчас наговорит всякого, а мне потом отвечать за ложный вызов. Я ударил по двери плечом. На звонок двойника ответили и он закричал в трубку:
– Быстрее! Спасите меня! Он здесь! Он прямо здесь!.. Тот психопат, который принимает своих жертв за себя!.. Про него говорили по телеку! Да! Он здесь! И считает, что он – это я… Да, так и сказал… Хватит вопросов, приезжайте! Он собирается меня убить. Адрес: Новая Грушевка, Набережная, шестьдесят три.
От этих слов у меня всё в голове перемешалось. Я ударил дверь с такой силой, что сломал замок. Полетели щепки. Парень закричал и бросил в меня телефоном.
– Что ты такое несёшь? – злобно спросил я.
– Полиция едет!
– Что за чушь ты им сказал?
– Псих! Я не твой двойник! Посмотри на себя и на меня! Мы разные!
– Заткнись!
Слушать этот бред было невыносимо! Я не понимал зачем он это говорил. Думал, что пытается меня запутать. У него не осталось путей для отступления. Он хватал, что попадётся под руку и швырял в меня: шампуни, рулон туалетной бумаги, коробку стирального порошка. Смешно! Я ударил его в живот кулаком и снова приставил отвёртку к груди. Он сопротивлялся, пытался драться, царапался, но меня уже было не остановить. Жало вошло в его грудь. Глаза парня расширились. Он захрипел и плюнул кровью. Я поверить не мог, что делаю это! Парень довольно быстро перестал дёргаться. Его мучения закончились. Он лежал на полу с отвёрткой в груди.
Я убил человека. Мои руки в крови. Жилистые руки, с выступающими венами и короткими пальцами. У моего двойника руки совсем не такие. Они белые, гладкие, а пальцы длинные, изящные, как у пианиста. Зеркало над раковиной! В нём не я! Кто-то другой. Какой-то мужчина за сорок. С проседью в волосах и грубой щетиной. Лицо бугристое. На лбу крестообразный шрам. Даже глаза не карие.
Это не моё лицо! Я моложе. Мне около тридцати. Я должен выглядеть точно так же, как этот труп на полу. Почему в моём отражении другой человек? Но я видел его где-то… Много раз! Каждый день! В зеркале… Верно. Это моё лицо. Моё настоящее лицо, которое я не принимаю. Теперь вспомнил! Всё вспомнил! Это не мой дом. Почему мне казалось всё таким знакомым? И я не этот парень, которого убил. Я болен. У меня психическое расстройство и провалы в памяти. Вижу человека и мне кажется, что он – это я! Сколько раз я уже попадался на этот обман разума? Всегда одно и тоже! Скольких людей я уже убил? Это не первый труп. Господи, опять!
На улице звучали полицейские сирены. Пока ещё далеко, но они вот-вот будут здесь! Нет. Ну нет. Точно нет. Я больше не вернусь в психушку. Там хуже, чем в тюрьме! Нужно бежать и найти где спрятаться! Прямо сейчас!
Тёмный джокер
Вторую ночь за окнами грохотало и ветер бросал потоки ливня в стекло. Форточка сама по себе захлопнулась от порыва сквозняка. Я лежал в темноте, наблюдал, как молнии озаряют мою комнату и считал через сколько прозвучит гром. Мне ещё в детстве рассказали, что с помощью несложных расчётов можно определить, как далеко находится гроза. За три секунды звук преодолевает один километр. Но тут было не успеть сосчитать до трёх. Гремело почти одновременно со вспышками. Значит гроза была совсем близко. Мне казалось молнии бьют прямо в крышу моего дома. При таком шуме не до сна. Однако прошлой ночью было хуже! Не только бушевала непогода, а ещё и соседи.
За стенкой от меня жила семейная пара Ваня и Милана. На первый взгляд, они выглядели хорошей парой, но иногда устраивали ночные ссоры. С криками и швырянием чего-то тяжёлого. Когда такое случалось, я невольно представлял, как в стену летит какая-нибудь старинная редкость. У них вся квартира была заполнена антиквариатом. Они оба зарабатывали поиском и перепродажей старинных вещей. Часы, чайники, фигурки, картины. Мне всегда казалось, что каждый из этих предметов стоит больших денег. Но, скорее всего, это было не так. Если бы Ваня и Милана хорошо зарабатывали, то не жили бы в этом доме, в крохотной квартирке гостиничного типа.
«Хорошо, что, хотя бы они сегодня не шумят», – подумал я. И вдруг пришло сообщение в «телеграм» от Вани.
«Гера, спишь? Зайди к нам! Это срочно!».
Он ещё никогда не приглашал меня в гости ночью, поэтому я не стал спрашивать, что случилось, а сразу оделся и пошёл к соседу. Наверняка что-то серьёзное. У Вани было не заперто. Я не заметил разницы в обстановке. Порядка в этой квартире не было никогда. И разбитые вещи тоже ещё ни о чём не говорили. Может такими их и принесли в дом, чтобы починить, а потом продать. Меня поразил вид соседа. У него на голове была повязка из окровавленного бинта и правая рука ниже локтя была крепко перемотана. На лице и на шее множество царапин от ногтей. Я бы пошутил про драку с тигром, но это было не смешно. Ваню колотило судорогами, из носа текло, и он постоянно шмыгал.
– Выпей! – предложил он.
У него на столике стояла едва не законченная бутыль с истёртой этикеткой. Не иначе «пиратский ром»… Старьёвщики!
– Не надо! – отказался я. – Скажи, что с тобой? Ты где так покалечился?
– Это больше не важно, – сосед ударил себя ладонью по груди и скривился. – Я могу умереть. Мне пытаются остановить сердце. Прошлую ночь я продержался, но эту боюсь не переживу. Ты мне поможешь ради всех, кто тут живёт!
– Кто-то пытается остановить тебе сердце? – спросил я, и сам себя одёрнул. Зачем я придираюсь к формулировкам? Человек не в себе, ему плохо. Надо звонить в скорую.
Ваня опять изрёк что-то странное:
– Тёмный джокер! Мы с Миланой сделали то, чего делать нельзя.
– А где Милана? – от растерянности, я не мог вспомнить простой номер и тупо смотрел на циферблат в телефоне.
– Умерла, – ответил сосед без какой-либо эмоции.
Я ему не поверил:
– Ну-ка соберись! Если ты не будешь говорить серьёзно, я уйду!
– Я пока в своём уме и знаю о чём говорю, – сказал Ваня уверенно. – Слушай! Вчера вечером Милана срезала с себя всю кожу, а потом такая пришла ко мне в постель. По правде говоря, это была уже не она, а Червонная дама. Я не буду тебе ничего объяснять! Это долго, и ты не поймёшь.
– Ты сказал: срезала с себя всю кожу? – Я был ошеломлён тем, что он нёс.
– Да, – Кивнул Ваня. – И со мной хотела сделать тоже самое. Видишь?
Он указал на свои бинты.
– И где она сейчас? – медленно проговорил я, мой язык онемел от страха.
– В ванной. Мне пришлось её расчленить.
– Чего?
– Тут было без вариантов! – Ваня залпом выпил стакан чёрной «борматухи». – Поверь мне, другого способа остановить этот ад просто нет! Надо уничтожить тело. Я разрубил её на части и засыпал солью, чтобы всё высохло. Завтра надо будет сжечь все куски. И если я вдруг умру…
Слушать это дальше было невмоготу.
– Пошёл ты! – крикнул я, что было сил. – Психи! Я звоню в полицию!
Было страшно, что Ваня попытается удержать меня. Но когда я попятился к двери, он остался сидеть на стуле. Сосед криво улыбался и мотал головой:
– До утра сюда никто не войдёт. И не выйдет!
Я вернулся к себе. Несколько раз пытался разблокировать телефон, но он не распознавал отпечаток. Пальцы взмокли. Это всего лишь кошмар, ужасный кошмар… Были проблемы с сетью. В верху экрана ползла строка «Только экстренные вызовы», но я не мог дозвониться даже по единому номеру оперативных служб. В то же время мне сыпались уведомления о сообщениях от Вани. Он писал мне ежесекундно: «Гера, это случилось!», «Теперь всё в твоих руках», «Если ты не сделаешь всё, что я скажу, все в этом доме умрут».
«Полиция едет!», – написал я в ответ.
Сообщение повисло, как неотправленное, но сосед на него ответил: «Никто сюда не едет».
Следом посыпался ещё десяток сообщений: «И бояться мне уже нечего», «Гера, я умер», «Я умер!», «Уничтожь моё тело», «Каждую часть!», «Разруби моё тело на шесть кусков», «У меня в квартире есть всё, что тебе понадобится: топор, соль и пищевая плёнка», «Положи мои куски в ванну, полностью засыпь солью и обмотай ванну плёнкой для консервации», «Через сутки сожги в лесу», «Только пользуйся своей ванной», «Моя уже занята Миланой»… «И её тоже сожги!».
Этот поток сумасшествия убивал и мой здравый ум.
– Ваня, перестань беситься! – закричал я в стену.
Телефон продолжал разрываться от уведомлений: «Гера, я умер», «Уничтожь моё тело». Надо было его успокоить. Я взял с кухни фильтр-кувшин, чтобы с порога плеснуть Ване в лицо холодной водой и соврать, что за ним уже едут.
Я вернулся, открыл дверь, а сосед лежал на полу мёртвый! Он не притворялся. У Вани были открыты глаза и рот. И он не дышал. Пузырьки слюны на губах были неподвижны. Я опустился на колени, приложил ухо к холодной груди. Тихо. Не только сердце, всё в этом теле замерло. Ваню нужно было спасать немедленно. Если это ещё возможно! Телефон не работал. Окна тряслись от грома. Я закрыл глаза на несколько секунд, чтобы перевести дыхание и кровь смогла отойти от головы. Звон в ушах стал тише. Мне пришла здравая мысль: в доме полно других людей. Они могут помочь. Я побежал по коридору и без стеснения стучал в каждую дверь:
– Скорую! Звоните в скорую! Быстрее!
Ко мне вышли только двое. Тётя Вера в сорочке наизнанку и студент Юра. Видно он ещё даже не ложился. Парень был сонный, но полностью одетый. Соседи ещё не узнали, что случилось, но уже пытались позвонить.
– У меня нет сети! – сказал Юра.
– У меня тоже ничего не ловит, – тётя Вера смотрела в экран своего кнопочного телефона.
– Да как это нет? Не может быть такого! – кричал я.
– Наверное, из-за грозы, – студент пожал плечами. – Что случилось-то?
– Ваня умирает! – ответил я. – Или уже умер… Тогда надо бежать за помощью.
– А нашатырь есть? – спрашивала тётя Вера.
Я на ходу натягивал куртку и махал на неё руками. Какой тут нашатырь, когда он не дышит и сердце не бьётся…
Но мне не удалось выйти из дома. Наша магнитная дверь не работала. Я выдернул провод, а она всё равно не открывалась. Её как заварили снаружи или заложили кирпичами. Ваня так и сказал: никто не войдёт и не выйдет из дома до утра. Мне стало казаться, что не все его слова были бредом. Нужен был какой-нибудь инструмент, чтобы выбить дверь. Я поднялся обратно. В коридоре было темно и слышались только раскаты грома и плеск воды. Я подумал, что соседи разошлись по своим квартирам. Но, когда зашёл к себе увидел тётю Веру. Каков был мой ужас, когда её немолодое лицо озарила вспышка молнии.
– Что вы тут делаете? – спросил я.
Женщина держала руки в замке и трясла ими, будто молилась, но из её рта вырывалась только бессмысленная тарабарщина. Я просил объяснений:
– Что с вами? Что случилось?
– Ва-ва-ваня! Т-т-там! – женщина говорила, как замёрзшая.
Тётя Вера жила на свете не первый десяток лет. Неужели её так напугал бездыханный сосед, что она ошиблась квартирой и спряталась у меня? Надо было увидеть своими глазами. Я почувствовал себя по-дурацки от того, что приходится мотаться туда-сюда. Вышел обратно в коридор и снова услышал это чавканье, которое в прошлый раз принял за плеск воды. Теперь мне казалось, что это не так. В конце коридора кто-то сидел на полу, изогнув спину. Во тьме были хорошо видны белые бинтовые повязки.
– Ваня, так ты живой! – я зашагал в конец коридора и также резко остановился, когда разглядел, что там происходило.
На полу лежал студент Юра. Ваня, которого я считал умершим, сидел над ним и одной рукой держал его за шею, а другой выгребал и клал себе в рот содержимое разбитого черепа. Обезумевший парень глотал, снова засовывал пальцы прямо ему в голову и вынимал желеобразные куски. Чокнутый старьёвщик убил студента!
– Он был такой умный! Так и хотелось попробовать его мозги, – сказал Ваня чужим голосом, подняв взгляд на меня. – Угощайся сосед!
В меня полетел крупный кусок с примесью крови. Я увернулся, но мне на лицо попали мелкие капли. Ваня смеялся и прыгал за мной по коридору, как дикое животное. Я не успел закрыться, а только защемил дверью голову спятившего соседа. Он, улыбаясь, щёлкал зубами, брызгал кровавой слюной. Я старался удержать дверь, а позади меня, прижавшись спиной к стене, вопила тётя Вера.
– Пустите меня, я тоже хочу к вам! – орал Ваня сатанинским голосом, с его лба сполз бинт. Под ним была начисто срезана кожа.
Я не удержал дверь, он сбил меня с ног и пробежался прямо по мне. Ваня набросился на кричащую женщину. Он заставил её замолчать, засунув пальцы ей в рот, и одним резким рывком оторвал верхнюю часть головы. Увиденное не переваривалось сознанием, как реальность. Мой сосед, человек невысокого роста и худощавого телосложения, держал за волосы оторванную голову тёти Веры. Тело изогнулось на полу, кровь быстро расползалась по ламинату.
– У неё был противный голос! Скажи! – Ваня засмеялся и бросил в меня голову.
Я опять убегал. Умалишённый садист играл со мной в догонялки. Выбежав из своей квартиры, я забежал в его и успел щёлкнуть задвижкой.
– Соседушка! Дорогой мой! Зачем ты заперся в моей квартире? Открывай! – Ваня яростно стучал в дверь.
Раздался звонок. Это дребезжал старый дисковый телефон. Я и не думал, что проводные аппараты кто-то до сих пор обслуживает. Да и этот был похож на один из предметов антиквариата, но я взял трубку, схватился, как за спасительную соломинку. Хотел кричать, чтобы сейчас же вызвали помощь, но звонивший опередил меня.
– Гера, слушай внимательно! – это был голос Вани… его настоящий голос, а не те насмешливые вопли. – Тот, кого ты видишь – не я! Это Тёмный джокер. Я умер, а он вселился в моё тело, как я и говорил. Руби его на куски. В ванной лежит топор. Давай быстрее. Он сломает дверь.
Я так сильно сжал трубку, что не смог бы отпустить её сам, но она вдруг раскалилась и обожгла мне ладонь. Телефон гудел и плавился, на корпусе вздувались пузыри. Пока я тряс обожжённую руку, трубка таяла на полу, а голос в ней твердил:
– Знаешь страшные истории про Пиковую даму? Она не единственный зловещий дух. Есть и другие!
Я забежал в ванную, чуть не споткнулся о гору мешков с солью. Стены были в крови, сама ванна перетянута пищевой плёнкой. Слова моего соседа только казались бредом, но он не говорил ничего кроме правды. Топор валялся среди мешков. Я поднял его. Мне вовсе не хотелось никого рубить. Поэтому сначала, я попытался сбежать через окно.
«Второй этаж – не так высоко, вдруг получится спуститься по трубе», – думал я и бил топором в стекло.
В эту же минуту, нечто в теле моего соседа стучало в дверь:
– Открывай! Открывай же!
Стекло ломалось от ударов топора, но оставалось в раме. Ни один осколок не вылетел, даже когда вся поверхность покрылась узорами трещин. Это противоречило законам физики. Нельзя было покинуть дом. Нас что-то удерживало. Вместе с воплями одержимого, за дверью слышались крики и других соседей: «Кто-нибудь вызовите уже ментов!». Я уже убедился, а они ещё не поняли, что наша гостиница в эту ночь превратилась в филиал ада.
Удары в дверь становились только сильнее и наконец кулак пробил деревянную дверь насквозь. Рука тут же изогнулась и пальцы схватили задвижку. Не думал, что я способен ударить топором по живому телу, но страх перед убийцей сделал своё дело. Я рубанул его плечо и ранил до кости. Одержимый лишь удивлённо воскликнул: «О!». Я ударил снова, треснула кость, бледная рука повисла на мышцах и клочке кожи. Парень дёрнулся назад и рука окончательно оторвалась. Он посмотрел на меня сквозь дверь. В нём мало, что осталось от моего соседа. Это было изуродованное лицо с демонической улыбкой. Я сжимал топор обеими руками, готовясь к тому, что произойдёт дальше. Мне в ногу вонзилось что-то острое. Я закричал, а демон злобно засмеялся. Это его рука пустила ногти мне под кожу, елозила пальцами, зарывалась глубже в плоть. Рыдая от боли, я пытался попасть топором по живой руке. Она была слишком вертлявая. Я упал и проехался телом по разбросанным вещам. Демон смеялся так, будто ему было слишком просто порвать мне лёгкие. Я схватил отрубленную руку. Трудно было её от себя оторвать, но у меня получилось. Несколько ногтей остались у меня в ноге. Рука сгибалась в локте, стараясь достать до моего лица. Я побежал с ней на кухню, открыл ногой духовку, бросил руку туда и захлопнул дверцу. Она трепыхалась, рвалась наружу. Вопрос, почему надо уничтожить каждую часть тела, отпал сам собой…
