– Как знать…
– Ну что, вижу, освоились уже? – в эфире появился Ковальски, услышать и тем более увидеть которого мы совершенно не ожидали.
Ну, еще бы – почти три часа ночи сейчас для нашей «смены». Я был уверен, что он на своей койке уже десятый сон видит. Но нет, не спит. Более того – заявился к нам. Как раз только-только вылетел из шлюза и медленно летит к нам.
– Учимся потихоньку, – ответил я, – а ты чего не спишь?
– Командир разбудил. Приказал явиться сюда.
– Командир? – не понял я.
Вместо ответа Ковальски указал рукой на небольшое окно, находящееся как раз неподалеку от нас, вернее под самым «потолком» ангара, на котором мы и сидели, словно мухи.
За окном я разглядел стоящего с хмурым лицом и скрещенными на груди руками Кача Сиррона, причем стоящего вверх ногами. Ну, точнее стоял то он нормально, как положено, это мы, как я уже и сказал, засели на потолке.
– А ему чего тут надо? – буркнула Выдра. – Что, не спится?
– Кач не спит, – хмыкнул Ковальски, – он выжидает.
– Ага, или бессонница мучает, – рассмеялся Дед. – Надо пгедложить ему посчитать. Мне помогает.
– Он считал до бесконечности, дважды, и не заснул, – заржал Ковальски.
– Ну, так чего он тебя поднял то? – вернул я разговор в прежнее русло.
– Хочет, чтобы я вас проверил.
– Проверил?
Вместо ответа из шлюза вылетели четверо космодесов. На плечах их бронескафов я заметил нарисованные звериные, устрашающих размеров когти.
О! Регуляры! И чего им надо?
– Сейчас проведем еще одну тренировку, – заявил Ковальски, – ваша МТГ против моей. Стреляем шоковыми патронами. Кто победит – таскает жрачку проигравшим в лазарет.
Едва «примагнитившись» к палубе, я тут же подпрыгнул, сделал кувырок и, собравшись в комок, включил маневровый ранец.
Меня тут же бросило в сторону, и я, пролетев несколько метров, как метеор, резко «раскрутился», выбросив в разные стороны руки и ноги. Скорость заметно упала, и я спокойно огляделся.
Вон туда.
Рука сама собой была направлена в нужную сторону, гарпун выстрелил вперед, сработал патрон ускорителя, и меня дернуло вслед за гарпуном, тянущимся за ним армпластовым тросом, скорее напоминающим леску, но по прочности в сотни раз ее превосходящим.
Гарпун ударил в один из обломков, механизм на моей руке включил скручивание троса, и меня «понесло» к обломку.
Как раз вовремя – двое «Когтей» уже заходили с разных сторон, намереваясь разобраться со мной.
Они остались ни с чем – я ускользнул от них в самый последний момент.
Подлетев к обломку, я разблокировал гарпун, уцепился за край обломка и бросил свое тело за него, ненадолго скрывшись от взглядов противника.
Так…у меня есть несколько секунд, прежде чем эта парочка последует за мной.
Черт!
Бой с опытными космодесантниками был просто адским. Сражение нашей МТГ между собой было детским лепетом по сравнению с этим.
Едва только бой начался, десантура умудрилась, невзирая на дистанцию, нас разделяющую, снять Кучу и Выдру, тем самым лишив наш отряд половины бойцов.
Дед и Чуха спрятались за ближайший обломок, а я, растерявшись, действовал, как планировал – шел на сближение.
Лишь в последний момент, когда я уже подлетал к очередному укрытию, до меня дошло – я же один, Выдры и Кучи нет, меня никто не прикроет.
Потому-то я резко сменил направление полета, сбежал от десантников, уже меня поджидавших.
Черт подери, все понимаю, счет два-ноль в их пользу ‒ это вполне нормально, даже если они всех нас выбьют – ничего страшного, в конце концов, мы желторотые новички, а они опытные пустотники. Но все равно обидно. Хочется размочить счет, забрать с собой хоть одного, а лучше двух или даже трех.
Но как?
Пока я соображал, двое космодесов, выбравших меня в качестве своей цели, открыли пальбу, не давая мне высунуться, перелететь к другому открытию или тем более открыть ответный огонь.
А еще их трое товарищей, уверен, подбираются к Деду и Чухе.
Уже подобрались – вижу вспышки и искры, бьющие из стен – хоть мы сражаемся и не боевыми, но и шоковые учебные патроны ‒ не игрушки.
Так, Чуху и Деда уже зажали, как меня.
Счет пошел на секунды. Если ничего не предпримем – нам конец.
Рука сама собой потянулась к гранате.
Как и все оружие, патроны, граната тоже была учебной, хотя внешне выглядела один в один как настоящая, плазменная.
Если бы не маркировка, пестрые наклейки, на которых было указано, что для боя эта штука не годится, не отличишь.
Я схватил гранату, вжал активатор, и только потом сообразил, что как обычно бросить ее не выйдет. В невесомости действуют иные правила, и просто швырнуть ее из своего укрытия я не мог. Вернее пролетела бы она не так уж далеко, и вряд ли при срабатывании бы зацепила кого-то из моих противников, ведь в момент «активации» она образует вокруг себя сферу, и если кто-то из космодесантников окажется внутри нее, датчики скафандра засекут это и объявят оператора «условно убитым.
Так вот, я очень сомневался, что смогу заставить гранату долететь до космодесантников, вряд ли получится бросить ее так, чтобы враги оказались в зоне ее действия. Просто банально в неудобной позиции я был.
Эх…если бы мы были на поверхности планеты, где действует хоть какая-то гравитация…
Наплевать на все и швырнуть гранату? А что если от броска инерция сработает и на меня? Понятное дело, что моя масса несопоставима с весом гранаты, но…я рискую оказаться вообще без укрытия.
А в худшем случаем меня и вовсе отшвырнет куда подальше. Опыта нахождения в невесомости у меня пока было немного, и я точно не знал, чем этот бросок может закончиться как в лучшем, так и в худшем случае. Как всегда, нужна практика…
Гениальность и тупость ходят рука об руку, и я придумал решение. Точнее придумал, что можно попробовать сделать.
Я просто подбросил гранату, и она, будто воздушный шарик, медленно поплыла вверх, а в следующую секунду я перехватил винтовку, будто дубину, и ударил прикладом, как битой по гранате, отправив ее точно туда, где были «Когти».
Все же не зря в детстве играл в бейсбол – навыки никуда не делись.
Полюбоваться полетом гранаты у меня не получилось, так как от удара меня самого завертело, но замахав оружием, я остановил вращение, «нацелился» рукой на обломок, выстрелил гарпуном, и я опять в безопасности.
Тут полыхнуло ярким светом. Ага, вот и моя граната сработала!
К моей величайшей радости, на прозрачной шкале, которая была выведена на забрало шлема, загорелись новые цифры «2-2».
Ха! Вот и размочил счет! Причем даже лучше, чем планировал. У нас уже ничья! Я отомстил за Выдру и Кучу, уничтожив двоих «Когтей».
Мое ликование было недолгим, так как спустя всего несколько секунд цифры изменились. Теперь там было «3-2» не в нашу пользу. Чертовы «Когти» грохнули Чуху или Деда.
Вот же блин!
– Дед! Чуха!
– Моя жив!
– Черт… – я был разочарован. Вопреки моим надеждам, выбили не Чуху, а Деда. Очень жаль. А впрочем…не думаю, что если бы Дед был еще в игре, что-то кардинально поменялось бы.
Похоже, нам конец. Чухе точно, а затем и мне.
Или…
– Чуха! Ты где?
– Кусок железа с окной.
Я высунулся из-за укрытия, оглядел ангар. Благо хоть он и был довольно большим, разглядеть все летающие тут и там обломки не стало проблемой. Нужный я нашел практически сразу. Вон он, в дальнем от меня углу. Только он один с дыркой в центре, которую Чуха назвал «окной».
А вон и десантники, подбираются к нему.
Они что, не в курсе, что я выбил двух их товарищей? Или они настолько уверены в своих силах, что даже не подумали о том, что это возможно?
Что ж, за такую самоуверенность придется платить…
Все трое меня не видят, явно поглощены охотой – спешат, стараются обогнать друг друга. Наверняка поспорили, кто первый прикончит Чуху.
А вот хрен вам!
Я уложил винтовку прямо на край своего обломка, тщательно прицелился и дал несколько очередей одну за другой.
В точности я звезд с неба не хватал, но все же одного из противников достал, вновь выровняв счет. Двое остальных разлетелись в разные стороны, мгновенно поняли, откуда я вел огонь, и скрылись за укрытиями.
– Чуха! Улетай оттуда! Вдоль стены в сторону больших ворот! Быстрее давай!
Чуху дважды просить не пришлось – он пулей вылетел из-за обломка, долетел до соседнего, от него к следующему.
Тут один из двоих выживших «Когтей» его заметил и открыл огонь, но Чуха все же успел спрятаться за очередным обломком. Ну а я принялся палить по стрелку, заставляя его спрятаться.
Так увлекся этим процессом, что чуть было не получил пулю в забрало – последний «Коготь» смог подобраться ко мне сбоку, но слишком поторопился, или же дистанция была слишком большой. Как бы там ни было, а он промахнулся. Пуля ударила рядом с моим шлемом в каких-то 5-10 сантиметрах, выбила искры из обломка, за который я тут же нырнул.
Вот же черт! Чудом уцелел.
– Готов! – спокойно сказал Чуха.
– Что? К чему? – недоуменно поинтересовался я у него.
– Готова человека в железный костюма. Оставайся один.
– Чего-о-о… Вот черт!
Я осторожно высунулся из-за укрытия и обнаружил, что космодес, летевший ко мне, обстреливающий мое укрытие, медленно дрейфует в сторону, причем руки и ноги его безвольно раскинулись.
Оп-па! Это значило только одно – Чуха его подстрелил, и костюм космодеса, точнее датчики на нем, засекли импульс, отключили все двигательные функции. Иначе говоря, он «уничтожен» в бою.
Проверки ради я поднял глаза вверх: «4-3» в нашу пользу.
Юху! Если раньше я переживал о том, как бы слиться опытным космодесам, хотя бы размочив счет, а еще лучше сохранив лицо, то теперь имелся нехилый шанс выйти из этого боя победителями. Да, победа будет Пиррова – половина МТГ «легла», но все же это будет победа, что для новичков очень даже неплохо.
Однако мои надежды разбились в прах, только появившись на свет.
– Чуха! Красавчик! Ты попал! Ты убил его! Черт, да ты просто молодец! – меня прямо-таки прорвало, но я вовремя спохватился и вспомнил, что это еще не победа, и ничего еще не закончилось. Потому я поумерил пыл и сказал уже гораздо более спокойным тоном: – Остался всего один. Ты видишь его? Чуха? Эй?
Чуха мне не отвечал. Я позвал его еще несколько раз, но мои вызовы остались без ответа.
Конечно, я уже понял, что случилось, но не хотел в это верить, надеялся до последнего, что Чуха просто тупит.
Пока один «я» отчаянно звал напарника, второй «я» уже соображал, что делать.
А делать можно было только одно – срочно менять позицию. Чуха убил последнего космодеса. Это тот самый, который Чуху обстреливал, которого заставил спрятаться уже я. Он отлично знает, где я нахожусь, и наверняка, расправившись с Чухой, окольными путями двинул ко мне. Естественно, не по прямой, а пытаясь зайти с фланга или даже тыла.
А еще до меня вдруг дошло, что этот последний космодес самый опасный – он ведь понял, что остался один на один со мной. Он понял, что если проиграет, это будет означать проигрыш всей их команды опытных бойцов каким-то новичкам. Это ведь позор! Об этом будут судачить абсолютно все на линкоре. От шуток и подколок будет не спрятаться, и космодес этого допустить никак не мог. Он из кожи будет вон лезть, лишь бы меня достать.
Ну а я не собирался облегчать ему задачу и тупо подставляться, или же сидеть на месте в ожидании, когда он выберет позицию и пальнет в меня.
Так что, отключив магнитные захваты, я оттолкнулся от обломка, служившего мне защитой, и полетел прочь, развив немалую скорость.
До ближайшего по направлению моего полета обломка было довольно далеко, и я очень сильно рисковал, так подставляясь. Тут лететь секунды три, а то и пять. За это время меня не то что подстрелить, изрешетить можно, но у меня все было продумано.
Пока летел, вертел головой, пытаясь обнаружить врага. То ли противник попался опасливый и осторожный, то ли он, осознавая свое положение и свою ответственность перед группой, решил напрасно не рисковать.
Как бы там ни было, а засек я его с большим трудом, и едва только я его увидел – он словно мысли мои прочел, тут же высунулся, навел на меня оружие, собираясь стрелять.
Вот только длиннющая очередь, которую он выпустил, прошла мимо – я выстрелил гарпуном, зацепившись за тот же обломок, за которым сидел, меня дернуло, а затем потащило обратно. Вся очередь противника прошла мимо.
Ну а я, пока возвращался назад, вовсю палил по врагу. Было неудобно, непривычно, и нормально прицелиться (держа оружие одной рукой) у меня не получалось, так что я даже не зацепил его, но и он меня тоже.
Пока мы оба сидели в своих укрытиях, не высовываясь и обдумывая свои дальнейшие действия.
Лично я именно так и делал, а вот мой противник оказался куда сообразительнее меня – когда я в очередной раз решился вылезти из-за обломка, за которым и сидел, сразу же увидел врага, летящего в мою сторону.
Причем летел он совершенно беспечно – не то что не держал мое укрытие на мушке, даже не глядел в мою сторону, и я на радостях выпустил в него весь магазин.
Вот только победа нам не засчиталась, и заветную цифру «5–4» в свою пользу я не увидел.
Как так? Я его не убил? Этого быть не могло!
Осознание собственной ошибки пришло спустя пару мгновений. Космодесантник повернулся, а за ним я увидел еще одного, и этот уже целился в меня.
Вот и желанные «5–4», но только в пользу врага.
Эта сволочь снесла меня с одного выстрела – мой костюм задеревенел, я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, даже голову повернуть не мог. До кучи еще и по телу словно электричество прошлось, боль хоть не смертельная, но очень неприятная. Не хотел бы испытать это снова.
Вот, значит, каково приходится тем, в кого попадает учебная пуля…
Но, черт возьми, как же я мог так лохануться, как я не понял, что противник прикрывался «мертвым» телом, как щитом?
Э-э-эх, такого коварства я совершенно не ожидал… Впрочем, все было закономерно – опытный космодес и должен был выкинуть нечто такое, к чему я, зеленый новичок, был совершенно не готов, и даже представить себе подобное не мог.
В какой-то момент я ощутил, что снова могу двигаться – мой костюм был разблокирован.
– Все, бойцы, на сегодня достаточно. Всем покинуть ангар! – раздался голос Кача.
Я развернулся, включил ранец и послушно полетел к шлюзу, на выход. Со всех углов ангара к шлюзу слетались и остальные участники баталии.
– Эх, Кугаж, что ж ты так… – пожурил меня Дед.
– Сам бы не словил пулю и показал бы, как надо! – буркнул я.
Этот аргумент ему крыть было нечем…
***
Я сделал кувырок и аккуратно приземлился на палубу, магнитные подошвы тут же «прилипли» к полу, но войти внутрь я пока не мог – пришлось дожидаться, пока все остальные слетятся.
Лишь когда последний из двух сражавшихся команд оказался в шлюзе, внешние двери закрылись.
Едва только мы вышли в отсек, где была нормальная гравитация, столкнулись лицом к лицу с самим Качем, который, как я понял, следил за нашим боем.
– Вы двое – неделя дежурства, и будете сдавать мне экзамен по тактике, – заявил он двум космодесам: похоже, тем, которых я завалил гранатой.
– Есть! – нехотя ответили они.
Затем Кач повернулся к нам и, глядя на меня, бросил:
– Неплохо. Если не оставите тренировки, быть может, из вас что-то и получится.
Затем, наконец, он повернулся к Ковальски:
– Ну, что скажешь? Готовы они?
– Так точно, – кивнул тот, – можно включать в расчет!
– Хорошо, – кивнул Кач, развернулся и вышел из отсека.
– Оп-па! Нас что, приняли в «Когти»? – обрадовалась Выдра.
– Нет конечно! – хмыкнул Ковальски. – В случае боевой тревоги вы идете с нами в бой.
– Охренительная награда, – буркнула Выдра, – быстрее остальных в «мясо» попали.
– Вы хотя бы с «Когтями» будете, – успокоил ее Ковальски, – а вот остальные пойдут одной сплошной волной «мяса».
Выдра лишь скорчила недовольное лицо в ответ, а Ковальски повернулся ко мне и дружески хлопнул по плечу.
– Хей! Да не переживай ты так! Вы вообще отлично держались! Почти, еще немного, и победили бы!
– «Почти» не в счет, – буркнул я.
Как оказалось, именно Ковальски меня и прикончил.
– А лихо ты гранатой моих ребят снял, – снова похвалил меня Ковальски.
– Да как-то само собой получилось, случайно, – пожал я плечами.
– Да ладно, «случайно», – улыбнулся Ковальски, – одного еще ладно, но двоих положить… Виртуоз! Даже Кач оценил. Хотя до него, конечно, тебе еще расти и расти.
– А он что, чемпион по метанию гранат? – поинтересовался Куча.
– Еще какой, – рассмеялся Ковальски, – Во время корпоратских войн он смог перехватить вражеский десантный бот. Прорезал обшивку, швырнул внутрь гранату и убил шестерых. Ну а потом еще граната взорвалась и боту кранты наступили…
Вся моя МТГ, включая меня, недоуменно уставилась на Ковальски.
– А вы думали, – сказал он без тени улыбки, – наш Кач – суровый парень.
– Да пгям! – хмыкнул Дед.
– Кач настолько суров, что родился прямо в десантном боте, и свою первую миссию прошел до того, как его взяли в ВКС, – заявил один из космодесов, стягивающий с себя броню.
– А в ВКС он пошел, потому что на его родной планете закончилась жизнь, – заявил второй, – Кач уничтожил все.
– А его пульс измеряется шкалой Рихтера, – заявил третий.
Спустя мгновение космодесы заржали, ну а спустя несколько секунд к ним присоединились и мы.
Уж не знаю, каким образом, но даже прежде, чем все мы (включая с таким трудом победивших нас «Когтей») покинули раздевалку и душевую, новость о том, как мы почти «разобрали» опытных бойцов, разлетелась по кораблю.
Когда мы пришли в столовую, где находилась добрая треть «бодрствующей» смены, нас встретили громкими аплодисментами и одобрительными криками:
– Красавцы, новички!
– Почти справились, так держать!
– Вы крутые, ребята!
Впрочем, одобрительные крики достаточно быстро кончились, а затем начался откровенный буллинг наших недавних соперников:
– Корыто! Расскажи, как тебя порвали желторотики!
– А правда, что тебя новичок-снайп снял?
– Горыныч! А чего такое, летать и стрелять разучился?
«Когти», которые сражались с нами, тут же стушевались, принялись оправдываться, мол, не все так просто, так получилось, это случайность, и так далее.
Однако присутствующих в столовой космодесов это никоим образом не успокоило, наоборот – шутки и подколки стали более едкими и ехидными, а их количество существенно увеличилось.
В конце концов, с таким трудом победившие нас «Когти» и вовсе ретировались, попросту сбежали из столовки под непрекращающиеся шутки сослуживцев.
С нами за столом остался только Ковальски, но и ему досталось.
– Эй, Ковальски! Может, тебе пора прекращать учить новичков и поучиться у них?
– Ковальски! Похоже, пора начинать тренировать свою МТГ. Они у тебя совсем расслабились и зажирели!
– Ковальски настолько крутой инструктор, что из новичков сразу Рембей делает!
Но Ковальски на происходящее не обращал никакого внимания, просто игнорировал все шутки-прибаутки. И вскоре всем окружающим надоело прикалываться, ведь когда объект шуток и издевательств никак на это все не реагирует, подкалывать его быстро надоедает. Так и произошло. Спустя еще несколько минут космодесы успокоились и вернулись к своим занятиям.
Ну, почти. Когда подкалывать Ковальски всем надоело, он поднялся и заявил:
– Значит так. Новички, – он указал на нас, – МТГ «Глаз-1», заслужили место среди нас. Теперь они в дежурной смене. Сам Кач приказал. Так что прошу любить и жаловать.
Судя по одобрению в глазах космодесов, мы действительно добились больших успехов. Особенно заявление про Кача произвело впечатление.
К нам тут же потянулась вереница любопытных, принявшихся с нами здороваться и знакомиться.
А вообще, царившая у «Когтей» атмосфера мне понравилась – весело ребята служат, и даже все их подначки над неудачливыми коллегами были скорее дружескими, чем по-настоящему язвительными.
Когда, наконец, и этап знакомства был закончен, все вернулись к своим делам, Ковальски повернулся к нам и заявил:
– Значит так, слушайте меня внимательно. Раз вы в смене – будьте готовы к тому, что едва только завоет сирена – вы уже должны быть в броне, с запасом кислородных картриджей, с оружием и БК к нему. Вы должны быть готовыми к тому, что выйдете в открытый космос и примете бой. Понятно? Шутки кончились, вы хоть и новички, но уже в боевом отряде, так что…
Мы кивали и внимательно его слушали.
Что ж, с одной стороны очень лестно получить признание опытных бойцов, с другой я с сожалением понимал, что на тренировки у нас теперь времени будет еще меньше – никто не позволит во время боевой смены летать по ангару и вести тренировочные бои. Сидим тут или в своих кубриках и ждем сигнала – прозвучит он, и все, ноги в зубы, шлем на башку и вперед, вперед, вперед…
Ковальски, закончив наш инструктаж, отправился по своим делам, ну а мы принялись за еду – сражение с «Когтями» отняло много сил, и их требовалось восполнить.
Ну а другие космодесы занимались каждый своим делом – кто-то просто сидел и болтал друг с другом, кто-то играл в настольные игры, кто-то что-то читал, смотрел на приватнике, чинил какие-то детали своей экипировки. Короче, каждый был занят чем-то своим.
Вон, небольшая группа собралась за одним из столов. У одного из космодесов ‒ невысокого, смуглого, с плоским, как доска, лицом и узкими, словно щелки, глазами, была самая настоящая гитара (но явно дешевая, из пластика), на которой он брынчал и пел хриплым голосом с надрывом:
– И вороны над сакурой кружат,
Пробит доспех, и меч давно потерян.
Семья рыдает – не вернуть отца,
Ведь на другой планете прах его развеян…
– Да как ты достал! – космодес метра под два ростом поднялся, отобрал у «певца» гитару. – Бесит этот ваш ханианский шансон!
– Я японец, а не ханианец, сраный ты расист! – буркнул певец. – И вообще, «Хань» – это корпорация, а не…
– Да плевал я, – перебил его амбал, перехватил гитару, ударил по струнам и во всю глотку загорланил:
– Хочет выжить и быть средь небес, космодес, космодес, космодес!
И куда ни лети, в эти лучшие дни ходят пьяные всюду они!
– Эй, бойцы! А вы чего такие хмурые? – к нам подсел один из «Когтей». – Вы должны прыгать от счастья!
– С чего вдруг? – буркнул я.
– Ну как же! Вас в боевой отряд включили, не придется с этим тупым мясом летать. Сам Кач за вашей тренировкой наблюдал.
– И что?
– А то, что если в первом бою не обгадитесь – считай, уже «Когти», вот что! – улыбнулся боец. – Но уверен, вы не подведете! Давай краба!
Он схватил меня за руку своей пятерней и сжал так, что я чуть не взвыл. Затем вскочил со своего места, направился к столику, за которым горланили песни, и во всю глотку подхватил припев про то, что контракт закончился, пора в космопорт, из которого звездолет доставит на планету, и там бойца будет ждать вся в слезах счастливая невеста…
М-да, если бы так…
Я даже хмыкнул, представив, как возвращаюсь домой, на свою планету. Уж меня-то точно там никто ждать не будет…
***
Неожиданный хлопок по плечу заставил Алека встрепенуться.
Первый лейтенант Александр Догвинов вообще-то был пилотом малых кораблей, причем одним из лучших. Он уже давно известен как легенда флота, но…возраст берет свое. Это десантуре хорошо – подох в бою, ожил в клоне. У пилотов все гораздо сложнее – если погиб в бою, то и собирать по большому счету нечего, а клон-чип не успевает передать данные, прежде чем исчезнет в шаре плазмы. Пилоты уходят рано, но первый лейтенант умудрился дожить до своих лет, остаться истинным асом. Хотя руки уже не так слушаются, глаз уже не такой острый, как раньше. А самое печальное, что, казалось бы, пусти себе пулю в лоб, оживи в клон-теле молодым и здоровым, какие проблемы?
Но нет, так делать было нельзя. Догвинов знал далеко не один случай, когда «умники», провернув такой фокус, вылетали со службы. И самое интересное, что было непонятно, за что – вон десантники дохнут по 10 раз на дню, так чего флотским нельзя? Ходили слухи, что, мол, клон-тело уже не будет слушаться хозяина так, как было с оригиналом. Мол, это сейчас ты можешь повернуть корабль на 2.5 градуса легким движением руки, а клон так не сумеет. Были еще слухи, что пилоты теряют после оживления в клон-теле не только «мышечную память», но и навыки, короче говоря, «проседают» в мастерстве. Однако и никаких официальных подтверждений этому не было. Но факт оставался фактом – пока на службе, «ожить» в молодом теле нечего и мечтать, разве что во время боя тебе повезет – не станешь прахом, твой чип успеет передать данные, и тогда…
Пытаться найти такую смерть Догвинов не желал, равно как и испытывать удачу, пустив себе пулю в лоб. Хотя омолодиться, естественно, был не против, но и не заплатив за это вылетом со службы. Не сейчас. Тем более что своего непутевого отпрыска еще нужно натаскать. Пучок, к слову, уже дослужился до пилота 2-го класса. Если бы не его безбашенность, мог бы командиром звена стать, но, похоже, его всецело устраивало текущее место – за штурвалом космического истребителя, на бешеной скорости бороздящего черную пустошь.
Алекс тяжело вздохнул. Он бы все отдал, чтобы оказаться в таком же кресле, но…командование ему доверяло лишь десантные «Метеориты». Скоро, наверное, и это отнимут. Уже начали – вон, усадили на мостик, еще и старшим помощником младшего оператора…
Но Алекс не жаловался – он на службе, он приносит пользу, а что может быть лучше? Не прозябать же в какой-нибудь глуши, на крылечке своей хибары, подкармливая комаров собственной тушкой?
Так что он повернул голову, увидел перед собой старшего их дежурной смены.
– Порядок, г-дин капитан-лейтенант.
– Ничего не видно, не слышно?
– Тишина. Хотя минут сорок назад засек странный сигнал, и помехи были как от гиперперехода, но…пока ничего.
– Понял, – кивнул капитан-лейтенант, – ну, до конца нашей смены еще два часа, так что гляди в оба.
– Так точно! – кивнул Догвинов и вновь уставился в экран перед собой.
Флот медленно полз к месту сражения с жуксами, где осталась уйма кораблей ВКС ‒ как поврежденные, так и захваченные. ВКС планировал отбить эти корабли и нанести жуксам такой удар, чтобы они не оправились, уползли назад по своим норам.
Собственно, именно поэтому они и добирались так долго к месту сражения. Восстановленный флот или, скорее, кулак из нескольких флотов заходил на позицию жуков, на оккупированную ими систему с разных сторон – жуксов планировали взять в «клещи», зажать и раздавить, уничтожить, к чертовой матери разгромить весь их флот, лишив и наступательного потенциала, и отомстить за недавнее поражение 1-го флота.
Пока все шло по плану – жуксы, как докладывала разведка, сидели в системе, никуда не высовывались. Видно, адаптировали захваченные у людей корабли «под себя», чинились и готовились к новой атаке.
Многие высокопоставленные офицеры, как в штабе, так и в адмиралтействе, считали, что атака на жуксов в этой системе станет для последних неожиданной, а, как следствие, эффективной. Удастся разгромить огромную армаду жуксов, тем самым обезопасив множество приграничных систем.
Но сам Догвинов-старший в силу имеющегося у него опыта был уверен – жуксов врасплох застать не удастся. Они обязательно выкинут что-то такое.
Именно поэтому он старательно проверял систему, в которой стоял их линкор и эскадра сопровождения, тщательно прощупывал сектор за сектором. Тот самый всплеск гиперизлучения, о котором он сообщил старшему смены, был очень подозрителен, и хоть капитан-лейтенант не обратил внимания на слова старого пилота, сам Догвинов «бдел». Он был уверен, что всплеск гиперактивного излучения что-то да значит, а значить он может все, что угодно – корабль-разведчик чужих, целый флот, идущий на перехват, корабли-диверсанты, которые так любили жуксы и часто использовали против людей, да и много чего другого.
Но пока что никаких следов и доказательств нахождения в системах врага он не нашел. А интуиция прямо-таки вопила о приближающейся опасности.
Догвинов принял решение. Лучше прослыть параноиком и старым маразматиком, чем…
– Пилот 2-го класса, Догвинов! – на экране появился Пучок, сын Алекса.
– Есть для тебя задание, – сказал Догвинов-старший.
– Слушаю… – отозвался тот.
Что Догвинову нравилось в сыне – тот был безбашенным оболтусом, но интуиция у него работала не хуже, чем у отца. Вон, моментально понял, что дело пахнет жареным, заметил, как напряжен отец, и сам, видно, что-то такое почувствовал.
– Нужно проверить пару секторов, – заявил Догвинов-старший, – вылетай сейчас же.
– Понял…
***
Пучок уверенно вел истребитель. Ведомый, шедший с небольшим отставанием, первое время вел себя как положено, готовый по первому приказу развернуться и убегать без оглядки, чтобы донести жизненно важные сведения на линкор. Но пока все было тихо, и мало помалу ведомый начал роптать, мол, «сколько мы тут еще будем кружить», «ничего тут нет» и так далее.
Пучок быстро его осадил. Да, у него не было такого опыта, как у отца, зато передалась интуиция, и сейчас она, а вместе с ней все его инстинкты кричали: «Опасность здесь! Будь осторожен! Вот сейчас, сейчас!».
Как назло, в этом секторе было полно булыжников, летающих в пространстве.
Скорее всего, тут не так давно работала добывающая корпорация, обнаружившая полезные ресурсы и перемоловшая все в пух и прах, оставившая после себя только огромные куски породы, медленно вращающиеся, иногда бьющиеся друг об друга.
Впрочем, «поле» пока не было большим – камне не успели разбиться друг об друга, держались плотно.
Но в этом и заключалась проблема – за такими валунами легко было спрятать не то что корвет или фрегат, но даже целый крейсер.
Крейсер!
Пучок заметил блеск, а затем и нос корабля, практически сразу опознал в его хищных обводах звездолет ВКС – уж слишком они специфичными были.
– Поворот вправо! Отход! – приказал он ведомому.
– Зачем? Это же наши… – буркнул было тот, но муштра дала о себе знать – вопрос то он задал, но истребитель развернул, и сейчас два кораблика быстро отдалялись от показавшегося за булыжником крейсера.
Пучок включил метрику, подрубил связь, попытался «законнектиться» с крейсером, однако если верить автоматике – рядом с ними никакого корабля не было. Трансмиттер не находился, каналы связи не обнаруживались, сканер не фиксировал волн или хоть каких-то сигналов.
Что за черт?
Может быть, на крейсере выбит отсек связи? Может, корабль поврежден – ему досталось во время боя и звездолет смог сбежать, все это время кружил где-то неподалеку, будучи неспособным вернуться назад, к своим, ждал помощи?
Но почему тогда экипаж не придумал никаких альтернативных способов выйти на связь, почему не подготовился к встрече с другими кораблями ВКС? Элементарно можно ведь посигналить лампами на корпусе, передать простое сообщение, обозначить, что ты «свой» и тебе нужна помощь?