Виталий Воротников
Кого хранит память
Героизм наших войск держится не на палочной дисциплине, а благодаря своей сознательности, убежденности, воспитанной партией.
В армии стал насаждаться культ личности. Жукова стали превозносить и возвеличивать в печати, кино и т. д. Кинофильм „Сталинград – Великая битва“ из культа Сталина сделали культ Жукова (дали эпизод фильма о событиях под Москвой и в Берлине!?).
Войну выиграли не 2–3 человека, а это Победа всего народа, победа нашего общественного строя, победа Вооруженных Сил, организатором которых явилась партия.
Редакция БСЭ поместила статью о Великой Отечественной войне, в которой идет речь о МО, роль Жукова возвеличена. Он поручил купить картину (10 х 6 м) для музея Советской Армии, где на фоне Берлина, – вздыбленный белый конь топчет фашистские знамена, а на коне Г. К. Жуков! Новый Георгий Победоносец!
Мы его глубоко ценим и знаем его заслуги, но эта картина обижает нас. Жуков явно утратил скромность. В его действиях тенденция к власти: предлагал заменить в КГБ и МВД ряд работников своими людьми, таким образом взять эти органы под контроль. В группе войск в Венгрии хотел заменить Казакова, – ЦК не согласилось. Жуков усмотрел здесь потерю престижа. Он стал претендовать на особую роль, утратил партийную скромность. В Белоруссии он заявил, что вместе с группой Кагановича, Маленкова он может обратиться к армии и народу, и его поддержат. (То есть обращение помимо партии и ЦК).
Всё это говорит о том, что Г. К. Жуков не оправдал доверия партии и ЦК. Пленум ЦК 17 октября с.г. решил: освободить Г. К. Жукова от работы, с поста министра обороны, поручил Секретариату ЦК предоставить ему другую работу, вывел Жукова из состава Президиума и ЦК. От имени Пленума решено обратиться с письмом к партийным организациям. Президиум ЦК 17 октября с.г. принял Постановление по усилению партийно-политической работы в армии. На активах в областях и краях Союза обсуждалось это постановление, – везде оно одобрено».
Затем М. Т. Ефремов рассказал о некоторых деталях.
С его слов, некоторые военальники, в частности С. С. Бирюзов, позволили себе грубые, оскорбительные выпады в адрес Г. К. Жукова.
Маршалы Советского Союза: В. Д. Соколовский, С. К. Тимошенко, И. С. Конев, А. И. Еременко, В. И. Чуйков, К. К. Рокоссовский, Адмирал Флота С. Г. Горшков говорили, что Жуков действовал методом диктата, подмял КГБ и МВД. Влиял на работу МИДа. Критиковали за то, что до сего времени у Армии нет Устава, затянут выход Постановления по современному бою.
М. Т. Ефремов подчеркнул, что никто из выступавших не защитил Жукова.
Выступил и Г. К. Жуков: «Пленум для меня большая школа. Я осознал всю глубину политических ошибок. Критика – товарищеская, это помощь мне. Даю слово исправиться».
Выступал ли, и что говорил Хрущев? У меня записи нет. Может, Ефремов не говорил об этом? Если б говорил, то я обязательно бы записал.
Общая реакция Пленума известна. Но у многих из нас, слушавших сообщение М. Т. Ефремова о Пленуме, существо и форма принятого Пленумом решения, вызывали недоумение. Складывалось впечатление, что атака на Г. К. Жукова была заранее тщательно подготовлена и разыграна Н. С. Хрущевым. Некоторые факты, обвинения в докладе М. А. Суслова были мелкими, недостаточно обоснованными, поданными нарочито критично. Не совсем оправданными были и огульные, грубые и оскорбительные выступления бывших боевых соратников Г. К. Жукова, а также реплики из зала, о чем также говорил нам М. Т. Ефремов. Удручало и принятое в скоропалительном порядке решение об отставке Г. К. Жукова. В кулуарных разговорах после заседания, мы выражали обеспокоенность возможной негативной реакцией на это решение в армейских частях. Что в дальнейшем и подтвердилось.
Продолжу рассказ о Н. С. Хрущеве.
О приезде Н. С. Хрущева в августе 1958 года в Куйбышев.
О том, что на официальное открытие, введенной в эксплуатацию первой в стране гидроэлектростанции Волжского каскада у Жигулевских гор, – Куйбышевской ГЭС прибудет высокая партийно-правительственная делегация во главе с Н. С. Хрущевым, нам стало известно заранее. М. Т. Ефремов провел в обкоме партии совещание с узким активом городов: Куйбышева, Ставрополя и Новокуйбышевска, предприятия которых были намечены для посещения высокими гостями. Тема обычная: программа и маршрут осмотра, кто и где встречает и сопровождает делегацию, что показывать, о сувенирах для гостей, уборке территории и обеспечении порядка на пути следования и т. д. В общем почти месяц мы «мыли шею».
В середине августа визит состоялся. Вместе с Н. С. Хрущевым прибыли члены Президиума ЦК: М. А. Суслов, Л. И. Брежнев, А. Б. Аристов, Д. С. Полянский, главный редактор «Правды»
П. А. Сатюков, заместители председателя Совмина СССР А. Ф. Засядько и И. И. Кузьмин.
В первый же день они побывали на Куйбышевской ГЭС, там состоялся грандиозный митинг. На нем Н. С. Хрущев, поздравив гидростроителей с большим успехом, – завершением строительства и пуском на полную мощность крупнейшей в стране ГЭС, не преминул подбросить «ежа», выразив сомнение в преимуществе гидроэлектростанций перед тепловыми (ТЭЦ), чем поверг слушателей в шок. Эта тема остро дискутировалась на состоявшемся там вечером банкете. Ученые-энергетики, говорят, устроили Н. С. Хрущеву обструкцию.
Но, это было лишь началом. На другой день гости посетили завод «Синтетического спирта» в Новокуйбышевске. Потом рассказывали, что Н. С. Хрущев усомнился в словах директора завода М. И. Федотовой, что одна из новых установок вырабатывает синтетический спирт по характеристикам на уровне пищевого. Разговор шел в комнате оператора, после осмотра установки. Указывая на стоявший на столе графин со спиртом, Н. С. Хрущев спросил: «Так, что его можно пить?» Федотова ответила: «Можно». Н. С. Хрущев: «Давайте продегустируем». Под рукой не оказалось стакана. Налили ему в крышку от графина. Он выпил и, чуть не задохнувшись, багрово покраснев, сказал: «Похоже, Вы правы». Никто больше его примеру не последовал. Об этом факте неодобрительная молва разнеслась по городу.
Из Новокуйбышевска группа прибыла на наш завод. Мы с директором М. А. Ельшиным, по распорядку, встречали машины с гостями у проходной. Однако машины, чуть притормозив, продолжали двигаться, и мы на ходу вскочили на подножки ЗИЛов, и так ехали по территории завода. Заводской народ высыпал на главную аллею, по которой двигались машины, криками и цветами приветствуя Никиту Сергеевича. У корпуса агрегатных цехов остановились. Н. С. Хрущев вышел из машины, толпу охрана умело оттеснила и мы пошли по цехам. (Суслова, Брежнева и Полянского с ним не было). Прошли два цеха, по ходу главный инженер завода Б. М. Данилов давал пояснения, что и как изготавливается. Гости особого интереса к делам завода не проявляли.
Вошли в сборочный цех, только отстроенный, нашу гордость, со 100-метровым пролетом, мощными кранами. Об этом директор стал рассказывать Хрущеву. Тому не понравилось увиденное, и он стал, показывая на металлические фермы корпуса, критиковать: «Почему фермы не железобетонные? Вы что, не знаете нашей политики в строительстве?» Этот окрик сбил Ельшина с толку. На помощь пришел А. Ф. Засядько, и в грубоватой форме заявил, что на 100 метров пролета железобетонных ферм ещё нет в практике. Что фермы не только держат перекрытие, но несут многотонную нагрузку подъемных кранов, и если даже фермы сделать железобетонными, то на арматуру уйдет вдвое больше металла. Но Хрущев не воспринял эти доводы, и продолжал что-то бурчать себе под нос.
Затем мы поднялись в салон первого широкофюзеляжного пассажирского самолета ТУ-114. Уселись в кресла, немного поговорили о делах завода, но, памятуя установку М. Т. Ефремова, никаких просьб не высказывали. Здесь Н. С. Хрущев немного отошел, машина ему понравилась. Выйдя из самолета он сказал окружившим его рабочим несколько общих фраз, с похвалой отозвался о выполняемой ими работе, отметил хорошую политическую обстановку в стране. Ему вручили модель самолета ТУ-114, он расписался в книге почетных гостей, помахал окружающим рукой, и вся группа направилась из цеха к воротам на ЛИС, где их уже ожидали машины. Мы попрощались, и вереница машин уехала.
Во второй половине дня на центральной городской площади им. Куйбышева собрался многотысячный митинг. Туда организованно прибыли представители предприятий и организаций города. В том числе и нашего завода, числом более тысячи человек. Разместились колоннами, в отведенных местах. Но пришла и масса, так сказать, неорганизованного народа – жителей города. Толпа росла и ширилась. Многие любопытные, пытаясь пройти ближе к трибуне, уплотняли и уплотняли людей. Митинг ещё не начался, а более чем 100-тысячная масса раскачивалась, гудела, слышались возмущенные возгласы, и требовательные крики. Кто-то лез вперед, а кто-то стремился вырваться из толпы. Навести порядок на площади не смогли ни организаторы митинга, ни милиция и привлеченные военные.
Гул и крики усилились, когда на трибуну у Дворца культуры поднялся Н. С. Хрущев и другие руководители. Постояв пару минут, и видя, что устроители не в состоянии навести порядок, Н. С. Хрущев сам подошел к микрофону. Стал увещевать, затем, возмущаясь, бросать в толпу резкие, грубые слова. Что ещё более накаляло обстановку. Посыпались оскорбительные выкрики в его адрес. Тогда Хрущев, используя мощь микрофона, начал выступление словами: «Дела у нас в стране идут хорошо!» В ответ шум возмущения, свист! Он вновь пытается повторить эту фразу – реакция аналогичная. Хрущев кричит: «Хулиганы! Вы кому затыкаете рот!? Где же милиция!?» Но справиться с возмущенной толпой уже невозможно. Напор людей нарастает, смяв милицейское ограждение, они устремляются к трибуне, обтекая её с обеих сторон. Что уже опасно. Поняв это, гости и руководители области скорым шагом, почти бегом покидают трибуну, устремляясь к Дворцу культуры, через него к стоящим во дворе машинам и к причалам речного порта. Откуда на теплоход «Добрыня Никитич», и отправились вверх по Волге к Жигулям. Митинг был сорван. Люди на площади возмущены и долго не расходились, обсуждая детали случившегося.
Позже секретарь обкома партии А. М. Токарев рассказывал, что происходило дальше. Как только поднялись на теплоход, Н. С. Хрущев и другие московские гости разошлись по каютам. М. Т. Ефремов и все члены бюро обкома остались на палубе. Настроение прескверное, ожидали от Хрущева разноса за случившееся. Минут через десять он вышел из каюты на палубу босиком (был очень жаркий день) и, как ни в чем не бывало, спросил: «А не пора ли перекусить? Отварной бы картошечки со сметанкой, а!?» Мы, – говорил Александр Максимович, – вздохнули с облегчением.
На следующий день вся группа с нашего заводского аэродрома улетала в Москву. С утра Н. С. Хрущев посетил с М. А. Сусловым и Д. С. Полянским строящийся металлургический завод Минавиа-прома. А побывавшие уже там Л. И. Брежнев, А. Б. Аристов и И. И. Кузьмин, приехали к нам, чтобы посмотреть самолет ТУ-114. Мы показали им самолет, находившийся на ЛИСе. Поднялись по трапу в салон, осмотрели кабину экипажа. Брежнев внимательно слушал объяснения, интересовался ходом испытаний. Мы говорили о трудностях в отработке бортовых систем. Он обронил, что если будут проблемы, то заходите в ЦК – поможем. (Кстати, в конце года мы использовали такую возможность, и не без успеха.)
Вскоре подъехал Н. С. Хрущев и остальные товарищи. Народу заводского набежало много, Хрущев не подошел к ним, попрощался с руководством области и вся группа улетела на спецсамолете в Москву. Так завершилась эта поездка.
Думаю, следует высказать мое тогдашнее видение ситуации в заводской среде, связанное не только с решением июньского (1957 года) Пленума ЦК, но и с самой личностью Н. С. Хрущева.
Скорые, не всегда понятные, да и не очень продуманные, как потом стало ясно, меры и новации Н. С. Хрущева воспринимались с сомнением, с настороженностью. Сказывался и определенный консерватизм, сложившийся годами стереотип мышления, но и не только это. Люди прислушивались и к голосу специалистов, возражавших против навала фронтальных преобразований Никиты Сергеевича. В итоге, в народе, наряду с сомнением в реальности «манны небесной», столь легко обещанной лидером, формировалась защитная реакция от ломки годами установленных традиций. Это, в частности, проявилось на митингах и собраниях посвященных итогам июньского (1957 г.) Пленума ЦК не только на нашем заводе, и не только в Куйбышеве. Н. С. Хрущев, видимо, поторопился, решив «одним махом» разделаться с «антипартийной группой» и получить открытую, всенародную поддержку этим своим действиям. Натолкнувшись на неприятие, он изменил тактику, повсеместно началось более спокойное и доказательное обсуждение итогов Пленума. Второе. Стало очевидно, что реализовать скоро щедрые обещания благодатной жизни не удалось. Неудовлетворенность жизненными условиями, спустя уже 5 лет после смерти Сталина, выплеснулось на улицы, тому свидетельство митинг на центральной площади г. Куйбышева в августе 1958 года. Поэтому и его лозунг, – «Дела у нас идут хорошо!» тонул в криках и свисте собравшихся на площади людей. Плюс ко всему, не добавил Н. С. Хрущеву авторитета и факт смещения с поста министра обороны страны Г. К. Жукова, истинно народного любимца, выдающегося полководца Великой Отечественной войны.
Взбаламутило людей и экономику страны, принятое по инициативе Н. С. Хрущева решение о радикальном изменении принципов управления промышленностью и строительством, – образование совнархозов. Неоправданные реорганизации и ломка структуры партийных и советских органов, грубые, непрофессиональные, волевые решения в области сельского хозяйства, когда напрочь отбрасывались мнения специалистов, ученых в растениеводстве и животноводстве. Силовое обобществление скота, линия на фактическую его ликвидацию в личном подворье населения и многие другие меры волюнтаристского характера не вызывали доверия народа к власти, а тем самым и к партии.
Справедливости ради, следует сказать, что в то же время, людям импонировали многие личные качества Н. С. Хрущева. Его неуемная энергия, открытость и доступность, стремление самому побывать на предприятиях и в хозяйствах, поговорить запросто с людьми в разных уголках страны. Нравилась, на первых порах, простая, понятная, образная, с народным присловьем и поговорками, речь. Да и весь его облик человека из народа, этакого «украинского батьки». Так, что облик, слова и дела Н. С. Хрущева были контрастными и воспринимались массой людей по-разному.
Важными мерами по улучшению положения в сельском хозяйстве страны, предложенные Н. С. Хрущевым, и принятыми сентябрьским (1953 г.) Пленумом ЦК были: повышение заготовительных и закупочных цен на важнейшие продукты сельского хозяйства и снижение обязательных поставок хозяйствами и колхозниками зерна, мяса, молока и других сельхозпродуктов.
В первые годы на посту 1-го секретаря ЦК КПСС Н. С. Хрущев выдвинул идею освоения целинных земель и с большой настойчивостью смог реально направить партийные органы, привлечь молодежь к осуществлению этой идеи, и действительно получить положительные результаты.
Есть и еще одно крупное, значимое для населения страны дело, получившее в целом одобрение в обществе – массовое жилищное строительство квартир, названных в народе «Хрущевками».
Экономические меры по подъему сельского хозяйства, освоение целины и массовое жилищное строительство, осуществляемые по инициативе Н. С. Хрущева и под его руководством, способствовали росту его авторитета. Пожалуй, они, больше других его действий, сохранили о нем добрую память в народе.
Но часто его важнейшие планы и мысли начинали осуществляться не глубоко и всесторонне обоснованно, а проводились поспешно, не учитывая все возможности страны.
Вспоминается декабрь 1963-го года, Пленум ЦК КПСС. Он был посвящен развитию химической промышленности в СССР. Тогда в докладе Н. С. Хрущева прозвучал, обновленный им, известный лозунг: «Коммунизм – это есть советская власть плюс электрификация всей страны, плюс химизация народного хозяйства». Пленум проходил в Кремлевском Дворце съездов. Никита Сергеевич любил большие сборы. Голосовали за принимаемые решения всем скопом, пять тысяч человек. Среди участников Пленума были и представители Куйбышева: Шмарев, Черныш, Островский, Семизоров, Ветлицкий и я, – впервые принимавший участие на таком всесоюзном партийном форуме.
Доклад был обстоятельный, с множеством цифр, примеров, подтверждавших правильность выдвинутой ЦК задачи. Начались выступления. Н. С. Хрущев вел себя раскованно, часто перебивал ораторов репликами, а то, увлекаясь, произносил целую речь. Это сбивало ораторов с толку. Мне запомнился такой эпизод. Когда он, таким же образом, перебил вопросом речь К. Т. Мазурова, то Кирилл Трофимович помолчал, потом, полуобернувшись к президиуму, произнес: «Дайте мне сказать, что я хочу. А на Ваш вопрос я отвечу». И в конце выступления ответил. Обличительную, рассчитанную на эффект речь произнес комсомольский лидер Сергей Павлов, чем очень потрафил Хрущеву, но вызвал возмущение зала бесцеремонными, грубыми передержками.
(В дополнение к повестке, обсуждался и внешнеполитический вопрос, затронутый в докладе Н. С. Хрущева. Среди выступавших был и Ю. В. Андропов, – тогда секретарь ЦК по работе с партиями соцстран).
Решения Пленума ввергали страну в очередную гонку, на этот раз – химическую. Избрали нового секретаря ЦК, курирующего эту отрасль – П. Н. Демичева. Развитие химии было необходимо, но надо было и соизмерить возможности, дабы не нанести ущерба другим отраслям. Принято же было волевое решение, потому и воинственного запала хватило ненадолго.
Начался 1964 год. Засуха 1963-го года серьёзно сказалась на снабжении населения продовольствием. В целом по стране валовой сбор зерновых составил 107,6 млн тонн, в том числе в РСФСР, – 65,8 млн тонн. А средняя урожайность – 8,3 центнера с гектара. Это почти в полтора раза ниже достигнутого среднегодового уровня. Было принято решение, в целях экономии зерна выпекать хлеб с уменьшенным содержанием муки, заменив её частично горохом и картофелем. Так на прилавках появился единственный сорт хлеба – «Забайкальский». Что было воспринято населением негативно. В продаже исчезли печенье, пряники, другие кондитерские изделия. Но ещё сильнее неурожай сказался на обеспечении кормами скота и птицы. Во многих регионах страны сократилось их поголовье, снизилась базовая жирность молока, – с 3,2 до 2.5 %. Выросшие закупки по импорту не могли компенсировать сокращение производства этой продукции.
Недовольство населения, естественно, было обращено не только в адрес местных руководителей, но и Центра, и особенно резко критиковали Н. С. Хрущева, вспомнили все его широкие обещания об улучшении жизни, волюнтаристские новации в области сельского хозяйства, и реальные, плачевные результаты таких действий.
Подлил масла в огонь и, наскоро сбитый, пропагандистский фильм к семидесятилетию вождя – «Наш Никита Сергеевич», который вызвал возмущение большинства народа своей подхалимской сутью. Негативно встретили люди и шумное, помпезное празднество в Георгиевском зале Кремля в честь семидесятилетия Н. С. Хрущева, которое проходило в апреле 1964 года и было широко растиражировано СМИ.
Таким образом, обстановка вокруг личности Н. С. Хрущева осложнялась. В октябре 1964 г. состоялся Пленум ЦК КПСС – важный исторический рубеж в жизни партии и страны. Об этом Пленуме, и предшествующих ему заседаниях Президиума ЦК КПСС, следует рассказать подробнее. Именно тогда, в октябре 1964 г., Н. С. Хрущев был освобожден от всех занимаемых им постов и отправлен на пенсию.
Однако после кончины Н. С. Хрущева, у определенной части людей возникли сомнения и иные оценки.
Вокруг этих событий, особенно в последние годы, стали нарастать всякие домыслы, слухи и версии. В большей степени, в укор действиям сподвижников Никиты Сергеевича говорят о «заговоре», «дворцовом перевороте» и т. п. На эту тему снят типично детективный фильм «Серые волки», с примитивными «художественными» придумками и полупрадой.
Со своей стороны, считаю возможным высказаться по этому поводу.
Позволю себе воспользоваться и материалами книги «Дорогами борьбы и труда» Л. Н. Ефремова, моего земляка и хорошего товарища. Он был в то время кандидатом в члены Президиума ЦК КПСС, Первым заместителем Председателя Бюро ЦК по сельскому хозяйству РСФСР (иначе, Н. С. Хрущева). А также его рассказами о заседании Президиума ЦК, накануне Пленума.
Заседание Президиума ЦК КПСС, с участием приехавшего по вызову, отдыхавшего в Пицунде Н. С. Хрущева, вместе с А. И. Микояном, началось во второй половине дня 13 октября 1964 г. Вопрос о Н. С. Хрущеве был поставлен на заседании Президиума накануне, 12 октября, при обсуждении других вопросов повестки дня.
Открыл заседание Президиума ЦК Н. С. Хрущев.
Первым взял слово Л. И. Брежнев. Обращаясь к Н. С. Хрущеву, он сказал, что вчера на Президиуме ЦК обсуждали программу встречи космонавтов, рассматривали и другие вопросы.
Помимо повестки, у членов Президиума возникли возражения, в частности, по поводу вашего предложения о пересмотре семилетнего плана и принятии десятилетки. Встал вопрос и о проведенном под Вашим нажимом разделении обкомов партии на промышленные и сельскохозяйственные, что противоречит ленинским указаниям о сохранении единства. Товарищи говорили и о том, что Вы проводите много неоправданных структурных изменений в сельском хозяйстве и в промышленности. Причем, подчеркивали, что при решении этих и других важных вопросов у нас в Президиуме нет коллективного, глубокого анализа.
В последнее время, в общении с членами Президиума и другими ответственными работниками, Вы допускаете грубость, приклеивание им ярлыков. Часто важнейшие вопросы Вы решаете за обедом, проявляете капризность, нежелание прислушаться к мнению товарищей из руководства. Замечено, что Вы нередко находитесь в состоянии депрессии. От всего этого остается угнетающее впечатление.
Члены Президиума посчитали необходимым, с Вашим участием, обсудить эти вопросы и положение, которое сложилось в Президиуме. Нам непонятны Ваши шаги, Ваше поведение. Готовится Пленум ЦК, Вы уехали с группой товарищей на юг, пишете доклад, готовите материалы и предложения к Пленуму. Но мы, члены Президиума, ничего не знаем об этих предложениях и документах. Вообще, ненормально, что Вы действуете в одиночку, и это уже не в первый раз. Вы игнорируете членов Президиума ЦК КПСС. Поэтому мы решили пригласить Вас и А. И. Микояна приехать с юга для обсуждения возникших вопросов.
После короткой речи Л. И. Брежнева, заговорил Н. С. Хрущев.
Он сказал, что был обеспокоен вызовом в Москву, но приехал, как человек дисциплинированный. Что услышал сейчас, к сожалению, я не знал и не ожидал. Никто не может упрекнуть меня в неискренности и нечестности. Когда мы боролись с антипартийной группой, тогда в ней я видел врагов, а теперь передо мной друзья. Не могу понять, для чего такая спешка? Чем это вызвано?
Работа у нас идет нормально. Я готовлюсь к Пленуму ЦК. У меня отпуск и я отдыхаю на юге. Зачем потребовались такие действия? Для чего!? (Хрущев, верный своей тактике, пошел в наступление).
Но из-за стола Президиума последовали возгласы: «Вы не спешите со своей речью, подождите. Послушайте нас, что мы скажем». Хрущев согласился, – пожалуйста, говорите.
Члены Президиума стали высказываться.
Основные критические замечания сводились к следующему.
П. Е. Шелест – член Президиума, первый секретарь ЦК КП Украины.
«Мы Вас уважали, многому учились у Вас, но сейчас Вы стали другим, допускаете субъективизм и нарушение экономических законов развития хозяйства. Пленумы ЦК стали какими-то массовыми собраниями партийного и беспартийного актива. На таких Пленумах невозможно было ничего сказать прямо. В сельском хозяйстве проводится много реорганизаций. Народ говорит: это невозможно – за 10 лет все время идут реорганизации. Создается неуверенность в работе кадров. В нарушение Устава КПСС, Вы возложили ответственность за сельское хозяйство на первых секретарей обкомов, отодвинув от этого советские органы. В Ваших действиях много непоследовательности и непродуманности (это касается снижения налогов, обеспечения жильем за 5 лет, повышения зарплаты к декабрю 1965 г.). А наша экономика не может обеспечить этого, она, к сожалению, не блещет». П. Шелест отметил грубость, невыдержанность Хрущева, неуважение к мнению других членов Президиума. Сказал, что действия Хрущева наносят вред партии в проведении внутренней и внешней политики.
Г. И. Воронов – член Президиума, председатель Совмина РСФСР.
«В Президиуме ЦК создалась ненормальная обстановка. Просто нельзя работать! Вместо культа личности Сталина вырастает культ Хрущева. Вы вносите много путаницы в сельское хозяйство. Даете примитивные рекомендации, которые каждый мужик знает. В своем невразумительном выступлении на совещании по промышленности Вы внесли неразбериху. Считаю, что надо отправить Н. С. Хрущева в отставку».
А. Н. Шелепин – член Президиума, секретарь ЦК, зампред. СМ СССР, председатель комитета партийно-государственного контроля ЦК КПСС и СМ СССР.
«Обстановка в Президиуме ЦК сложилась нетерпимая. Неотложная задача – восстановить ленинские принципы в руководстве. Вы заражены непомерным самомнением, проявляете торопливость, капризность, способность к интригам. Критиковали Сталина, а сами недостойно относитесь к людям. Вы окружили себя группой подхалимов. Ваш приближенный, секретарь ЦК Поляков, играет гнусную роль, проверяет действия членов Президиума ЦК. Считаю невозможным оставление товарища Хрущева на посту руководителя партии и правительства».
А. П. Кириленко – член Президиума, секретарь ЦК.
«У Хрущева мы всегда учились, брали с него пример, а теперь он стал другим, к нему невозможно попасть на прием, посоветоваться о работе. Он допускает неправильное поведение в отношении кадров, позволяет себе грубые выражения». И закончил словами: «Вы поймите, что мы честно работаем!».
К. Т. Мазуров – кандидат в члены Президиума ЦК, первый секретарь ЦК КП Белоруссии.
«Не только в Президиуме, но и вообще в партии, в парторганизациях, наблюдаются явления, против которых мы боролись, а именно – вырастет новый культ личности. Хрущев проявляет „волюнтаризм“ в ущерб экономическим законам развития. Это плодит очковтирательство. Товарищ Хрущев, проводя зональные совещания, противопоставляет руководителей народу. Боюсь, что Ваш культ дал повод для разлада в международном коммунистическом движении». Мазуров поддержал предложения, что Н. С. Хрущева нельзя оставлять на посту первого секретаря ЦК КПСС и предсовмина СССР.
Л. Н. Ефремов – кандидат в члены Президиума ЦК, 1-й заместитель председателя Бюро ЦК КПСС по сельскому хозяйству РСФСР.
«Согласен с мнениями, высказанными товарищами относительно недостатков и ошибок Хрущева. Непрерывные реорганизации в сельском хозяйстве необоснованны. Здесь его подводят советники. Нельзя важные вопросы внешней политики обсуждать без должного плана, принимать решения по „шифровкам“, за обедом, без обсуждения. Грубой ошибкой явился выпуск кинокартины „Наш Никита Сергеевич“. Трудно объяснять людям, зачем потребовалась картина, возвеличивающая Хрущева. Нужно навести порядок в Президиуме ЦК, решить вопрос о смене руководства».
В. П. Мжаванадзе – кандидат в члены Президиума ЦК, первый секретарь ЦК КП Грузии.
«Многих товарищей в Президиуме Н. С. Хрущев незаслуженно ошельмовал. Если не будет единства, партия не сможет успешно руководить страной».
М. А. Суслов – член Президиума, секретарь ЦК КПСС.
«Хочу присоединиться к подавляющему большинству критических замечаний в адрес Н. С. Хрущева. Как видно, обстановка у нас очень ненормальная. Ведь Президиум ЦК – это штаб партии, государства и если внутри него что-то не срабатывает, то это отражается на общем положении. Многие предложения членов Президиума Вами отклоняются, причем необоснованно (Суслов приводит ряд фактов). Разве это допустимо, что к Первому секретарю ЦК невозможно придти с предложениями, чтобы он их выслушал. Приходилось все отстаивать через Ваш аппарат. Вы допустили грубую ошибку, выступив на июльском Пленуме ЦК с нападками на ученых, на Академию наук. Вы также ошельмовали сельские партийные комитеты, утверждая, что они якобы мешают развитию сельского хозяйства. Между тем в сельском хозяйстве Вы все запутали. Создается неуверенность в работе парторганизций. Вы – талантливый человек, но допускаете ошибки. Очень большое внимание уделяете сигналам своей семьи, в частности, А. Аджубея. Возите за границу многих членов семьи. Ваши поездки ссорят нас с зарубежными друзьями. В печати много публикаций о Хрущеве, много фото. Надо с этим покончить. Следует резко повысить роль Президиума ЦК, роль Пленума ЦК».
В выступлениях кандидатов в члены Президиума: первого секретаря МГК В. В. Гришина и первого секретаря КП Узбекистана Ш. Рашидова также говорилось о крупных недостатках и ошибках Хрущева, о его грубости, о развитии его культа личности, об отсутствии коллективности в работе. При этом отдавали должное его заслугам, как своему учителю и другу. Они предложили рассмотреть вопрос о разделении постов первого секретаря ЦК КПСС и председателя СМ СССР.
Поздно вечером объявили перерыв заседания до утра.
14 октября в 10 часов утра заседание Президиума ЦК продолжилось.
Первым резко и грубо выступил член Президиума ЦК, заместитель председателя СМ СССР Д. С. Полянский с обвинениями в адрес Хрущева по аналогичным вопросам, высказанным товарищами накануне.
А. И. Микоян – член Президиума ЦК, председатель Президиума Верховного Совета СССР.
Он остановился кратко на некоторых вопросах международной политики, и на конкретных примерах подтвердил правильность действий и решений, принятых Хрущевым.
Нынешний Президиум ЦК способен управлять страной. В то же время Микоян согласен с товарищами, указавшими на недостатки и ошибки в личном поведении и в некоторых действиях Н. С. Хрущева. Много подхалимажа по отношению к Хрущеву, – этим занимается и пресса.
А. И. Микоян считает, что Н. С. Хрущев должен остаться в руководстве партией. То, что сделано и делается товарищем Хрущевым, – это наше богатство. И не надо им разбрасываться. Можно ограничиться серьёзным предупреждением о допущенных им ошибках и неправильных действиях.
А. Н. Косыгин – член Президиума, первый заместитель председателя Совета Министров СССР.
«Я не согласен с точкой зрения А. И. Микояна. Президиум ЦК, – характеризует единство и политическая зрелость. При решении вопроса о Н. С. Хрущеве полумерами ограничиться нельзя».
