Виталий Кулак
Приключения рыцаря из Милана

Луиза Риолли больше замуж так и не вышла, хотя несколько богатых неаполитанцев пытались заполучить её руку и сердце. Она, как говорится, всю себя отдавала воспитанию сына и домохозяйству. Правда, Луизе пришлось продать большинство принадлежавших ей земель, включая и виноградники, и сдать в аренду виллу, которую один предприимчивый торговец использовал для производства и хранения вина. На получаемые от этого торговца деньги сеньора Риолли и жила, содержа дом в Неаполе и сына, который, несмотря на свой девятнадцатилетний возраст, никак не мог найти себе занятие по душе. Деньги, которые платил я за то, что снимал две комнаты в этом доме, были скорее символическими, чем приносящими реальную материальную выгоду. Впрочем, квартплату Луизе Риолли я уже задолжал почти за восемь месяцев. Ко мне она относилась скорее как к младшему брату, чем как к жильцу, дающему деньги.

Я поднялся по ступенькам. Постучал в массивные деревянные двери дома синьоры Риолли. При этом я не забывал громко кричать: «Это я, Франческо!» Мне не хотелось напугать жителей этого дома. Через пару минут дверь наконец-то открылась, и я увидел немного напуганную Луизу.

В то время, о котором я рассказываю, Луизе Риолли было уже немного за сорок лет, но она всё еще оставалась красивой женщиной с добросердечным характером и приятными манерами. Она была среднего роста, имела стройную фигуру, что для местных женщин редкость, загорелую кожу, красивое лицо, и спускающиеся волнами ниже плеч густые черные волосы.

– Синьор Франческо! – воскликнула она, обнимая меня. – Вас отпустили, синьор? Я так рада, что вы вернулись. Клянусь Богородицей, я каждый день молилась, чтобы вас отпустили!

Хозяйка дома говорила и говорила, казалось, из её губ слова будут литься вечно. Поэтому я вежливо вырвался из её объятий:

– Давайте пройдем в дом. Уже поздно. Мои комнаты ещё остались за мной, синьора?

– Конечно! Они ваши пока вы живете в Неаполе. Проходите!

Мы вошли в гостиную. Я слышал, как хозяйка заперла на засов входную дверь, а потом последовала за мной в комнату. Я огляделся по сторонам. За шесть месяцев моего отсутствия ничего не изменилось.

– Дайте я на вас посмотрю, – сказала Луиза, и отступила от меня на пару шагов.

– О, как вы исхудали, дорогой Франческо! – воскликнула она.

– Ничего, синьора Луиза! Главное, что меня там уже нет, а всё остальное вернется! А где Джакопо? Уже спит?

При этих словах лицо Луизы помрачнело. Тут я заметил, что время сказалось и на ней – на её лице появилось несколько новых морщинок. Известное дело – годы никого не щадят, даже самых лучших из нас.

– Нет, Франческо, – ответила она, и в её голосе была печаль. – Джакопо еще не пришел.

– Так где же он?

– Он со своими приятелями гуляет. Вернется как обычно под утро.

– Что значит «как обычно»? Раньше он себе такого не позволял. А ну ка расскажи, что там с ним такое происходит.

– Хорошо, но только я накрою тебе на стол, ведь ты, наверняка очень голоден. Садись, я сейчас принесу что-нибудь, – Луиза засуетилась, накрыла стол скатертью и начала выставлять на него тарелки, миски, рюмки.

Я помыл руки в большом тазе, стоявшем у входа, после чего присел за стул возле стола, на который хозяйка уже поставила холодного морского окуня, козий сыр, немного жареной курицы и кувшин с ярко-красным душистым сухим вином, в букете которого ощущался миндаль и цветы.

– Кушай, не стесняйся, – сказала Луиза, и я не заставил себя упрашивать.

После того, что приходилось мне есть на протяжении последних шести месяцев в королевской тюрьме, еда синьоры Риолли была просто божественной, о чем я ей немедленно и сообщил.

– Это я знаю, Франческо! – засмеялась она. – Ты так исхудал, что сейчас любая еда тебе покажется божественной. Завтра утром схожу на Рыбный рынок, куплю что-нибудь тебе и Джакопо вкусненького. Можешь, кстати, пойти со мной, поможешь нести корзину.

– Договорились! Главное, не проспать. Кстати, вот пять флоринов. Возьми, пожалуйста, их. Это деньги, которые я задолжал за комнаты, – я положил на стол пять желтых монеток.

Луиза отрицательно покачала головой:

– Это слишком много, Франческо. Трех флоринов достаточно.

Она взяла три монетки, а остальные подвинула ко мне.

– Нет. Бери все. Я знаю нынешние цены. Не спорь. Лучше расскажи, что там с Джакопо? Где он?

Хозяйка подумала пару секунд, после чего взяла остальные монетки.

– Спасибо, – сказала она. – С Джакопо всё хорошо. Просто он в последнее время связался с плохой кампанией. Теперь его редко можно увидеть дома. Приходит под утро, чтобы выспаться днем, а после обеда опять к своим приятелям уходит. Гуляют, выселяться до утра чуть ли не каждый день.

Я оторвался от морского окуня, который и в холодном виде был очень вкусным. Слова Луизы меня не удивили. Я отлично знал, что большинство отпрысков городских дворян Неаполя и других городов Неаполитанского королевства, да и во всей Италии, предпочитают вести праздный образ жизни, чем заниматься каким-нибудь полезным делом. Больше всего молодежь в Неаполе мечтает получить какую-нибудь непыльную должность при дворе или в городской администрации. Правда, некоторые хотят сделать военную карьеру, надеясь заслужить рыцарское звание. В целом же дворянская молодежь предпочитает теперь вести праздный образ жизни. И в этом они берут во многом пример с французских дворян, которых в Неаполе при Карле Анжуйском, этом владыке юга Италии, появилось слишком много.

– И кто теперь его друзья?

Луиза помедлила с ответом.

– Да я их совсем не знаю. Это Гвидо, сын синьора Орулли, а также Антонио, младший сын синьора Росси. В их кампании есть еще два француза, они оруженосцы французских рыцарей, но их имена я не знаю.

Про сыновей синьоров Орулли и Росси, как и про нескольких других, я кое-что слышал. Поговаривали, они часто бывают в трактире «Серебряная подкова», в различных увеселительных домах, где ведутся азартные игры. В общем, отпрыски богатых семей успешно тратят деньги отцов.

– Поговори с Джокопо, а, Франческо? – просительно посмотрела мне в глаза Луиза. – Скажи ему, что нужно взяться за какое-нибудь дело, пусть поступит на службу. Я просто боюсь, чтобы он не попал в какую-нибудь плохую историю, понимаешь? Может быть, тебя он послушает.

– Поговорю, завтра же с ним поговорю, – согласно кивнул я головой, хотя и сомневался, что её сын прислушается к моим словам. Отношения между мной и Джакопо были неплохими, однако, я его кумиром явно не был. Сейчас такое время, что молодежь больше всего ценит деньги, титулы и связи.

Синьора Риолли похлопала меня по руке, выражая таким образом свою признательность. Придется как-то ей помочь.

– Ладно, пойду спать. Устал сегодня. Спасибо за ужин, – я поднялся из-за стола. – Разбуди меня утром, когда соберешься на рынок. Пройдусь с тобой, посмотрю на город.

Во время моего отсутствия Луиза содержала верхние комнаты в абсолютном порядке. Они были чисто убраны, все вещи находились на своих местах. Маленькую комнатку я использовал в качестве спальни, а ту, что побольше, – в качестве гостиной и столовой. Большая комната даже имела балкончик, с которого открывался великолепный вид на Неаполитанский залив. Я подошел к стоявшему в углу сундуку, открыл крышку, и положил в него деньги. При мне осталось несколько флоринов. В этом сундуке я хранил все свои самые ценные вещи, включая рыцарское свидетельство, письма от матери и брата. Заперев сундук, я улегся в постель и сразу же уснул.

* * *

Ночью мне снилось, что я опять нахожусь в Кастель-дель-Ово, причем мне почему-то совершенно не хотелось оттуда выходить. Какой-то незнакомец, чье лицо скрывала черная маска, приставил к моей груди меч и выталкивал меня из замка. Я проснулся от деликатного стука в дверь:

– Франческо, просыпайся! – говорила Луиза. – Или ты не пойдешь на Рыбный рынок?

Я протер глаза, находясь под впечатлением от неприятного сна. К счастью, это был всего лишь сон, и я находился в своей постели.

– Уже встаю! Через пять минут спущусь!

Когда я спустился вниз, Луиза уже была готова к выходу в город. Она надела длинную красную юбку и темно-красное длинное шелковое платье, доходившее почти до самой земли. Поверх платья она надела золотистого цвета кафтан без рукавов, вышитый причудливым узором. Волосы её покрывал разноцветный платок.

– Если мы не поторопимся, то я не успею приготовить завтрак, и он превратится в обед. Разве ты не хочешь есть? Возьми кусок сыра. Пойдем, поешь по дороге.

Я согласно кивнул, взял предложенный мне внушительного размера кусок козьего сыра, и спросил:

– Джакопо дома?

– Да, дома. Пришел перед самым рассветом. Очень обрадовался, когда узнал, что тебя отпустили из тюрьмы.

– Вот и хорошо. Вернемся с рынка, поговорю с ним.

* * *

К тому моменту, когда мы вышли из дома, Неаполь уже почти весь проснулся. То тут, то там нам встречались женщины, молодые девушки, почтенные отцы семейств, спешащие каждый по своим делам. Многие из них шли на рынок и к торговцам, чтобы купить свежую рыбу, мясо, овощи, фрукты и хлеб. День обещал быть ясным и солнечным, по-настоящему весенним. Заканчивался апрель. Это значило, что сирокко, сильный ветер, приходящий в Италию из Африки и из Ближнего Востока, уже растратил свой задор, и больше не приносит в Неаполь запах гниющей рыбы. Сильнее всего ветер этот запах в районе Неаполитанского залива приносит в марте, во всяком случае, такое сложилось у меня впечатление.

За время моего тюремного заключения Неаполь сильно изменился, хотя в четырех стенах я провел всего шесть месяцев. Говорю «всего», потому что бывали случаи, когда кое-то проводил там большую часть своей жизни.

– А город изменился, – удивленно сказал я. – В лучшую сторону. К чему бы это, ты не знаешь?

Луиза посмотрела по сторонам:

– Да, с тех пор, как Роберт стал королем, многое поменялось. Привыкай, а то ты сильно отстал от жизни. Стали строить новые дома. А недавно возле церкви святой Клары Ассизской начали строить монастырь. Говорят, король выделил на это большие деньги.

Она перекрестилась. Луиза, как и большинство неаполитанок, очень благочестивая католичка, регулярно ходит в церковь, вносит пожертвования, интересуется делами своей общины.

Во время коронации Роберта Анжуйского, а это произошло в мае 1309 года, такое событие не забудешь, даже если захочешь, я еще был на свободе. Уже тогда говорили, что новый король намерен сделать из Неаполя настоящую столицу, и, судя по всему, свое обещание он выполняет. Правда, лично мне не очень понятно, откуда королевская казна берет средства на все эти празднества, строительство, а ведь нужно ещё содержать армию и, главное, королевский двор.

Позже я узнал, что хлопотал за строительство монастыря возле церкви святой Клары Ассизской ни кто иной, как Филипп, братец Санчи Арагонской²⁰.

В общем, за такими разговорами и размышлениями мы быстро дошли до Рыбного рынка, располагавшегося в восточной части города недалеко от порта и от сиротского приюта, на месте которого поздней добрая королева Санча Арагонская повелела построить базилику Сантиссима-Аннунциата-Маджоре. Но это произошло гораздо позже тех событий, о которых я сейчас вам рассказываю.

* * *

Рыбный рынок встретил нас многоголосым гомоном. Со всех сторон нас окружали многочисленные торговцы и еще более многочисленные покупатели. Каждый хотел купить что-нибудь вкусненькое из даров моря, а выбрать, клянусь Пресвятой Девой, было из чего. На прилавках лежало огромное количество видов местной рыбы, которой можно было бы накормить, возникнув у кого-нибудь такое желание, наверное, не только Неаполь, но и весь Рим.

Рыбаки радовали неаполитанцев скумбрией, треской, тунцом, морским окунем, морским петухом, барабулькой, анчоусами, лавраком, угрями, морским бекасом, меч-рыбой, скатами-хвостоколами, и даже акулами, имеющими, как по мне, не слишком аппетитную внешность. И это я не перечислил тех рыб, названия которых не знаю.

Неаполитанский Рыбный рынок, конечно же, богат не только самой рыбой, но также и различными морепродуктами и другой морской живностью – креветками, мидиями, устрицами, «морскими огурцами», раками-богомолами, морскими гребешками, крабами, черными каракатицами, осьминогами и кальмарами.

Всё это ещё свежее, только что выловленное или вынутое из моря. Если задержать взгляд на омарах, то заметишь как они шевелят своими клешнями, желая спрятаться, а ещё лучше вернуться опять в море. В общем, морские деликатесы здесь в настоящем изобилии. Глаза разбегаются в разные стороны от такого разнообразия и начинается сильное слюновыделение. Хочется всё немедленно съесть. Прямо тут на рынке.

А рыбаки и их помощники мальчишки всё подносят и подносят новую рыбу. Многие местные рыбаки большинство дней в неделю проводят ночи прямо на берегу моря под своими лодками. Это удобно и прибыльно, так как можно рано утром выйти в море, а потом самым первым доставить свой улов торговцам и перекупщикам.

– Что ты будешь есть? Что купить? – вывела меня из оцепенения Луиза. – Смотри, вот отличная треска. Кажется, недорогая.

– Выглядит аппетитно, – поддержал её я. – Съем всё, что ты приготовишь!

Тут мой взгляд упал на лоток длиннобородого торговца, на котором лежала морская живность.

– Может быть, ты приготовишь canocchia²¹? – у меня от одного вида этих морских раков-богомолов потекли слюнки. – У тебя получаются превосходные маккарони с canocchia.

Как по мне, так морской рак-богомол намного вкусней любой креветки. Если, конечно, его правильно приготовить с оливковым маслом, чесноком, острым перцем, белым вином, луком и петрушкой. Мясо у этого членистоногого в таком случае получается очень нежное и сладкое.

– Конечно, приготовлю, – засмеялась Луиза. – И еще много всего вкусного, не сомневайся! Ты только помоги корзину донести!

Синьора Риолли с придирчивостью, свойственной, наверное, только одним неаполитанкам, выбрала рыбу и морскую живность, поспорила несколько раз с торговцами о ценах, и, наконец, сообщила, что можно идти обратно домой. В ней удивительно сочетается беспечность и скрупулезность, и это меня всегда в ней поражало.

Мы уходили с Рыбного рынка, а людей там не становилось меньше. Наоборот, прибывали всё новые и новые покупатели, а торговцам доставляли очередные дары моря.

* * *

Когда мы с Луизой вернулись домой, колокола церквей отбили третий час²². Джакопо уже ждал нас в гостиной, умытый и с причесанными волосами. Мы с ним дружески обнялись. За шесть месяцев, что я не видел сына моего друга, он вырос ещё больше, вытянулся, превратился почти в настоящего мужчину. Джакопо недавно исполнилось девятнадцать лет. Он стал высоким, стройным, сильным парнем с густой копной черных кучерявых волос. На его лице, насколько я помню, всегда играла улыбка. А ещё он очень любопытен и непоседлив. Наверное, из-за этих качеств он никак не может, как говорится, найти себя в жизни, хотя несколько возможностей получить хорошее место у него было.

– О, ты стал настоящим мужчиной! – воскликнул я. – Если б я просидел в Кастель-дель-Ово подольше, то ты, наверное, уже и женился бы.

Парень немного смутился:

– Вот если бы у вас, синьор Франческо, была б жена, то вы в Кастель-дель-Ово точно не попали. Поэтому это вам нужно жениться, а не мне.

Такой поворот разговора меня не устраивал.

– Давай не будем говорить обо мне, лучше расскажи о себе. Что нового?

Пока мы с Джакопо разговаривали, Луиза приготовила завтрак. Было уже часов десять, когда мы наконец-то уселись за стол. Хозяйка дома в тот день расстаралась. На столе появились блюда из рыбы, жареный петух, маккарони с canocchia, козий сыр, вино. От вида еды у меня потекли слюнки, и я начал есть всё подряд, не забывая при этом нахваливать Луизу и её кулинарные таланты.

– Чем ты думаешь сейчас заняться, Чекко²³? – спросила меня хозяйка дома. – Я слышала, новому каравану кораблей купцов Ойчолли нужен капитан военного отряда, который будет их охранять. Может, тебя возьмут?

Я немного помолчал, размышляя о том, стоит ли делиться с ней своими планами или нет. Затем, придя к выводу, что кое-что можно рассказать, ответил:

– У меня другие планы. Появилось небольшое дело в Венеции. Скоро туда поеду.

– Надолго? Какое дело у тебя там может быть, Франческо? – Луиза была немного удивлена, и я её понимал. В последние годы я редко выезжал за пределы Неаполитанского королевства, разве что несколько раз в Рим, где у меня были кое-какие дела.

– Нет, ненадолго. Неделя, максимум – две недели.

– Возьми меня с собой! – вмешался в разговор Джакопо. – Говорят, Венеция очень красивый город.

«И опасный» – продумал я, а вслух сказал:

– Дороги сейчас опасные. Порядка нигде нет. Оставайся лучше дома. У меня не будет времени присматривать за тобой.

Казалось, победа осталась за мной, но тут неожиданно всё испортила Луиза:

– В самом деле, почему бы тебе не взять с собой Джакопо? Он не будет тебе слишком надоедать.

«В самом деле, почему бы и не взять? Да потому, что меня там могут убить, в этой чёртовой Венеции. И его там могут убить. Потому, что я не отдыхать туда еду», – такие слова звучали у меня в голове. Но не мог же я сказать им, зачем в действительности еду в Венецианскую республику.

– Луиза, пойми, эта поездка может быть опасной, – я выразительно посмотрел на неё. Тут наконец-то она кое-что начала понимать.

– Тогда в другой раз. И вообще, Джакопо, какие еще поездки?! Лучше подумай о поступлении в наш университет. Ты мог бы стать юристом. Синьор Арне обещал похлопотать за тебя.

Глава 3. Маркиз Бертран Арне

Я оставил спорящих мать и сына одних, а сам направился к вилле маркиза Бертрана Арне, располагавшейся в престижном пригороде Неаполя, где со своими семействами жили аристократы. Мне хотелось кое о чём порасспросить маркиза, который был в некоторой степени моим приятелем.

Вилла маркиза Арне представляла собой красивое двухэтажное здание, построенное примерно сто лет тому назад, каким-то местным купеческим семейством, претендовавшим на знатность. С конца шестидесятых годов прошлого столетия, если не ошибаюсь, её владельцем стал маркиз Арне, отец Бертрана.

Отец Бертрана, маркиз Гуго Арне, заявился, о, прошу прошения, я хотел сказать, появился, в южной Италии вместе с герцогом Карлом Анжуйским, который договорился о сотрудничестве, так сказать, с папой римским Урбаном IV²⁴, тоже, кстати, французом. Урбан IV предложил трон сицилийского короля Карлу Анжуйскому, надеясь на его поддержку. Правда, прежде чем стать королем Сицилии Карлу Анжуйскому пришлось вести многолетние войны, и вот в них то и отличился маркиз Арне, отец моего приятеля Бертрана.

После того, как Карл Анжуйский разделался с главными своими врагами в южной Италии, и, став настоящим королем Сицилии, он щедро наградил французских баронов и рыцарей, воевавших на его стороне. В числе награжденных оказался и маркиз Гуго Арне, которому достались обширные земельные владения на Сицилии и на материковой Италии. После того, как Карл Анжуйский перенес столицу своего королевства из Палермо в Неаполь, маркиз Арне приобрел несколько домов и виллу на берегу Неаполитанского залива.

Как я уже говорил, эта вилла была построена в начале XIII века в престижном пригороде Неаполе. За сто лет, минувшие с момента её постройки, она приобрела еще более респектабельный вид, чем раньше. Этому способствовало большое количество деревьев, росших возле неё. С террасы второго этажа открывался прекрасный панорамный вид на Неаполитанский залив.

Когда я появился у ворот этой виллы, было почти пять часов вечера. Я рассчитывал, что отпрыск знатного французского рода уже съел свой полдник и теперь, как обычно, отдыхает на террасе или в тени деревьев. Меня встретил один из слуг маркиза, крепкого телосложения малый, которого я раньше еще никогда не видел, и попросил подождать, пока он узнает, примет ли меня его хозяин или нет. Слуга вернулся через пять минут, и сообщил, что маркиз Арне ждет меня на террасе. В сопровождении преданного слуги (выполнявшего, видимо, и функции телохранителя) я скоро оказался на террасе.

– Неужели это ты, мой друг?! – воскликнул при моем появлении маркиз Арне.

– Да, синьор. Это я.

– Проходи, присаживайся, – он указал на стоявший в тени стул.

Арне дружелюбно смотрел на меня, на его губах была смущенная улыбка.

– Ты уж извини, Франческо, но я не мог погасить твои долги. Прилично их у тебя накопилось. Но я рад, что ты сумел выпутаться из этой истории!

«И попал в новую историю, которая еще более опасная», – подумал я.

Маркиз Арне, несмотря на свое кажущееся богатство, не мог мне помочь выпутаться из долговой ямы. На это было несколько причин. Маркиз проигрывал значительные суммы денег в азартные игры. Во всяком случае, так было раньше. В последнее время он играл и проигрывал значительно меньше, чем раньше. Кроме того, Бертран слыл большим меценатом, поклонником искусств и любителем книг. На всё это он тратил и продолжал тратить очень большие деньги. Если же добавить к этому расходы на содержание дома в Неаполе и виллы в его окрестностях, то становится понятно, почему сумма моего долга даже ему показалась значительной.

– Ничего, я не в обиде, синьор маркиз, – сказал я. – Мне повезло, что нашлись люди, которым понадобились мои услуги. Они мне помогли выбраться из тюрьмы.

Я протянул руку к кувшину и налил себе в серебряный кубок вина. Виноградный напиток оказался прохладным, немного терпким, но очень вкусным. Маркиз Арне не скупился на еду и напитки для своих друзей и гостей.

– Интересная история, – задумчиво проговорил хозяин виллы, рассматривая меня. – Вероятно, этим людям нужны какие-то особенные услуги, если они заплатили твои долги, Франческо. Пятьсот золотых флоринов – это много.

– Восемьсот флоринов, – поправил я. – Эти люди заплатят еще триста флоринов за кое-какую работу.

– Неужели? Кто они? Что ты должен сделать?

– Вот как раз об этом я и хотел поговорить, маркиз. Хочу услышать, что ты об этом скажешь.

– Говори, я тебя слушаю.

– Мои долги погасил какой-то флорентинец. Кто он – я не знаю. Назвался он синьором Николо Роцци…

– Подожди, – прервал меня маркиз, и добавил вполголоса: – Пойдем погуляем в саду, там так хорошо сейчас в это время года.

Мы поднялись со стульев, спустились по мраморной лестнице с террасы, и оказались в цветущем весеннем саду, в котором между деревьями стояли античные статуи. Вилла маркиза буквально утопала в зелени и цветах, а лёгкий свежий ветерок с Неаполитанского залива заставлял чувствовать себя будто бы в раю.

– В Неаполе о флорентинцах сейчас нужно говорить шепотом, – уведомил меня мой приятель, когда мы очутились возле апельсиновых деревьев и пальм. – Так что там с флорентинцем? Что ему нужно?

Я рассказал о предложении таинственного незнакомца, ничего не утаив. Только имя венецианца, которого мне предстояло убить, я не назвал. Маркиз слушал внимательно, не перебивая, только задав несколько уточняющих вопросов. Этот потомок французских рыцарей умел слушать.

По окончании моего рассказа, а на него потребовалось немного времени, мы несколько минут шли по каменной тропинке, по бокам которой росли какие-то большие красные цветы. Бертран молчал.

– Ты попал в очень непростую ситуацию, Франческо, – наконец заговорил он. – Очень плохая история.

– Это я сам знаю, – буркнул я. – Но что же мне оставалось делать? Гнить в тюрьме?

– Понимаешь, друг мой, сейчас между Флоренцией и Венецианской республикой сильно обострилась конкуренция. Флорентийские торговцы и банкиры уже несколько десятилетий вкладывают деньги в наше королевство. Карл Анжуйский²⁵, как ты знаешь, именно благодаря деньгам флорентийских банкиров сумел стать королем. Влияние флорентинцев сейчас очень велико в Неаполе. Флорентийские банкиры Фрескобальди, Барди, Перуцци и другие дают кредиты нашему королю. И он их охотно берет. Взамен они имеют право беспошлинной торговли и другие привилегии. Да у нас в самом Неаполе уже есть улица, которую так и называют – Флорентийская улица.

Тут мой приятель ненадолго задумался, а затем продолжил:

– Что же касается венецианцев, то они тоже давали кредиты Карлу Анжуйскому, потом Карлу II Хромому²⁶, а сейчас, – он заговорил почти шепотом, – и Роберту, нашему королю, благослови его имя. В Апулии²⁷ у венецианцев есть несколько баз для их флота. Да что там, венецианские консулы в Апулии даже выполняют функции судей. В общем, Флоренция и Венеция имеют очень большие интересы в нашем королевстве. Видимо, человек, к которому у тебя дело, чем-то очень сильно помешал флорентийским торговцам или банкирам, что, впрочем, одно и то же.

* * *

Кое-что из этого я и сам знал. Достаточно иметь глаза и уши, чтобы быть в курсе некоторых общеизвестных проектов флорентинцев и венецианцев в Неаполитанском королевстве. Другое дело, что многие из нас, в том числе и я, просто не задумываются о том, что между этими двумя партиями ведется настоящая война.

Через три года после описываемых событий, Флорентийская республика и Венецианская республика подпишут договор, который укажет права этих государств в Неаполитанском королевстве. Победителем в этой «тихой» войне вышла Флоренция. Однако Венеции все-таки удалось сохранить свои позиции в Апулии.

Флорентийские богачи сделали ставку на Неаполитанское королевство еще в середине XIII века, поддержав Карла Анжуйского. К сожалению, покровительство Роберта не спасло войска Флоренции от двух болезненных поражений, которые им нанесли властители Пизы и Лукки. Сначала в 1315 году при Монтекатини флорентинцев разбил Угуччоне делла Фаджюола, а потом, в 1325 году, при Альтопашио их победил Каструччо Кастракани. И даже деньги флорентийских богачей не помогли. Впрочем, не будем забегать вперед. Эти события достойны отдельного рассказа.

Пока же позвольте мне вернуться к беседе с Бертраном. Солнце уже давно перевалило свой зенит и уже не спеша, но неотвратимо клонилось к закату.

– Что же вы мне можете посоветовать, маркиз?

Он без промедления ответил:

– Позволь мне дать тебе совет, как младшему брату. Уезжай из Италии. Завтра отправляется корабль в Тулон. Поживешь некоторое время в Провансе у моих родственников, или где-нибудь еще во Франции. Там тебе будет спокойней. Если не захочешь остаться во Франции, можешь поехать куда угодно, хоть в Испанию или в Англию.

Хороший совет, которому при других обстоятельствах я бы обязательно последовал. Это совет настоящего друга. Но я не хотел обманывать флорентинца. В мои планы входило вызвать на поединок Марио Фальеро, убить его или погибнуть самому. Впрочем, погибать я не собирался. Однако, всё в руках Божьих, как учит нас наша католическая Церковь. Об этом и я поспешил сказать Бертрану.

– Благодарю за совет, но я не могу ему последовать. В Милане у меня остались родственники. Я не хочу, чтобы месть обманутых флорентинцев их коснулась. Я поеду в Венецию, подожду благоприятного случая, и вызову того, кого нужно, на поединок. И я очень постараюсь победить в этом поединке.

Маркиз молчал. Мы шли по дорожке, выложенной каменными плитами.

– В таком случае, мой дорогой Франческо, я поеду с тобой, – неожиданно для меня сказал этот аристократ.

Я удивленно посмотрел на него. Такого поворота событий, признаюсь, я совсем не ожидал.

– Если уж я не смог заплатить за тебя деньги, то постараюсь помочь тебе в этом деле. Чувствую, это будет интересное приключение. Тем более, что мне пора немного отдохнуть от внимания графини Беатриче делла Ворча.

Лицо его озарила довольная хитрая улыбка, и он продекламировал:

Обманчив дерева наряд зеленый,-

О девушке суди не по глазам,

А в сердце глянь поглубже – пусто там.

Нет, лучше юных опасаться дам,

За нею не гонись, неугомонный,

Зеленым цветом юности прельщенный. ²⁸

Двадцатидвухлетняя герцогиня Беатриче делла Ворча была придворной дамой при королеве Санче. Ей восхищались практически все дворяне Неаполитанского королевства. Причем восхищались, скажу откровенно, вполне заслуженно. Некоторые счастливцы, а таких можно было пересчитать на пальцах одной руки, могли бы поклясться, что она полностью соответствует своему имени²⁹.

Беатриче рано вышла замуж, в тринадцатилетнем возрасте, и также рано овдовела, в пятнадцать лет. Детей у неё не было, зато было много плодородных земель в Кампании³⁰, и это обстоятельство делало её завидной партией для любого местного аристократа. Однако, герцогиня не спешила вновь вступать в законный брак, отдавая предпочтение жизни при дворе, со всеми его развлечениями и интригами.

Роман между герцогиней делла Ворча и маркизом Бертраном начался год назад. Никто не думал, что этот роман будет продолжаться так долго, но, видимо, между герцогиней и маркизом возникли настоящие чувства…

– Лучше не надо, – запротестовал я. Это мое личное дело.

– Нет, я же сказал уже. Я, в некоторой степени, чувствую себя твоим должником. Поэтому постараюсь тебе помочь в Венеции. Одному там проще простого оказаться в грязном канале.

«Вдвоем это тоже очень просто», – подумал я.

Переубедить маркиза у меня не получилось. В конце концов, я сдался. Маркиз был настойчив и непреклонен, как те старые дворяне Прованса, которые сто лет назад в Лангедоке огнем и мечом искореняли катарскую ересь.³¹

Бертран Арне был чрезвычайно противоречивым человеком. О его увлечении искусством и книгами я уже говорил. Но он также еще являлся и храбрым рыцарем, получившим рыцарские шпоры в 17-летнем возрасте из рук короля Карла II Хромого. Временами в Бертране просыпалась кровь воинственных предков, и тогда он становился похожим на самого дьявола – сладу с ним не было.

Он был среднего роста, но с очень сильными мускулами. На лице у него виднелось два узких шрама, появившихся отнюдь не из-за того, что он в детстве падал с яблони. Лет пятнадцать Бертран гнался за военной славой, пока из-за очередного ранения, впрочем, не оказавшего на его здоровье почти никакого влияния, он изменил образ жизни, стал меценатом и любителем искусств. Такой спокойной жизнью он был вполне доволен. Но я знал, что Бертран до сих пор время от времени упражняется с мечом, и он по-прежнему отлично им владеет. Возможно, от придворной жизни пострадала его реакция, но она, как известно, имеет свойство возвращаться в самые необходимые человеку моменты.

– С нами поедет Джованни, мой слуга, – сказал маркиз. – Он нам пригодится. Поступил ко мне в услужение четыре месяца назад по рекомендации одного моего родственника. Хороший малый, расторопный, и не трус. Может при случае помочь мечом или кинжалом. К тому же, он не любит болтать. Слово из него буквально клещами не вытянешь.

– Это тот слуга, который встретил меня у ворот?

– Да, он. Может так случиться, что он нам пригодиться. Ну так берём его с собой, ты не возражаешь?