Виталий Васильевич Бегеза
Дело оперативной разработки № 777
Об авторе
Виталий Васильевич Бегеза родился 23 апреля 1985 года в хуторе Котельников, Котельниковского района, Волгоградской области, в рабоче-крестьянской семье. Все детство провел в родных местах – учился в средней школе № 4 г. Котельниково, затем – в Профессиональном училище № 45, по окончании которого в 2003 году получил три рабочих специальности: тракторист-машинист широкого профиля, слесарь сельскохозяйственных машин и водитель категории С.
В 2003 году был призван в армию, проходил службу на территории Чеченской республики Российской Федерации, неоднократно участвовал в проведении контртеррористических операций (ветеран боевых действий).
После службы в армии начал работу в органах внутренних дел Российской Федерации. Сначала, с 2006 года, занимал должность милиционера патрульно-постовой службы Ворошиловского РОВД г. Волгограда, затем, с 2010 года, перешел на должность оперуполномоченного отдела уголовного розыска криминальной милиции Отдела милиции № 5 УВД по г. Волгограду.
Одновременно со службой в милиции проходил заочное обучение в Волгоградской Академии МВД России, (факультет правоохранительной деятельности по квалификации «Юрист»), которую успешно окончил в 2013г.
В 2015 году перешел на службу в Управление уголовного розыска ГУ МВД России по г. Москве (МУР Петровка, 38).
Будучи офицером полиции, продолжил обучение, и в 2016 году окончил Международный институт управления (факультет экономики и управления), а в 2018 году – магистратуру в РАНХиГС при Президенте Российской Федерации (факультет национальной безопасности), по направлению «Государственное управление и национальная безопасность».
В 2018 году уволился из рядов МВД в связи с поступлением в очную аспирантуру Института права и национальной безопасности РАНХиГС при Президенте Российской Федерации, которую окончил в 2021 году. Сейчас работает в Президентской Академии старшим преподавателем кафедры государственного управления и национальной безопасности.
Среди наград и поощрений, во время службы и работы можно отметить следующие:
медаль «за доблесть службе» МВД РФ,
медаль «за отличие в службе МВД РФ III степени»,
медаль «95 лет уголовному розыску МВД РФ»,
нагрудный знак «участник боевых действий»,
нагрудный знак «за службу на Кавказе»,
нагрудный знак «за отличие в службе ВВ МВД России II степени»,
нагрудный знак «отличник милиции»,
а также благодарственные письма и почетные грамоты.
Сайт: www.instagram.com/vvbegeza/
В контакте: https://vk.com/begezavv
Благодарность.
Я выражаю благодарность и признательность тем людям, которые оказали мне неоценимую помощь и поддержку, когда я писал эту книгу. Прежде всего, это относится к моему другу Заслуженному Артисту России – Андрею Мерзликину, который подтолкнул меня к написанию этой книги и не терял веры в меня, редактору Дмитрию Григорьеву – за его профессиональную работу, внимание и терпение в процессе работы над текстом. Я благодарю свою супругу Бегеза Юлию, за доброту и терпение, проявленные ко мне в то время, пока я вынашивал, обдумывал и лелеял этот творческий замысел. Я благодарен корректору Журиловой Людмиле Александровне – за кропотливость работы над текстом моей книги. Я благодарен своим родителям Бегезе Людмиле Викторовне и Василию Дмитриевичу, за то, кем я стал. Также благодарю всех остальных участников данного проекта, без всех вас я бы не справился.
Был бы покупатель
весна, 2015
Игорь Петрович, полковник юстиции, с самого утра чувствовал себя превосходно. Жизнь удалась во всех отношениях. Сегодня он узнал о том, что в результате перестановки в комитете он поднимается еще на одну ступень, уже на генеральскую должность. А там и до звания генерала недалеко. К тому же он, наконец, смог окончательно решить одну непростую задачу: документы, мешавшие жить одним весьма влиятельным людям, были изъяты и уничтожены, а наградой стал портфель с наличкой. Восемнадцать лимонов… И Игорь Петрович знал куда их потратить. Неделю назад он присмотрел машину, а вчера внес задаток. «Мерседес G63» уже ждал его в салоне, и Игорь Петрович на всех парах мчался к нему на служебной машине. Одна беда – пробки, пробки мчаться не давали. «Ванюша, включи музыку, не то опоздаем», – попросил водителя Игорь Петрович. Обычно он так не делал – Ваня полз по пробкам, а Игорь Петрович возился с бумагами или планшетом на заднем сиденье, но сегодня был особый случай. Водитель включил сирену и мигалку, и теперь они летели по встречной полосе – в результате в автосалон приехали даже чуть раньше назначенного менеджером срока. Игорь Петрович достал из багажника сумку и отпустил водителя.
Каким бы взрослым и серьезным не был мужчина, в душе он остается мальчишкой. Пора детства закончилась давно, но сейчас Игорь Петрович ощущал себя ребенком, которому дарят новый велосипед. «Гелендваген», «гелик» звучало почти как «велик». «Серьезная машина для серьезных людей, – в голове крутилась переиначенная из девяностых фраза «Реальная тачка для реальных пацанов»». Такая машина у него тоже когда-то была – «чероки», подарок одних благодарных бандитов. Впрочем, она осталась далеко в прошлом, как и бандиты. Лишь некоторые выжившие стали серьезными людьми, с которыми Игорь Петрович продолжал общаться.
Он вполне соответствовал имиджу серьезного человека – крепкий мужчина, который выглядел одинаково солидно как в темно-сером классическом «Канали», рубашке от Тома Форда и ботинках «Алден», так и в охотничьем камуфляже, как в джинсах с кожаной курткой, так и в домашней одежде. Начальник, глава семьи, охотник, добытчик. Классические формы и размеры «гелендвагена» как раз для него.
Говорливый, все время улыбающийся, вьющийся как угорь менеджер, встретив Игоря Петровича, тут же принялся снизу доверху облизывать его своими речами: сейчас мы все оформим, вот здесь подпись, пожалуйста, и здесь, у вас наличка, ах, наличка это хорошо, нам-то и лучше наличкой, сейчас в кассу, потом пойдем, страховочки сделаем. Уже через полчаса они сели в салон новой машины Игоря Петровича, где менеджер начал подробный рассказ о назначении кнопок и ручек. «Я все знаю, – осадил его Игорь Петрович, – у меня не так много времени». «Но я должен… – засуетился менеджер, – да, да, раз вы знаете, то не буду вам надоедать. Счастливого пути». Игорь Петрович торопился, он даже не слышал фанфар, которые прозвучали в честь очередного покупателя, и тем более не видел человека в футболке и легком костюме, гуляющего среди машин в шоуруме, и покинувшего его, как только «гелендваген» Игоря Петровича выкатился на улицу.
По дороге на Рублевку пришлось постоять на кольце. Игорь Петрович подключил через блютуз телефон к машине, и набрал номер жены… Длинные гудки. Он подумал о домашних – себе подарок купил, надо бы что-нибудь и им. Игорь Петрович прислушивался к тихому урчанию дизеля и уже планировал. Оставшиеся в сумке несколько миллионов он хотел приберечь для дочки, живущей отдельно, а вот Ленке и Петруше надо что-то подарить. «Бабе цветы, ребенку мороженое» – всплыла в голове фраза из старой комедии. Петр-младший любит технику, ему какую-нибудь радиоуправляемую игрушку, а Ленке – духи или ювелирку. Поэтому Игорь Петрович не свернул в сторону дачи, а решил навестить сверкающий стеклом комплекс Кунцево-плаза. Он заехал в паркинг, поставил машину поближе к лифту, бросил парковочный талончик на полочку рядом с переключателем передач и помчался наверх – сначала на четвертый этаж в «Хемелз», за подарками для Петра, затем, уже с коробкой, – в «Золотое Яблоко»: за двадцать лет вкусы жены не изменились – мадмуазель Шанель была в приоритетах и в то время, когда он с Ленкой познакомился, так и сейчас, когда она уже не мадмуазель, а серьезная мадам, жена серьезного человека. Окрыленный, а не отягощенный подарками он спустился на парковку. В этот момент позвонила Лена.
– Ты где?
– Я тут, заехал в «Плазу». Петьке подарок купил. И не только, – радостно сообщил Игорь Петрович.
– Что ты купил?
– Сюрприз, приеду, увидишь.
– Ты же знаешь, как я отношусь к сюрпризам….
– На этот раз… – тут он осекся.
Судьба действительно преподнесла сюрприз. Машины на парковке не было. Игорь Петрович, не договорив, нажал отбой. «Туда ли я вышел?» Место его несравненного черного «гелендвагена» занял серебристый «гольф» с помятой дверцей. «Перепутал этаж… Нет, не может быть! Парковка здесь одна». Игорь Петрович обошел этаж. Не может быть! Он был уверен, что к его машине никто из жуликов даже близко не подойдет. «Это что же такое…Они что, совсем оборзели… Оборзели…» Игорь Петрович был в ярости. Кровь прилила к его голове, лицо запылало. Он, словно вытащенная из воды рыба, хватал ртом воздух. Украли не только машину, но и сумку с деньгами. И портфель с документами. С трудом сдерживая крик, он начал тыкать пальцем в экран телефона, вызывая друга-генерала, но палец не слушался. И никак не мог попасть на нужную строчку. Наконец, дозвонился.
Через несколько минут о его проблеме знало и руководство ГИБДД и начальник угонного отдела на Петровке, 38. Через десять минут сотрудники полиции уже отслеживали поток. Опергруппа уже летела на место преступления. Но все без толку – машина как сквозь землю провалилась.
Игорь Петрович не знал, что был обречен на потерю этой машины еще несколько месяцев тому назад. Задолго до его внутренних криков, в кафе центра «Мерседес-Бенц» встретились два спокойных и деловых человека – один в кепке со значком «мерседеса» и дорогом, но не очень приметном костюме, другой в фирменной одежде службы сервиса «Мерседес-Бенц». Они знали друг друга давно – Олег Кузнецов пригонял на сервис и «гелендвагены» своей дочери, и «спринтер» своих друзей, которым уже пару лет пользовался сам. Прошлый «спринтер», изрешеченный пулями, пришлось продать. Олег уже давно был знаком с руководителем сервисной службы и механиками, которые занимались его машинами. Сейчас на техобслуживании стоял белый навороченный гелик Алены, дочери Олега, с пятью семерками в номере. Пять семерок в номере были и у «бентли», принадлежавшем Олесе, жене Олега. И жена и дочь считала эту цифру счастливой, а чего не сделаешь для родных.
Однако не все родные вызывали у Олега симпатии. Он не любил мужа Алены, в прошлом судимого за разбой, а ныне – не очень умного деятеля теневого автобизнеса, скучного и предсказуемого. «Чего она в нем нашла? Трахает, наверное, хорошо…» – от этих мыслей ему самому было неприятно, и эта неприязнь распространялась на зятя, Арсена. Никаких дел Олег с ним не вел. Вот бы был Аленкин муж такой, как Илья, школьный друг, специалист экстра класса, знающий все о «мерседесах», или Сашка, молодой парень, механик по образованию, получающий вышку на заочном, амбициозный и обязательный. С ним тоже можно было работать. Работать – но не доверять. Доверял Олег немногим.
– Я тебе предлагал дельце одно, помнишь, – напомнил Илье Олег, – поможешь?
– Ключик прописать?
– Ну да. У меня тут серьезный казах нарисовался, хочет гелик…
– Можно подумать.
– Черный, движок дизель, два и девять…
– Не вопрос. Такой у нас стоит пока. А по салону что?
– Казаху вроде все равно. Долго ждать, как думаешь?
– Ну, неделю. Две.
– Подождет. Сделаешь ключик и вот… – Олег протянул Илье черную коробочку – Поставь куда-нибудь. И не парься, тебе со всего этого ничего, кроме денег.
– Не вопрос…
Дальше все прошло, как и планировалось. За время предпродажной подготовки к двум ключам от автомобиля добавился тайный третий. Дело в том, что мозг машины рассчитан на пять ключей. Это сделано на случай, если владелец потеряет ключи. Тогда старые ячейки можно заблокировать и прописать новые ключи в оставшиеся ячейки. Илья скопировал ключ и прописал его в память машины. Кузнецов за час до приезда Игоря Петровича получил свой ключ. Затем проследовал за новым «гелендвагеном» в торговый центр, где тот навсегда распрощался со своим новым хозяином. Надо сказать, вскоре он простился и с Олегом – тот передал машину двум людям восточного вида, которые, сменив номера, погнали его по области в свой гараж. Это работа была не совсем в его фирменном стиле, просто звезды сложились так, что легкий заработок сам шел в руки. Ведь и здесь, как и во всяком другом бизнесе, покупатель – лицо главное, и если появился надежный покупатель, товар на него обязательно найдется.
МУР. Первый день
(из воспоминаний старшего оперуполномоченного Виталия Глебова) весна, 2015
История моей службы в Московском уголовном розыске на Петровке, 38, имеет свою предысторию. Начало ее – в моем детстве, в романтических представлениях о службе в уголовном розыске, середина – в долгом пути, вехами которого стали участие в боевых действиях на чеченской войне, работа в патрульно-постовой службе, одновременно с этим – обучение в Волгоградской Академии МВД России и работа оперуполномоченным Ворошиловском РОВД. В итоге к моменту переезда в Москву я уже был старшим оперуполномоченным на линии транспорта «угоны, кражи автотранспорта». В ходе повествования я буду не раз возвращаться к эпизодам детства, юности, службы в Чечне и в Волгограде – ведь без прошлого нет ни настоящего, ни будущего.
Начиная с 2013 года, я стал предпринимать попытки перевестись в Москву – в родном городе мне становилось тесно, хотелось большего. Я регулярно звонил в отделы кадров МУРа (там их несколько) посылал, резюме, а они вежливо посылали меня в ответ: за их тактичными словами можно было услышать «ты, мальчик, куда лезешь, зачем тебе работать в МУРе, у нас и своих хватает». Моя жена Юля (кстати, история нашего знакомства имела почти детективный сюжет, чуть далее я об этом расскажу) также искала работу в Москве ,и мы иногда на пару-другую дней выбирались в столицу. В каждый приезд я ходил на собеседования. Меня были готовы взять в окружные отделы уголовного розыска, но не на Петровку, 38.
В России издревле повелось, что личные рекомендации могут значить гораздо больше, чем самые блестящие резюме. И однажды в кафе, куда мы с Юлей зашли пообедать, я вдруг вспомнил, что кода-то в нашем Ворошиловском РОВД в уголовном розыске служил парень по имени Роман, но затем он переехал в Москву и вроде бы работает в МУРе. Я не был знаком с Романом, но, набравшись наглости, нашел его в социальных сетях, написал о себе, попросил о встрече и оставил свой телефонный номер. Он мне перезвонил через несколько часов. На следующий день я уже был на Петровке 38 у него в кабинете – Роман руководил убойным отделом МУРа. После долгого разговора о родном Волгограде, об общих знакомых, о том, что я знаю, что могу и что умею, он привел меня в отдел кадров МУРа и рекомендовал взять на службу. Но у него в отделе вакансий не было. Зато были в 14-м отделе – том самом, что занимается борьбой с криминальным автобизнесом. Как раз моя тема! Но, как это бывает в нашей системе, процедура перевода длилась долго, несколько месяцев. За это время в деле трудоустройства Юля успела меня обогнать. Она уже работала финансовым директором в крупной строительной компании в Москве, а я все еще ждал разрешения некоторых формальностей и назначения на должность.
Наконец, 15 мая я официально вышел на службу в МУР в качестве оперуполномоченного отдела по борьбе с криминальным автобизнесом. Для меня это был праздник, и подготовился я к нему по полной: надел лучший костюм, белую рубашку с золотыми запонками, полагаясь на старую пословицу «по одежке встречают». Ведь я шел в совершенно незнакомый мне отдел к людям, которых не знал. Но, увы, меня никто не встречал.
Я оставил машину на платной парковке, поднялся на этаж. Интерьер здания МУРа не столь прекрасен как его классический фасад – это ведь целый комплекс зданий, основное пространство интерьеров которого занимают длинные, довольно безликие коридоры и кабинеты с табличками. В каждом кабинете, если это не кабинет руководителя – несколько сотрудников. В одном из них находилось мое будущее рабочее место.
Я заглянул в кабинеты нашего отдела. Меня не встречали по одной простой причине – многие оперативники работали в ночь, и лишь несколько человек, занимающихся сугубо бумажной работой, были на своих местах. Ее в полиции всегда много – всяческого рода записки, жалобы, ответы, отчеты. К счастью, в МУРе всем этим документооборотом, непосредственно не связанным с расследованиями, занимаются отдельные, как правило, немолодые сотрудники. Они были здесь и до моего устройства на работу, и во время службы, думаю, и сейчас они всё так же сидят за бумагами. Что-то в нашем мире должно быть неизменным.
Оперативнику МУРа, конечно, также приходится возиться с бумагами, но не в такой степени как в окружных отделах – он заполняет только секретные документы, связанные с делами, которые он ведет.
Нет, не таким я представлял свой первый день. Никому до меня не было дела. Наконец, в коридоре я буквально столкнулся с Петром Костровым, заместителем начальника нашего отдела. Худощавый, небольшого роста, с русыми волосами, в сером костюме – трудно было представить, что это подполковник полиции, скорее, какой-то офисный работник.
Надо сказать, что оперативные работники МУРА форму носят крайне редко – ее надевают разве что на торжественные мероприятия. Обычно форма висит в шкафу. У каждого опера в кабинете есть свой шкаф, где можно обнаружить и костюм, и джинсы с курткой, и спортивную одежду – на самые разные случаи жизни, точнее, работы – мы не должны привлекать внимание, выглядеть естественно в среде, где проводим оперативно-розыскные мероприятия.
Да и наши служебные машины ничем не отличаются от обычных, тех, что можно увидеть во дворе любого дома – «форды», «хундаи», «солярисы», без каких-либо надписей, с обычными номерами. Нас ничего не должно выдавать. Любая мелочь может спугнуть преступника и привести к провалу.
Костров окинул меня неодобрительным взглядом.
– Чего ты так вырядился, ты же на Петровку пришел работать…
Я что-то ответил начет первого дня. Что по одежке встречают, а я хочу познакомиться с коллегами, определиться с рабочим местом.
– С твоим местом разберемся потом, – ответил Костров, – а сейчас поедешь со Стасом в Серпухов. Там ребята второй день в засаде, сменить надо.
Я хотя и был удивлен, но не возражал. Потом я узнал еще одну причину того, почему Костров был мне не рад. Пока меня переводили, сменилось руководство нашего отдела. Бывший начальник ушел на повышение. Да и до этого кадровые перестановки не являлись редкостью, причиной многих из них было не повышение, как в последнем случае, а увольнение или перевод. Через несколько месяцев работы я понял, что ничего не изменилось. Но пока я представлял будущую службу в радужном свете.
Новым нашим начальником стал Андрей Вячеславович Жилин, хороший руководитель и честный человек, но поначалу он не был в теме, не понимал специфику нашей работы, так как пришел из метрополитена. А его заместитель, Костров, работал в этой сфере давно и являлся очень грамотным специалистом в области борьбы с автоугонами. Но насколько честно он работал – вопрос открытый. Конечно же, Костров хотел видеть в отделе прежде всего своих людей, а тут вдруг какой-то незнакомый опер из Волгограда.
Вскоре мы со Стасом, белобрысым парнем с холёным круглым лицом, в круглых очках, вышли из здания МУРа и направились к служебной стоянке. По дороге я предложил зайти на платную парковку:
– Давай переставим мою машину, неизвестно, сколько нам в Серпухове сидеть.
Подошли к парковке, где в переднем ряду стоял мой новенький Х5, а за ним старая «тойота».
– Ну, где она? – спросил Стас.
– Вот…
– Эта? – Он кинул взгляд на «тойоту».
– Да нет же…
– Ого, ты, что ли, на «хмыре», – в его голосе зазвучало неподдельное изумление, – да ещё новом?
«Хмырем» на жаргоне был БМВ Х5, машина совсем не дешевая. Старшему лейтенанту полиции не по карману. Что тогда подумал Стас, я не знаю, но на самом деле объяснение было простым – мы с женой, как только переехали, продали кое-какую недвижимость и свои машины в Волгограде. Поняв, что на квартиру в столице денег все равно не хватает, решили купить надежную дорогую машину. Тем более что у Юли уже была высокооплачиваемая работа, и мы могли себе это позволить.
Мы переставили мою машину на бесплатную парковку и на служебной отправились в Серпухов. По дороге прихватили еще одного опера, тот как раз отсыпался после ночи. Я никогда не был в Серпухове, лишь приблизительно представлял, что он находится в ста километрах на юг от Москвы. И если бы я появился в своем костюме на задворках этого провинциального города, то сразу привлек бы внимание. Поэтому в Серпухове пришлось остановиться возле торгового центра, чтобы приобрести «спецодежду» – черный спортивный костюм и бейсболку.
В итоге мы подъехали к машине оперативников около полудня. Они уже устали нас ждать. Сменили их, встав на небольшой горке. Отсюда был хорошо виден угнанный белый «ренджровер эвок», на который ребятам удалось установить маячок. При этом мы находились достаточно далеко – так, чтобы тот, кто придет за машиной, нас не заметил. А прийти он должен был обязательно – довольно часто дорогие угнанные машины несколько дней «отстаивают» в окрестностях больших городов, чтобы убедиться, что их никто не обнаружил. А затем уже перегоняют в гараж, где перебивают номера или разбирают.
Всякая засада чревата тем, что рано или поздно внимание наблюдающих начинает рассеиваться. На заданиях в Волгограде, когда следить надо было всю ночь, мы дежурили посменно – один спит, второй караулит. Бывало, что мои напарники засыпали.
Я вспомнил свою службу в Чечне, наши дежурства на так называемой «трехминутке». Заступая в охранение части, мы прятали БТР в специально отрытом окопе, накрывали машину сеткой и сидели в ней всю ночь, ожидая появления врага. Сон мог стоить жизни, причем не одной. Там мы тоже спали по очереди. Но и там находились парни без мозгов в голове. Помню, я отдежурил свое время, разбудил наводчика Колю Москвина, он спал, разумеется, прямо в машине, в спальном мешке – была осень, горы вокруг уже покрылись снегом, к ночи холод спускался в долину, и на кустах садился инеем. Я залез в нагретый им спальник и почти сразу заснул. Спал плохо, и когда в один из моментов открыл глаза, увидел, что наводчика в БТРе нет.
Нам запрещалось покидать пост, запрещалось выходить курить – вышел, снайпер щелк тебя в голову, и всё. Нет ни Москвина, ни его автомата. Чаще всего воровали и убивали солдат ради оружия. Я вышел на связь, по рации сообщил старшему, так мол и так, пропал наш боец. Он сразу начал тревогу бить, да и я уже весь начеку, сна ни в одном глазу. Потом сообщает, отбой. Выяснилось, Москвин, замерзнув, ушел на отапливаемый КПП, расположенный неподалеку, погреться. И ничего мне не сказал. А через пару дней, уже не в наше дежурство реальное нападение на пост случилось. Хорошо, ребята не спали.
И после такой двухгодичной подготовки у меня словно рефлекс выработался – не спать в засаде. Но, несмотря на бодрствование всей команды, «ренджровер» мы чуть не упустили. Несколько часов он стоял без движения. Тем временем спустились сумерки. Стас достал термос и разлил чай по стаканчикам. Отвлеклись буквально на минуту, но именно в этот момент наша птичка, которая до сих пор была неподвижна, упорхнула. Вот черт! Оставалась одна надежда – на маячок. А он не желал ловить сеть и до сих пор показывал, что «ренджровер» не двигается с места. Что же делать? Ведь, скорее всего, машину гонят в мастерскую поблизости, где угонщики смогут обнаружить наше следящее устройство.
Наконец, когда уже стемнело, маяк проснулся. На окраине города, рядом с кладбищем. Мы рванули туда. Высокий одноэтажный дом, высокий забор, двор с гаражом и какие-то машины во дворе. Кажется, заходи и бери злодеев. Увы, есть одно «но» – мы шагу не можем ступить на частную территорию без постановления на обыск или арест. Поэтому последовательность действий в данном случае такова – мы отзваниваем в МУР, оттуда наш оперативник едет к следователю, туда, где возбуждено уголовное дело об угоне, затем опер стоит над душой у следователя и ждет, пока тот выпишет постановление на неотложный обыск, затем, с этим постановлением едет к нам.
Начало неотложного обыска затянулось на несколько часов. Мы же все это время следили за домом, ждали, не выедет ли из ворот наш «ренджровер». Наконец, приехал оперативник и привез не только постановление, но и несколько человек нам в подмогу.
В кино часто можно увидеть, как полицейские стоят у двери, звонят в звонок – типа откройте, дескать, мы пришли вас арестовывать. И за это время преступники вылезают в окно, или уходят по черному ходу. Ничего подобного – мы начинаем ломиться сразу и со всех сторон, так чтобы ошеломить злодеев, и не дать никакой возможности им сбежать. И здесь кто-то пошел по крышам, кто-то в дверь, кто-то через забор. Помню, там оказалась огромная овчарка, кавказец. К счастью, в вольере.
В гараже стоял наш «ренджровер». Пахло краской, паленым наждаком. И там же, в гараже, мы задержали человека в рабочей одежде – перебивщика. Пока мы ждали постановления на обыск, он успел перебить VIN номера. Еще день, и машина могла уйти в неизвестном направлении, скорее всего в сторону среднеазиатских стран, бывших советских республик – там эти машины и по сию пору пользуются большой популярностью. Самого же хозяина дома не оказалось. Была лишь его жена, которая, конечно, как бы ничего не знала.
К утру приехал Костров. Во дворе мы обнаружили и изъяли еще несколько машин: такой же «рэнджровер-эвок», «ландкрузер», «нисан». Потом в результате экспертизы выяснилось, что все они были в угоне.
В итоге мой первый день на Петровке оказался гораздо длиннее двадцати четырех часов. Впрочем, мне было не привыкать – воры работают круглосуточно и без выходных, а нам надо не только их ловить, но и отчитываться об этом. Зачастую ночью выслеживаешь преступников, а днем докладываешь, пишешь отчеты и рапорты, договариваешься с СОБРом, службой ДПС и так далее – спать некогда. Многие жены уходят от работников сыска из-за ненормированного графика, где времени на семью остается немного. К счастью, это не мой случай.
Школа жизни
весна, 1977
Олег очень рано понял, что люди слабы. К каждому человеку можно подобрать свой ключ, свой метод взлома и сделать его управляемым. Каждый на чем-то может проколоться, а значит можно использовать эти проколы. Каждому чего-то хочется, а значит можно стать добрым ангелом, исполняющим желания. Большинству из тех, кто был нужен Кузнецову, всегда хотелось денег. А деньги у Олега были, и он готов был ими при необходимости поделиться.
Люди слабы. И даже тот, кто клялся тебе в дружбе и верности, при определенных обстоятельствах может предать. Поэтому, если можно обойтись без лишнего человека, лучше без него обойтись.
У самого Олега слабостей тоже хватало. Несмотря на осторожность, он был азартным человеком. Вторая слабость, тщеславие, проявлялась в весьма странном виде – формально будучи нищим, не имея ни квартиры, ни машины, он приобрел и содержал целый элитный автопарк. Причем, если не считать «бентли» его жены, все остальные машины носили гордую трехконечную звезду «мерседеса» – от е-класса до «гелендвагенов», к которым Олег испытывал особую любовь.
Как подростки-меломаны семидесятых делились на два лагеря – тех, кто любит «Битлз», и тех, кто любит «Роллинг Стоунз», так и сообщество владельцев дорогих машин делятся на любителей БМВ и любителей «мерседесов». Это, начиная со времен появления на рынке БМВ, постоянное соперничество двух брендов, давно уже переросло в странную дружбу, если это слово применимо к брендам. И та и другая компания выпускает смешные ролики, показывающие превосходство своих автомобилей над автомобилями соперника, но при этом обе являются почти равнозначным вершинами немецкого автопрома. Когда-то считалось, что БМВ – для водителя, а «мерседес» – для пассажира, но сейчас машины обеих марок почти одинаково послушны и комфортабельны. Однако, Олег всегда выбирал «мерседесы».
Ему только исполнилось одиннадцать лет, когда, гуляя с мамой в центре Москвы, он увидел голубой, сверкающий металлическим отливом «мерседес», припаркованный на улице. Его владелец стоял рядом и разговаривал с какими-то модными девушками. «Смотри, – сказала мама, – Высоцкий!» «Неа, – ответил Олег, – мерседес» Актер Олега не интересовал – ему была интересна машина. Тем более, что в технике, благодаря отцу, он разбирался совсем не на уровне одиннадцатилетнего пацана.
Олег подошел к открытой машине и принялся разглядывать приборную панель. Это были не «жигули» и даже не «Волга». На трех круглых циферблатах приборной панели было множество стрелочек, о назначении каждой из которых Олег догадывался: масленка – давление масла, палочка термометра – температура двигателя, заправочная колонка – уровень бензина, знаки не требовали перевода. Но больше всего мальчика восхитила предельная цифра на шкале спидометра —260 км/час. Тогда у новомодных «жигулей», указатель был на сотню меньше.
Актер, увидев интерес мальчишки, отвлекся от разговора с девушками.
– Нравится?
– Да. А вы разгонялись до 260?
– Ну, до 260 нет, а вот двести сорок спокойно.
– А можно сесть?
– Садись, смотри.
Высоцкий пустил мальчишку на сиденье. Олег взялся за руль, в центре которого, как в центре вселенной сверкала серебром трехлучевая звезда. Положил правую руку на рукоятку переключения передач.
– Внизу под ногами он увидел только две педали…
До них его ноги не дотягивались.
– Почему у вас только две педали, – спросил мальчик, – ведь должны быть три – сцепление, тормоз, газ?
– Здесь автомат, он сам переключает скорости, сцепление выжимать не надо – объяснил Высоцкий.
– Олег, пойдем, – позвала мама, – извините, Владимир Семенович, его от техники не оторвать.
– Ничего, – сказал актер, по-взрослому пожимая мальчику руку, – подрастешь, может и у тебя такой будет.
Но до первого «мерседеса» было еще далеко. А до первого угона – не очень, всего пара лет. Вечером Олег, Колян и Сашка – друзья по школе и двору гуляли по району. Было темно, свет от фонаря высвечивал деревья и под ними припаркованные машины.
– Смотрите, парни, эта тачка уже месяц стоит, – сказал Колян, обращая внимание друзей на припаркованную копейку.
Сашка провел пальцем по крыше.
– Вся в пыли.
Колян написал на капоте слово из трех букв.
– Может хозяин уехал или заболел, – заметил Олег.
– Или умер, – добавил Колян, – Не слабо прокатиться. Кто-то тут говорил, что легко любую тачку откроет.
Он посмотрел на Олега.