Виталий Останин
Венец
Глава 3
Прямой в голову я пропустил. Удар был неряшливым, вялым, нанесенным словно бы для галочки. Отбить подобный было несложно даже такому, с позволения сказать, бойцу. Но я все равно его пропустил. Наверное, потому, что так до начала драки и не смог поверить, что меня действительно собираются бить.
Просто… Приморский город белых стен и красных крыш, ласковый осенний вечер, улыбчивые люди и кричащие чайки, я такой нарядный с девушкой под руку прогуливаюсь – все это никак не согласовывалось с троицей разбитных молодых людей, которая поджидала нас на безлюдной улочке, куда мы невесть зачем свернули.
Хотя сразу было понятно, что намерения у них вполне однозначные, уж больно плотоядные взгляды они на нас бросали. Да и выглядели они так, что не спутаешь с отдыхающими: короткие стрижки, спортивные штаны и футболки темных тонов. Внешности все, как один, непримечательной. В сумерках я лишь отметил, что один из них, видимо, главный в группе, был повыше других…
Тут, наверное, имеет смысл объяснить, как мы с Кэйтлин оказались на пустынной керченской улочке, а то я что-то несколько вперед забежал. Все просто. Мы же поехали в командировку всем составом Секции, даже Василича в валенке прихватили. Дело серьезное намечалось, на дистанционке такое не распутаешь. А в Екатеринодаре пока все тихо было, так что…
Прибыли мы в Керчь во второй половине дня. Пока добрались до арендованного для группы дома, пока разобрали вещи, уже и вечер подступил. Собирались мы сюда основательно, как в небольшой отпуск, неизвестно ведь, насколько затянется расследование, так что каждый прибыл с парочкой сумок, а Шар’Амалайя и вовсе с четырьмя чемоданами, даже пришлось носильщика нанимать на вокзале.
Покончив с распаковкой вещей, весь состав Секции собрался в гостиной, чтобы набросать план действий на день следующий. И когда с этим закончили, мы с Кэйтлин (по ее просьбе) отправились на вечернюю прогулку. Пока еще светло было, сходили на набережную, посмотрели на руины османской крепости, после чего неспешно направились к дому. Ну и нарвались. Такая вот история, если вкратце.
Грабители будто бы вынырнули из темноты, где скрывались, поджидая таких вот беззаботных гуляк. Я в тот момент подумал, что сама архитектура благоволит неправедному их ремеслу: узкие улочки, куча всяких подворотен и ниш малопонятного назначения. Грабь – не хочу!
Двое перегородили дорогу нам, а третий зашел со спины, отрезая путь к отступлению. Так я их и обозначил: Дылда, Второй, Задний.
– Гуляем? – вопрос их главный протянул так, будто слово было вязкой патокой. Сладкой до приторности и липкой до невозможности.
Нормально его рассмотреть мне до сих пор не удавалось – слишком мало света. А вот голос «лидера преступной группы» мне не понравился. Было в нем что-то нездоровое. Пьяный? Под наркотой? Или просто псих, кайфующий от страха жертв?
– Если тут нельзя ходить, мы уйдем, – предпринял я попытку разрешить дело миром.
Я и правда был готов отдать деньги (с утра бы в любом случае всю полицию города на ноги подняли), лишь бы только в уличную потасовку не влезать. Не то чтобы я так боялся драк (хотя и не любил это дело), просто кончиться эта конкретная могла заточкой в моем боку. Грабители – люди простые. Если что не по плану идет, тут же за сталь хватаются. А со мной девушка, да и я сам в единственном отпускном костюме, который последний раз надевал года три назад.
При этом я все же попытался встать так, чтобы закрыть Кэйтлин собой от тех двоих, что стояли впереди, и как-то прикрыть от Заднего. Получилось не очень, грабители расположились довольно грамотно. На одних отвлечешься, все равно другому откроешься. И мысль еще перед ударом мелькнула: «Кого ты защитить пытаешься? Твоя спутница всех троих в кровавый фарш перемелет быстрее, чем ты чихнешь!» Правда, сейчас на ней был блокиратор, толком пользоваться магией она не умела, да и неправильно было бы хулиганов убивать. Это точно сочтут превышением пределов необходимой самообороны.
В этот момент, Дылда резко приблизился и коротко, без замаха, ударил. Вот этот прямой в скулу я и пропустил.
Было не больно, скорее, обидно за то, что я не успел среагировать на выпад. Нет, титулом мастера уличных боев я не обладал, но был молод, в приличной форме, да и драться приходилось. В последнее время даже чаще, чем хотелось бы. Но там и противники были нормальными злодеями, а не дворовыми шавками.
– Что вы делаете?! – тут же вскричала Кэйтлин и рванулась из-за моей спины. Я едва успел ее перехватить – не хватало еще ей под ногами путаться.
Подобные женские выкрики меня всегда забавляли. Особенно, когда я встречался с ними в кино или книгах. По правде сказать, я считал, что только там они и возможны. Ну, в самом деле, что может быть глупее, чем спрашивать уличных бандитов: «Что вы делаете?!» А на что похоже? Явно же не дорогу в общественную библиотеку спрашивают!
Оказалось, не только в фильмах так бывает.
Зато от пропущенного удара в голове прояснилось. В том смысле, что мыслить я стал, как ни странно, четче. Вылетели все глупости, осталось только четкое понимание – надо драться. Никаких переговоров, никакого мирного пути – удар на удар. Поэтому попытку Заднего напасть со спины, я решительным образом пресек пинком в колено.
Получилось, кажется, сильнее, чем я рассчитывал. Что-то хрустнуло, грабитель свалился на бок, схватился за ногу и заорал благим матом. Дылда тут же закричал, как пару секунд назад Кэйтлин:
– Ты че, сука, творишь!?
И вытащил из-за спины короткую палку.
Я про себя выматерился – несмотря на всю его примитивность, оружие для уличной схватки было опасным. Обычный отрезок металлопластиковой трубки, в один из краев которой заливается свинец. Получить таким мне не улыбалось совсем – можно к предкам отправиться, если в голову попадет.
Спасло меня то, что бойцом Дылда был еще хуже, чем я. Первый удар он нанес, пользуясь эффектом внезапности, я-то был немного знаком с «правилами» уличного гоп-стопа, а потому и не среагировал на неожиданную атаку. Сперва ведь надо было «разогреться», подвести разговор к этому самому, а уже потом бить.
Второй был того же уровня. Они бросились на меня вдвоем: Дылда размахивал трубкой, а Второй с разбегу намеревался ударить меня в прыжке ногой. Но, по всей вероятности, тренировки на слаженность действий они никогда не проводили, вот и вышло, что дубинка Дылды ударила Второго по выброшенной в мою сторону ноге.
Нет, понятно, что от «терпилы» с дамочкой грабители не ждали каких-то навыков рукопашного боя. И расчет был на стремительный наезд. Но хоть капельку думать, а?
На фоне возмущенного и полного боли вопля Второго, хрип Дылды был почти не слышен. А что я, дурак, что ли, подарки судьбы игнорировать? Отступил на шаг, пропустив его упавшего товарища, и отработал по корпусу хулигана с палкой. Получилось очень неплохо, на мой взгляд. «Двойка» в корпус сбила ему дыхание, а крюк в челюсть свалил с ног.
А вот потом я совершил ошибку. Надо было убедиться, что всех успокоил. Но в крови бурлило возбуждение, и мозги, видимо, не очень хорошо работали. Мыслил я так: «Сейчас повезло, не факт, что везение будет длиться вечно!»
– Уходим, Кот! – я подхватил девушку под руку и потащил к выходу с улочки, туда, где горели фонари городского освещения.
И не заметил, как Второй схватил выпавшую дубинку Дылды и, не вставая, шибанул ей меня по голени.
Боль была такая, что, кажется, свет в глазах померк. Я зашипел, рефлекторно склонился, чтобы схватиться за, по ощущениям, раздробленную на части голень, и тут же получил палкой по щеке. К моему счастью, удар Второй наносил из крайне неудачного положения, чудо, что вообще попал, поэтому удар вышел слабым. Но мне хватило. Погасший чуть раньше свет взорвался китайским фейерверком, затем сменился каким-то странным багрянцем и на секунду или около того я выпал из реальности.
За это время, как оказалось, я успел оседлать Второго, вцепиться ему в горло двумя руками. Игнорируя его слабеющие удары по корпусу, давил и давил, желая лишить паскуду дыхания. Потом почувствовал, как по плечам колотят маленькие кулачки, и услышал, будто сквозь слой ваты в ушах, голос Кэйтлин:
– Отпусти его, Антон! Ты же его убьешь!
И сразу же ослабил хватку. Хлестанул пару раз грабителя по щекам и с облегчением увидел, как он закашлялся.
– Черт!
С помощью девушки я поднялся на ноги и привалился к стене. Сердце бухало пожарным набатом, перед глазами плыли цветные круги, а общее самочувствие было таким, будто я сдал норматив по физподготовке, а потом был избит парочкой казаков.
Сходили, блин, на прогулку!
Грабители тоже, конечно, пострадали. У Заднего, судя по тому, как он хныкал, баюкая ногу, выбит или сломан сустав. Дылда лежит без сознания, хорошую серию я ему выдал, а Второй продолжает кхекать, радуясь вернувшейся способности дышать. Но радости мне это не доставило. У меня был помят и испачкан грязью и кровью бежевый отпускной костюм!
– Бежим! – дернула меня Кэйтлин.
Но теперь уже я ее остановил.
– Я тут побуду. А ты беги, квартального сюда приведи.
– А если?.. – тут же испугалась девушка.
– Им сейчас хуже, чем мне, – успокоил я ее. Морщась и охая, дохромал до дубинки, поднял ее и вновь вернулся к стене. – А если будут безобразничать, я их успокою. Беги давай. Их надо в полицию сдать.
Ну, не мог же я, в самом деле, бросить тут трех пострадавших! А то они еще подумают, что за испорченный костюм можно отделаться лишь небольшой трепкой!
Спорить Кэйтлин в кои то веки не стала и шустро выбежала на центральную улицу. Когда цокот ее каблучков затих, а я в полной мере осознал, что остался один в компании пусть и помятых, но превосходящих меня числом грабителей, стало немного одиноко и чуточку тоскливо. Но не слишком. Я не играл в героя, если бы чувствовал опасность, то отправился за помощью вместе с ней. Просто мне нужно было пообщаться с нападающими тет-а-тет. Без лишних ушей и плохо мотивирующих на откровенность восклицаний: «Что ты делаешь, Антон, ему же больно!»
– Ну и кто вас надоумил на меня напасть?
Вопрос я задал единственному способному говорить хулигану. Им был Второй – бедолаге трудно было проталкивать воздух через помятое горло, но он хотя бы был в сознании.
Паранойя это разыгралась или здоровая бдительность, но я не верил в случайность нападения. Чтобы вот так тупо, в первый же день приезда, стать жертвой грабежа – это, конечно, возможно в теории, но на практике я бы на такое не поставил. Подозрения в том, что появление бандитов не случайно, появились у меня в тот момент, когда Дылда первый раз меня ударил. Это было… не по сценарию!
– Ты о чем, мужик? – прохрипел Второй.
Я не слишком сильно, но чувствительно стукнул его утяжеленным концом палки по голени. Уж кому, как не мне, знать, насколько это чувствительное место!
– Повторю вопрос. Вы напали на следователя, который только приехал в город и решил прогуляться с девушкой. Ко всему прочему, следователь этот еще и квартерон. Допускаю, что таких сложных слов ты не знаешь, поэтому поясню. Во мне есть капля орочей крови, я чувствую, когда ты врешь.
– Я не вру!
– Вот прямо сейчас врешь. О том, что не врешь. Вас на меня навели. Кто?
Первыми и главными подозреваемыми для меня, конечно же, были Вивисекторы. Да, я понимаю, что для такой крупной и серьезной организации, способной создавать гибриды из людей и Старших рас, какой-то следователь из Екатеринодара – не фигура. Но я все-таки пару раз им дорогу перешел. Кое-какие неприятности доставил. Наконец, их самый удачный «опытный образец» сегодня прогуливался со мной под ручку. Так, может быть, они все-таки решили, что пора избавиться от докучливого сыщика?
К этому времени признаки мышления продемонстрировал Задний. Прекратив скулить, он, видимо, смог на короткое время сконцентрироваться на нашем разговоре и тонко крикнул:
– Молчи, Муха!
Но тот, кого он так назвал, и не думал колоться сразу.
– Нахер пошел! – выплюнул Второй в мой адрес. И ожидаемо замолчал.
Картина знакомая до боли! Сколько таких «гордых» и «несгибаемых» побывало у меня на допросах – не счесть. Все они сперва демонстрировали это выражение лица – «ничего ты, мусор, от меня не узнаешь!» Но я узнавал. Каждый раз. А ведь в допросной у меня не было палки со свинцом внутри.
– Я понимаю, что ты ничего не знаешь, – проникновенно произнес я, давя искушение воспользоваться этим орудием убеждения. – Обо всем договаривался ваш главный, да? Вот этот мальчик, который сейчас красочные сны смотрит? Ты, как и твой товарищ, ничего не знал, я уверен. Для тебя это был обычный «гоп-стоп», правда же? Просто помять телку, отжать немного налика у заезжего фраера. За такое, если поймают, даже уголовка не светит. Без телесных повреждений так и вообще – на административку можно спрыгнуть. Ну, я прав?
Все преступники, кроме разве что идейных и отдельных видов психопатов, трусы. А грабители вроде тех, что были сейчас передо мной, точно! Нормальному человеку не требуется скрываться от своего страха за страхом других. Так что выход, который я давал Второму, срабатывал в девяноста процентах случаев.
Это не ты виноват! Не ты это придумал! Просто пособник, может быть, даже под угрозой действовал – боялся отмороженного вожака. И статья тебе будет мягче, и срок меньше, и надежда на будущее. Свали свой страх на другого, как ты привык делать всегда! Сдай!
Конечно, было бы лучше, если бы Задний так и продолжал баюкать свою ногу. Но и так сойдет. Мотивирует заговорить первым, пока подельник петь не начнет. Я же не говорил, что мое предложение предназначалось только одному.
Секунд двадцать грабитель молчал. Прикидывал, как ему лучше поступить. Он отлично усвоил информацию про следователя и орочий дар чувствовать правду и теперь думал, как бы подороже продать то, что он знает. Придя к некому выводу, он буркнул:
– Горын.
– Вот ты трепло! – тут же возмутился Задний.
– Закрой пасть! Чайка нас в это втянул, хрен ли бы я молчал!
Начало было положено. Рыбка клюнула, теперь нужно было подсекать. Я спросил:
– Что «горын»? Или кто «Горын»? Змей Горынович из сказок вам велел напасть?
Второй пошевелил разбитыми губами (я вроде бы только душил его, не бил же?) и выдал:
– Зовут его Горын. Он с Чайкой договаривался.
Чайка – это, надо полагать, Дылда? Совсем прозвище ему не подходит. Какая из него чайка, если он целый баклан! Наверное, дали его, когда он еще совсем мальком был, так и прилипло.
– И кто такой этот Горын?
– Да все его знают!
– Я не местный.
– Ну… – тут Второй замешкался, не зная, как описать искомого Горына. – Серьезный мужик. Лучше такому дорогу не переходить.
– Приму к сведению. Где его искать?
– Я не сука, че бы ты не думал, мусор! – окрысился грабитель. – Чужое на себя не возьму, но и своих не сдаю!
Замечательное утверждение! А сейчас ты, парень, что сделал? Нет, все-таки мелкие преступники не только трусы, но и мастера компромиссов со своей совестью. Тут сдал, тут не сдал – как бы и не стукач. Ладно, черт с ним! И так все ясно-понятно. Горын, значит? Найдем мы этого Горына и без помощи хулиганствующего молодчика. У местных коллег поинтересуюсь завтра, они-то уж точно в курсе.
– А тебе, калека, добавить нечего? – уточнил я у его товарища со сломанной, надеюсь, ногой.
– Хана тебе, мусор!
Вдалеке послышался дробный топот тяжелых ботинок, к которому примешивался цокот тонких каблучков. Приближалась подмога, ведомая Кэйтлин. Пора было заканчивать экспресс-допрос.
– Спасибо за сотрудничество, господа разбойники, – сказал я будущим сидельцам местной тюрьмы. – Вы мне очень помогли.
Когда на темную улочку вбежали два полицейских, тут же осветив ее ручными фонарями, я позволил себе расслабиться и тихонечко сползти по стене. И принять положенную герою награду… Нет, не поцелуй и не объятия, конечно. Просто восклицание, полное неподдельного беспокойства и заботы.
– Ты в порядке, Антон?
Мелочь, а приятно.
Глава 4
Выглядело это довольно забавно. Невысокая хрупкая девушка, считай – подросток, в строгом деловом костюме, с волосами, собранными на затылке, как у школьной учительницы, мерно шагает через гостиную туда-обратно и возмущенным голосом отчитывает привалившегося к стене мужчину.
– В первый же день! Мы еще к делу не приступили, а нашего следователя уже успели избить!
«Училкой», как не сложно догадаться, была Шар’Амалайя, а распекаемым следователем – я.
Подобного между нами до сих пор не происходило. Когда я только познакомился с агентами, они, конечно, повели себя, как последние снобы. Разговаривали через губу, всячески подчеркивали свое видовое превосходство. Но мне тогда довольно быстро удалось поставить их на место. Я был им нужен, а не они мне. Потом мы вообще, можно сказать, подружились.
Сейчас… не то чтобы все изменилось. Но кое-что стало другим. Для начала эльфка теперь была моим непосредственным руководителем, так что была в своем праве, когда повышала голос. Ну и я, если уж совсем честно, сам виноват. Отправился гулять по ночному городу и даже не подумал о том, чтобы взять у Ноба какой-нибудь защитный артефакт.
Конечно, никто не ставил мне в вину, что на меня напали хулиганы. Просто в моем лице был нанесен удар по репутации Секции. Вот как это выглядит в глазах местных стражей порядка: приезжают столичные штучки (для крымчан Екатеринодар именно столица), и, не успев приступить к расследованию, влипают в неприятности с местной шпаной. Вот уровень, думают керченские полицейские!
– Вообще-то, я победил, – буркнул я в свое оправдание. И тут же об этом пожалел.
– Подумать только – какое достижение! – голос эльфки остался в прежней тональности, но яда туда добавилось не меньше литра. – Агент-дознаватель Серебряной Секции расправился с тремя хулиганами в подворотне! Это, я уверена, полностью оправдывает существование нашей службы, а также все расходы, которые несут налогоплательщики на ее содержание!
Было раннее утро, что-то около половины восьмого. И началось оно, как уже стало понятно, не с кофе. С публичной порки оно началось, и на мероприятие это были «приглашены» все сотрудники Секции: Ноб и Годрох расположились в креслах у камина, откуда бросали на меня ехидные взгляды, Кэйтлин замерла в дверях и всем своим видом демонстрировала чувство вины, а эльфка, как уже говорилось, мерила шагами небольшую гостиную. Только Василича не было видно, но я был уверен, что он тоже присутствует, просто прячется. Не любил домовой привлекать к себе внимания.
– Можно подумать, я сам их спровоцировал, – не удержавшись, сказал я в ответ на последнюю, особенно ядовитую реплику.
– Ох, молчите уже, Антон, – устало произнесла Шар’Амалайя. Я заметил, что когда она злилась на кого-то, то тут же переходила с ним на вы. – У вас просто талант влипать в неприятности!
Замечание одновременно справедливое и нет. Неприятности меня действительно преследуют, это правда, но я ведь их не ищу. То есть я вообще ничего не делаю, чтобы стать мишенью для ударов судьбы. Только служебные обязанности выполняю.
Но я не стал ничего говорить. Пусть ее, в конце концов. Выговорится, да и перейдем уже к делу. Так-то я ее понимал, сам бы орал резаным поросенком, кабы мой подчиненный в командировке такой фортель выкинул. Ну, если бы у меня был подчиненный.
Так и произошло. Еще минуты две эльфка обвиняла меня в несознательности, невезении и даже непрофессионализме (это-то тут причем?), после чего, наконец, с усталым видом опустилась в кресло и произнесла:
– Ладно. Закончили с этим. Пора заняться делом. Годро, какой у нас сегодня план?
– Через десять минут нас ждут в городском управлении полиции, госпожа, – ровно, будто хороший секретарь, тут же отозвался орк. Мне показалось, или в чуточку рычащем его голосе сейчас проскочили нотки веселья?
Шар’Амалайя, только успевшая успокоиться, побелела от гнева.
– Что? – вскричала она. – И ты молчал!? Мы же уже опаздываем!
– Вы были заняты, госпожа, – без тени смущения ответил Годрох.
Гном гоготнул. В другой какой конторе начальник за такое разгильдяйство уже бы сыпал проклятьями и грозил «неполными служебными». Шар’Амалайя лишь выдохнула, сменила гневное выражение на понимающее и как-то совсем по-старушечьи закхекала.
– Ладно-ладно. Я поняла. Перегнула палку. Не было особенного повода отчитывать Антона при всех.
– Ну почему же, – с серьезным видом произнес Годро. – Было очень весело и познавательно.
– Смена стиля управления! Мне нравится! – добавил Ноб.
Эльфка чуточку порозовела. А я понял, наконец, что происходит.
Раньше в Секции было только три агента. И они научились как-то друг с другом уживаться. А потом появился я да еще приволок с собой Кэйтлин и домового в валенке прихватил. И стало нас шестеро. Модель поведения, которая работала раньше, дала сбой, и эльфка пыталась выстроить новую. То, что произошло сегодня утром, было крушением одной из них. При полном содействии прочих агентов.
– Ноб, подготовь машину, – спокойно, голосом прежней начальницы, произнесла Шар’Амалайя.
– Уже сделано, госпожа, – отозвался гном. – У крыльца.
Вообще, в отношениях внутри Секции я до сих пор еще плавал. Вроде, и знаком уже с людьми, пардон, с нелюдями, третью неделю, даже кое-что про каждого из них успел узнать, но вот понять, как эти настолько разные разумные научились друг с другом уживаться, не устраивая из каждого спорного вопроса локальную войну Старших рас, так до сих пор и не смог.
Внешне-то все выглядело достаточно просто. Есть глава екатеринодарского отделения Секции, есть агенты под ним. Простая и понятная административная структура: начальник и подчиненные. Но есть нюансы, и их было великое множество. В ряде вопросов управление на себя брал Ноб, порой его перехватывал Годро, даже я во время расследования иногда принимался командовать. И, казалось, никого это особенно не заботило. Табели о рангах? Нет, не слышали о таких! При этом Шар’Амалайя была несомненным лидером группы – это под сомнение не ставилось никогда.
Сильный маг-стихийник, наследница семьи, ей было не меньше шестисот лет, может, даже больше, но у женщин же такие моменты не уточняют, да? Прочие агенты звали ее исключительно «госпожой», хотя особенной практики чинопочитания в Секции я не заметил. Но к ней относились с подчеркнутым почтением. Не как к существу высшей расы, скорее, как к уникальному специалисту. При этом не стесняясь яростно с ней спорить, если не согласны по какому-то вопросу. Актов открытого неповиновения я еще не видел, но это, скорее, заслуга эльфки – умеет она ключики к разумным подбирать.
Взять того же Годроха, в имени которого по какой-то причине опускается последняя буква. Ментат, как все его соплеменники, умница, очень тактичный и чуткий собеседник, никогда не повышающий голоса и не лезущий в чужие дела. Ни с кем в Секции мне не бывает так комфортно говорить или молчать, как с ним. Он всегда ведет себя чуточку отстраненно, даже находясь в компании – будто зашел на чужую вечеринку. И при этом именно он настоящая душа коллектива, к которому все ходят советоваться или жаловаться. Другими словами, он вполне способен перетянуть фокус на себя, но почему-то этого не делает.
А у Ноба склочный характер. Гномы этим славятся, но мне кажется, что его бы и соплеменники прибили за вредность. Нормы общежития он игнорирует, может за минуту сменить амплуа со «своего парня» на жуткого перфекциониста-артефактора, которому никто не ровня. Но и к нему эльфка как-то нашла подход. Ходит у нее по струнке, однако может и поерничать.
В общем, контора не вполне обычная в плане служебных отношений. Надо как-то привыкать.
По Керчи гному пришлось водить не то чудище с форсированным мотором, к которому он привык, а арендованный внедорожник. Хороший новый «Ситроен», но, конечно, не чета тому зверю, который мог пересечь Екатеринодар из края в край за полчаса. Машина даже была адаптирована под орков – третий ряд сидений был специально заменен низким диваном, позволявшим Годроху сидеть нормально, а не ездить на полу, как обычно.
– Вот, учись, Ноб, – сказал орк, с удобством устраиваясь. – Подумали люди о других. А у тебя только и хватило ума, что часть сидений убрать.
– А твоя когда придет? – не стал даже обижаться гном. – А то я уже год, наверное, слышу, как твоя «ласточка» едет. Мне кажется, она за это время уже всю планету могла объехать.
– Скоро, – безразлично отозвался Годрох. – Когда придет время.
– А орки свои машины строят? – уточнила Кэйтлин. Видимо, до автопрома в своих изысканиях она еще не добралась.
– Орки? Машины? – тут же взвился гном. – Да ты что, девочка!
– Они не дружат с техникой, – вмешался я. – Как и почти все Старшие и Младшие расы…
– Кроме гномов!
– Да, кроме гномов. Несколько автоконцернов, у которых есть филиалы в Британии, создают для них адаптированные модели. Они, как правило, просто крупнее…
– Да они просто монструозные! – гном никак не мог замолчать. – Это чудовища, а не машины! Я даже не говорю о том, сколько они жрут топлива на сотню!
– Мы, может, поедем? – терпеливо, но с едва уловимой ноткой раздражения вмешалась в разговор Шар’Амалайя.
Все сразу замолчали, а гном тронул машину.
В керченскую управу мы, конечно же, опоздали. Вроде, и город маленький, и водитель один из лучших среди мне известных, а гонять по узким улочкам и у него не получалось. Прибыли с задержкой всего-то на десять минут. В принципе, ничего странного для «столичных штучек». Эльфку это, однако, злило – с ее точки зрения мы потеряли еще одно очко репутации с местными.
Но встретили, тем не менее, нас тепло. Начальник городской полиции, седой пузатый дядька в мундире, который, судя по всему, он не надевал уже несколько лет, представился Андреем Степановичем Славиным. Видимо, у окна дежурил его порученец, потому как он сам выбежал на улицу (смотрелось это забавно), едва мы вышли из машины. Расплылся в улыбке, облобызал ручку опешившей эльфке и, подхватив ее под локоток, повел внутрь здания – небольшого трехэтажного особнячка позапрошлого века в купеческом стиле.
– Здесь у нас, госпожа Шар Амалайя, дежурная часть, – услышал я его голос уже изнутри. Статус и имя старшего агента Секции он произносил раздельно, в два слова, видимо, боясь ошибиться. – А далее, извольте взглянуть…
Орк закатил глаза. Гном чихнул и выдал:
– Провинция…
Только Кэйтлин отозвалась о начальнике полиции положительно.
– Смешной дядька.
Я ничего не сказал. По службе мне и раньше доводилось выезжать в маленькие, до ста тысяч населения, городки, так что поведение Андрея Степановича не стало для меня неожиданностью. Понять мужика можно: не просто следственная бригада из Екатеринодара пожаловала, а целых три нелюдя из Серебряной Секции!
– Надо госпожу догнать, – сообщил зачем-то гном и скрылся в дверях. Мы отправились за ним.
К счастью, «торжественный прием» нас не ждал, начальник довольно быстро протащил эльфку по ключевым местам своего ведомства и уже через пять минут усадил всех нас за длинный стол для совещаний в своем кабинете. Где уже ждали трое полицейских: двое в форме, и один в цивильном – видимо, следователь.
– А это, значит, наша команда! – провозгласил Андрей Степанович, дождавшись, пока мы все рассядемся, и заняв место во главе стола. – Город у нас, как вы сами понимаете, небольшой, людей мало, вот и выкручиваемся, как получается.
Он указал рукой на средних лет здоровяка, подстриженного почти под ноль, явно чтобы скрыть начинающую лысеть макушку.
– Это Сергей Евгеньевич Усов, начальник следственного управления, он же отвечает за работу квартальных, так что, если понадобится помощь с поквартирным обходом или еще что, это к нему.
Крепыш привстал и коротко кивнул. Лицо его даже не пыталось изобразить приветливость. Похоже, нахождению за этим столом он был не очень рад. Или от важных дел его оторвали или… Или он не любил нелюдей. Теперь, присмотревшись к лицу Усова, я был уверен в том, что верно последнее предположение.
Явление, кстати, не слишком редкое, хотя и не массово распространенное. Всегда есть люди, которые настолько любят историю, что не замечают очевидного: она осталась в прошлом. Времена изменились, войн не было уже полтораста лет, но эльфы по-прежнему агрессоры, гномы – их пособники, а орки… Ну вот с орками не так просто, они же в Последней войне выступали на нашей стороне.
При этом такие люди как-то очень старательно игнорируют тот факт, что достижения сегодняшнего прогресса, уровень жизни, к которому они так привыкли, возможен во многом благодаря Старшим расам. Та же Сеть. Не было бы гномов с их руноскриптами – не было бы у тебя федеральной электронной базы преступников, да и с коллегами бы по коммуникатору ты бы тоже не смог созваниваться.
Ладно, черт бы с ним! Лишь бы не мешал расследованию.
Славин между тем продолжал знакомить нас с личным составом.
– Вадим Игоревич Самохвалов, руководитель криминальной полиции.
Привстал следующий полицейский в форме. Худощавый, интеллигентный, очки в тонкой оправе очень гармонично сидели на острой переносице. Этот в буку играть не стал, вежливо, правда, без души, улыбнулся всем, качнул головой и даже произнес: «Рад знакомству!»
– Ну и, конечно же, тот, кто вел дело о самоубийствах до вашего приезда. Алексей Федорович Филиппов, следователь по особо важным делам.
Следак на этом собрании был чужим. Не потому, что единственным пришел в гражданской одежде, я, например, тоже мундир только на праздники надеваю. Филиппов чувствовал себя здесь не в своей тарелке. Будто он впервые оказался в обществе столь высокопоставленных местных начальников. Хотя представили его «важняком», вроде, должен был уже привыкнуть.
Был следователь невысок, сутул, с угрюмым лицом затюканного жизнью неудачника, который ничего хорошего от будущего не ждет. Но глаза имел хорошие – ясные и умные. Мне он, скорее, понравился. А затравленный вид – что ж? Вдруг у него на семейном фронте проблемы?
Как по мне, хватило бы его одного. Начальство – это, конечно, здорово: помощь, содействие и все такое. Но по сути все это собрание было больше политесом в адрес приезжих, чем предложением реальной помощи.
Другое дело – человек, который с самого начала сводил одно с другим, выстраивая из разрозненных случаев цельную картину. Правда, смотрел он на нас волком, но тут уж ничего не поделаешь. Эмоции его мне понятны, сам не так давно был в ситуации, когда мое расследование передали «серебрянкам».
Шар’Амалайя, может, и разделяла мое мнение о ненужности начальства на этой встрече, но сама принадлежала к этой касте. А потому она не могла просто сказать Славину, что руководители управлений могут возвращаться к работе, а нам бы только Филиппова отдать, и мы вполне довольны будем. Пришлось ей выслушать уже известные всем нам факты о деле восьми «самоубийц», покивать предложенным версиям. Через двадцать минут совершенно бездарно потраченного времени она, наконец, поднялась, и веско, несмотря на свой рост и несерьезный вид, произнесла:
