Виталий Останин
Ритуал
Глава 3
Темнота была абсолютной. Даже поднеся ладони к глазам, Кот не могла их разглядеть. Со временем ей стало казаться, что у нее нет ни рук, ни глаз.
Не было понимания, где она и как тут оказалась. Даже версий на этот счет не имелось. Она отлично помнила, что легла спать поздно вечером. Скорее, даже ночью, стрелка часов перевалила за полночь. Разделась, нырнула под одеяло, закрыла глаза и… оказалась тут.
Где это – «тут», Кот не понимала. В темном месте. Небольшом, где-то два на два метра. Ни окон, ни дверей, ни решеток. Только темнота. И влажность. Нереальная влажность, будто из центральной России она попала в тропическую ночь.
Первое время она просто старалась проснуться. Щипала себя, била по щекам, орала, пока голос не сорвался, а потом, когда кричать уже не получалось, ревела. Рациональная часть разума уже признала, что вокруг не сон и не бред, но другая ее половина принять этого не могла еще долго.
Правда, других предположений у нее не имелось. Она не была женой банкира, чтобы ее похищать ради выкупа, и подружкой бандита тоже. Папа ее не был депутатом столичной думы, ни у кого из родни не было бизнеса, который таким вот образом могли попытаться отжать. Она не спала с чужими мужьями, а с партнерами умела расставаться полюбовно, со многими даже получалось общаться после разрыва.
Кот была психологом. Кэйтлин Смирнова – спасибо маме за любовь к сериалам – тренер личностного роста. Жила тихо, вела тренинги, на которых учила людей, как создать лучшую версию себя и добиться успеха. Ее совершенно незачем было похищать! Совсем незачем! Она добрая, веселая, душа компании, человек без острых углов! У нее даже с бывшей свекровью отношения, как с родной матерью!
Конечно, всегда существуют психи. В современном обществе их с каждым днем становится все больше и больше. Один из таких неадекватов мог прийти на тренинг, выбрать ее в качестве объекта охоты… – и вот она здесь! Выкрасть женщину из спальни в наше время даже проще, чем триста или пятьсот лет назад – в интернете для этого чуть ли не развернутые пособия можно найти, да и голливудские фильмы про маньяков снабжены прекрасными инструкциями.
Кот не хотела верить, что стала жертвой психопата. Для нее это стало бы унизительным. Психолог, автор нескольких научных статей по девиации, становится жертвой маньяка – хуже заголовок и придумать сложно!
«Не будем забегать вперед! – решительно сказала она себе. Вытерла запястьем слезы и сопли, принялась уже почти спокойно исследовать свою клетку. – Что бы не произошло, разумный человек всегда найдет выход!»
Но его не было. Шершавые каменные стены с капельками влаги, гладкий, чуть теплый пол под ногами. И темнота. Не выдержав, Кот снова разрыдалась.
Счет времени она вскоре потеряла. Плакала, кричала, скулила, потом затихала. Пару раз даже засыпала. Просыпаясь, снова начинала этот марафон по кругу. Угрожала, молила, обещала выполнить любые требования. Порой просыпалась трезвая часть ее рассудка, и тогда она понимала, что именно такого поведения и ждет от нее похититель. Что он ломает ее. Тогда она уговаривала себя стать твердой, не бояться и тем самым разрушить планы злоумышленника.
Но одно дело рассуждать об этом сидя в кофейне, с чашечкой латте на столе, и совсем другое – в каменном мешке. Одиночество, темнота и неизвестность приводили к тому, что вскоре она обрадовалась бы даже насилию. Хоть какое-то проявление внимания!
Когда над головой зажегся тусклый свет, она не сразу на него отреагировала. Физиологически все сработало, как надо: глаза прищурились, руки взлетели в защитном жесте, а вот мозг еще некоторое время оставался безучастным.
А вот раздавшийся сверху голос вернул ее к реальности. Первое, что она сделала, когда поняла, что обстановка изменилась, заорала. Хотя, правильнее было сказать, захрипела – голос был сорван.
– Эй! Выпустите меня! Немедленно выпустите меня! Что вам нужно?
Над головой кто-то говорил на незнакомом языке, игнорируя ее крики. Сперва она не вслушивалась в незнакомые слова, но, когда первая волна паники отступила, подумала, что не знает, на каком языке говорит ее похититель. Кот не была лингвистом, так, английский на уровне разговорного и несколько слов, в основном «здравствуйте, сколько это стоит?» на десятке других. Но современный человек живет вокруг разрушенной Вавилонской башни и может хотя бы определить языковую группу, даже если не понимает смысла. Ну там, по-английски человек говорит или по-немецки, по-китайски или по-арабски.
Язык, на котором говорил голос, не отозвался узнаванием. Какое-то глухое рычание, а не язык. Будто дикий зверь научился разговаривать и теперь с бесконечным терпением доводил до человека свое мнение по какому-то вопросу. Он не был гневным или раздраженным, наоборот – усталым и лишенным эмоций. Если, конечно, волк может рычать без эмоций.
Он говорил, говорил, говорил. Не с ней, как она вскоре поняла, а о ней. Как врач обсуждает пациента со своими коллегами, абсолютно не стесняясь его присутствия. И еще она поняла, что этому «врачу» совершенно плевать, кричит она или молча слушает.
Она представила, как над ее головой, глядя через односторонней прозрачности стекло, собрался консилиум из зеленых человечков и вся теория, все ее знания о поведении в подобных ситуациях, сделались совершенно бессмысленными. Вместо того, чтобы вести себя спокойно, она взмолилась:
– Пожалуйста!
И тотчас голос ответил ей. На русском, но сохраняя рычащие интонации. Складывалось впечатление, что глотка говорящего не была приспособлена для человеческой речи.
– Подпрыгни.
Кот осталась на месте, глядя в тускло светящийся потолок. Не из чувства протеста, не из глупой храбрости – она просто не сразу поняла, что ей велели сделать.
– Подпрыгни, – повторил голос еще раз.
«Сотрудничай с похитителем! Узнай, что ему нужно, проникни в его мысли, тогда сможешь освободиться!» – выдала та часть ее разума, которая еще могла рационально мыслить.
«Меня похитили, чтобы я тут прыгала? Да он вообще охренел!» – тут же заспорила с ней другая, более эмоциональная половина.
Она не успела никак отреагировать – ни выполнить требования своего похитителя, ни послать его куда подальше, когда тот решил, что ждал достаточно.
Пол под ногами девушки довольно быстро стал нагреваться, вскоре приблизившись температурой к раскаленному жарким солнцем песку. Закричав от неожиданности, Кот стала переступать с ноги на ногу, а когда поверхность под ее ногами нагрелась еще больше, стала прыгать.
Пол тут же остыл.
– Присядь, – был следующий приказ.
Опасаясь, как бы потолок не опустился ей на голову, она послушно села на корточки.
– Подними руки вверх и хлопни в ладоши.
Кот снова повиновалась.
Правила она уяснила быстро. Он отдает команды. Она выполняет. Если она долго ждет или отказывается, похититель применяет «стимуляцию». Именно стимуляцию, а не наказание. Еще она поняла, хотя и не смогла бы объяснить, как, что обладатель голоса не пытается приучить ее к повиновению, а проверяет рефлексы.
Она крутилась на одной ноге, вставала на цыпочки, трогала указательным пальцем кончик носа, вытягивала руки вперед, показывала язык, открывала и закрывала глаза, и думала о том, что ее похититель никакой не маньяк. Он инопланетянин. Как-то еще объяснить эту серию тестов у нее не получалось.
Длились они долго, Кот чувствовала, что даже немного вспотела от этой неожиданной зарядки, а голос все продолжал и продолжал отдавать приказы. Казалось, его обладатель желал проверить буквально каждую мышцу тела пленницы.
Вдруг стены исчезли. Просто истаяли дымом, вроде сигаретного, и женщина оказалась стоящей в столбе тусклого света посреди непроницаемой темноты.
Одновременно с этим неподалеку появился еще один столб. В котором тоже кто-то был. Приглядевшись, она увидела совершенно голого мужчину. Страхи, улегшиеся за последние минуты, вспыхнули с новой силой.
– Иди вперед, – приказал тюремщик.
– Зачем? – она попыталась сыграть непонимание.
Но уже сообразила, что от нее хотят. Чертовы инопланетяне! Голая женщина и голый мужик в темноте – вариантов дальнейших действий было не слишком много.
– Иди.
– Я не хочу! – с какой-то детской обидой выкрикнула она.
Столб света, в котором находился мужчина погас. Ее «фонарь» по-прежнему висел над головой. Послышались шлепки босых ног.
«Если гора не идет к Магомеду, то Магомед идет к горе», – мелькнула удивительно спокойная мысль, после которой на девушку обрушился неуправляемый ужас.
Взвизгнув, она со всех ног бросилась прочь от приближающегося насильника. Бежала сквозь тьму, а над ее головой неотрывно висел источник света. Вскоре у нее появилось ощущения, что никуда она не движется, просто передвигает ногами, как на ленте беговой дорожки, и остается на том же месте.
«Но хотя бы одна!»
Голос снова заговорил на незнакомом языке. Будто советовался с кем-то. Кот продолжала бежать, изредка оборачиваясь, но ничего в темноте не видела. Потом она врезалась в невидимую стену и упала.
– Да что вам нужно, сволочи?! – закричала она, чувствуя на губах вкус крови из разбитого носа. – Что вам, тварям, нужно?!
Свет над головой погас. Она уже приготовилась к тому, что из темноты на нее напрыгнет насильник, но минута шла за минутой и ничего не происходило. Только голос сверху кому-то за что-то раздраженно выговаривал.
– Я не понимаю, – услышала девушка, проваливаясь в беспамятство.
И не сразу поняла, что голос другой, не рычащий. И звучал он вполне по-людски, и говорил по-русски:
– Я не понимаю. Должно было сработать!
Глава 4
При ближайшем рассмотрении «серебрянки» оказались неплохими ребятами. Для нелюдей, естественно. Гном – легкий в общении и практически лишенный снобизма своего племени, орк – доброжелательно настроенный трудоголик, даже эльфка оказалась вовсе не такой сучкой, которой я ее себе представлял до знакомства. То есть она, конечно, была высокомерной, заносчивой, каждое ее слово было буквально пропитано чувством превосходства, но трудно ожидать иного от существа, которое прожило уже несколько человеческих жизней и вовсе не собирается на этом останавливаться.
Так что нормально. Главное – сработались. Вчерашний день показал, что они пусть и не специалисты в полицейской работе, но хотя бы энтузиасты. Вон как у всех глаза загорелись, стоило только призраку следа появиться. Инстинкты сыскаря, они такие.
Хотя, может быть, они просто очень хотят раскрыть это дело, показать себя в выгодном свете перед своим начальством и свалить из нашей дыры? Как по мне, тоже вполне себе мотив – любой сгодится, лишь бы результат был.
С утра, по дороге на работу, я зашел в кофейню. Хотел взять кофе на всех. Четыре стакана – нормальный такой жест новичка, отлично подходящий для укрепления отношений в отделе. Практически традиция, в любом отделе никто и не подумает о попытке подхалимажа.
Потом представил себе недоуменный взгляд гнома – кофе? Вы что, люди, реально пьете эту горькую жижу вместо пива и меда? Или непроницаемую морду орка, с которой тот возьмет стаканчик и, ни слова не сказав, вернется в свой кабинет. И, наконец, эльфка… После вчерашнего она точно увидит в этом жесте попытку подмазаться к руководству в ее лице.
В общем, я взял один стакан с американо и отправился на работу. Обойдутся без кофе… нелюди!
Сегодня утром весь состав Серебряной Секции являл собой пример того, как должна работать спецслужба, пусть бы и делать это ей приходилось один раз в году. Ноб, матерясь, бегал между лабораторией – так я прозвал каморку, в которой хранилось гномье оборудование для работы с мнемоническими данными – и вторым чуланом, где, видимо, хранил другое оборудование. Шар’Амалайя в это время гоняла двух технарей, устанавливающих в ее кабинете большую прозрачную доску с торчащими из нее проводами. И только Годрох ничем таким занят не был.
Орк выглядел плохо. Очень плохо, будто вчера после долгого дня, полного событиями и утомительной работы, он вдруг решил по дороге домой зайти в бар и пропустить там стаканчик-другой. А потом не смог остановится и бухал до ура. После чего глянул на часы и отправился на службу. Растительность на его лице стояла дыбом, густые волосы, которым бы больше подошло определение «шерсть», свалялись и спадали на лицо, а глаза смотрели на мир через мутную, похожую на катаракту, пленку.
– Это же кофе? – хрипло спросил он, увидев меня.
– Американо…
Но ментат уже не слушал. Выхватив бумажный стаканчик у меня из рук, он буквально влил в себя довольно горячий напиток, после чего вернул пустую тару мне.
– Спасибо, Антон! – с чувством проговорил орк уже практически нормальным голосом. – После вчерашнего никак в себя прийти не могу. Ноб, скотина подгорная, не откалибровал визор, с которым я вчера работал, так что я с полуночи едва живой. Кофеин помогает, но ненадолго.
– Спрашивать надо было! – пробурчал гном, пробегая мимо нас. – А то все быстрые такие: все, есть картинка, вывожу на печать! Оборудование полгода, если не больше, стояло без дела, конечно фокусировке конец!
Я сочувственно покивал орку, сделал осуждающее лицо, когда смотрел вслед гному, и перевел взгляд на пустой стаканчик кофе в своей руке, из которого успел сделать от силы пару небольших глотков.
– Это биоразлагаемый картон? – спросил вдруг выглянувшая из кабинета эльфка. – Вторичное сырье?
Видя, как я с недоумением пожимаю плечами, Амалайя соизволила объяснить:
– Если берешь что-то в одноразовой посуде, обязательно убедись, что она биоразлагаемая и изготовлена из вторсырья. Разумных на планете очень много и темп потребления просто невероятно высок. Единственный путь, который позволит следующим поколениям жить, а не выживать в условиях отсутствия ресурсов, это многократный цикл использования сырья.
– Госпожа! – взвыл Годрох. – Только же голову отпустило!
– Прости-прости! – выдохнула эльфка и ретировалась обратно в кабинет, откуда уже голосом, лишенным интонаций, сообщила: – Планерка через десять минут. Годро, сходи уже за кофе.
– Я с тобой, – сообщил я. Надо было послушаться первого позыва и взять кофе на всех.
Собрались в кабинете Амалайи не через десять, а через пятнадцать минут. Орк, вливший в себя три американо, выглядел вполне пристойно. Гном с виноватым видом протянул ему небольшой обруч.
– Этот-то хоть откалибровал? – мрачно взглянув на протянутый ему предмет Годрох.
– Все в лучшем виде, Годро! – отозвался Ноб. – Сам все проверил, что надо – подкрутил.
– Смотри… – мрачно пообещал ему ментат.
Вздохнув, как в воду прыгая, он натянул обруч на голову. Прозрачная доска посреди кабинета тут же ожила и засветилась.
– Вроде, нет сопротивления, – протянул орк.
Глаза он прикрыл и на доске тут же замелькали руны гномьего алфавита.
– Старые боги, какой же ты бракодел, Ноб, – без злости пробурчал орк. – Слабо было интерфейс поменять на нормальный язык?
– Это орочий у тебя нормальный? – рассмеялся гном. – Все руноскрипты пишутся на гномьем, чтоб ты знал! Даже если создает их не гном! Это международный язык всего, что связано с техникой и артефакторикой! Но там есть галочка в настройках, посмотри в верхнем левом углу. Называется «выбрать язык пользователя».
– Ага, вижу, спасибо.
Гномьи руны и правда сменились на орочьи письмена. Вслед за ними на экране быстро замелькали образы: какие-то расплывчатые картинки, цветовые пятна, рябь и снег. Закончилось все появлением в центре вчерашней мнемограммы, на которой два человека расставляли на земле зажженные свечи. Ни лиц не разглядеть, ни даже высокие они или низкие – просто горбатые тени, подсвеченные тускло горящими свечами. И аурой. Черт его знает, как с памяти тетки Гордох «скачал» и их расовую принадлежность, но факт остается фактом – перед нами были люди.
– Итак, наши подозреваемые – люди, – начала эльфка, буквально повторяя мои мысли, но орк, все также не открывающий глаза, без всякого почтения ее перебил:
– Я сказал, что у них аура людей, а не то, что убийцы люди, госпожа.
– А можно по ауре их вычислить? – с невинным видом поинтересовался гном.
– Ноб, смотрел бы ты поменьше криминальных сериалов!
– А откуда мне сыскарской мудрости набираться, орясина?
Амалайя переводила взгляд с орка на гнома, пока наконец не потеряла терпение и не выпалила:
– А что не так в термине «подозреваемые»?
Я закрыл глаза и подавил рвущийся наружу протяжный вздох. Серебряная, мать ее, Секция! Федеральная служба, осуществляющая надзор за преступлениями, связанными с запретной магией! Послушать их – кружок «Юный помощник полицейского» на первой ознакомительной сессии. Друг с другом пререкаются, терминологией не владеют, опыта в работе нет. За что их всех сюда сослали, интересно?
Но этот их интерактивный экран для совещаний – вещь! Жаль, что с такими штуками только орки работать могут! Да и стоит она как авто представительского класса.
– Госпожа Амалайя, – я поднял руку, как старательный ученик, обращающийся к учительнице. – Позволите мне заполнить доску?
– Делай, – удивила она меня скорым согласием.
Если я правильно понимаю, как это работает, все что видел и помнит орк, он может вывести на экран. Ну-ка, попробуем!
– Годрох, дай схему места преступления из отчета эксперта, данные по вскрытию, вчерашние ваши запросы по солнечному циклу, реконструкцию орудия убийства и снимок убитого. Ага, вот так. А мнемограмму с подозреваемыми подними чуть выше и поставь над трупом. Отлично. Теперь рядышком всю информацию по нему, а доклад криминалистов смести вправо. Вот! И в центре рамочку сооруди и напиши крупно – мотив. М-м-м, а на русском можно? Государственный язык, вообще-то!
Простые полицейские, вроде меня, тоже пользуются досками. Но не интерактивными, с прямым подключением к разуму, а обычными – грифельными, пробковыми или магнитными. Так что я обладал большим опытом в оформлении «карт хаоса», хотя и считал этот метод больше показушным, нежели действенным. Когда вываливаешь на доску все, что тебе известно о преступлении, есть большой риск запутаться в деталях.
– Прошу.
Я сделал широкий жест в сторону экрана и отошел в сторону. Кажется, я получил балл благосклонности главы Серебряной Секции. Однако, следующая ее реплика показала, что даже не один.
– Итак, что у нас есть? – короткий взгляд в мою сторону, будто бы ищущий одобрения. – Убитый в непонятном ритуале человек, без связей среди Старших рас, не обладающий магическим потенциалом. Не метис. Принесен в жертву на пересечении трех силовых линий. Двое подозреваемых, которых видела местная жительница, люди, и при этом – алфавит Арахны, глифы Юпитера и орочье письмо. Предположительно, проведен обряд Бренн или Торус…
Про ритуалы эти мне вчера все-таки рассказали. Оба были из орочьих запретных знаний, оба не применялись ни орками, ни другими разумными больше тысячи лет.
Первый – Бренн, был нацелен на передачу жизненной силы жертвы тому, кто проводит обряд. Для продления жизни или лечения любых ран, даже смертельных. Чтобы кто-то жил, кто-то должен умереть – такие правила были у предков моего нынешнего начальства.
Второй – Торус, был схожим с ним, но только тем, что передавал что-то от одного разумного другому. Но не жизнь, а знания и умения носителя. Только это, простите, было полным бредом: кому могли понадобиться знания муниципального служащего невысокого полета? Он что, архитектурный план городской застройки на ближайшие пять лет наизусть вызубрил, а затем сжег оригинал?
Вот такая у современных ментатов была магия, когда мои предки еще с копьями друг на дружку в набеги ходили. Людоедская. Но это не удивляло совершенно – в прошлом каждой расы, что Старшей, что Младшей, похоронено огромное количество скелетов. Люди, например, пикси полтора века назад полностью уничтожили, взявшись за вырубку их реликтовых лесов. Людям был нужен каучук, а пикси – они никому тогда не были нужны.
Удивляло другое. То, что орки добровольно отказались от части своего наследия. Довольно могущественного, кстати. Могли бы жить по тысяче лет как эльфы, а не по двести-триста как сейчас. Знай только режь на алтарях расплодившихся без меры людишек, и не думай о старении и болезнях.
Эльфка продолжал говорить, но ее слова словно бы протекали сквозь меня. Я понимал смысл – она уже закончила формировать вводную часть картины и теперь предлагала всем высказываться в режиме мозгового штурма – но не реагировал на них. Мне отчего-то казалось, что я нащупал мотив этого странного во всех отношениях преступления.
– А у орков остались староверы? – спросил я, довольно невежливо перебив разгорающийся спор между Годрохом и Амалайей.
– Кто? – уточнил ментат.
– Те, кто не согласился принять новые правила, когда вы отказались от ритуальной магии. Откуда-то же известно об этих обрядах, получается, что знания сами по себе не утрачены, а лишь находятся под запретом. Вот я и подумал, а не появились ли у нас орки, которым новое время не по нраву, и они решили тряхнуть стариной.
Агенты некоторое время смотрели на меня с недоумением, после чего вдруг совершенно синхронно рассмеялись. Эльфка звенела хрустальным колокольчиком, гном гулко хохотал, орк словно бы кашлял, утирая вступившие слезы.
– Антон! Ну это же основы! – между хохотками выдавил Ноб. – Серьезно, у вас что, в школах не преподают историю Старших рас?
Вот, значит, как! Основы! Ну, ладно, я потом про это вспомню, на изъятии вещдоков, например. Тоже буду ржать, как припадочный.
– Представь себе, нет, – холодно отозвался я. – Мы со своей собственной историей разобраться не можем, куда нам еще чужую учить.
Амалайя прекратила рассыпать хрустальный звон резко, будто колокольчик кто-то со всего маха впечатал в бетонный пол. Вслед за ней, как по команде, остановились и прочие сотрудники Секции.
– Прости нас. Мы не подумали, – сказала она. – Это естественно для нас, но вы этого знать не обязаны.
– Скрываете, что ли?
– Знаешь, Антон, было бы желание. Ты совершенно верно подметил про то, как люди относятся к собственной истории. Ничего мы не скрываем. Просто не говорим всего, а вам не интересно.
По кругу она была права и от этого было немного обидно. Живем вместе на одной планете, пройдя несколько войн научились не только сосуществовать, но даже сотрудничать. Но по-прежнему ничего друг о друге не знаем.
– Так из-за чего был этот смех?
Годрох выступил вперед, вытянув вперед здоровенные свои ладони-лопаты в древнем, как Земля, символе мира.
– Орки зовут таких «барак-шисат», буквально – отставшие от стаи. Они есть у каждой расы. Наши, например, живут в северной части острова, в горах. Практически не выходят к цивилизации, с «недоорками», то есть со всеми, кто не придерживается древнего уклада, не общаются. К ним порой отправляют помощь, чтобы они там не передохли в своих скалах от холода, но даже это приходится обставлять так, чтобы они не поняли, что их спасают. У шаманов «барак-шисат» есть информация о ритуалах, не только о Бренн или Тосур, но и куда более могущественных. И они умеют их проводить.
– И? – видя, что орк замолчал, подогнал его я.
– Мы не вмешиваемся, – развел тот руками. – Это их выбор. Если они хотят резать своих братьев, пусть режут.
– Но они могли начать резать людей!
– Вот с этого мы и смеялись. Опуская тот факт, что я слабо представляю, как шаман с северных гор Британии садится на самолет, летит в южную провинцию Российской Империи, где проводит ритуал Бренн, чтобы излечиться от ран… Понимаешь, Антон… Они Отставшие. Они никогда не спустятся к людям. Скорее, сдохнут.
– Вам хотя бы не придется долго ждать, – с грустной улыбкой вмешалась эльфка. – Лет триста-четыреста. А вот наши еще пару тысячелетий кровь будут пить.
Я пристально оглядел коллег, ища на их нечеловеческих лицах следы того, что меня дурачат, но нет – агенты были непривычно серьезны.
– Ладно, пусть так. Но если вы предполагаете, что ритуал орочий или хотя бы созданный на основе орочьего, то информация о нем, она что – в сети лежит в свободном доступе? Любой ее может скачать? Я читаю все, что нахожу про магии, и мне ни разу не встречались подобные сведения.
– Нет, конечно, Антон, – задумчиво проговорила эльфка. – Тут ты, кстати, прав. Годро, ты можешь сходу назвать полный список ингредиентов, нужных для проведения Бренн?
– Нет, госпожа. Я и с подготовкой не смогу. Это же запретная магия. В общих чертах знаю, но… А, вон что ты имел в виду!
Я кивнул. Маги! Мышление у них устроено совершенно по-другому. То, что для меня очевидно, они понимают только когда им в лоб об этом скажешь раза три. Привыкли, что магия часть их жизни, столь же естественная, как для других дыхание, и не могут сделать правильных выводов.
– Если наш убийца не шаман Отставших, откуда у него знания о древних обрядах?
После этого наш мозговой штурм пошел куда бодрее. Мы решили исходить из того, что ищем представителя Старшей расы, а виденные свидетельницей неизвестные были лишь его помощниками. Людям магия не дается, даже полукровкам. Некоторые признаки рас-доноров порой проявляются, как моя способность отличать правду от лжи, и невосприимчивость к ментальному сканированию. Но к построению заклинаний – хоть стихийных плетений, хоть ритуалов – мы не способны.
Я в свое время, еще пацаном совсем был, как узнал, что прадедушка – не совсем человек, навоображал себе, что вырасту и стану великим магом. Старик моего взросления ждать не стал, вернув с небес на землю рассказом о том, что полукровок и до меня было предостаточно, и ни один в магических науках не преуспел. Он наблюдал за мной до гормонального взрыва, во время которого у большинства одаренных просыпаются способности, а после озвучил вердикт – слабенький ментат.
В результате мы наметили два вектора расследования. Первый – узнать о требуемых для проведения ритуала, будь это Бренн или Торус, ингредиентах, после чего попробовать поискать тех, кто в последнее время их покупал.
Этим должны были заняться Амалайя и Годро – единственные в группе, кто понимал в обрядах достаточно. Мы же с Нобом должны были выяснить все, что удастся о новоприбывших в Екатеринодар представителях Старших рас. И заодно проверить, не попадал ли на городские камеры наружного наблюдения кто-то из них.
Работка предстояла адовая, почти ничем не отличимая от того же поквартирного обхода. И с результативностью, схожей с просеиванием пустой породы в поисках крупиц золотого песка.
