Виталий Останин
Артефакт
– О, привет, – она полуобернулась буквально на секунду и тут же вновь вернулась к чтению. – Уже закончил свои ментовские дела? Слушай, кстати, я тут список вопросов набросала. Посмотришь?
Кэйтлин, предпочитавшая, чтобы ее называли Кот, была девушкой целеустремленной и въедливой. Приняв тот факт, что в ближайшей перспективе ей не попасть обратно в свой мир, она с энтузиазмом принялась за изучение здешнего. Каждый день она проводила в сети, читая новости, листая энциклопедии, задавая вопросы на форумах. А потом еще и ко мне приставала со списком уточнений – все ли верно поняла?
За два дня совместной жизни, а я, напомню, пробыл это время отстраненным от службы сотрудником, она уже успела вынести мне вопросами весь мозг. Почему эльфы проиграли в Последней войне Старших рас? Как так вышло, что орки поддержали людей, а не «родственный» вид, владеющий магией? Были ли у человечества в прошлом свои волшебники и колдуны, или их вымарали из истории долгоживущие соседи по планете? Правда ли, что на гномов не действуют никакие наркотические и психотропные вещества?
Она была первой девушкой на моей памяти, с которой я жил под одной крышей, но не делил постель. Однако ко вчерашнему вечеру я чувствовал себя рядом с ней так, словно мы женаты уже лет двадцать.
– Гляну, – отозвался я. – Поем только.
– О, а ты на бровях? Отмечали выход на работу?
При этом она была единственным разумным во всем мире, с которым я мог говорить полностью откровенно. Общая тайна связала нас крепче дружбы, любви или, не дай боги, брака.
– Свободу отмечали, – сообщил я из кухни. – Меня уволили. Превышение пределов обороны. Зря я того урода три раза пырнул.
На плите обнаружилась еще теплая кастрюля с блюдом, мне совершенно не знакомым. Я не великий знаток кулинарии, но подозреваю, что в нашем мире не принято тушить картошку с мясом и солеными бочковыми огурцами.
– Серьезно? – девушка возникла в дверном проеме стремительно, разом забыв про чтение и просмотр обучающих видеороликов. – За что?
Я с подозрением изучил картошку, понюхал и сделав вид, что удовлетворился ее объяснением – «это азу по-тартарски, вкусно!» – стал накладывать себе порцию. Попутно стал рассказывать ей, как прошел мой день. Азу, кстати, оказался действительно вкусным блюдом, непонятно только, почему его назвали «адским» – Тартар же ад у греков? Впрочем, выяснять происхождение этого названия у меня не было ни сил, ни желания.
– И что нам теперь делать? – растерянно спросила она, когда я закончил рассказ о дисциплинарной комиссии и ее решении.
Нам. Девушка вполне оправданно рассчитывала, что я продолжу ее опекать. Только вот раньше я был следователем и, с поправкой на ветер, мог это обещать. Теперь же на некоторое время, если не навсегда, возможности мои изрядно уменьшились.
Тогда я рассказал ей и о второй части беседы с Лхудхаром – работе частного детектива. Чем возбудил в ней какой-то нездоровый энтузиазм.
– Частный детектив?
– Да.
– Настоящий? – что-то мне ее реплики напомнили.
– А они что, в вашем мире они бывают поддельные?
– Ну, в смысле… – тут она смешалась и закончила смущенно. – Как в сериалах?
Точно, все забываю, что Кэйт просто помешана на сериалах. И, оказавшись в чужом для себя мире, продолжила их смотреть с каким-то упоением, порой взрываясь комментариями – «о, смотри, это же гном!»
– Нет, – ответил я максимально твердо. – Не такой. Настоящий. Много тупой работы, почти никаких полномочий, бухгалтерская отчетность, делопроизводство. Офис надо снимать, объявления на городских порталах давать, людей нанимать. Но платят им, говорят, хорошо.
Я до сих пор пребывал в легком обалдении от суммы, названной шефом. Человек, которого он рекомендовал как клиента, был готов заплатить двести рублей только за встречу и консультацию. А это, на минуточку, четвертая часть моего жалования за месяц!
– Слушай… – голос девушки вдруг стал вкрадчивым. – А давай ты меня наймешь?
Увидев недоумение на моем лице, она заторопилась, объясняя:
– Секретарем, офис-менеджером… не знаю, как у вас такая работа может называться. Я могла бы у тебя делопроизводство забрать, может, и бухгалтерию, только изучить нужно – дома у меня был опыт! Антон, ну не морщись так! Это же прекрасная возможность побыстрее во всем разобраться. Знаешь, как с иностранными языками, их гораздо быстрее учишь, если живешь в языковой среде. Ну пожалуйста!
Сытый протрезвевший мужчина не способен долго сопротивляться такому напору, да еще и вкупе с умильной мордашкой симпатичной девушки. Даже если он немножко ментат и ему известно, что в озвученных ею мотивах нет ни слова правды. Кэйтлин интересовала только воображаемая романтика частного сыска.
Но… почему нет? Мне ведь нужно ее чем-то занять и как-то легализовать. Этот способ не хуже любого другого.
– Только после того, как твои документы будут готовы, – кивнул я.
И едва не свалился со стула, когда девушка бросилась мне на шею.
Глава 3
Люди из российской глубинки, редко контактирующие с представителями Старших рас, порой имеют о них странные представления. Эльфы у них, например, это прекрасные снаружи и внутри существа, заботящиеся о природе, гуляющие по лесу со зверятами и, вероятно, пускающие ветры исключительно с запахом последней коллекции итальянских духов.
Орки же, напротив, жестокие и агрессивные твари, которым ничего не стоит сжечь деревеньку, после чего хорошенько закусить ее прожаренными жителями. Гномы – торгаши и пьяницы… ну, кстати, с последними никакой ошибки нет.
Кое-кто считает, что подобного рода мнения – это гипертрофированная генетическая память. Мол, во время Последней войны Старших предки ныне живущих людей много натерпелись от рейдовых отрядов орков, в то время как эльфы, редко принимавшие участие в прямых боевых столкновениях, своими зверствами совсем не запомнились.
Любой мало-мальски разбирающийся в истории человек, даже я, не оставит от таких аргументов и камня на камне. И сделает это всего лишь одним аргументом: орки в Последней войне сражались на стороне людей.
– Тогда почему люди думают именно так? – удивилась Кэйтлин.
– Потому что эльфы проиграли войну, но победили в другом, – ответил я.
За завтраком у нас с ней шел традиционный разбор «тонких» моментов моего мира. Сегодня девушка заинтересовалась странным отношением людей к нелюдям, основанном, как мне сразу стало понятно, на форумных баталиях.
– В чем?
– В экономике. Видишь, какая штука, Кот. Люди были так воодушевлены победой, что решили проявить великодушие. Версальский мир в их тогдашнем понимании должен был навсегда положить конец межвидовой борьбе и сделать население планеты пусть и не единым, но не враждующим. Было принято много международных законов, реальной силой стал Морсъёрд – общественный орган управления, в который вошли представители все стран, кланов и семей…
– У нас такое называется ООН – Организация Объединенных Наций, – не преминула вставить Кэйтлин. – Но это произошло после Второй мировой войны, лет семьдесят назад.
Я кивнул, принимая ее реплику, и продолжил:
– Ну и вроде получилось. Люди и нелюди, помня об ужасах войны, старались держаться в рамках. Орки с гномами и до этого с большим удовольствием вели дела с людьми, теперь к ним присоединились еще и эльфы. И никто не заметил, как за сотню лет большая часть мировой экономики оказалась в их руках.
– Эльфов?
– Точнее сказать, их Первых семей. Помнишь, я тебе рассказывал, что у них есть девять родов, от которых по преданиям пошли и все остальные?
– Ага.
– Ну вот. Так как Первые семьи были богачами даже по меркам эльфов – а у них можно считать каждого достаточно обеспеченным – они начали заниматься инвестициями. И тихой сапой влезли почти во все отрасли экономики. Орки с гномами тоже не отставали, но у эльфов было существенное преимущество – они гораздо дольше живут. Просто представь семью, которая занимается накоплением капитала хотя бы лет пятьсот. И глава этой семьи лично помнит, как именно обстояли дела полтысячелетия назад. Особенно хорошо эльфам удавалось играть на бирже – когда она появилась. Так в их руках появились сперва блокирующие пакеты акций ключевых предприятий, потом контрольные. Затем мировое сообщество опомнилось, кажется, в семидесятых годах прошлого века и через Морсъёрд продавило антимонопольный закон. Это помогло, эльфам пришлось перераспределить часть активов по вассальным семьям, а кое-что, дабы избежать гигантских штрафов, продать людям и оркам с гномами. Но на сто процентов проблемы это не решило.
– Стой, Антон. Мы, вроде, обсуждали другой момент, а ты куда-то в мировую экономику полез, – девушка подняла руки. – Почему эльфы представляются белыми и пушистыми, хотя это не так, а орки – злодеями?
Я глянул на часы и понял, что заболтался. Уже надо было бежать в банк.
– Да все очевидно, Кот. Эльфские Первые семьи сохранили доминирующее влияние на экономику, пусть и не полное. А так как они не только богатые, но еще и умные, а также по причине того, что правят ими женщины, они сделали выводы из прошлого поражения. И теперь занимаются тем, что отмывают свою репутацию. Кто, по-твоему, заказывает и финансирует все эти сериалы, которые тебе так нравятся?
Пока девушка хлопала ртом, я залпом допил остатки кофе и двинулся к двери обуваться. Крикнул, когда уже стоял на пороге:
– Помнишь, что надо сделать, Кот?
– Найти офис поближе к суду!
– Крайне желательно недорогой.
– Да помню я, помню.
– Все, ушел.
Зарегистрироваться предпринимателем, оказывающим услуги частного детектива, было несложно. У меня на это ушел час вчера вечером, причем даже выходить из дома для этого не потребовалось – все делалось через сеть. Имперское законодательство в этой части было весьма лояльно к своим гражданам. Хочешь работать на себя – вноси в налоговую базу свои данные, выбирай код деятельности и топай в банк открывать счет.
Туда я сегодня и направился. И завис там часа на три. Сам счет открыть было несложно, документы все были в наличии и вопросов у финансистов не вызывали. Гораздо сложнее для меня было выбрать систему налогообложения и подходящий пакет банковского обслуживания. Как-то так вышло, что я с этим вопросом до сих пор не сталкивался, вот и потратил так много времени.
Но служащие были дружелюбны и компетентны, делая все, что в их силах, чтобы новый клиент выбрал именно их контору, так что спустя три часа я вышел из «Альба-банка» держа под мышкой папку со всеми необходимыми документами. И сразу же отправился за лицензией частного детектива. Которую по просьбе Лхудхара должны были оформить как раз к обеду.
В местной канцелярии имперской службы безопасности, а именно эта служба занималась лицензированием моего нового вида деятельности, не подвели. Взяли отпечатки пальцев, образцы ДНК, слепок ауры и заявление. Взамен выдали маленький картонный прямоугольник, который разрешал осуществлять частную охранную и сыскную деятельность.
Молоденькая орчанка примерно моего возраста, явно только начавшая свою карьеру в безопасности, смущенно улыбаясь, спросила, не желаю ли я пройти полное ментальное сканирование для получения разрешения на ношение оружия. Я вежливо отказался. Во-первых, фанатом оружия никогда не был, а во-вторых – мало ли что там вытащит из головы эта девица? Не в моем положении было рисковать.
К двум часам после полудня, уже официально являясь частным сыщиком, я созвонился со своим первым клиентом, и поехал на встречу с ним.
Вчера шеф, в смысле, мой бывший шеф – надо отучаться так его называть – о заказчике рассказал обстоятельно, даже дал почитать материалы, которые Олег Морозов подготовил. Слушая его, я долгое время не мог взять в толк, зачем Лхудхар вообще пытается меня этим заинтересовать. И чем я как частный детектив могу помочь?
Дмитрий Светлов, обычный екатеринодарский предприниматель с традиционным для наших широт видом деятельности – фермер. Солидный, богатый, законопослушный, с неплохими связями в городской власти, но и не более того. Такой характеристикой может похвастаться каждый делец с оборотом компании более сотни миллионов рублей.
Полтора года назад он решил немного разнообразить свой бизнес – вложился в новое направление, в котором, к слову, понимал гораздо меньше чем в выращивании подсолнечника. Однако как умный человек он не стал постигать все тонкости нового дела самостоятельно, а взял для этого партнера – Виктора Гущева.
Этот, с позволения сказать, бизнесмен, относился к категории людей, которых мои бывшие коллеги из УБЭПа называли хроническими неудачниками. В том смысле, что все проекты, за которые он брался, а таких с момента его совершеннолетия до недавнего времени насчитывалось уже одиннадцать штук, заканчивались банкротством и потерей средств. Как человеку с такой репутацией мог поверить Светлов – это вопрос отдельного расследования, но вот поверил и, что самое странное, не прогадал.
Для Гущева компания по прокату велосипедов и электросамокатов стала первым проектом, который не развалился после трех месяцев работы. За год вложенные Светловым пятнадцать миллионов (плюс собственные пять), он превратил в шестьдесят.
В этом месте, признаться, я немного недоверчиво посмотрел на Лхудхара – такие суммы на прокатном бизнесе? Нет, понятно, что в экономике я дерево тополь, но как? А потом, листая материалы дела, среди которых имелись и финансовые отчеты, прозрел.
Все оказалось просто. Город южный, холодный период максимум два месяца, студентов – тьма-тьмущая, а приезжих еще больше, так что катайся хоть круглый год, в то время, пока в твоих краях снег по колено лежит. Ну и грамотное финансовое управление Гущева, который всю свободную прибыль вкладывал в развитие, в результате чего к концу первого финансового года смог почти полностью выдавить из Екатеринодара конкурентов и вплотную подойти к экспансии в курортный Сочи.
А потом Гущев умер. Ничего криминального, обычный сердечный приступ, к которому привело физическое и нервное истощение – бизнесмен вел новое и первое взлетевшее в своей карьере дело с полной самоотдачей.
Бывало, конечно, и такое, но – полиция-то тут при чем? Тем более, УБОМП? А оказалось – очень даже при чем! Светлов обратился к нам с заявлением, в котором утверждал, что смерть его партнера не была естественной. Что ее подстроили, используя для этого, цитирую, «проклятый артефакт». И сделал это ближайший родственник Гущева, к которому перешла его доля совместного бизнеса – его жена.
«Чушь! – сказал тогда мой бывший коллега Олег Морозов, проведя обязательное расследование по заявлению. – Обычный спор хозяйствующих субъектов. Светлов просто хочет забрать долю умершего партнера и стать единоличным владельцем бизнеса!»
«И я с ним согласен, – не очень, впрочем, уверенно продолжил свой рассказ Агрих Дартахович. – В том смысле, что не бывает проклятых артефактов – это из области ненаучной фантастики».
«Почему? – тут же уточнила Кэйтлин, когда я вечером рассказывал ей о нашем первом деле. – Это же магические предметы!»
В ее понимании одно другому не противоречило. Пришлось отвлечься и прочесть небольшую лекцию о магии в общем и артефактах в частности, которая сводилась к двум простым тезисам. Первый – артефакты являются физическим вместилищем для, грубо говоря, законсервированных заклинаний. Любых, в том числе и проклятий, которые, к слову, могут использовать все три Старших расы и даже кое-кто из Младших. Другими словами, вместилищем проклятья артефакт быть может, а вот проклятым – нет.
«Какая разница?» – раздраженно фыркнула девушка.
И, в общем-то, была права: формулировка больше относилась к профессиональной терминологии, чем к факту смерти предпринимателя. Но был еще второй тезис: магия всегда оставляет после себя следы. А тело Гущева после заявления Светлова было детально изучено на предмет следов любой магии. И в заключении черным по белому было написано: «Смерть наступила в результате естественных причин».
Но было одно но. Лхудхар и его заинтересованность в деле, которое он мне передал как частному детективу. Когда я спросил его об этом напрямую, он ответил, что лично знает заявителя и уверен, что тот никогда бы не опустился до того, чтобы забрать у вдовы умершего партнера его долю компании.
Другими словами, он принял официальное заключение ведущего дело следователя, хотя до конца в него не поверил. Но и поводов продолжать копать не видел. А тут в отставку пинком отправляют его лучшего следователя, сам Светлов настаивает на продолжении расследования и в мудрую голову моего бывшего шефа приходит мысль: «А почему, собственно, и нет?»
После половины бутылки двенадцатилетнего бренди с минимальной закуской и предложенного гонорара за консультацию в двести рублей, я, признаться, вполне разделял ход его мыслей.
Дмитрий Светлов оказался грузным пятидесятилетним мужчиной, при первом взгляде на которого сразу становилось понятно, чем он большую часть жизни занимался. Классический такой фермер, несмотря на дорогой костюм и довольно богато обставленный директорский кабинет. Лицо загорелое, как бывает у людей, которые много времени проводят на открытом воздухе. Глаза цепкие, внимательные к деталям. Руки натруженные, знающие с какой стороны у комбайна кабина и сколько весит борона.
– Антон Вадимович, – протянул он руку. – Прошу, присаживайтесь. Агрих Дартахович очень высоко о вас отзывался. Говорил, вы лучший из его следователей.
Я с признательностью кивнул, уселся в кресло, но на следующей его фразе напрягся.
– Как же так вышло, что вас сожрали эти крючкотворы-бюрократы?
Значит, Лхудхар ему рассказал не только о том, что я вышел в отставку, но и о ее причинах? Не всех, естественно, вряд ли в его рассказе фигурировал мстительный эльф, но интересно, почему вообще разоткровенничался. Доверяет ему?
– Превышение пределов самообороны, – ответил я, внимательно следя за его реакцией на свои слова. – Убил двух человек, которые желали мне смерти.
Фермер очень серьезно кивнул, мол, понятное дело. И уточнил:
– За дело хоть?
– Без сомнения.
– Ну и спаси Господь их души.
Последняя реплика Светлова сказал мне о нем сразу две вещи. Во-первых, он христианин. Но не фанатик, обычный верующий, а такие редко идут на то, чтобы через уголовное дело забрать у вдовы партнера средства к существованию, что-то там, вроде, в их священных текстах говорилось даже об этом. Осуждалось, в смысле. А во-вторых, закон и справедливость не были для мужчины понятиями, между которыми ставится знак равенства. Другими словами, я только что получил подтверждение, пусть и не стопроцентное, что обратился он в полицию по делу.
Некоторое время мы с ним молчали, секунд, может, пять-шесть. Он ждал от меня вопросов, я же не знал, с чего начинать беседу. То есть опыт допросов и опросов у меня имелся огромный, но он имел отношение к прежней моей профессии. А как ведут разговор с клиентом частные сыщики я не знал. Поэтому спросил первое, что крутилось в голове:
– Вы уверены, что вашего партнера убили?
– Полностью, – твердо ответил фермер.
– Почему? Какие основания для такой уверенности?
– Он был здоров, полон сил, строил планы. А потом буквально за месяц сгорел. Стал нервным, с утра выглядел так, будто всю ночь не спал.
– Это могли быть симптомы сердечной недостаточности.
– Я сам возил его к врачам, – отрезал Светлов. – Никаких проблем с сердцем, только нервное и физическое истощение. Специалисты сказали, что он слишком много работает и совсем не отдыхает.
– Может, так и было?
– Антон Вадимович, вы уж меня простите за прямой вопрос, но вы возьметесь за расследование его смерти или будете искать отговорки, как ваши коллеги? Бывшие коллеги, – на последней фразе он сделал очень характерное ударение.
А вот это было для меня внове. Ну, такие требования. Раньше я говорил со свидетелями или подозреваемыми, и никому из них не приходило в голову что-то от меня требовать. А тут… С одной стороны, да, статус у меня изменился, за мной больше не стояла система, и я был сам по себе. С другой же – на характере это никак не сказалось. Я по-прежнему терпеть не мог, когда на меня давят.
– Дмитрий Игнатович, вам вкусно или красиво?
– Что?
– Я спрашиваю, вам нужно правду узнать или погонять нанятого сотрудника? Если первое, то не нужно удивляться моим вопросам, они имеют значение. Если же второе – я могу посоветовать вам кого-то, кто берет подешевле.
На лбу Светлова собрались морщины. Глаза опасно сузились. Ноздри дрогнули, а верхняя губа чуть-чуть, едва заметно, поднялась, обнажая зубы. Фермер тоже не особенно любил, когда его «строят». Оно и понятно, когда привыкаешь командовать, подчиняться сложно. Вот только нормальный сыщик, частный или на государевой службе – неважно! – не ищейка на поводке. И это ему придется уяснить сразу.
– А вы берете дорого?
Если бы я знал! Но дороги назад не было, поэтому я кивнул и добавил.
– Весьма.
– А гарантии?
– У господа Бога.
Лицо его сразу обмякло, настороженность сменилась усталой улыбкой. Кажется, мы с ним только что поладили.
– Задавайте ваши вопросы, – сказал он. И я мысленно погладил себя по голове.
