Борис Ярне
Мария
– 25 –
Генрих проводил Агнессу до ее замка. Всю дорогу они сидели молча. Лишь иногда Агнесса поглаживала руку Генриха, да прикасалась своей щекой к его щеке.
– Генрих, – сказала она, когда тот собрался выходить из кареты.
– Да, милая?
– Ты справишься. Я тебя люблю.
Оседлав своего коня, Генрих еще засветло оказался в своих покоях. Сердце его разрывалось, в голове стоял туман, злость обуревала им. Какие-то обрывки фраз летали в его голове. То выкрики рыцарей, знати, слова герцога, то его собственные замечания, то голоса незнакомых людей, то голос Агнессы… все перемешалось.
«Им нужно золото… Они сильнее нас… Но у них нет лидера… Никто не станет против графа… «Я встану!..» Было бы золото… Граф также может призвать своих соседей… Но, мы могли бы нанять наших южных соседей».
– Но мы могли бы нанять наших южных соседей, – проговорил Генрих вслух, и добавил: – если бы было золото.
«У вас хороший стол», – послышался ему голос Агнессы.
– Господин! – в дверь постучалась Марта.
«У вас лучший замок. Твой отец не зря проливал кровь», – снова вспомнил он слова Агнессы.
– Да, Марта, – Генрих отворил дверь. – Вас там спрашивает какая-то девочка.
– Девочка?
– Да, говорит от графини Зальм.
– Я сейчас спущусь. Пусть пока подождет.
– Хорошо, господин.
– У нас лучший замок, – с этими словами Генрих спустился в столовую, где сидела его мать.
– Ой, сынок, знаю все! Горе нам, нет защиты…
– Матушка, стойте. У меня к вам вопрос. Наш замок лучший в земле. И живем мы в достатке. Почему большинство…
– Остановись! – воскликнула мать. Лицо ее сделалось серым. – Почему ты решил спросить об этом? Ты никогда ранее не интересовался…
– Я хозяин дома, мама!
– Верно, но почему… – Мать вдруг примолкла и разразилась рыданием.
Генрих бросился ее успокаивать. Слезы текли рекой, мать опустила голову и вдруг задрожала всем телом.
– Матушка! – воскликнул Генрих. – На помощь!
Подбежали слуги и помогли перенести его мать в ее опочивальню. Она не переставала рыдать.
– Что с вами, матушка?
Та несколько успокоившись, и убедившись в том, что она осталась в опочивальне с сыном наедине, прошептала:
– Проклятье это. Палестина и все земли по дороге к ней. Все твой отец и дядя грабили, да насытиться никак не могли. Вот и прибрал их Сатана, Черный всадник. Грех на нас, тяжкий грех! Не хотела я говорить тебе, но что-то толкнуло меня, словно удар из-под сердца, словно лезвие прожгло меня, словно увидела я черные глаза ведьмы… Ведьма! Это ведьма меня надоумила! Ведьма! – Мать впала в беспамятство и продолжала бредить, не переставая.
Генрих позвал служанку и наказал ей ни на шаг не отходить от матушки.
– Господин! – снова позвала его Марта. – Там девочка.
Это была Грета.
– Что ты здесь делаешь? – удивился Генрих.
– Боязно мне, господин. Графини страх, как боюсь! Можно мне у вас остаться?
– Поздно уже, оставайся, конечно. А что тебе сейчас напугало?
– Когда слуга ее отца прибыл, он был веселый, все нам истории про Агнессу рассказывал, ходил туда-сюда, все изображал, как он играл с маленькой госпожой, бегал по лестнице. Вдруг что-то будто бы сверкнуло, и он покатился с лестницы, а вскоре и вы подъехали.
– И что же? – спросил Генрих, – что тебя так напугало?
– Мне кажется, перед тем, как вы вошли, я видела Черного всадника, он удалялся со двора.
– Может, ты была так напугана, что тебе показалось?
– Нет, господин, это был Черный всадник.
– Ну, а графиня-то что же?
Грета примолкла, опустив глаза.
– Грета?
– Сегодня она снова пойдет в лес, – загадочно произнесла она.
– В прошлый раз, когда ты мне говорила, я остался ее ждать, но она так и не вышла. Почему ты думаешь, что сейчас она пойдет гулять в ночь?
Грета серьезно посмотрела Генриху в глаза и произнесла:
– В ту ночь умер граф Штольберг.
Генриха словно передернуло.
– Марта! – крикнул Генрих. – Отведи девочке угол.
– Куда, вы, господин?
Генрих ничего не ответил, накинул плащ, подпоясался мечом и выбежал на улицу. Он пешком добрался до старого дуба и спрятался среди деревьев.
Небо было черным от туч, которые вскоре, словно по мановению разлетелись, и дали возможность насладится россыпями звезд и только-только вышедшей полной луной. Было так светло, что Генрих побоялся быть замеченным. Стояла тишина. Воздух казался прозрачным. Луна медленно катилась по небу. Глаза у Генриха слипались, он начал проваливаться в сон.
– Генрих, милый мой Генрих… Любимый… – что-то шептало. Это шептал лес. – Генрих, поднимись, милый.
С трудом открыв глаза, Генрих ощутил, как кружится его голова. В это же мгновение он заметил в поле белое пятно. Он прижался к деревьям. Пятно приближалось, и по мере приближения становилось понятно, что это была девушка, одетая в белое платье. У Генриха пошли круги перед глазами. Он никак не мог рассмотреть лица девушки. Она медленно прошла мимо него и шагнула в лесную чащу. Немного выждав, Генрих направился за ней.
Лес шептал, лес неслышно пел убаюкивающую песню. Генрих заворожено шагал вслед за девушкой в белом платье. «Агнесса!» – хотелось окликнуть ему, но язык его не послушался. На мгновение Генрих вспомнил, как пробирался через бурелом в поисках лесного воина. Сейчас же он свободно ступал по мягкой и ровной тропинке, которую, словно расчищала перед ним девушка. Вскоре он увидел развилку: одна тропинка вела к лесному воину, другая, широкая, неведомо куда. Ступив на тропу, Генрих почувствовал себя опьяненным. Он уже слабо воспринимал происходящее, он лишь слепо следовал за девушкой.
Через какое-то время он увидел большую лесную поляну, утопающую в лунном свете. Девушка встала в середине поляны и подняла руки вверх. Генрих, притаился за деревом. Тишина. Лишь слабое шипение послышалось со всех сторон, да звезды разбежались в разные стороны над поляной. Тишина. Генрих слышал, как бешено стучало его сердце. Тишина. Девушка продолжала стоять, подняв руки к небу.
Вдруг на том самом месте, где стояла девушка, взметнулся огромный огненный столп, достигнувший вершины деревьев и унесшийся куда-то ввысь. Генрих невольно вздрогнул всем телом. В это же самое время со всех сторон на поляну выбежало множество разных девушек в таких же белых платьях, и принялись кругами ходить вокруг костра, все также высоко метавшего свои языки, постепенно сплетая руки в хоровод. Генриху удалось разглядеть женщин совершенно разных возрастов, от почти девочек до древних старух. Их было бесчисленное множество. Генрих ни смел пошевельнуться. Что это было? Шабаш ведьм? «Но где же Агнесса?» – подумал он. В это самое мгновение с высоты костра с неимоверной скоростью, словно белая птица пала та самая девушка и, задержавшись немного над хороводом, ринулась прямо к Генриху. Словно взрыв предстало перед ним прекрасное лицо Агнессы. Ее огромные черные глаза пронзали Генриха насквозь, заставив похолодеть его сердце.
– Генрих, милый мой барон, – шептала она таким голосом, что сердце Генриха моментально стало таять, – любимый мой. Любовь моя!
В это же время Агнесса подняла руки вверх, и все ведьмы взлетели и продолжали свой хоровод в полете вокруг костра. Агнесса развернулась.
– Зильда! – крикнула Агнесса таким голосом, что страшное эхо прокатилось по всему лесу.
Страшная старуха отделилась от хоровода и полетела прочь из леса.
– Герамина! – воскликнула Агнесса.
Еще одна старуха покинула хоровод. Агнесса подозвал ее.
– Герамина, помоги моему любимому найти свое.
Герамина поклонилась и поманила Генриха за собой. Они вошли в лесную чащу, после шли какое-то время, пока не наткнулись на большой курган. Герамина взяла валявшуюся под ногами палку и принялась раскидывать листья и ветки, пока не раскопала огромную дверь с висящим на ней замком.
– Прикоснись, барон, – сказала она.
Генрих послушно исполнил ее указание и дверь отворилось. Войдя внутрь, Герамина зажгла факел, и взору Генриха открылось невероятное количество сокровищ, разложенных по сундукам, да мешкам.
– Девочки, нужно помочь! – вскрикнула Герамина.
Тут же к кургану одна за другой стали подлетать ведьмы и, выволакивая наружу, кто сундук, кто мешок, пускаться вглубь леса.
– Достаточно! – скомандовала Агнесса.
Генрих, молча наблюдавший за происходящим, больше не мог стоять на ногах. В глазах у него помутилось, и он рухнул на землю
– Витя, прошу тебя, еще два – три дня и я полностью твоя, – уверяла Мария Виктора, когда они прогуливались вечером по Невскому проспекту.
– А чувствую себя, как студент, когда днем нужно учиться и мне и тебе, и только вечером, когда у всех все дела закончатся, можно уже и встретиться.
– Пусть будет так, – предложила Мария, – а после каникулы.
– Но, у меня уже каникулы, а у тебя дела, которые ты именуешь каникулами, и которые, насколько я помню, уже сделаны, крупномасштабные.
– Ну, еще не до конца, приходится контролировать, – улыбаясь, сказала Мария.
– Ты вынуждаешь меня на крайние меры. Выкрасть тебя.
Мария рассмеялась.
– Поверь, мне нужно исполнить только один, не совсем один, несколько заключительных штрихов в моем отпуске.
– Я не понимаю. Как не понимаю, почему… я не могу тебя поцеловать.
Мария замолчала.
– Свернем к каналу, – предложила она.
– Что это, Маша, я такого… я искренне не понимаю… Раз… да, ты говорила…
– Это опасно, – полушепотом произнесла Мария.
– В каком смысле, опасно? – Виктор был сбит с толку.
– Понимаешь… прости, но я, действительно, не знаю, как тебе это сказать.
– Скажи, как есть, – настаивал Виктор.
– Я обладаю рядом способностей… – Мария осеклась.
– Это я уже заметил, – улыбаясь, сказал Виктор.
– Не смейся. Мне тяжело об этом говорить. Мне… невыносимо это говорить тебе. Мне больно. – На глазах Марии выступили слезы. – Ты же понимаешь, что жизнь скоротечна. Это жизнь… и любовь не вечна.
– Ты не веришь в то, что любовь может быть вечной? – грустно спросил Виктор.
– Любовь может быть вечной, лишь заканчиваясь вместе с самой жизнью. – Мария смотрела на воду, роняя редкие слезы.
Виктор обнял ее.
– Если ты поцелуешь меня, то ты навечно станешь моим, – продолжила Мария.
Виктор, обнимая Марию, чувствовал себя настолько обескураженным, что не мог вымолвить и слова. Ему казалось, он попал в сон.
– Маша, – прошептал он.
– Витя, это не… это правда. Я…
– Я не могу этого понять.
– Ты сможешь это понять, лишь испытав, но тогда для тебя будет все кончено.
– Какая-то сказка о мертвой царевне. Какой-то бред! Что ты говоришь, Маша?
– Верь мне! – Мария развернула Виктора к себе лицом и пронзила его своими угольными глазами. – Верь мне, Витя.
Виктор развернулся к каналу. Он был ошеломлен.
– Но, я хочу любить тебя вечно, – проговорил он.
– Мальчик мой, – ласково сказала Мария. – Ты будешь удивлен, хотя я не раз тебе об этом говорила, но для меня наша любовь, как сказка, в полном смысле этого слова. Ты многого не поймешь… возможно, только пока не поймешь, но такого не должно было произойти. Такого не может быть…
– Что это? – чуть не хрипя, произнес Виктор.
– Хочу чуда! – весело заявила Мария.
– Чего? – не понял Виктор.
– Стихи! – умоляющим тоном произнесла Мария.
Белой ночью месяц красный
Выплывает в синеве.
Бродит призрачно-прекрасный,
Отражается в Неве.
Мне провидится и снится
Исполненье тайных дум.
В вас ли доброе таится,
Красный месяц, тихий шум?
– 26 –
– Господа, мне кто-нибудь объяснит, почему начались беспорядки, усилилась, да более того, возникла, выросла, как на дрожжах, оппозиция, совсем не в той стране, в которой мы намеревались ее увидеть.
– Что-то вышло из-под контроля.
– Это я прекрасно понял, но что, и как? И откуда у них деньги? Слушайте, мы же достаточно инвестируем в правительство?
– Как было запланировано.
– Так в чем дело? Откуда деньги у, черт вас всех дери, и откуда оппозиция?
– Наш посол должен представить отчет к концу дня.
– Да к концу дня они власть сменят!
– Прошу прощения, а мы сможем переиграть?
– Что вы хотите предложить?
– Подпишем сейчас документ о взаимопомощи, поможем им, а потом…
– Что потом, просто пойдем и замочим соседнее государство, ставшее к тому моменту таким, каким оно должно было стать для того, чтобы предоставлять угрозу первому государству, к которому мы и должны были прийти на помощь?
– Какая-то околесица!
– Где утечка?
– Чтоб к завтрашнему дню было полное понимание. Всем все ясно?
– Что ж, полковник, есть вероятность, что наш мелкий провал останется незамеченным в виду того, что твориться в странах третьего мира.
– Там творится мир, вопреки нашим планам, – заметил Железнов.
– Вы аккуратней с выражениями.
– Я думаю, это ее рук дело.
– Полковник, у вас фобия. Может, вам в отпуск? После того, как напишите рапорт.
– Разрешите в Санкт-Петербург, там объявился наш двойник.
– Хотите заполучить эту бесценную информацию. Что-то мне подсказывает, что вам придется менять дружественные банки.
– Людей набери, сколько посчитаешь нужным, – говорил старик Семен. – Все хвосты собери, и сюда. Не должно никого остаться. Периметр обеспечь. Алкаша этого в расход, но после того, как этот Коля окажется у нас в руках. Имейте в виду, если он не полный идиот, с собой ничего, что бы это ни было, брать не будет. Напоминаю, он упомянул «Родон» у которого проблемы внутреннего характера, а значит, это что-то очень интересное. С верхами никто не связывается, все через меня лично. Напоминаю, всех, кто будет замечен в наблюдении за ним, ко мне. Дайте карточку. Ну, что ж, посмотрим, Коля, чем ты нам пригодишься…
– Это просто чудо, – говорила Мария охраннику банка «Родон».
– Такие правила, мадам…
– Мадмуазель, – уточнила Маша.
– Простите.
– Ваш президент уже здесь?
– Нет, она, если ее нет с самого утра, приезжает часам к одиннадцати.
– Это она? – спросила Мария, указывая на фотографию, висевшую на стене.
– Да, наш руководитель – командир в юбке.
Маша улыбнулась. Охранник растаял.
– Она симпатичная.
– Ну, не то, что вы, но…
– Но…
– Она прелестна.
– А вы льстец.
– Какие-то проблемы? – спросил подошедший начальник охраны.
– Ничего особенного, просто беседуем, – отрапортовал охранник.
– Не стоит посторонним находиться здесь, – дал указания начальник.
– Сейчас без пяти, – заметила Мария.
– Верно, – согласился он.
– Вы мне ее покажете?
– Я не могу. Я не…
Мария повернула голову набок, и ее улыбка убила охранника наповал.
– К входу подъехал шикарный «Лексус». Это она?
– Она, – выдохнул охранник.
Мария направилась к дверям.
– Маргарита Сергеевна! – воскликнула Мария.
Такая женщина, как Мария, не могла ни обратить на себя внимание даже женщины, женщины-президента.
– Да? – Маргарита Сергеевна остановилась.
Мария подошла к ней поближе.
– Вы не могли бы отогнать ваших бульдогов, они мешают говорить, – твердо, но в то же время вежливо и изыскано проговорила Мария.
– Я вас слушаю, – резко произнесла Маргарита Сергеевна.
– У меня к вам есть небольшое дельце, которое могло бы вас заинтересовать.
– Ко мне ежедневно обращаются с такими делами. Что у вас?
– Банк «Восхождение» вас интересует? Я не оттуда,– сказала Маша.
Через десять минут они беседовали в кабинете президента за чашкой кофе.
– Вы не ставите прослушку, верно? – спросила Мария.
– Как вы догадались?
– Это моя способность. Одна из немногих.
– Интересно. Так что вы хотели рассказать?
– Я хотела кое-что вам подарить, на не безвозмездной основе, разумеется.
– Что же это?
– Вот вам фрагмент информации. – Мария достала накопитель и вручила ее Маргарите Сергеевне.
– Такие вещи проверяют мои специалисты.
– Если вам так угодно, – разочаровано проговорила Мария. – Но участников процесса итак предостаточно. Уверена, что ваш конкурент, если так можно выразиться, уже в курсе, либо будет в курсе в самое ближайшее время.
– Откуда вам это известно?.. Стойте, – словно опомнившись, воскликнула Маргарита Сергеевна, – вы же даже не представились!
– Мария, – и угольные глаза пронзили Маргариту Сергеевну насквозь. – Вы посмотрите? Так, сходу не поймешь, что это, но продукт находился под строгой охраной у одного банка.
– Какого, если не секрет?
– Пусть, лучше, это останется секретом. Тем более что этим секретом хотели воспользоваться не очень хорошие люди. Возьмите.
Маргарита Сергеевна вставила накопитель.
– Что тут у нас?
– Вы прочтите вводную инструкцию, а потом, чтобы убедиться, поручите вашим специалистам проверить.
– Бог ты мой! – воскликнула она. – У вас…
– Верно, но у разных интересных людей.
– И что вы за это хотите?
– Миллион в американской валюте.
– Справедливо, если подтвердится то, что я увидела в заглавии. Откуда у вас это?
– Вас интересует легальность? Этого еще нигде нет. Можете считать, что проект находится в стадии разработки, проходит тестирование.
– Это шпионаж.
– Об этом никто не захочет узнать.
– Почему вы так в этом уверены?
– Просто доверьтесь мне. – Мария снова пронзила Маргариту Сергеевну взглядом, да так, что та невольно пошатнулась.
– Меня сейчас другое волнует, – продолжила Мария.
– Я вас слушаю?
– Слияние с уже упомянутым мной банком. Зачем оно вам?
– Откуда вам это известно… это не может…
– Вы уже поняли, что мне может быть известно многое из того, что, казалось бы, не может быть известно никому.
– Убедительно.
– Так что вы на это скажете?
Маргарита Сергеевна опустила голову и вдруг расплакалась.
Мария от неожиданности растерялась. В этот момент она увидела на столе Маргариты Сергеевны фотографию маленькой девочки.
«Проклятье! – подумала Мария, – как я могла этого не предусмотреть? Забыла?»
В этот момент в кабинет заглянули.
– Простите, Маргарита Сергеевна, вы заняты? – Это был коренастый мужчина лет пятидесяти.
– Позже, – отмахнулась та.
Мария пристально посмотрела на зашедшего мужчину, что-то в ней дернулось, когда она сканировала его взглядом, что-то непритязательное к ней прикоснулось.
– Это ваш зам? – спросила Мария.
– Да. Как вы догадались?
– Без стука, и слишком вызывающе.
– Вам так показалось.
– Вы в порядке?
– Все хорошо, это… это нервное, у меня… не обращайте внимания.
– Как скажете. – Мария выдержала паузу. – Маргарита Сергеевна, – буду с вами откровенна, – пока вопрос о слиянии будет открыт, я не смогу поделиться с вами этой волшебной программой. В связи, с чем я хочу повторить вопрос: зачем оно вам?
Маргарита Сергеевна, смахнула платком слезы, искоса глядя на портрет девочки.
– Ваша дочь? – спросила Мария.
– У меня нет детей, и мужа нет, а у нее нет родителей. Это моя племянница.
– Ее похитили? – резко спросила Мария.
– Как вы? Я никому… – Маргарита Сергеевна вспыхнула. – Да кто же вы такая?..
– Не беспокойтесь, я храню секреты, и уношу их в могилы… как правило, чужие. Это является основной причиной, побуждающей вас к совершению сделки?
– Есть, конечно, еще, но они разрешимы, все предполагаемые камни мы раскидали. Но, как только похитили Юлю, я осталась без оружия, – почти скороговоркой выговорила Маргарита Сергеевна, не успев опомниться от того, с какой легкостью она так откровенно выдает секреты совершенно незнакомой женщине.
– В полицию вы, разумеется, не обращались.
– Я боюсь.
– Я вас понимаю.
– Кто заинтересован в слиянии до такой степени, что способен был пойти на такой шаг?
– Я даже представить не могу.
– А я, вот, почему-то могу, – неожиданно произнесла Мария.
– Вы о чем?
– Динамика стремительно набирает обороты. О нашей встрече никому. Племянницу я вам вашу верну! Эту штучку тоже, ну, а вы мне за нее миллион наличными. Мы же деловые люди. Я с вами свяжусь. Нас ждет бой!
– Постойте!..
– Я с вами свяжусь. – Мария поднялась и быстрыми шагами вышла из кабинета.
Генрих с трудом открыл глаза. Голова была настолько тяжела, что он не мог оторвать ее от кровати. Было раннее утро, лучи солнца осторожно заглядывали в окно его комнаты. Сделав над собой усилие, Генрих поднялся с кровати. Он осмотрел себя, осмотрелся вокруг. На нем была ночная рубашка. Его одежда висела в углу, сапоги стояли там же. Он поднялся, подошел к одежде и осмотрел ее со всех сторон. Все было чистым, ни царапины, ни застрявшего в плаще листика или ветки. Генрих выглянул в окно. День начинался, люди выходили по своим делам. Одевшись, он спустился и тут же столкнулся с Мартой.
– Матушка ваша совсем плоха. Всю ночь бредила, только под утро заснула. Я не отхожу от нее. Я послала за лекарем, – сказала она.
– Спасибо, Марта. Скажи, ты не помнишь, что было вчера вечером, или ночью?
– Вы о чем, господин?
– Девочка приходила.
– Да, она еще спит. Потом вы выбежали куда-то, а когда вернулись, я не слышала. Я с матушкой вашей сидела.
Генрих сходил, проведал мать, после чего обратился к Марте:
– А где у нас хранятся ключи от погребов?
– Не знаю, господин, должны быть у вас. Вы же все вещи вашего батюшки себе забрали. Посмотрите.
– Ты права, Марта. Спасибо.
Генрих бросился к себе, где в углу стоял сундук его отца. Открыв его, он принялся рыться в нем, пока не наткнулся на связку ключей. Выбежав на улицу, он кинулся к погребам. Открыл один из них, тот, в котором, как он знал, хранилось старое вооружение его отца. Войдя, зажег факел, прошел по длинному коридору, и очутился в большом помещении, посреди которого стояли два небольших сундука и мешок. Не торопясь, открыв первый сундук, он обнаружил в нем золото и драгоценности. У Генриха перехватило дыхание, и закружилась голова.
Через полчаса он несся верхом во весь опор к замку графини Зальм. Агнессы не оказалось дома. Слуги сказали, что с утра она направилась в город.
Оказавшись в городе, первое, с чем столкнулся Генрих, был потухший костер, расположенный на центральной площади. На его вопрос, что произошло, – хотя он уже привык к таким зрелищам, – ему ответила подошедшая старушка:
– Страшную, сильную ведьму сожгли. Никак не поддавалась, всех околдовать хотела, боялись даже подойти. Уж не знаю, как удалось ее связать, а уж поджечь никто не решался. Страшная, сильная ведьма. Давно таких не видывала.
– Кто такая? – с испугом спросил Генрих.
– Зильда, из дальнего леса. Говорят, она вошла в сговор с графом Гумбольдтом.
– Кто говорит? – зачем-то спросил Генрих.
– Да сама она и начала было что-то бормотать, поливая всех проклятиями, а между делом возьми, да и скажи: «Граф Гумбольдт отомстит за меня, он слушает меня». Но продолжить не успела. Молодая графиня вышла из толпы и первая швырнула факел, да так, что костер тут же поглотил ведьму, после уж и все начали забрасывать ее кто, чем мог. Сожрал огонь ведьму.
– Молодая графиня Зальм? Агнесса? – поинтересовался Генрих.
– Она самая, она, господин. Ну, пора мне, милок.
Генрих развернулся и тут же столкнулся с Агнессой.
– Генрих, дорогой! – воскликнула она. – Как я рада тебя видеть! Ты не меня ищешь. Я рано утром по делам в город отправилась, забыла тебе послание оставить. Что с твоим лицом? Ты бледный. Ты здоров?
– Агнесса, – еле выговорил Генрих, – что произошло этой ночью?
Агнесса удивленно посмотрела на него.
– Давай, уйдем с площади. О чем ты говоришь, милый?
– Ты же знаешь, Агнесса. Кто ты? – на глаза Генриха навернулись слезы. – Ты ведьма? Ответь, пожалуйста?
– Что ты такое говоришь, Генрих?
– Я видел тебя в лесу этой ночью, в моем лесу. Ты организовала шабаш, а после…
– Успокойся, успокойся, милый. На вот, выпей воды.
Пока Генрих жадными глотками пил воду, Агнесса впилась в него своими огромными черными глазами так, что прелесть ее взгляда мгновенно успокоила Генриха. Он ощутил тепло, растекающееся по всему телу.
– Так что ты говорил? – ласково продолжила Агнесса.
– Зильда, ты выслала ее из леса, потом Герамина, ты приказала ей найти сокровища, потом, потом я не помню… Боже, Агнесса, что происходит?
– Как ты попал в лес, Генрих? – спокойно спросила его Агнесса.
– Я шел по твоим стопам.
– А как вернулся домой?
– Я не помню. Я…
– Ты очень устал. События последних дней могли помутить твой рассудок…
– Мама! – вдруг воскликнул Генрих.
– Что с ней?
– Она впала в беспамятство. С ней случился удар, сразу, как я спросил про… про что же я спросил? Кажется, речь шла о сокровищах, награбленных моим отцом и дядей Альбертом. Или это она говорила? Ты права, Агнесса, мой рассудок…
Агнесса внимательно следила за Генрихом, удерживая его за плечи.
– Сокровища, – снова произнес Генрих. – Я нашел в погребе столько сокровищ… и это не все. Остальные в лесу, те, что…
– Подожди, Генрих, у тебя в замке, в погребе много золота?
– Да, Агнесса, золота будет достаточно, чтобы вооружить все войско герцогства, а еще, еще… – Генрих начал задыхаться.
Агнесса обняла его.
– А еще нанять южных соседей для борьбы с графом Гумбольдтом, – закончила она, и строго произнесла: – Тебе надо отдохнуть, поедем ко мне и все там обдумаем.
– Да, конечно, Агнесса, поедем.
– Девочку – крестьянку оставь себе, ты ей очень понравился.
