Виталий Капелько
Охранители

07

Кариэф перешёл в соседнее здание общежития Гильдии охранителей, получил личные вещи в камере хранения и ключ от комнаты и поднялся на свой этаж. Это, конечно же, оказалась угловая коморка с окнами-бойницами. Он положил странный подарок на кровать и уставился на него, задумавшись:

– Что мне с тобой делать?

Тускло светящийся обломок клинка молчал. Он уже давно не был мечом и не мог ответить. Безнадёжно мёртв, но всё ещё опасен в искусных руках.

Охранитель отломал ножку стула, разрезал её вдоль и приложил к основанию клинка, затем плотно обмотал тканью. Получилась временная рукоять.

Пора было идти в таверну, где ждал Табрис. Кариэф залез в прохладный, освежающий душ, вымыл длинные волосы и вычистил металлической щёткой крылья от пыли бездны. В сложившейся ситуации грязные, серые перья привлекали ненужное внимание и делали его слегка похожим на отступника. Перед выходом он переоделся, сменив земную человеческую одежду на обычную ангельскую тунику.

В таверне «Дары Небес» было шумно и весело, несмотря на комендантский час и произошедшее с Пистис несчастье. Правда, веселились и пили, в основном, только охранители, вернувшиеся с вахты. За дальним левым столиком двое из них боролись на руках, аккуратно придерживая свободными руками ленты смирения, чтобы случайно не сорвать с крыльев.

Среди ангелов, что было непривычно и странно, кое-где попадались небесники, которых пустили в Цитадель для застройки разрушенного Шёлкового квартала. Они отдыхали после тяжёлого рабочего дня. Некоторые из них умудрились попробовать амброзии, а теперь совершали тщетные попытки вернуть контроль над телом. Охранители устроили целый тотализатор, делая ставки на то, кто первый из них сможет выговорить: «Я упился».

Табрис нашёлся за барной стойкой, где умиротворённо посапывал, лёжа на руках и укрывшись связанными лентой смирения крыльями.

– Это ты, дружище, – сонно протянул он, слегка открыв глаза. – А я уже того. Тю-тю. И за себя выпил, и за тебя.

– Вижу. Дрыхнешь?

– Имею право. Я очень мало спал эти два года. Хотя, кому я рассказываю.

Кариэф махнул прислужнику и попросил сразу три стопки амброзии, которые выпил одну за другой. Закусывать он не привык.

– Я тебя ждал-ждал, а ты всё не шёл и не шёл, – умиротворённо бухтел под боком Табрис. – Я набрался уже. Ты не обижайся, люблю я тебя, дружище. Кто заставлял поз.. пользоваться мечом на Земле? Никто. Сам виноват. Рапорт написал?

– Угу, ничего сложного, – Кариэф попросил ещё две стопки.

По телу разливалось приятное тепло, и требовалась добавка для закрепления успеха.

– Тебе не привыкать. Ты хоть раз вернулся с вахты чистым?

– Было один раз, но давно.

– Во-о-о-о-о-о-т, – нравоучительно сказал Табрис, погрозив товарищу пальцем. – А я за сотню лет только три раза воспользовался мечом. Зачем ты всё время лезешь в неприятности?

– Так получается, – не стал вдаваться в разъяснения Кариэф и переключил внимание поддатого товарища на другую тему. – Узнал, что в Цитадели произошло?

– Все какие-то шуганные – слова лишнего не допросишься. Конквизиторов больше падших боятся. Но я кое-что выведал. Правда это или нет, не знаю. С этими бесконечными вахтами просто невозможно обжиться на Небесах, а потому и не знаешь, где правда, а где откровенная ложь. Печально, дружище, – всхлипнул Табрис.

– Напали падшие. Один из них тайно пролез в Цитадель и взорвал Шёлковый квартал вместе с Пистис.

– Ты откуда знаешь? – Табрис оторвал голову от барной стойки и вгляделся в товарища. – А, тебе этот хрыч Януарий донёс.

– Да.

– А он сказал тебе, что взрыв устроил не падший?

– Тогда кто? – не понял Кариэф.

– Ты можешь поверить, что меднокрылые и ониксовокрылые не учуяли скверну?

– Нет.

– Вот и я не могу. Скорее всего, тут замешан отступник. Ангел, один из нас! Уверен, отсюда и такая паника у тыквоголовых, – голова Табриса опять упала на барную стойку.

– Не кричи так громко, – попросил Кариэф, вспомнив какие меры предосторожности предпринимал Януарий.

– Тю-ю-ю-ю, – набравшийся товарищ приложил палец ко рту. – Ещё у нас целый новый трибун, будет командовать нашей Гильдией и легионами охранителей.

– Кто?

– Из титанокрылых преторианцев. Был примипилом когорты Цепных псов. Полностью безбашенные парни, хуже них только отмороженные конквизиторы.

– Я за свою бытность ангелом видел и хуже начальников. Притрёмся, на вахтах мы от них далеко.

В таверну вошли меднокрылые протектаты в сопровождении белокрылого, который рукой указал на мирно воркующую пару охранителей. В полной тишине, под аккомпанемент лязга своих крыльев они подошли к барной стойке.

Табрис печально протянул:

– Вот и дотрынделся. Плакали мои белые пёрышки, дружище.

Кариэф напрягся, одной рукой залез за пазуху, где лежал самодельный кинжал, а другой – схватился за ленту смирения, готовясь сорвать её и войти в транс, если понадобится спасать болтливого товарища.

– Я центурион Дарий. Кто из вас Кариэф? – заговоривший меднокрылый в шлеме с белым перьевым гребнем не соизволил поздороваться.

Табрис икнул, а Кариэф расслабившись, положил руки на стойку:

– Я. В чем дело?

– Фариха велел сопроводить вас к нему как можно скорее, – центурион сглотнул. – Со всем уважением.

– Кто такой Фариха? – удивлённо спросил Кариэф.

– Он твой начальник, невежда! – рявкнул другой меднокрылый, но Дарий его остановил:

– Многоуважаемый Фариха назначен Советом Двенадцати на должность главы Гильдии охранителей и трибуна всех её легионов. Следуйте за нами.

Табрис грустно крикнул в спину уводимому товарищу:

– Держись, дружище. Я помолюсь за тебя… Завтра, как протрезвею.

08

Архидемоница Елизара грациозно приземлилась на крышу самого высокого 123-хэтажного небоскрёба Декарабиа в районе Тартар-сити и отряхнулась от прилипшей в полёте гари.

С 555-метровой высоты открывался потрясающий вид на Пекло. Далеко на юге за Асфодельскими Лугами, окружающими город Тартар, жил своей неспокойной жизнью тысячелетний вулкан Танатос, разбрасывая вулканический пепел и заливая реку Флегетон потоками бушующей, коптящей лавы.

Внизу похожие на беспокойных букашек проносились автомобили обычных жителей-демонов, превращаясь в завораживающий танец белых и красных огней, а между небоскрёбами летали гражданские, полицейские и военные вертолёты, жужжа как стрекозы.

На северной окраине города горел яркими огнями небольшой островок Пентос с Вратами в бездну. Этот безжизненный кусок суши, омываемый со всех сторон Стиксом, соединялся с тремя основными островами паутиной переливающихся всеми цветами радуги мостов.

Когда-то один Харон справлялся с транспортировкой всего и вся, а сейчас мегаполис задыхался в пробках из-за нехватки пропускной способности, и мэр лично дал команду строить ещё пять подвесных мостов. Их пока несуразные, незавершённые профили огрызками торчали на берегах реки.

На самом старом и обжитом острове под названием Пирифлегетон, ближе всего расположенном к Вратам, размещался промышленный район, где коптили десятки предприятий, заводов и фабрик, усугубляя и без того не самую радужную ситуацию с экологией в Пекле.

Второй район Эреб возник несколько сотен лет назад на месте древней горы, которую постепенно разобрали по камушкам и пустили на строительство. Он гостеприимно пустил к себе основную массу жителей Тартара, превратившись в некое подобие спального района. Невысокие, в основном, четырёхэтажные разноцветные домики притягивали взгляд своим теплом и уютом.

Третьим, самым молодым и быстро растущим районом был Тартар-Сити. Рукотворный остров, на котором он стоял, появился буквально вчера из грязных вод Стикса между двумя другими районами и стал грандиозным памятником человеческому гению и демоническому финансированию. Его стеклянные небоскрёбы взлетели вверх на сотни метров, почти упираясь в свод нижнего мира, где воздух был намного чище и безопаснее.

Пекло называли царством мёртвых, ведь обычный человек не мог прожить здесь и пары лет, умирая мучительной смертью от смога и гари, а вечно покрытые пеплом вулкана Танатос демоны снились людям в ночных кошмарах. Но времена меняются, жители Тартара ценой многих жизней и потерянного здоровья смогли подчинить себе и преобразить даже такой гиблый, пропащий мир. Раем он пока не стал, но и адом уже не был.

Рядом пронёсся незнакомый архидемон, громко извиняясь и сверкая белоснежными зубами. Плюсов у демона, а особенно у архидемона, огромное количество. Первый и самый главный – здоровье. Елизара с ужасом вспоминала своё земное существование, которое нельзя было назвать жизнью. Сотни, если не тысячи болезней, а умереть можно от случайной заразы.

Но вот что у неё так и не получилось сделать даже с учётом врождённых способностей к мороку, так это такие белые, ослепительно сверкающие зубы. Елизара завистливо вздохнула. Но нельзя предаваться унынию, ведь сегодня её день. Она взлетела и немного покружилась над небоскрёбом, собираясь с мыслями.

Весь вчерашний вечер архидемоница провела в барбершопе, где привела в порядок свою причёску и наконец-то целиком покрасила крылья. Теперь они были настоящего чёрного, эбонитового цвета как у Белиала. Правда, этот древний архидемон для этого не прилагал никаких усилий – его крылья за тысячу лет обитания в Пекле сами стали такими.

Елизаре можно было и не заморачиваться со всем этим, ведь благодаря своим способностям к мороку она могла добиться любого желаемого внешнего вида. Но все эти муки того стоили, ведь почему-то именно сегодня ей хотелось быть для Азазеля настоящей. Тот самой Елизарой, которая предстала перед его глазами в 1638 году.

Повторно приземлившись на крышу небоскрёба Декарабиа, она вызвала лифт и нажала кнопку 115-го этажа, где располагался и офис, и апартаменты дьявола.

– Вау! Ты само очарование! – Азазель встретил архидемоницу и восхищённо развёл руками, присматриваясь к ней и одновременно обнимая.

За его спиной троица расстроенных детей с марлевыми масками на лице собрала настольные игры с ковролина и направилась в свою комнату:

– Заза, мы к себе. Хорошо? – спросил короткостриженый мальчик.

– Хорошо, Без. Я скоро присоединюсь, – ответил ему дьявол.

Азазель был невысокого роста, не более чем метр семьдесят, худосочный, стройный, бескрылый, с выбритыми висками и большой гулькой волос на макушке. В простых, слегка потёртых джинсах с подворотами, чёрно-белых классических кедах-конверсах и белой майке с надписью «На Небесах хорошо, но в Пекле знакомых больше». Его большие, васильковые глаза светились задором, а идеальные пропорции лица казались ненатуральными, даже немного отталкивающими.

– На мне ни капли морока, – довольно произнесла Елизара. – Сегодня всё естественное.

– Если это для меня, – дьявол сделал многозначительную паузу. – То я безумно польщён.

– Не обольщайся, для всех.

– Я и не замечал, какие у тебя красивые голубые глаза. Просто прелесть! Где твой хлыст? Непривычно видеть тебя без Андромалии.

– Оставила у себя в офисе. Новая майка? – архидемоница ткнула пальцем ему в грудь. На своих туфлях-шпильках она была значительно выше собеседника, но как-то так получалось, что смотрела на него снизу вверх.

– Это Мара креативит на рисовании, а мне приходится отдуваться. Отоспалась после вчерашнего? – он подошёл к бару и открыл шкафчик. – Что будешь?

– Шато Марго тысяча семьсот восемьдесят седьмого.

Он поводил пальцем по бутылкам и подхватил одну их них:

– Зачем тебе этот уксус?

– Хочу проверить, насколько тебе не жалко, – архидемоница внимательно следила за движениями дьявола.

– Деньги для меня пыль.

– Я не про деньги, а про эту бутылку.

– Теперь понял, – сказал Азазель, разыскивая штопор. – Это же подарок Лилит. Верно?

– Она была тебя недостойна.

– Это само собой, – он открыл выдвижной ящик и победоносно воскликнул. – Вот ты где, попался!

Елизара скинула туфли, прошлась босиком по ворсистому полу и с комфортом расположилась, сложив крылья, на одном из больших диванов, расставленных вдоль панорамных окон с видом на Тартар.

– Ты не против?

– Нет, конечно, – он перелил вино в декантер, отслеживая пигментационный осадок, подступающий к горлышку.

– А где твои сотрудники? На этаже пусто.

Азазель немного обождал в молчаливой неловкой паузе, осторожно перелил вино в бокалы, оставив на дне декантера осадок, попавший из бутылки.

– Хотела и их поразить своим внешним видом?

– Почему бы и нет? Я это заслуживаю, – кокетливо ответила архидемоница.

– Дал выходной, вечером стартует мобилизация, завтра начинаются тренировки по эвакуации в убежища, а всех гражданских, кто не засвечен перед ангелами, небольшими группами отправим на Землю.

– Ты сместил сроки на сутки?

– Да, вчерашняя операция оказалась слишком успешной, что даже самому не верится. Поэтому уверен, события будут развиваться очень быстро. Быстрее, чем мы предположили в самом начале. Мы загоняем Небеса в угол, и они будут действовать: огрызаться и нападать.

– Мне нужно больше демонов. Мои аналитики не справляются с нагрузкой.

– Я не виночерпий, поэтому высокое качество подачи напитка не гарантирую, – Азазель никак не отреагировал на просьбу, плюхнулся на диван в нескромной близости от архидемоницы и протянул ей бокал с красным вином. – Оно замечательно подходит к твоему платью.

– Спасибо.

– Кстати, тебе пришло поздравление от избранного мэра Тартара, – он достал из заднего кармана небольшую помятую открытку.

– Выборы уже закончились?

– Вчера.

– В суматохе забыла посмотреть результаты.

– У тебя была очень важная суматоха, – Азазель поднял бокал. – За тебя и наш общий успех.

– За нас! – Елизара сделала небольшой глоток. – Дрянь, берёзовый сок лучше.

– Ну, ты и сравнила! – он поперхнулся, облившись вином, и отставил бокал на журнальный столик. – Мара расстроится из-за майки, она её с такой любовью разрисовывала.

– Кто победил на выборах?

– Маммон.

– Опять? – удивилась архидемоница. – Он явно продал тебе душу. Я голосовала за Астарота.

– Я тоже, – улыбнулся дьявол. – Но что поделать, горожане любят Маммона. Сегодня после обеда – инаугурация, а сразу после неё начнётся мобилизация.

– Для нас он не самый лучший вариант.

– Посмотрим. Маммон очень влиятельный демон, великолепный хозяйственник, чуткий политик и хороший руководитель, правда, местами резковатый. Я уверен, он справится.

Азазель потянулся, немного зевнул, отставил бокал, положил ноги на журнальный столик и взял в руки планшет:

– Ладно, поболтали обо всём и ни о чём. Теперь давай по делу.

– Как ты уже прекрасно знаешь, объект захвачен, – Елизара тоже отставила бокал и стала докладывать. – Она сейчас в твоём бункере на минус пятом этаже, максимально экранирована. Денираль вместе с Белиалом пытаются её завербовать.

– Моё уважение. Ты из этого бывшего трибуна и главы Гильдии охранителей верёвки вьёшь. До сих пор не могу понять, как ты убедила его предать Небеса, помочь нам и стать отступником.

– Мелочи, – польщённо ответила Елизара.

– Что ещё?

– Помог эффект неожиданности, нас никто не ждал. Убито больше трёхсот ангелов и несколько сотен стражников-небесников. В твоей справке каталогизированы и перечислены все захваченные ожерелья, крылья и оружие. К сожалению, в горячке боя часть не успели вынести.

– Ожерелий меньше, чем убитых ангелов?

Азазель параллельно изучал письменные доклады участников операции и просматривал видеоотчёты.

– Да, некоторые ангелы успели воссиять. Мы потратили на операцию почти весь запас ключей к Небесам, осталось несколько резервных. Но я передала все захваченные ожерелья директору Гамигину. Он обещал, что быстро расплетёт их на новом заводе и снимет жетоны-ключи.

– Я как раз собираюсь в ближайшее время побывать там вместе с Белиалом. Наши потери?

– Убито семьдесят восемь архидемонов, почти половина из них погибла из-за того, что они отстали в бездне и вышли из Врат, когда ангелы уже опустили защитный купол. Их безжалостно уничтожили как скот.

– Приемлемо, – подумав, ответил дьявол. – Но очень печально.

– Ещё восемнадцать архидемонов сошли с ума от потоков веры, не справившись с собой. Мы эвакуировали их, сейчас они проходят реабилитацию.

– Плохо, – отметил Азазель.

– Знаю. Я и Белиал отбирали их лично и недосмотрели. Это моя вина, – Елизара охотно взяла на себя огрехи операции.

– Теперь ход за Небесами. Они готовятся к ритуалу инициации новой владычицы веры, не будем их расстраивать раньше времени. Чем позже они это сделают, тем лучше для нас. Белиал работает над этим. На случай провала Денираля ты должна захватить хотя бы одного предвестника, пока архонты не избавились от них всех.

– Небеса пытаются совладать с потоками веры и дезорганизованы, надо начать охоту на них, – немного эмоционально воскликнула архидемоница, раскрыв крылья и поджав под себя ноги. – Атака на Цитадель показала, что мы больше ни в чём не уступаем ангелам, наше оружие и экипировка уже не слабое звено. Я уверена, что мы справимся, и тогда не нужен весь этот сложный план.

– Я хочу, чтобы мы победили, а не чтобы они проиграли. Последняя схватка должна пройти на наших условиях и на нашей территории. А как быть с охранителями? Люди ещё не готовы жить без них. Ты готова взять на себя все человеческие смерти? А это будут миллионы только в первые недели.

– Нет, – выдавила из себя Елизара.

– Ты же помнишь, что наша главная цель – это свободное человечество?

– Да.

– Я вижу, что ты со мной не согласна.

– Влез ко мне в голову?

– Этого не требуется, я просто слишком хорошо тебя знаю. Когда ты начинаешь отвечать односложно, у тебя внутри бушует вулкан. Поверь мне, всё получится. Я не даю тебе новых сотрудников, поскольку знаю, что ты посадишь их просчитывать свои варианты, а мне это не надо.

09

Азазель встал с дивана и подошёл к стеллажу у стены. Там дотянулся до предпоследней полки, взял небольшую стеклянную коробочку, вернулся назад и протянул Елизаре:

– Я хочу сделать тебе подарок.

Та коснулась вещицы, и дьявол с небольшим сожалением её отпустил, разжав руку.

– Что это? – спросила она.

– Очень ценный артефакт.

Архидемоница покрутила коробочку в руках, рассматривая содержимое:

– Это то, о чём я думаю?

– Даже боюсь предположить, о чём ты думаешь, – рассмеялся дьявол.

– Часть оружия архонтов из Совета Двенадцати?

– Это действительно было оружием Совета Двенадцати, только другого. В тот Совет входили Зевс, Посейдон, Аид, Гефест, Аполлон, Гермес, Арес, Гера, Афина, Деметра, Афродита и Артемида. Они самовлюблённо называли себя Олимпийскими богами, всесильными, величавыми.

– Это же их остатки архонты изгнали вначале с Олимпа, а потом и с Земли?

Азазель сел обратно к архидемонице и взял коробочку в руки, как будто не желая с ней расставаться:

– Да, сейчас они укрылись на Перинасии и стали называть себя язычами. Кусок металла под стеклом – часть двузубых вил Аида. Напоминание о том, что предательство всегда имеет цену.

Елизара пододвинулась к нему.

– Я хочу рассказать тебе поучительную историю. Как Прометей был предан олимпийцами, а именно Зевсом и Аидом.

– Боги убили бога. Всё прямо как у нас.

– Прометей был титаном. Но ты права, история идёт по спирали, раз за разом повторяя до боли знакомые сюжеты.

В глазах дьявола проскочила тьма. Архидемоница непроизвольно отстранилась.

– Зевс. Недалёкий, самовлюблённый идиот со вспыльчивым характером и короткой памятью. Он умел только безудержно пить, блудить и царствовать. Не править мудро и разумно, а именно царствовать собственным величием. Люди были мусором для него, простым источником анимы, маны, праны, ци, дэ, ре, ки, как её ни назови.

Азазель задумчиво сжал стеклянную коробочку, по её поверхности разбежались трещины:

– Зевс никогда не прислушивался к Прометею, к его разумным доводам и предложениям. А когда тот дерзнул помочь людям, избавился от непослушного титана.

– Я помню этот миф, он наказал его.

– Наказание, это когда ты нарушаешь закон, а Прометей спасал людей от мрака и тьмы.

– Он дал людям огонь.

– Огонь был метафорическим – титан обучил их искусству, науке, показал, как строить жилища, добывать металлы, обрабатывать землю, плавать на кораблях, подарил письменность и счёт, дал стремление познавать и преображать мир. Короче, создал людей такими, какие они есть.

– В мифе Зевс приковал его цепями к горе и обрёк на непрекращающиеся мучения. Верно?

– Ты права, это миф. Он красив и полон мудрости, пока не ты прикован к скале Кавказских гор. А в мифе говорится, как долго длилось это наказание?

– Не помню, – честно призналась архидемоница. – В моём человеческом детстве учёба у деревенской девочки была не на первом месте, а потом я особо не интересовалась.

– Триста долгих лет к Прометею прилетал орёл Зевса, его верный соратник и главный атрибут – трезубец. За три века титан познал настоящую боль, безудержное отчаяние и великую надежду.

Азазель всмотрелся в бесформенный кусок железяки под стеклом, будто пытался что-то разглядеть внутри:

– Орёл выклёвывал не только печень, а всё, что ему нравилось. Чаще всего он съедал сердце, реже мозг. А иногда забирал глаза, но, как бы издевательски это ни звучало, в эти моменты Прометей был ему даже благодарен. Это позволяло немного забыться и не видеть бездарное правление Олимпа.

– Это ужасная пытка. Даже Небеса неспособны на такое.

Азазель её не слышал, он как будто проживал все то, о чём рассказывал:

– Единственным товарищем для Прометея, самым близким и родным созданием на эти триста лет стала неказистая, дикая олива, растущая рядом. Он поддерживал в ней жизнь, вёл беседы, спорил, доказывал и любил. Дерево стало быстро расти и начало заботиться о своём хозяине: укрывало тенью в палящий зной, поило росой с листьев и кормило кислыми, но такими сочными и вкусными плодами.

– Так себе диета, – отметила Елизара.

– Титан передавал дереву всю свою аниму, которую не мог использовать из-за оков. Поэтому вскоре оно перестало быть просто оливой, а стало вместилищем его силы, стало Древом Жизни.

Азазель поскрёб пальцем трещину на стеклянной коробочке и прислушался к своим ощущениям:

– Сойдёт, только не доставай артефакт из-под стекла. Хорошо?

– Хорошо.

– Так вот, о чём это я. За эти триста лет человечество резко рвануло в развитии, расплодилось и стало приносить намного больше анимы и жертвоприношений на радость богам. В честь этого самодержец даже взял себе ещё одно имя – Юпитер. Он стал сильнее и решил проявить милосердие: убить Прометея и сделать из него легенду. В тот роковой день Зевс спустился на своём орле-трезубце, сияющий в лучах анимы и сверкающий молниями. Силен и велик как никогда. Из его уст лилась ложь, он торжествовал и был преисполнен великодушия. Орёл поравнялся с титаном и сбил клювом оковы с его левой руки, позволяя уйти из жизни достойно.

– Как я понимаю, тут будет неожиданный поворот в сюжете, – Елизара, внимательно слушая Азазеля, решила сделать пару глотков вина.

– Зевс просчитался. Целых три века Прометей готовился к этому моменту, ведь люди поклонялись не только самодержцу и верным ему богам Олимпа. Многие знали правду и верили в истинного благодетеля, а всю поступающую аниму титан передавал Древу Жизни, в котором её накопилось бездонное количество.

Дьявол немного с сожалением поставил стеклянную коробочку на журнальный столик, встал и подошёл к панорамному окну, стараясь не смотреть на архидемоницу.

– Прометей коснулся Древа Жизни, впитывая накопленную аниму, схватил орла за шею и в один щелчок сломал её, – левая рука Азазеля сжалась в кулак. – Затем он освободил свою вторую руку и подхватил мёртвое тело птицы с ничего не понимающим Зевсом. Лишившись своего трезубца, самодержец был жалок и слаб. Титан убил его быстро, оторвав голову. Но это не принесло ему радости или удовлетворения, только опустошение.

– А что с Аидом?

– Едва почувствовав смерть брата, бог царства мёртвых примчался на колеснице на Кавказские горы. Пышущий гневом и желанием мстить, он вызвал Прометея на честный бой. Но бой не мог быть честным. Титан впитал в себя всю силу Зевса и Древа Жизни, прирастил за плечами огромные крылья мёртвого орла, из оставшейся туши сделал пылающий огнём наконечник копья, а древко сплёл из веток оливы. В тот момент ему не было равных на Земле, и Аид это знал.

– Насколько я знаю, Аид жив и скрывается на Перинасии.

– Да, тогда он выжил. Вначале Прометей с упоением вступил в схватку. Вокруг сражающихся горела земля, и плавились горы. Титан с каждым ударом копья становился всё ближе к победе, желая покончить с противником раз и навсегда. В какой-то момент раненый в плечо Аид упал, растратив последнюю аниму, и приготовился к смерти. Но титан не добил его, вспомнив опустошение от смерти Зевса. Бог царства мёртвых признал поражение и принёс клятву верности, однако затаил злобу и много лет спустя предал.

Азазель замолчал, вглядываясь в огни Тартара.

– И? – спросила Елизара.

– Всё, конец, – опомнился дьявол, передумав продолжать историю. – Продолжение последует, когда придёт время.

Она опустила голову, держа в руке бокал вина, ей было не совсем понятно, куда клонит собеседник.

Азазель резко повернулся к собеседнице, спрятав лицо в тени, и очень тихо, почти беззвучно произнёс:

– Не предавай меня.

Елизара спохватилась и ответила:

– Я никогда не предам тебя.

Он немного помолчал и продолжил, сверля её взглядом:

– Когда ты будешь стоять перед выбором, вспомни этот разговор. Предать можно кого угодно, только не себя. Я надеюсь, что я в тебе не ошибся.

– Не ошибся, – уверенно произнесла архидемоница.

– Заза, ты скоро? – из соседней комнаты выглянул мальчик с короткой стрижкой и марлевой повязкой на лице.

– Ещё пару минут, Без. Мне надо договорить с тётей Елизарой, – немного извиняясь ответил Азазель.

– В Свинтуса втроём не интересно. Мы же договаривались, у нас скоро процедуры и уроки.

– Хорошо, хорошо. Сейчас иду, – вздохнул дьявол. – Дети, ничего не поделаешь.