Виталий Хвалеев (Moonbeam)
Moonbeam. Изнанка музыкального бизнеса

Полная версия

* * *

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателей запрещается.

© Хвалеев В. А., текст, 2021

© Издательство «Союз писателей», оформление, 2021

© ИП Соседко М. В., издание, 2021

Часть 1
Moonbeam

Moonbeam

2003 год – время дорогого и медленного интернета, а казенного интернет-трафика я в то время потреблял много. Каждый вечер, сидя за компьютером в офисе одной из известных сетевых радиостанций, я пролистывал десятки англоязычных сайтов звукозаписывающих компаний, прослушивая минутные превью каталога виниловых пластинок.

Подходил к концу четвертый год моего проживания в Нижнем Новгороде. Я учился в аспирантуре на кафедре анатомии и физиологии человека педагогического университета и писал диссертацию на соискание ученой степени кандидата биологических наук. Аспирантская стипендия была мизерная, и денег не хватало даже на аренду комнаты, поэтому приходилось совмещать учебу с работой сразу на двух радиостанциях. Днем я монтировал рекламные ролики и программы в студии одного радио, а по ночам – по графику «сутки через трое» – следил за эфиром другой станции. Офисы компаний находились через дорогу, поэтому я практически жил на работе, успевая время от времени ездить в университет для встречи с научным руководителем.

По ночам, когда в офисе никого не было, я сидел в интернете по несколько часов и прослушивал виниловые новинки на британском сайте juno.co.uk, параллельно составляя список звукозаписывающих компаний. Информацию о каждой компании я искал на сайте discogs.com и затем скрупулезно вписывал в таблицу всю информацию о лейбле (звукозаписывающей компании): его контакты (email и почтовый адрес), стиль музыки, имена артистов, издаваемых на этом лейбле, и делал пометки об отправке демодисков. В течение года каждую пятницу в конце рабочего дня мы с Олегом ездили на местный почтамт и рассылали по 10–15 дисков в разные части света, надеясь, что какая-нибудь звукозаписывающая компания из США, Германии или Великобритании заинтересуется нашими демотреками и подпишет с нами контракт. К концу 2003 года мы отправили посылки более 500 лейблам.

Это был первый год существования проекта Moonbeam.

Я, мой младший брат Павлик и Олег Кумагин – коммерческий директор радиостанции, решили создать электронный музыкальный проект Moonbeam в 2002 году. До проекта Moonbeam у нас с братом уже была группа «Экзальтация», но ее успех так и не вышел за пределы Набережных Челнов – нашего родного города. Сейчас же – с началом моей работы на радио в Нижнем Новгороде и после знакомства с Олегом – у нас появилось больше ресурсов: профессиональная студия радиостанции, на которой была возможность записывать первых вокалистов, «бесплатный» интернет и небольшие деньги с зарплаты, которые мы инвестировали вдвоем с Олегом в продвижение проекта.

Павлик продолжал жить с родителями в Набережных Челнах и был студентом политехнического университета, но, спустя какое-то время, мы перевели его в Нижний Новгород. Мой младший брат был техногиком, техническим «мозгом» проекта и лучше всех разбирался в различных синтезаторах и плагинах. Еще задолго до переезда в Нижний Новгород, сидя дома за первым компьютером на платформе Windows 95, мы с Павликом слушали тонны музыкальных новинок на дисках и, работая над первыми треками, пытались достичь того же модного и актуального звучания, что выпускали британские и американские лейблы того времени. В нашей ранней дискографии были треки в разных стилях: от ambient и chill-out до танцевального неофициального саундтрека к фильму «Брат 2» и «качового» acid-techno. И только спустя 5 лет экспериментов у Moonbeam сформировалось то самое фирменное звучание, которое в последующем стало узнаваемым во всем мире.

Ну, обо всем по порядку…

Конец 90-х годов
Набережные Челны, Республика Татарстан – переезд в Нижний Новгород

Лето 1998 года. Родители уехали на дачу на все выходные, и я в очередной раз решил устроить домашнюю вечеринку. Пришли все мои институтские друзья, и, как подобает 17-летним студентам, мы тусили всю ночь до рассвета – кто-то пил «Кровавую Мэри», кто-то курил через пластиковую бутылку в подъезде. Всю ночь из самодельных колонок звучал drum & bass, и мы прыгали под вспышки самодельного стробоскопа, который сделал мой отец. Моему младшему брату Павлику только исполнилось 13 лет, уже в этом возрасте он был увлечен электронной музыкой. Ему нравилось тусить на наших домашних студенческих вечеринках. Все мои друзья всегда поддерживали моего младшего брата, он обладал отличным музыкальным вкусом и часто был диджеем на наших тусовках.

Несмотря на громкую музыку, соседи никогда не жаловались на шум, и было ощущение, что все жители целого подъезда пятиэтажного дома уезжали на свои дачи на выходные. Это было веселое студенческое время. Мы жили в классической брежневке, построенной еще в 80-х годах, в спальном районе ГЭС города Набережные Челны. В 90-х годах наш родной город с населением чуть больше полмиллиона человек был одним из самых криминальных городов в России. Город Набережные Челны был поделен на комплексы, и в каждом комплексе лидировала своя группировка. Практически каждый пацан был вынужден вступать в группировку и периодически участвовать в массовых драках – комплекс на комплекс. Нам с братом повезло, мы избежали участия в массовых разборках «стенка на стенку», и в этом нам помогли наши родители, у которых были нужные знакомства. Мы с братом отчасти были «ботаниками», но тем не менее старались правильно «держать базар» в разговоре и все уличные наезды от гопников разруливать без драк. 90-е годы – один из сложных периодов моей подростковой жизни, и те, кто сейчас романтизируют то время, скорее всего, не жили даже в нем или были еще маленькими детьми. Кстати, недавно вышла книга о том времени – «Слово пацана» Роберта Гараева.

Начиная с 1997 года мы с Павликом работали диджеями в местных клубах. Брат, несмотря на свой несовершеннолетний возраст, проходил диджейскую практику в одном из модных мест города Набережные Челны – в клубе «Армада». Официально в силу возраста он, конечно, не мог там работать и чаще приезжал в клуб днем, чтобы обучиться игре на виниловых пластинках. Но иногда арт-директор позволял ему выступать в будние дни перед немногочисленной публикой. Я же работал резидентом в одном из местных попсовых стрип-клубов и пару раз в месяц играл в еще одном танцевальном клубе «Пирамида».

Денег на покупку дисков и пластинок у нас не было, но мы всегда были в курсе всех музыкальных новинок и полки нашей комнаты были заполнены кассетами. Рядом с нашим домом находился магазин одной известной музыкальной сети, и, подружившись с продавцами, каждые выходные мы забирали домой десятки дисков электронной музыки: от LTJ Bukem до известных hardcore сборников, чтобы переписать их на кассеты и CD-R. Позже, с появлением первых заработанных денег с резидентства в клубе, мы начали собирать собственную музыкальную коллекцию, которая включала такие сборники, как Funny House DJ Фонаря или альбомы Радиотранс «К Звездам! (Через Тернии)», F.R.U.I.T.S. – Electrostatik, Триплекс – «Катапульта» и другие. Первую же виниловую пластинку Mijk Van Dijk – Suck my soul мы купили у одного местного диджея за 12 долларов, и это были серьезные деньги для нас в то время. Обучаясь сведению музыки, мы с братом заездили эту пластинку до дыр.

В то время информация была в дефиците, и единственным нашим источником музыкальных новостей об электронной музыке было легендарное радиошоу Garage FM московского диджея Олега Сухова, которое транслировалось на первой и единственной в то время FM-радиостанции в Набережных Челнах. Также иногда родители привозили из Москвы журнал «Птюч», у меня до сих пор хранится большая коллекция журнала за несколько лет. Но главным гидом было именно радиошоу. Из эфиров Сухова мы узнавали обо всех музыкальных новинках и старались не пропустить ни одного выпуска Garage FM. Мы познакомились с творчеством таких музыкантов, как Hardfloor, The Advent, CJ Bolland и многих других. В Набережные Челны не так часто приезжали московские диджеи, каждый приезд был большим событием. И когда крупнейшая сетевая радиостанция организовала оупен-эйр под открытым небом на местной площадке Майдан, пригласив в качестве хедлайнера мероприятия Dj Олега Сухова, я не мог этого пропустить. Такого массового мероприятия в Челнах еще не было, огромное количество людей разного возраста танцевало под ритмы House. Олег Сухов создавал чистое волшебство. Я чувствовал, как он управлял огромной толпой людей с помощью музыки. Я с большой любовью и ностальгией вспоминаю то время, особенно сейчас, спустя более 20-ти лет, когда мы с Олегом Суховым стали хорошими друзьями.

В 1998 году родители купили нам первый компьютер. У знакомых приобрели студийные мониторы Radiotechnika S70, которые работают до сих пор и прошли не одну реконструкцию. Павлик установил «крэкнутые» версии секвенсора Cakewalk и программный синтезатор ReBirth RB 338 (имитатор популярных синтезаторов TB-303 и TR 808). Ни у кого из нас не было музыкального образования, но было огромное желание что-нибудь создать. Первый наш трек Сinobit был записан полностью в ReBirth RB 338. Он звучал очень сыро и непрофессионально, но мы были вдохновлены работами немецкого электронного проекта Hardfloor и пытались создать что-то подобное, используя их знаменитое acid звучание. Позднее мы написали еще несколько неофициальных ремиксов на песни известных групп.

В 1999 году, обучаясь на 3 курсе педагогического института в Набережных Челнах, у меня зашел разговор с родителями на тему переезда в более крупный город. Мы долго выбирали город для переезда, я планировал после окончания института поступать в аспирантуру, но в Набережных Челнах такой возможности не было. Наш выбор стоял между Нижним Новгородом, Москвой и Санкт-Петербургом. В Москве жить было очень дорого, а до Питера далеко добираться на машине, и мы остановили свой выбор на Нижнем Новгороде.

Приехав в Нижний Новгород на разведку весной 1999 года и познакомившись с деканом Естественно-географического факультета НГПУ (Нижегородского государственного педагогического университета), вместе с родителями мы договорились о моем переводе из набережночелнинского института с условием сдачи разницы в предметах. И уже в сентябре 1999 года я переехал в Нижний Новгород и продолжил обучение на 4 курсе университета, а младший брат с родителями остался жить в Набережных Челнах. Родители сняли мне комнату в квартире, в которой проживала пожилая женщина, и ежемесячно отправляли мне немного денег на проживание. В течение первого полугодия я сдал всю академическую разницу и в январе 2000 года приступил к поиску работы.

Каждую пятницу и субботу я ездил по местным клубам Нижнего Новгорода в надежде устроиться на работу резидентом, раздавая арт-директорам свои миксы на кассетах. Спустя месяц поисков я попал в один из местных клубов «Манхэттен». Клуб находился в подвальном помещении и доживал последние дни. По словам местных тусовщиков, «Манхэттен» был одним из известных клубов Нижнего Новгорода. Но в тот момент посетителей в клубе было мало, и почти все вечеринки я играл для пустого задымленного танцпола. И ни о каком заработке речь даже не шла.

В клубе я познакомился с одним из тусовщиков – начинающим музыкантом, 19-летним парнем, таскающим повсюду с собой Roland Groovebox MC303 и время от времени выступающим в «Манхэттене» под псевдонимом PCF, – Олегом Золотаревым. Мы сдружись с ним и часто тусили у него дома. Как-то, сидя у него в квартире, нам пришла идея выпустить собственную кассету. У родителей Олега была знакомая владелица магазина брендовой итальянской одежды в Нижнем Новгороде. Она согласилась стать спонсором и взяла на себя все расходы по производству тиража кассет. Мы в свою очередь должны были указать логотип ее бутика одежды на обложке и обеспечить распространение кассет в магазинах Нижнего Новгорода. Мы подписали договор, и уже через месяц наша кассета PCF vs Black&Cap появилась на прилавке модного магазина того времени – «Луноход», где продавались виниловые пластинки и одежда местных дизайнеров. Это было настоящим достижением для нас всех. На одной стороне кассеты были записаны треки Олега, а на другой стороне наши с Павликом неофициальные ремиксы на Jean Michel Jarre, Tito&Tarantula и пара оригинальных работ (в авторских правах в то время особо никто не разбирался).

К сожалению, Олега Золотарева уже нет в живых, он умер в 2018 году.