Виталий Денисов
Крах иллюзий

С болезненно осунувшимся лицом и тяжелой головой Ригас Уолполл осматривал выставку картин, которая была организована им в Вашингтоне другу детства и юности молодому художнику Алексею Жилавину. Выставка приурочивалась Всемирному Конгрессу борцов за мир, проходящему в сердце США под девизом «XXІ век без войн!».

До начала Конгресса оставалось еще два часа, а в огромном зале, престижнейшего отеля столицы, блистающем светом и изысканностью было уже многолюдно. Посетители группами и поодиночке переходили от картины к картине. Они восторгались и любовались игрой кисти художника, цветом, светом и теплом картин. Слышалась негромкая разноязычная речь.

Ригас в волнении всматривался в родные мотивы далекой Родины ─ до боли знакомые пейзажи гор и моря, сокровенные уголки прибрежного городка.

Лейтмотивом экспозиции были чистое голубое небо, спокойное лазурное море, темная зелень гор и яркое солнце. Все, что было на картинах, выглядело хрупким и незащищенным, как бы украдкой подсмотренное художником в тот момент, когда природа, не замечая наблюдавшего за нею зоркого ока, обнажаясь, радовалась жизни.

Ригас, удрученный смертью леди Маргарет и невозможностью присутствовать на похоронах, еще острее и ранимее воспринимал родные и близкие ему оконца природы прошлой жизни. Впервые за многие годы ему чуть не изменила привитая в Англии сдержанность. Он готов был разрыдаться.

Несмотря на то что вокруг него всегда было задействовано такое огромное количество людей, какое не всегда бывает у многих монархов мира, он испытывал острое одиночество. Картины Алеши напомнили о тех счастливых днях, когда еще были живы отец, мать, и они маленькой семьей приезжали в гости к бабушке в Харьков.

Бабушка Мария, светясь добрым лицом, суетилась в чистой уютной кухоньке двухкомнатной квартиры, готовя аппетитные пончики и пухлые белые вареники с сыром сыну, невестке и ему любимому внуку. Видел себя повзрослевшим, когда гулял набережной города с Алешкой и девушкой своей первой любви Леною Холодовой. Тогда над ними было такое же чистое небо, яркое и теплое солнце, что и теперь на картинах, а вода притягивающей лазурью играла живыми бликами, полными золота и серебра. Тогда ему казалось, что вся его грядущая жизнь будет такая же светлая и беззаботная. Но сталось не так. Как извержение вулкана Кракатау, накрыло его пеплом трагических событий. Погиб отец на шахте, умерли мать и бабушка. Теперь умерла леди Маргарет, любившая его не английской сухой и сдержанной любовью, а ласковой и теплой славянской. Как не хватало сейчас ему их.

Ригас подошел к очередной картине и словно натолкнулся взглядом на будто живой портрет привлекательной темноволосой женщины. Он словно застыл – на него смотрела мать Алеши Валентина Ивановна Жилавина. Она сидела на веранде в плетеном кресле, а за ее спиною виднелись освещенные солнцем море и горы. Валентина Ивановна с улыбкой глядела на него. С ее уст вот-вот готовы были сорваться слова: «Русланчик, сынок, где же ты так долго пропадал?» Ригас ступил к портрету и, коснувшись холста рукою, тихо произнес:

– Это я, тетя Валя!

Сергей Ильич Семочкин, в последние годы служивший начальником милиции приморского города, теперь возглавлял службу безопасности Ригаса Уолполла. Он находился в выставочном зале. От него не ускользнуло то, как богатейший человек планеты ступил к портрету его жены Валентине Ивановне Жилавиной. Подумал: «Понравился портрет? Или Валюша все же права, что Ригас имеет какое-то отношение к пропавшему сироте Руслану Мирову?»

В свое время он дошел до харьковских дедушки и бабушки Светловых. Но никакой связи так и не смог усмотреть между бедным украинским сиротою и богатейшим наследником британских капиталов. Семочкин неоднократно был свидетелем того, с какой любовью относилась к этому симпатичному и сдержанному парню его английская бабушка.

Его ближайшими друзьями были: сына премьер-министра Великобритании и сын шейха из Саудовской Аравии. Видел, с каким почтением принимали его королева Елизавета и премьер-министр Великой Британии. Этот стройный и красивый светловолосый парень был вхож в правительство многих стран и принимаем влиятельнейшими людьми планеты. О каком Руслане Мирове могла идти речь? Даже Алеша, и тот перед поездкой в США, всматриваясь в фото своего благодетеля, не мог сказать, Руслан это или нет.

И только Валентина Ивановна всякий раз, когда смотрела на фотографию графа Ригаса Уолполла, глотала слезы и твердила: «Это он! Это Руслан!»

Сам же он, только раз, и то мельком, видевший босоногого юношу с удочкой и ведерком, ничего определенно сказать не мог.

Порою ему становилось даже страшно за жену: не помутился ли у нее разум? «Да-да, конечно, любимая, – говорил он, привлекая ее к себе, – может быть, это и он… вот только поверить трудно. В Англии его все знают как Ригаса Уолполла. И документы у него на Уолполла. Сам видел».

«Нет, это точно он! – твердила жена. – Брови, плечи, посадка головы, нос, высокий лоб – все от отца его Миши. А цвет волос, улыбка и глаза – Светы. Я-то знаю! И кто бы нам мог присылать такие деньги? Кому мы нужны! Руслан разбогател, вот и не забывает о нас. Добрый был с детства. Бывало, купят ему Светлана с Михаилом конфет или игрушку, а он Алешке моему несет, чтобы, значит, вместе полакомиться или поиграть. Только ума не приложу, почему он не хочет, чтобы мы знали о нем? Ты, Сереженька, сделай так, чтобы я хоть разок взглянула на него. Тогда уж точно скажу ─ он ли это».

И теперь, стоя в десятке метров от наследственного графа Орфорд, застывшего у портрета его жены, он не смог не заметить бережного прикосновения графа к холсту.

Какое при этом было выражение его лица, Семочкин не мог видеть. Появилась мысль, что этот богатейший человек планеты знает Валентину Ивановну. А, может, портрет понравился?

Граф, не догадываясь о мыслях Семочкина, жестом пригласил его к себе и негромко произнес:

– Хорошо, что мы пришли сюда в числе первых. Думаю, автор будет не против, если мы предложим ему за этот чудесный портрет и за выставленные здесь полотна сто миллионов долларов. Художник будет доволен.

Семочкин не мог не согласиться с этим. Но сумма денежного вознаграждения ошеломляюще подействовала на него. Пришлось взять себя в руки.

Ригас сдержанно улыбнулся ему.

Сергей Ильич от такой неожиданной радости готов был сию минуту сообщить о решении графа Алексею. Алеша должен был согласиться на столь щедрое предложение.

Граф отступил на шаг от портрета и, как бы раздумывая, произнес:

– Возможно, автору будет жалко расставаться с дорогим для него полотном, но мы облегчим ему эту потерю. Чтобы не отбирать навсегда у художника его шедевры, мы организуем в Украине свой «Эрмитаж», куда будут приобретаться лучшее из произведений искусств, что есть на планете. К тому же назначим Алексея Президентом этого Всемирного Эрмитажа. А пока Эрмитаж будет строится, выставку эту станем экспонировать по всему миру под девизом нашего Конгресса. Будем приобщать к ней из всех стран талантливых авторов.

Как ни хотелось Ригасу побыть в зале еще, но его время, отведенное для просмотра экспозиции истекло.

– Пора, – произнес он Сергею Ильичу, направляясь к выходу.

Не успел Ригас достигнуть середины зала, как встретил на своем пути молодую пару: парня с темными вьющимися волосами и очень красивую стройную шатенку. Они во все глаза смотрели на него. Занятый мыслями он не придал этому значения. Собирался пройти мимо, как вдруг из глубины его подсознания появилась мысль: «Это же Алешка и Лена!» Замедлил шаг, всматриваясь в застывшие лица парня и девушки. «Да, это Лена и Алеша!» – Он не мог их спутать ни с кем. Он был рад встрече, но прошел мимо. При этом ни один мускул не дрогнул на его лице.

– Не он, – разочарованно произнес Алексей, глядя Ригасу вслед. – Но как похож на Русика! Я даже обомлел, увидев его. Хотел кинуться и обнять…

Лена со слезами на глазах смотрела на него.

– Я тоже надеялась, что это он, – улыбаясь сквозь слезы, произнесла она.

Рядом появился Семочкин. Поздоровавшись с молодыми, он сообщил:

– Граф поручил передать тебе, Алеша, что выкупает твои картины… за сто миллионов долларов… – Он произнес это и выжидающе смотрел на молодого художника, глаза которого заметно округлялись в удивлении.

– Да, да! Сто миллионов, – улыбался ему Сергей Ильич. – И это еще не все! Твоя выставка будет экспонироваться по всему миру, а ее полотна станут собственностью Всемирного Эрмитажа, который должен появиться в Украине. А ты, Алексей Иванович, назначаешься президентом Эрмитажа.

– Почему же минуту назад он и виду не подал, что знает нас? – непонимающе смотрел Алексей на Семочкина.

– Все же он очень похож на Руслана, – произнесла Лена. – Нам, Алеша, нужно как можно ближе познакомиться с ним. Помогите нам в этом, дядя Сережа!

– Я думаю, сделать это будет не очень сложно, так как Алеша автор выставки.

– Превосходно! – радовалась Лена. – Ожидаем вашего приглашения на встречу.

– Я вас непременно найду, заверил Семочкин. ─ Но не могу сказать, когда это будет. В Лондоне умерла бабушка графа. Потому, скорее всего, после своего выступления на Конгрессе он срочно вылетит в Лондон.

– О каком сходстве с Русланом тогда может идти речь? – произнес Алеша, глядя на Елену. – Тут такие фамилии, а мы со своими догадками. Все просто ─ граф один в один похож на нашего Русика. Такое бывает. – Губы Алеши нервно дернулись. Много воды утекло с тех пор, как он пропал.

Алеша только и успел произнести это, как их окружили участники Конгресса. Они узнавали в Алексее автора чудесных картин. Поздравляя его, они протягивали к нему красочные буклеты, которые раздавались при входе в зал и просили автографы.

В буклетах были цветные репродукции его картин. На обложке буклета был «Портрет матери» на фоне горы, у подножия которой находилась Русланова бухта, носящая имя средиземноморского пирата Драгид Раиса.

Раздача автографов продолжалась до самого начала работы Конгресса.

* * *

Места для украинской делегации были в третьем ряду по центру огромного конференц-зала, в котором находилось не менее пяти тысяч человек.

Места Алексея и Лены были рядом как и номера в отеле.

─ Видно дядя Сережа беспокоится о нас, ─ обращаясь к Алексею, высказала догадку Лена.

Вокруг все поражало Лену изяществом и торжественностью. Здесь все было удивительным, как и то, что началось с того момента, как прошел митинг в ее родном городе, где ее избрали делегатом на этот Конгресс. Она даже не успела подумать, как и за какие средства ей добираться через всю Европу и Атлантический океан до Вашингтона, как подошел элегантно одетый молодой человек и с легким английским акцентом поблагодарил за согласие стать делегатом Конгресса. Он вежливо поинтересовался, какая ее заветная мечта?

─ Очень возможно, ─ пояснил он, видя недоумение на ее лице, что мы сможем исполнить ее. ─ Да-да, вы не ослышались. Нам было бы очень приятно оказать вам такую услугу.

Она не знала, что сказать. У нее было вроде бы все: достаток, который обеспечили ей отец с матерью; по душе была работа; было уважение сотрудников и пациентов в городской больнице, где она работала врачом после окончания медицинского института. У нее была личная иномарка – подарок родителей на ее двадцатилетие. Был у нее и уютный коттедж на берегу моря – опять же родительский презент. Чего еще можно желать в двадцать три года? Ничего не попросила она.

Но удивление все же не обошло ее.

Когда она прибыла для заполнения документов в недавно выстроенный банк «Уолполл и внук», по красоте которому не было равного в городе здания, ей вручили вместе с мандатом делегата Конгресса дорогую шкатулку, инкрустированную изумрудами.

Высокий седовласый мужчина, интеллигентного вида, в элегантном костюме, любезно улыбался ей, протягивая изумительную шкатулку.

─ Мы рады приветствовать вас, делегата Всемирного конгресса «XXІ век без войн!», от лица президента Мирового банка Ригаса Уолполла, графа Орфорд».

И ей непонятно было, за что она удосужилась такой чести от самого президента Мирового банка.

Дома рассмотрела содержимое шкатулки. В ней были настоящие драгоценности: золотое колье с алмазами, серьги и браслет.

Когда она показала подарок родителям, у тех отобрало дар речи.

На золотой пластинке, искусно инкрустированной в шкатулку художественной вязью, было написано: «Участнику Всемирного конгресса «XXІ век без войн!» Елене Холодовой с пожеланиями счастья и успехов в благородном деле отстаивания мира на Земле». Ниже шла подпись: «Президент Учредительного Комитета Конгресса Ригас Уолполл».

Отец и мать от такого сувенира были в шоке. Придя в себя, отец, как человек опытный и бывалый, тут же прикинул стоимость драгоценностей, что составляла миллионы долларов. Он обалдело уставился на дочь. Потом произнес:

─ Это чудо! Такого в жизни не бывает. Невероятно! Откуда этот президент может знать тебя?

Мать тут же стала примерять на себе рассыпающийся в искрах света и горевший тысячами огней дорогой подарок.

─ Вот за такого можно и замуж выйти, – намекала она на незнакомого дарителя, крутясь перед зеркалом. – А ты, какого-то урода в образе сынка Глотайло ей подсовываешь, – без жалости уколола она изумленного бесценным подарком мужа, что не отрывал глаз от сверкающего бриллиантами колье.

Алеше тогда купили превосходнейшее помещение под художественную мастерскую, вернее – целый дом на берегу моря, на веранде которого и был написан портрет Валентины Ивановны, ставший известным. Когда же Алеша, шутя, заикнулся о легковом автомобиле, который «тоже бы не помешал», ему тут же его купили.

Такое же чудо, как она узнала, произошло со всеми делегатами Конгресса.

Семидневный переход через Атлантический океан был продуман устроителями Конгресса до мелочей, начиная от шикарнейших кают люксов до завтраков, обедов, ужинов, концертов знаменитейших мастеров мировой сцены и других развлекательных программ и шоу. К тому же на белоснежном океанском красавце все было бесплатно для тысячи делегатов Конгресса от Европы: других пассажиров на борту лайнера не было.

Пассажиры корабля пребывали как в раю, разодетые с иголочки за счет средств, выделенных на организацию Конгресса, в фирменных магазинах, размещенных на пароходе и в многочисленных ателье.

Ни минуты не ожидали они и в фешенебельном отеле Вашингтона, где за каждой делегацией было закреплено несколько переводчиков, которые тут же сопроводили их без всяких формальностей к царским покоям. В номерах их ожидали материалы Конгресса с проектами, резолюцией и распорядком дня, по которому можно было узнать где, когда и что будет происходить, какие руководящие органы Конгресса будут избраны.

Как увидела она, в предлагаемый список членов Комитета Всемирного конгресса борьбы за мир «XXІ век без войн!» входили лидеры государств, виднейшие политики, ученые, писатели, деятели искусств, врачи. К немалому удивлению, Елена усмотрела в этом списке свою фамилию и Алеши. Они стояли рядом с фамилией известного в Украине политика, находившегося в оппозиции к официальной власти.

По последней переписи населения, в государстве насчитывалось сорок семь миллионов человек, против ранее обнародованных властью пятидесяти двух миллионов. Но, как говорил ей этот политик, и последняя цифра переписи была сильно подкорректирована. Ибо истинное положение с народонаселением в стране по реальной переписи повергло бы в отчаяние всех граждан государства Украина, которая на смертях и горбе граждан вступала в новый для нее статус рыночных отношений. Во главе государства с оперативной быстротой утверждалась преступная и жестокая олигархия. Деяния власти и олигархов были близки к геноциду всего народа.

Теперь, попав, словно в сказку, Лена крутила головою во все стороны грандиозного зала, заполняющегося людьми разных цветов кожи, одеяний вероисповеданий и речи. Она думала о том, какие же это затраты требовались, чтобы собрать со всех уголков планеты столько людей? Такого она не видела даже во времена Союза, когда в обстановке небывалой помпезности производились съезды Коммунистической партии. К ним необъятная Страна Советов многие месяцы готовилась «трудовыми победами», одновременно выстаивая очереди за продуктами и товарами первой необходимости.

От ее внимания не укрылось и то, как заполнялись правительственные ложи, находившиеся по обе стороны огромной сцены. Скользнула взглядом по столу президиума, трибуне и огромнейшему электронному монитору, который она видела вблизи впервые, и то только по телевизору. «Какой же это загнивающий капитализм, каким нас с детского сада пичкали, – думала она, – если вокруг все так здорово?! Зачем вожди и их приближенные обманывали нас, заставляя с детства в школах зубрить дебильные стишки? «Трактор в поле дыр, дыр, дыр – мы за мир, мы за мир!?» От таких горьких мыслей слезы готовы были появиться на ее глазах, но плакать было нельзя, так как покраснеют глаза, а она будет избираться в президиум. Кто ее рекомендовал туда, не знала. Волнуясь, ожидала начала Конгресса, не признаваясь даже себе, что ей очень хочется увидеть того, кто был так похож на незабываемого ею несчастного принца из сказки юности, что навсегда поселилась в ее памяти.

Она подалась вперед, чтобы лучше рассмотреть того, кто, открывая Конгресс, появился на сцене и своим удивительным сходством с Русланом еще сильнее встревожил ее сердце.

Ригас был немного выше среднего роста, стройный и уверенный в себе. Он шел к трибуне и глядел в огромный зал.

Елена даже вздрогнула от неожиданной бури аплодисментов, взорвавшей зал.

Люди стоя аплодировали Ригасу. На каждом делегате были наушники. В них на родных языках сообщалось, кого они встречали.

Елена одела наушники и услышала мелодичный женский голос на украинском языке, который сообщал, что Конгресс открывает патриот планеты и лидер борцов за мир Ригас Уолполл, посвятивший свою жизнь тому, чтобы на Земле не было войн и атомного оружия могущих привести к гибели цивилизации. Дикторша называла 1945 год, когда на мирные японские города Нагасаки и Хиросима были сброшены американские атомные бомбы, унесшие жизни более полумиллиона человек. Вспоминалась Чернобыльская трагедия в Украине.

Голос в наушниках затих, и стала слышна речь Ригаса.

– Друзья! – располагающе улыбался он. – Благодарю вас за участие в работе первого в мире свободолюбивого Конгресса планетарного масштаба. Несмотря на немалые трудности, мы все же собрались, чтобы сказать войне ─ «Нет!». Жажда господства и обогащения небольшой части человечества ввергли минувший XX век в кровавую пучину двух мировых и более сотни локальных войн. В XX веке не было ни дня, чтобы на Земле не раздавались выстрелы, не разрывались снаряды и бомбы. Только во время двух мировых войн погибли более семидесяти миллионов землян. Многолетние затяжные войны в Корее, Вьетнаме, Афганистане, Югославии, Чечне и Ираке развеяли надежды на мир. Матери на нашей голубой планете все еще рожают детей для войн.

Голос Ригаса дрогнул, – в нем слышались печаль и боль, но он продолжал говорить: ─ – Сколько еще это будет продолжаться?! Пора человечеству осознать свою созидающую роль.

Голос молодого лидера, справившегося с волнением, окреп.

Лена видела, как он смотрел в зал. Она переживала за него, всматриваясь в красивое и мужественное лицо, и усиленно отыскивала в нем схожесть с тем юношею, что уже несколько лет не давал о себе знать.

До сих пор винила себя за свой крик: «Ты убил его! Они посадят тебя!» Не испугайся она тогда за Руслана, возможно, все произошло бы по-другому. Теперь же, сколько она ни всматривалась в лицо Уолполла, ей сложно было увидеть в нем черты Руслана. Она повернулась к Алексею, во все глаза, смотревшего на оратора.

Ригас же, обращаясь к делегатам, думал о том, что из зала на него смотрят два очень близких ему человека, которых он сознательно не признал. Не прекращая речи, взглянул в сторону мест зала, которые по его настоянию были отведены делегатам от Украины. Отыскал взглядом Лену и Алешу, пристально смотрящих на него и почувствовал, как его сердце вздрогнуло. Но тут же взял себя в руки, сознавая, что теперь у него одна цель – освобождение человечества от войн, созидание величайших объектов, экологическое обновление Земли и создание достойных условий для жизни людей Это стоило жертвы одного человека. Он продолжал свою речь:

– На Всемирный конгресс сторонников мира прибыли представители двухсот государств. В том числе и от Фолклендских и Кокосовых островов, с тысячным населением, а так же всемирно известного государства Ватикан, в котором тоже проживает тысяча граждан. Они, как и все прогрессивное человечество озабоченны проблемами войны и мира. У вас на руках порядок работы нашего Конгресса. Какие будут предложения?

– Утвердить! Утвердить! Утвердить! – многоголосо на различных языках мира раздалось со всех сторон зала.

* * *

В Овальном кабинете Белого дома находились президент Буш, госсекретарь и директор ЦРУ. Обращаясь к госсекретарю, президент произнес:

– Судя по тому, что этот популистский Конгресс все же собрался, я склонен усматривать, что первый раунд нами проигран. Артур Кеннен со своим мальчишкой оказались гораздо серьезнее, чем мы предполагали.

– Артур Кеннен – очень богатый человек, мистер президент, – заметил госсекретарь. – Это бывший вице-президент и друг известнейшего английского нефтедобытчика и ее переработчика, ныне покойного Майкла Уолполла. А «мальчишка», как вы изволили выразиться, – это внук того самого Уолполла, что не раз заставлял, подобно извержениям вулканов, лихорадить мировые биржи.

– Ему приписывают падения и подъемы курсов не только на нефть и ее продукты, но и на золото, – тихим голосом добавил директор ЦРУ, сухощавый русоволосый мужчина средних лет с внимательным взглядом серых глаз, скрываемых объемными очками в роговой оправе.

– Приписывают или это действительно так? ─ поставил вопрос президент. ─ Вашей службе полагалось бы знать об этом точнее. Как и то, сколько участников присутствует на этом конгрессе─сборище от нашего государства.

– Двести пятьдесят, ─ сказал директор. ─ Это не секрет, мистер президент. Об этом сообщают все СМИ, в том числе и Всемирный телерадиоцентр, выстроенный в Киеве. Это в Украине, сэр, – за деньги молодого Уолполла. После смерти супруги Майкла Уолполла, графини Маргарет, он – единственный наследник Уолполловского состояния, так как единственный сын Уолполлов погиб на Кавказе в Грозном во время артиллерийского обстрела города российскими войсками.

– С мальчонкой беседовали? – спросил президент у госсекретаря.

– Не глуп и настроен решительно, ─ сообщил тот. ─ Его цель, в общем, благородна, – не стал лукавить госсекретарь.

Президент повернул голову к директору ЦРУ.

– Не подошло еще время, чтобы без военного вмешательства достигать наших стратегических интересов. Его нужно остановить. Иначе он не только спутает нам карты на Ближнем Востоке, но и поднимет шумиху вокруг не подписанных мною киотских протоколов по ограничению выбросов в атмосферу загрязняющих ее газов. Но прошу учесть, господа, что два триллиона долларов, каким является годовой бюджет нашего государства, с воздуха не берется. Оставим потомкам заниматься урегулированием проблем глобальной экологии. Свою же миссию как глава государства я вижу в том, чтобы повсеместно распространить нашу демократию и наше влияние. С распадом Советского Союза мы теперь единственная сверхдержава. На Земле все должны уяснить себе это. Вот почему, вслед за изгнанием из Афганистана талибов, мы беремся за Ирак. Это будет уже не клинтоновская «Буря в пустыне», а настоящее американское торнадо. Поэтому с верой в Бога и в защиту демократии и национальных интересов начинаем новый силовой этап в международной политике. ─ Президент окинул торжественным взглядом присутствующих. – На днях я выступлю с речью в Конгрессе. Буду предлагать наряду с установлением в Ираке истинной демократии, свержение режима Саддама Хусейна. Основным мотивом военного вмешательства станет ликвидация в этом государстве оружия массового уничтожения. – Президент горделивым взором окинул ближайших помощников и, остановив взгляд на госсекретаре Коллине, усмехнулся. – О том, что там нет химического оружия, знаем только мы с вами. Но на Совете Безопасности ООН вы, как госсекретарь, должны доказать всем, что таковое там имеется. ЦРУ вам поможет в этом. Используйте космические съемки. Пусть и в ООН думают, что это действительно так. После того как мы приберем к рукам нефтяные скважины этого государства, о причинах нашего вмешательства никто и не вспомнит. Все ринутся к нам, чтобы получить свои дивиденды от участия в добыче черного золота. Но, – президент гордо смотрел на присутствующих, – мы не каждого допустим к участию в этом дележе. Мы знаем, что Германия, Франция и Россия против нашего вмешательства в переустройство Ирака, но, даже объединившись, они ничего не смогут противопоставить нам. С нами Великобритания ─ наш основной партнер и союзник.

Президент сидел за круглым столом, выпрямившись в спине и слегка подавшись вперед. От нетерпения начать военные действия в Ираке, он засовал ногами под столом.

Присутствующие знали из недавно опубликованного в прессе рейтинга IQ умственных способностей, что президент Буш набрал всего десять баллов, в то время как экс-президент Клинтон все сто пятьдесят. Они знали и то, что недалекие в умственном развитии люди зачастую гораздо тверже в отстаивании своих позиций. Таких людей, не обремененных интеллектом, но облеченных большой властью, используют умные и практичные люди, делая свои убеждения их убеждениями.

Известно, что люди с заниженными умственными способностями, не казнятся и не мучаются переживаниями. Они ограждены от общественного воздействия толстой стеной кондового, несколько примитивного внутреннего мира, лишенного интеллектуальных противоречий. Такие люди могут не раз и не два подавиться бубликом, но не откажутся от наслаждением их есть. Для них нет ничего важнее удовлетворения своих потребностей. Не раз в свои пятьдесят восемь лет президент Буш падал со всего разгона с велосипеда, разбивая в кровь лицо и колени, но, как, ни в чем не бывало, садился опять на велосипед, чтобы тут же, шарахнуться на землю еще больнее. При этом настырный интерес таких людей никогда не ослабевает к тому, что является предметом их удовольствия. Это касается и крупных проектов: политических, экономических и военных, умело вложенных в их головы, защищенные природою от душевных мук.

Вот и теперь, ощутив головокружительную прелесть легкой победы в Афганистане, президент был готов к новому военному вторжению. Он считал это основным доводом своей незаурядности, никак не думая о сотнях тысяч людей, убитых и искалечены по его воле.

Президент тут же созвонился с начальником объединенных штабов армии и флота.

– Пока будут решаться вопросы в Конгрессе, перебрасывайте средиземноморский флот с авианосцами в Персидский залив. Война в Ираке должна начаться до начала пыльных бурь и закончиться захватом Хусейна и Багдада в течение месяца.

На другом конце связи начальник объединенных штабов – плотный, коротко стриженный, с орденскими планками на светло-сером кителе, где находились и новые награды за победу в Афганистане, на слова главнокомандующего кивал головою – он был уверен в новой войне. Война была его хлебом.

Президент, прервав связь, обратился к госсекретарю Коллину:

– Отправляешься в Турцию, Египет, страны Ближнего Востока, а также в Европу и Азию для определения союзников.

Коллин, так же как и начальник объединенных штабов, кем был до должности госсекретаря, по-военному четко кивнул головой. Он вспомнил молодого графа Уолполла, с которым беседовал недавно, и у которого было все для счастливой жизни на Земле, даже больше, чем в раю. Но он и сейчас не мог понять, почему этот парень─симпатяга, отказываясь от земных благ и удовольствий, обрекает себя, возможно, на преждевременную смерть.

Президент же, будто догадываясь о его мыслях, перед тем как покинуть Овальный кабинет, еще раз напомнил директору ЦРУ:

– Займитесь этим богатеньким и бойким мистером Уолполлом. Узнайте, кто за ним стоит, каким капиталом располагает. Может, ему для успокоения понадобится всего лишь обыкновенное банкротство.

* * *

Конгресс прошел на высоком уровне. Ригас же был настолько занят, что так и не смог увидеться с Леною и Алешею. Он срочно летел в Лондон.

Находясь в Виндзорском дворце, он в ожидании Артура Кеннена, прошелся по кабинету Майкла Уолполла, хозяином которого стал. В задумчивости подошел к окну. Посмотрел на центральную аллею, обширные клумбы и газоны, раскинувшиеся перед дворцом. Остановил взгляд на бессменном страже Виндзорского дворца – бронзовой статуе со шпагой в руке. Это был легендарный флотоводец, основатель древнего рода Уолполлов. Подумал с горечью: «Так и не уберег храбрый адмирал Уолполл никого из своего могущественного рода. – Теперь сам, осиротелый, защищаешь неизвестного тебе украинского парня, тайну которого разгадал только перед самой смертью мудрый Майкл Уолполл. И хотя мой названный дедушка далек был от миролюбивых позиций, думаю: он бы не упрекнул меня в затеянном грандиозном деле. Ибо неизвестно, когда на Земле появится еще столь бескорыстный человек с такими возможностями. Не скажу, бронзовый страж, что мне дается это легко. – Вздохнул. – От многого приходится отказываться, многое перебарывать и времени для личной жизни нет. Я человек Мира, а значит, ничей. Прости меня, воин.»

– Здравствуй, мой юный друг! – послышался глуховатый голос наставника, который, несмотря на преклонные лета, все еще продолжал помогать наследнику графа Уолполла. Сам не имея семьи, он посвятил свою жизнь делам Уолполла-старшего. Теперь помогал последнему отпрыску Уолполлов. В глубоких тайниках своей души мечтал о том времени, когда будет держать на своих коленях его детей. Он очень сожалел о том, что его питомец, прекратил отношения с красавицею Дианою, дочерью саудовского шейха. Она могла бы стать ему прекрасной спутницей жизни. Он намеревался сказать об этом Ригасу во время этой встречи, не смотря на то, что в прессе появилось сообщение о предстоящей помолвке Дианы с наследником короля Саудовской Аравии, принцем Саадом.

Ригас повернулся к наставнику и с теплой улыбкой поспешил ему навстречу.

– Что за мысли завладели моим юным другом? – мягко улыбнулся Артур Кеннен, касаясь руками плечей молодого графа. – Насколько мне известно, в истории бизнеса еще никогда в одних руках не было столь обширной и такой разносторонней деятельности, какую развернул ты. Даже ограничившись чисто банковской системой, твоя империя будет непотопляема.