Отдай мне горести мои! И я проснусь для песни новой, Неукротимой и суровой, Как вдохновения твои!
Расчет
Когда развертываю я Печальный свиток жизни бедной, Итог пустого бытия, И бесполезный и безвредный,
И мимо памяти моей Пройдет обычной чередою Холодный ряд бесцветных дней С его томительной тщетою,
Тогда рождается во мне Вопрос обидного сомненья: Ужели в страшной тишине Мой век прошел без назначенья?
Или, окован суетой, Я цели тайной не заметил И ни единою чертой Духовной жизни не отметил?
И мне благая часть дана — Но я над нею терн посеял И ни единого зерна Не возрастил, не возлелеял.
Я своевольно издержал Мои божественные силы, И ныне мертвый капитал Несу к дверям моей могилы.
У этой пропасти без дна Со страхом жизнь мою объемлю: Я ни единого зерна Не положил в родную землю.
Ничем я жизни не вознес, Ничем я жизни не украсил; Я дни мои от горьких слез, От мыслей лень обезопасил.
Но ежели, как вялый сон, Мой век и суетен и мрачен, Зачем по крайней мере он Грехом могучим не означен?
Зачем не внес он новых ран В глухую повесть человека? — И двинул бы благой обман Пружины дремлющего века! Но нет, и дик и темен он, Без вдохновения и силы, Однообразный, вялый сон, Могила жизни до могилы.
Проклятие
Я вижу, смерть близка: болезненные силы Последней вспыхнули борьбой. Я встречусь наконец на ступенях могилы С неумолимою судьбой.
И ныне, рядом с ней, мне хочется поверить Итог пустого бытия. Не буду сетовать, не стану лицемерить И страхом не унижусь я.
