bannerbannerbanner
Современник. Том десятый

В. Г. Белинский
Современник. Том десятый

Полная версия

Перейдем к статье г. Губера «Взгляд на нынешнюю литературу Германии». Это статья интересная по содержанию, прекрасная по изложению; но некоторые мысли нам показались неверными.

Г-н Губер в Фаусте и Вагнере видит два противоположные типа: человека, стремящегося к живому наблюдению природы, и книжного труженика, сжатого в тесных пределах древней теории. Другими словами, по мнению г. Губера, Фауст – романтик, Вагнер – классик. Дерзко было бы, без глубокого и основательного изучения, в журнальной заметке и двумя словами, определить идею этих двух типов мирообъемлющего создания Гете; но ничуть не будет смело не согласиться с г. Губером и заметить, что гораздо ближе будет к истине видеть в Фаусте тип человека с глубокою и могучею субстанциею и мировым созерцанием в душе, а в Вагнере конечного, ограниченного чтителя мертвой буквы{15}. Со взглядом г. Губера на это великое творение Гете трудно было бы передать его.

Кстати: в «Сыне отечества» помещен большой отрывок из «Фауста», перевода г. Струговщикова. Этот отрывок возбуждает живейшее желание прочесть перевод вполне, если он кончен. Если же это только начало или опыт, то желательно, чтобы г. Струговщиков не оставил своего труда без окончания{16}.

Прекрасно и верно характеризует г. Губер крикуна Менцеля и намекает на причину его успеха.

Увлекаясь жаждою политических переворотов, он ненавидел Гете, не как поэта, а как величавого представителя монархических начал. Юное поколение Германии, воспитанное среди общих тревог Западной Европы, без цели, без сознания, требовало нового поприща. Негодуя на тишину немецкого быта, молодая генерация искала себе опоры и предводителя. И в это мгновение доходит до нее хула озлобленного Менцеля. Неопытные, восторженные умы собираются под знамена смелого проповедника национального перерождения. Гетева слава мешает их собственной, и они с гневным усилием{17}, вместе с своим учителем, подрывают бессмертный памятник великого имени. Таким образом Менцель против воли сделался основателем новой школы. Время и опыт доказали ему ничтожность его прежних усилий, и теперь он с ужасом отступается от этой юной Германии, которая, с своей стороны, также не очень жалует основателя новой школы. Цель этой школы – изменение общества в самых основных его стихиях: все сочинения ее устремлены к ниспровержению старого, освященного веками порядка.

Далее г. Губер отдает полную справедливость дарованиям, так несчастно направленным, этой школы.

Вот, говорит он, вот Берне, этот мученик своей несбыточной идеи! Для нее он пожертвовал спокойствием жизни, для нее ополчился жалом горьких насмешек. Любя Германию, он более всех страдает от раны, которую сам в ней углублял. Смерть недавно разрешила ему те неразгаданные тайны, которые были проклятием всей его жизни!

Да, эта юная Германия – великий и поучительный урок для юношества всех наций! Она лучше всего показывает, как бесплодны и ничтожны покушения индивидуальностей на участие в ходе миродержавных судеб{18}. Конечно, общество живет, развивается, следовательно, изменяется, но через кого? – через гениев, избранников судьбы, которые производят благодетельные перевороты, часто сами того не зная, единственно удовлетворяя бессознательному стремлению своего духа. Кто выходит на сцену и говорит: «Я гений, я хочу изменить к лучшему общественные начала», – тот самозванец, который тотчас же и делается жертвою своего самозванства. Кто же, не понимая жестоких уроков опыта и сознавши свое бессилие перестроить действительность, живущую из самой себя, по непреложным и вечным законам разумной необходимости, будет тешить себя ребяческими выходками против нее, тот не перейдет в потомство, но только заставит сказать о себе современников:

15Трактуя Вагнера как любителя буквы, сухого педанта-ученого, оторванного от жизни, Белинский неоднократно использовал этот образ (в таком его понимании) для характеристики представителей реакционной науки, в частности С. П. Шевырева, – см. письма Белинского к Д. П. Иванову от 7 августа 1837 г., И. И. Панаеву от 10 августа 1838 г., М. А. Бакунину от 14 августа 1838 г., В. П. Боткину от 8 февраля 1843 г. Острополемическую характеристику «вагнеровского направления» в русской исторической науке, представленную славянофилами и защитниками идей «официальной народности», Белинский дал в 1845 г. в статье «Славянский сборник» Н. В. Савельева-Ростиславича» (см. наст. изд., т. 7).
16В «Сыне отечества» (1838, № 5, отд. I, с. 7–16) опубликован в переводе А. Струговщикова «Отрывок из «Фауста» Гете. Сцена условий (студентская комната)». Переводы Струговщикова отдельных сцен из «Фауста» печатались в 1840-х гг. в журналах и альманахах. Перевод всей первой части «Фауста» опубликован в «Современнике», 1856, № 10; в этом же году эта часть вышла отдельным изданием.
17В цитируемом тексте: «с гневным усердием».
18«Молодая Германия» («Junges Deutschland») – литературное течение, возникшее в начале 1830-х гг. и объединявшее прогрессивно настроенных писателей и журналистов. Родоначальник течения – Л. Берне, руководители – Л. Винбарг, К. Гуцков, Г. Лаубе, Т. Мундт и др. Близко стоял к «Молодой Германии» Г. Гейне. В 1835 г. общенемецкий Союзный сейм вынес постановление, запрещающее все сочинения Гейне и литераторов из группы «Молодой Германии». К осени 1840 г. Белинский коренным образом изменил и свое отношение к «Молодой Германии» и Гейне, как и к французской литературе. Он писал В. П. Боткину 11 декабря 1840 г.: «Если французы уважают немцев за науку и учатся у них, зато и немцы догадались, наконец, что такое французы, – и у них явилась эта благородная дружина энтузиастов свободы, известная под именем «юной Германии», во главе которой стоит такая чудная, такая прекрасная личность, как Гейне, на которого мы некогда взирали с презрением, увлекаемые своими детскими, односторонними убеждениями».
Рейтинг@Mail.ru