В. Г. Белинский
Сицкий (,) капитан фрегата. Сочинения князя Н. Мышицкого

Однажды Сицкий сказал Леонтине наотрез, как следует отважному и решительному капитану:

– Будь моя, Леонтина.

– Глупец! Можно ли это? – Я твоя, Николай! – сказала она, обвив его рукою и смотря в глаза: – твоя столько, сколько можно! милый, успокой свою бурную душу, приди в себя! посмотри, как страдаю я с тобой, Николай, не убивай меня! ужели я два раза должна быть несчастною? с кем соединилась по определению рока, к тому холодна, как лед; кого люблю – тот гибнет! Боже милосердный, возьми ты меня! там я не буду служить на отравою жизни, ни ядом обольщения. – Слезы хлынули из глаз Леонтины.

Одеревенелый (не деревянный ли?..), забывшийся Сицкий молчал. Он потупил глаза, наморщил лоб; что-то неизъяснимо тяжелое изображалось на лице его.

– Николай! ты не слушаешь меня; ты не хочешь смотреть на женщину, тебя любящую; ты сердишься! умоляю тебя, опомнись!

Безмолвно Сицкий взял ее руку, судорожно сжал, и тяжелый, волканический вздох вырвался из стесненной груди.

– Сицкий! ты меня не слышишь!

Он оборотился к ней и смотрел, как на жертву, обреченную гибели, страшными, блуждающими глазами.

– Ты страшен, Николай! я боюсь тебя! Бога ради, не гляди так!

– Страшен! – повторил беснующийся. – Давно ли, Леонтина? скоро ты стала бояться меня, ужасная женщина! ты не любишь!

Скажите, бога самого ради, читатели, что это такое и есть ли в этом хоть что-нибудь похожее на дело? Из чего так рассвирепел на графиню наш капитан и начал обращаться с нею, как с провинившимся матросом? ведь он того и смотри закричит: «линьков!..» Но посмотрим, что будет дальше. Леонтина упала на стол, а Сицкий, сложа руки, начал смотреть на нее, «как смотрит злодей на погубленную, борющуюся со смертию», – и в то самое время, как вы ожидаете чего-то решительного, в то самое время он сказал: «Леонтина!», а она ему отвечала: «Чего ты хочешь?» – «Успокойся, несчастная женщина! отвергни злодея, мучащего тебя! Я недостоин тебя, неземная!» (стр. 148–150).