Вирджиния Круз
Военная травма и ПТСР. Ты выжил, и ты можешь вернуться к нормальной жизни

Гарри Гереке – прекрасному солдату, заботливому и сострадательному офицеру и отличному другу – Ваш пример вдохновляет меня оставаться в строю.

Моим однополчанам – Чертовски мало нас осталось!

© ООО Издательство "Питер", 2024

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

Введение

Дорогой солдат!

Что же, мы пока незнакомы. Я знаю только, что сейчас у вас в руках эта книга и вы ее читаете. И это ценно для меня – о посттравматическом стрессовом расстройстве я знаю не понаслышке. Из своей третьей командировки я вернулась, скажем так, «в разобранном состоянии», и что с этим делать, никто не знал: ни командование, ни врачи, ни моя семья, ни даже я. На восстановление у меня ушла масса сил – конечно, не без болезненных ошибок. Но итог моей работы – степень магистра в области клинического консультирования по вопросам психического здоровья. И теперь я провожу психологическую работу с личным составом. Я точно знаю: чем глубже мы вникаем в вопросы посттравматического стрессового расстройства (далее для краткости будем называть его ПТСР), тем осознаннее мы идем вперед и тем быстрее наше восстановление.

Эту книгу я подготовила именно для вас. Будто вы сейчас на моих занятиях. Да, такого рода «уроки» могут быть тяжелы: ПТСР, или военная травма, не та тема, о которой любят распространяться, тяжелая это тема. Но ничего не поделать: на кону ваша собственная жизнь, вопрос серьезный. Постараюсь быть с вами максимально откровенной: абсолютно точен тот факт, что ПТСР – та штука, которая может убить. Как – поймем по ходу дела. Будем говорить о самоубийствах, военных преступлениях, депрессии, отношениях и многом другом. Не просто так, ведь все это – область действия ПТСР, военной травмы.

Отмечу еще вот что: психотерапия стала моей профессией, когда бо́льшая часть жизни уже осталась позади и пришло понимание: лишнего времени у нас просто нет! И мне нужно передать вам все те знания, которые очень пригодились бы мне самой, вернись я туда, назад, в начало своего пути. Повторюсь, знания – не из легковесных, но выбора, пожалуй, нет.

Я знаю, как вас задолбал этот чертов ПТСР. И я понимаю, что вам сейчас, скорее всего, не до книг. Но, может быть, с этой все-таки получится? Она коротенькая – много времени не займет.

Есть еще одна причина создания этой книги. Многие военные, возвращаясь домой, знают, что у них развилось ПТСР, но понятия не имеют, что с этим делать. Возможно, кто-то из вас верит в разного рода мифы, например, что «ПТСР никогда не проходит», и объявляет себя безнадежным. Так что вдруг эта книга попадет в руки тому, кто даже не подозревал о том, что помощь есть, и тогда она подскажет, где эту помощь найти.

И последнее: я здесь могу и выругаться. Просто хочу предупредить. Понятно, что многим неприятно грубое слово – и это абсолютно нормально, уважаю! Но тогда отложите эту книгу, что ли. Я ругаюсь. Не для того, чтобы выглядеть крутой или в погоне за дешевой провокацией. И, естественно, никого не хочу оскорбить. Просто мне сложно рассуждать о вещах, толкающих жизнь человека к краю, деликатными фразами; уж позвольте мне не извиняться за это.

Много отличных пособий написано для гражданских лиц и специалистов, но эта книга адресована военнослужащим. Пусть томик перейдет от солдата к солдату: от меня – к вам, ведь если бы кто-то мне дал такую книгу в 2005 году, то в моей жизни не было бы стольких лет мути.

Всего наилучшего! Жму ваши руки, Вирджиния Круз

Глава 1
Что за зверь ПТСР? И чем оно точно не является

Мифы, не несущие никакой достоверности и лишь забивающие мозг

По тематике ПТСР есть много информации, но она не очень подходит для обычного человека. Обычно готовят ее клиницисты для клиницистов, там масса сложных психологических понятий, но вам-то какой в них толк? Именно поэтому мифы вокруг военной травмы плодятся со страшной скоростью.

Перед тем как заняться фактами о посттравматическом стрессовом расстройстве, давайте сразу обсудим, чем же оно НЕ является. Зачем? Просто потому, что знать – это уже половина успеха!

Не позволим домыслам морочить себе голову и мешать качественно восстанавливаться – так, как достойны вы.

Факты

Приставка «ПОСТ-» означает «после».

ТРАВМА – это последствия угрозы жизни, ранений или сексуального насилия. У вас травма – так это не значит, что вы какой-то неправильный.

СТРЕСС – это психологическая и физическая реакции вашего организма на опасность.

«РАССТРОЙСТВО» – это клинический термин, который означает всего лишь, что ваши симптомы мешают вам жить повседневной жизнью, – вот и все.

И это не значит, что вы облажались.

Мифы, которые мы рассмотрим далее, пошли «в народ» от:

1) самих людей с военной травмой;

2) практикующих специалистов, в том числе тех, чья работа заключается в лечении военнослужащих с ПТСР.

Так что если какие-то из этих домыслов вам знакомы и даже пришлись по душе, значит, вам «повезло» оказаться в нужное время в нужном месте.

Миф № 1: «Военная травма не лечится»

Добавьте к этому: «Она у меня навсегда», «Лучше никогда не станет» и «Симптомы-то пройдут, а сам невроз останется».

Это настолько сильные установки, что многие сдаются, так и не начав лечение.

Существуют три метода^[1] лечения ПТСР, одобренных Министерством по делам ветеранов (VA)^[2].

1. Терапия длительного воздействия.

2. Когнитивно-процессинговая терапия.

3. EMDR-терапия (десенсибилизация и переработка движениями глаз).

Все они доказали свою эффективность для большинства пациентов, и мы подробно рассмотрим их в главе 5.

Использование методов доказательной медицины для лечения ПТСР крайне важно, ведь основаны они на проверенных научных данных. Применяя научные методы, исследователи тщательно проводят изыскания: свои выводы они публикуют в рецензируемых научных журналах. А затем другие специалисты выполнят дополнительные исследования, чтобы проверить, будет ли метод действительно работать.

Это очень похоже на то, как Управление по санитарному надзору (FDA)^[3] контролирует качество пищевых продуктов и медикаментов, проверяет лекарства методом двойного слепого тестирования – очень долгосрочный процесс, с большим количеством испытаний.

Когда доказательная медицина признаёт разрабатываемый новый метод, это большое событие.

При этом есть люди из разряда невосприимчивых к лечению, то есть эти три вида терапии им не помогли. Но для них найдены альтернативные варианты, например: медикаментозная терапия сильнодействующими препаратами^[4]; медикаментозная терапия в сочетании с психотерапией; стратегии с обращением к религии.

Исследования в области военной травмы, ПТСР, разработки методов терапии могут стоить немалых денег, но и результаты того сто́́ят.

Итак, подходы доказательной медицины работают в большинстве случаев и для большинства людей – это наука, как бы мы к этому ни относились. Но вы же понимаете: тех, кто уперся в свое тотальное недоверие, никто и ничто не переубедит. Это тоже наука.

Случай из практики

Несколько лет назад мы трудились в клинической команде, которая работала с пациентами, невосприимчивыми к лечению. Была там женщина-военнослужащий, «немного за 30». Для ее восстановления прибегали ко всем трем научно обоснованным методам лечения ПТСР, но все напрасно: склонность к суициду и депрессия сохранялись. Ее состояние после военной травмы было действительно мучительным, а лечение продолжалось против ее воли.

Ее медицинская карта ничего особенного мне не явила. Перед нами была женщина с весьма развитым интеллектом и высокой трудоспособностью. Тем не менее симптомы ПТСР у нее так и не уменьшились до уровня, чтобы она могла нормально жить. Я задала ей два важных вопроса («Большая двойка» – так мы это назовем, а к самим вопросам еще вернемся).

Первый из вопросов был таким: «А вы вообще верите в то, что получите такую помощь, которая избавит вас от военной травмы, и вы сможете нормально, полноценно существовать?» И она так спокойно и ясно ответила: «Нет. Я знаю, что это невозможно». Задаю второй вопрос, почему она так уверена. А она объясняет, что психиатр на военной базе – тот, который впервые поставил ей этот диагноз, – заявил, что лекарств от ПТСР не существует. И еще она сказала: «Я знаю, что, наверное, лечение насколько-то мне поможет, но в итоге я все равно покончу с собой».

Сейчас я почти уверена, что была близка к провалу!.. Мы долго-долго говорили о ПТСР, сосредоточившись на фактах и мифах, после чего она приступила к лечению, применив эти новые знания. Через несколько недель ее симптомы уменьшились настолько, что она снова смогла по-настоящему ощутить жизнь и к прежним мукам уже не возвращалась.