Виорэль Михайлович Ломов
Небывалый случай в зоопарке
Разумеется, при том образе жизни, к которому мистер Пук привык за тридцать лет странствий, трудно было представить особу, которая сможет его остепенить. Сам же он, как вполне состоятельный мужчина, не искал приданого или титулов. Поговаривали, что у него был где-то «в третьем мире» сын Мбасу, но это прямого отношения к нашей истории не имеет.
В прессу просочилось, что одна вдовствующая миллиардерша тщетно преследовала Пука два года по всему миру, пока не скончалась от неутоленной охоты, а незамужняя восточная принцесса пыталась охмурить его во время трансатлантического перелета.
– Вы несколько не в моем вкусе, – имел дерзость сказать ей тогда Гарри Пук. – Несколько смуглы.
Принцесса вспылила:
– Ах, так! – И взялась за ручку аварийного люка.
Пук успел перехватить смуглую крепкую ручонку инфанты, за что та оставила ему на правой щеке на всю жизнь три бороздки от августейших ногтей.
Голливуд дважды приглашал Гарри Пука на роль Джеймса Бонда, и он дважды отказывался. «Думаю, это повредит моей репутации», – заявил он журналистам. Спортивное сложение, выразительное загорелое лицо со шрамами на правой щеке, увы, не увидели во всём мире миллионы сумасбродных женщин. А какая сильная, длинная шея была у него! Длинношеее – это мужчина, на шею которого вешается много женщин. Е-е-е! Это о Пуке.
Страница шестая
Первый блин комом
О России Пук слышал много, но это была для него совершенно незнакомая, дикая страна. Не то чтобы он верил россказням о медведях на улицах и Емелях на печах, но что там едят щи и кашу и пьют водку – верил. Огромные же пространства России завораживали Гарри своей умозрительной белизной. Когда Пуку посреди пленарного заседания симпозиума эндокринологов в Бельгии предложили срочно лететь в Россию спасать жителей крупного города от львов-людоедов, он впервые почувствовал странную робость от предстоящей поездки. Инстинкт подсказывал ему, что случится нечто неординарное.
В полете Пука, как пленительная мелодия, сопровождал образ полнокровной нимфы Сиринги с картины Якоба Йорданса в брюссельском Королевском музее изящных искусств. За день до этого Гарри несколько часов провел в музее, любуясь фламандской нимфой.
Знакомство с Россией у Пука началось с известных бытовых подробностей. В центральном отеле «Звездный» не оказалось не только горячей воды – не было воды даже в туалете. Поскольку Пука поселили на пятом пятизвездочном этаже, а вода в бачке не поднималась выше третьего, Пуку пришлось пару раз сбегать вниз с ведром, пока его не перевели в трехзвездочный номер на третьем этаже.
Командировку мистер Пук должен был отметить в мединституте, который занимался вместе с институтом электроники и ведомством людей в светлых костюмах экспериментами в зоопарке. Иностранному гостю показали образцовую кафедру профессора Могилевского, руководителя работ по облучению крыс и приматов с целью повышения их интеллекта.
– О! – оценил скромную обстановку кабинета мистер Пук.
Побеседовали с улыбками и чаем. Англичанин с деланным ужасом деликатно дотрагивался тонкими, но сильными пальцами до горячего стакана и восклицал:
– Хот! Хот!
– Нравится, – поясняла длинноногая переводчица. – Нравится, что горячий. Хот!
– Да у них там какой чай! – буркнул ассистент Глушко. – Так, моча конская. Можешь не переводить. Сам скажу.
Глушко встал и, направив руку на запад, произнес:
– Моча!
Гость радостно повторил:
– Мачо…
Глушко позже влепили выговор, видно, за чередующиеся гласные.
Поскольку Гарри Пук прибыл для организации охоты, ему в этом всячески поспешествовали. Тем более что в охоте на львов, как и в социалистическом хозяйстве, главное заключалось в ее организации.
Начал свою деятельность мистер Пук в день прилета с публичной лекции. Суть выступления сводилась к тому, что в городе львы не страшны. Переводила переводчица с длинными ногами. Глазами девица то и дело натыкалась на глаза молодого человека в светлом костюме, которые тот не сводил с ее ног.
И хотя Гарри Пук утверждал, что львы на этих географических широтах на человека не охотятся, беспокойство граждан достигло необыкновенных высот. Тем более что прошлой ночью ревели кусты вдоль реки, а утром на пляже нашли следы огромных лап.
Охотиться Гарри Пук решил с эрдельтерьером.
– Лев, как типичный представитель семейства кошачьих, и собака, как типичный представитель семейства псовых, – антагонисты, – заявил мистер Пук. – Монтекки и Капулетти! К тому же лев – царь зверей, и собака, с его точки зрения, плебей. Или плейбой? – Он подмигнул переводчице. – Семейственные предрассудки и классовая рознь и составляют изюминку охоты.
Это было первое соображение британского охотника. Второе касалось самого метода охоты и выбора для охоты именно эрделя.
– Как охотятся с соколами? – спросил Гарри Пук.
Все молчали.
– Сокол взмывает с окованной кожей руки вверх. Высматривает жертву. Камнем падает на зверя и долбит его клювом в голову. Взмывает, падает, долбит. Взмывает, падает, долбит. – Пук то поднимал, то опускал руку. Посмотрел на нее, подумал. – В вертикальной плоскости… И так взмывает, падает, долбит до тех пор, пока зверь не свалился замертво. Эрдели делают то же самое. Только на земле. В плоскости горизонта. – И показал эту плоскость.
Переводчица повторила эти движения, как для глухонемых.
– Представьте, – сказал Гарри Пук. – Солнечный взгорок. Гора костей. Отдыхающий лев. В желудке три пуда телятины. Глаза подернуты дымкой. Тишина… Вдруг! Эрдель. Лает. Роет землю у самого носа царя. Сначала лев просто глядит на него. В полглаза. Потом беззвучно скалит зубы. Издает рык. Отмахивается лапой. – У мистера Пука получилось очень правдоподобно, что говорило в его пользу. – Не помогает! Эрдель назойлив. Вот почему эрдель! Всё, сна нет! Лев без сна – это туши свет! Встает. Потягивается. Резко прыгает. Но! Промахнулся! Лохматый черт скалит зубы за спиной. Надрывается до хрипоты. Льву в голову бьет ярость. Ярость застилает глаза. Сломя голову, с жутким ревом лев прыгает на пса… И – падает в яму! Вырытую охотником. Охотник – я! Окрестности оглашаются ревом. Всё, рев не страшен! Лев в ловушке! И – стоп-кадр. На льва летят комья земли. Лев задирает голову – пес бросает на него землю прямыми, как палки, ногами. Успели перевести?
Длинноногая переводчица кивает головой. Оживление на ее лице. Ее, видимо, тоже захватил азарт охоты. Рука мистера Пука на ее руке, чуть выше кисти. Глаза молодого человека в светлом костюме на ее ногах, чуть выше колен.
Общественности, воспитанной на мирных инициативах, понравился бескровный метод охоты на зверей. Работники зоопарка, естественно, ухватились за него. Оставалось найти собаку, не обремененную чрезмерным воображением. А на первом этапе, пока идет отбор эрдельтерьера, решили попробовать заманить львов гуляшом.
Уже вечером операцию продумали и спланировали до мелочей, а к назначенному полуночному часу вырыли огромную яму, поверх тонкой сетки набросали хворост и траву, в пяти метрах от ямы, со стороны города, поставили бак с говяжьей вырезкой, из нескольких кусков выложили дорожку до ямы, подтянули роту ВДВ. На второй ужин воинам дали ромштекс.
Эксперимент не удался. Бак с говядиной пропал, как его там и не было!
Страница седьмая
Первая встреча
Пока утром власти соображали, что же делать дальше, охотник решил побродить по городу. За несколько часов путешественник практически познакомился с центральной его частью. Пук, большой знаток различных мифологий, недоумевал, как шустро русские переименовали чужих богов: Афину Палладу – в агентство недвижимости, а Джехути-Тота – в службу знакомств. Особенно же досталось Меркурию с Гермесом. Своих святых русские почему-то не использовали.
После обеда Пук решил сходить в зоопарк, откуда сбежали львы. Он любил знакомство со страной начинать с национальных парков. К тому же Пук хотел осмотреть место, откуда сбежали звери, расспросить персонал зоопарка и попытаться установить характер львов и возможный маршрут их бегства. Спросив дорогу, он с трудом втиснулся в переполненный троллейбус.
«Неужели все едут в зоопарк?» – думал Пук.
На зоопарке все вышли. Поток людей куда-то понес его. Спросить у людей, куда их всех несет, Пук не решался. Он был один, так как длинноногую переводчицу перехватил парень в светлом костюме. Оно и к лучшему, так как ее знание английского языка не было безупречным.
Пука вместе со всеми вынесло к торговым рядам. Он догадался, что это рынок, а зоопарк должен быть сразу за ним. Так оно и оказалось. Зоопарк располагался напротив рынка, за высоким забором, выкрашенным в голубой полинялый цвет. Пук купил входной билет и вступил в царство, которое привык измерять десятками миль.
Царство животных произвело на мистера Пука удручающее впечатление, пожалуй, еще более удручающее, чем царство людей. Звери ютились в несуразно маленьких клетках, а говорить о вольерах было бы издевательством над этим словом.
В зоопарке посетителей было не очень много, но достаточно, чтобы звери сошли от их количества с ума. Сами же звери разве что не сидели друг на друге.
Пук остановился возле клетки с горным винторогим козлом. Козел стоял на большом камне, как памятник необузданной стихии.
«Надо же, – подумал Пук, невольно залюбовавшись козлом, – ничто его не сломило».
Козлу чем-то не понравился британец, он сорвался с каменной кручи и со всего маху саданул о толстые, изогнутые наружу прутья решетки. Пук оценил силу удара.
– Что, брат, тесновато? – спросил он козла по-английски.
Козел молча взобрался на свои «горные» тропы и застыл в раздумьях о жизни.
А вон и клетка со львами. Пустая. Как она там размещалась, царская чета? Лев, говорят, старый и жутких размеров. Куда же подался этот «абу-Фатьмэ» с подругой? Отсюда убежишь!
Тут из-за угла показалась очень крупная дама в сером просторном халате с ведрами в руках. Она вывернула из-за угла, как троллейбус. Пук увидел ее и подумал: «А вот и Фатьмэ». Гарри стоял и смотрел, как дама грациозно и неумолимо, словно судьба, надвигается на него. Подойдя к британцу ближе, дама и вовсе обернулась красавицей-девушкой.
– Ослеп, что ли? – спросила красавица достаточно приятным голосом, но мистер Пук не понял смысла вопроса.
– И оглох, – вздохнула девушка, передвинула Пука в сторону и открыла калитку к горному винторогому козлу.
– Чего буянишь, козел? – с этими словами она зашла, закрыла за собой калитку и стала наводить порядок в козлином жилище.
Пук с любопытством слушал, как работница третирует козла. Козел соскочил с камня и, нагнув голову, кинулся на обидчицу. Пук инстинктивно дернул за калитку, чтобы спасти даму, но калитка была закрыта изнутри. Пук с замиранием сердца смотрел на летящего дуролома. Девушка распрямилась, невозмутимо бросила: «Куда прешь, козел?» – и так саданула его кулаком по лбу, что тот встал как вкопанный.
– Коз-зел! – сказала дама, добавила ему по шее и легонько пнула ногой под зад.
Козел подался в «горы».
– Смотри, оставлю без жратвы! – пригрозила она ему вслед.
– Ме-е-е, – жалобно отозвался козел.
– То-то же! – сказала работница и перешла в клетку к бурому медведю. Там она обнялась с медведем, и с минуту они стояли, обнявшись и чуть-чуть покачиваясь.
«Точно Фатьмэ, – решил Пук. – Ей что козел, что медведь. Надо же, еще и симпатичная! Где я видел ее?»
– Вы, гражданин, забыли тут чего или что?
Пук с любопытством смотрел на девушку ростом с него, но шире в кости, хотя и легкую в ходьбе и даже грациозную. Ей было лет двадцать, не больше. А сколько уверенности в себе – словно ей все пятьдесят!
– Помогите-ка мне, – попросила она, поправляя бетонный блок, сдвинутый углом на дорожку.
Пук не успел помочь. Красавица справилась сама.
– Спасибо, – сказала она и пошла прочь. Фигура у нее была не безобразная, а, напротив, располагавшая к себе всем, что в ней было. Как с Олимпа сошла, просто богиня!
– Девушка! Мисс! – крикнул ей вслед Пук. – Ван момент!
– Вы мне? – обернулась та. – Вы иностранец?
Пук подошел к ней и достаточно вразумительно попросил ее рассказать о львах и месте их возможного пребывания.
