Виорика Солинка
Испытание меня жизнью
Вся жизнь – театр
«Вся жизнь – театр, и все мы в нём актёры», –
Сказали мне давным-давно… И вот, что вышло из того…
Не зная жизни на земле, не зная принципов и догмы,
Рванула в жизнь, ломая всё, ломая руки свои, ноги.
А этот мир, где много лжи, лукавства, каверзных мотивов,
Предательств, слёз и суеты, так захватил младые нивы.
Он захватил мечты и сны, любовь и сладостные грёзы,
Он истребил, опустошил и дал взамен одни лишь боли.
Страданья, плач и крик Души, и боль забвения ночного,
Где снятся сладостные сны, а утро встретит новой болью.
Вот так металась по земле, искала то, не зная, что же.
Что может всё искоренить? Кто сможет вытереть мне слёзы?
Душа вопила в пустоту: «Какие сны, какие грёзы?
Что за любовь без доброты? Что за сомнительные просьбы!»
Скитаясь, мучаясь в глуши, в сердечных муках и отчаянии,
Приобрела покров Души, напившись вод с глубин негаданных.
Всю жизнь искала я Тебя и Твоего успокоения.
Елей на Душу в Слове дал и сладкое умиротворение.
Твой Свет манил меня, желал, но я не знала, что всё это.
Кто длань отцовскую подал? Когда случилось Чудо это?
А Ты сильней меня манил, как мотылька в покровах ночи,
Твой Свет мне голову вскружил, и вдруг открылись мои очи.
Источник вод благих открыл и зародилась жизнь другая –
Та новая, что Ты дарил, Отец миров, Отец преданья!
Ты Сам услышал и простил, Ты Сам пришёл навстречу к дочке,
Живой водою напоил и вытер слёзы мне платочком.
Рукой поддерживал меня, чтоб не упала, не споткнулась,
Когда училась я ходить по благодатным Твоим тропам.
Ты мне открыл Себя, Отец! И в силе, славе Своей вечной
Ты все грехи мои покрыл – ведь возлюбил меня сердечно!
И что сказать сейчас могу? Да, жизнь – театр в миру бывалом.
В нём мы – актёры наяву и все играем одну драму.
Но вот, когда приходит Свет, тогда Отец в сияньи славы
Протянет руки наконец и вырвет нас из этой драмы.
Ты понимаешь, в чём секрет того, что прожито тобою
Без благодати и любви, без вечности, здесь – на дороге.
И вот тогда, только тогда ты возликуешь от удачи:
Что среди всех людских сердец Отец узрел тебя, призвавши!
Живой водою напоил и тем закончил эту драму –
Ведь мы сейчас стоим пред Ним, на полпути к Святому Храму!
На полпути в Иерусалим, на полпути к вратам небесным!
Отец, прости детей Своих, ведь мы ещё Твои младенцы!
Что посеешь то и пожнёшь (первая встреча с Богом)
Мне исполнилось три года, когда моя прабабушка, впервые, повела меня на могилку, где были похоронены её братья Пётр и Павел. Это была единственная могилка, на постаменте которой блестела Звезда красного цвета. Она искрилась в солнечных лучах и, глядя на неё, появлялись странные чувствования. Были "Проводки". Людей на кладбище было много. Братья погибли ещё в период революции. Семья была большая, четырнадцать детей, в живых осталось только 5 человек и все жили далеко друг от друга.
Как сейчас помню: первое, что меня поразило – это масса улыбающихся людей, множество оград с калитками и холмиками в середине, скамеечки, а многие на земле сидели и вели бурные беседы. Второе – это то, что мне все начали давать конфеты, красивые цветные яйца, какую-то выпечку, в форме гриба, которая очень вкусно пахла. Эти все действия сопровождались словами:
– Пусть Боженька тебя хранит и Христос воскрес, Воистину воскрес! – при этом все целовали друг друга три раза.
Я очень хорошо помню этот аромат выпечки, который сливался с ароматом полевых цветов и трав. Свежего чистого воздуха, который приносил порывистый ветер на "Гору" (так называлось это место) от прекрасной быстрой речушки Ворсклы, берега которой были обрывистыми. А русло реки было похоже на тело ползущей змеи, у которой не видно "хвост", и не известно, как далеко "ушла голова", теряясь в лесной гуще.
Я очень сильно боялась брать эти угощения. А ещё стало страшнее, когда подруга моей прабабушки, указав пальцем на могилку, возле которой не было уже живых людей, ласковым, добрым голосом предложила:
– Пойди, возьми сверточек – это для тебя положили! – я начала сильно плакать.
В этом всём действе, была какая-то не видимая опасность. Хаос мыслей, в моей детской голове, увеличивался с каждым мгновением. На тот момент я уже понимала, что в земле лежат люди, которых невозможно увидеть, их нет – они мертвы. За ними плачут все живые, вспоминают о них, рассказывают.
Мысли нескончаемым потоком пробегали одна за другой, масса вопросов и нет ответов: “Откуда те живые люди, которые ушли и положили этот пакетик, могли знать, что сюда приду, именно, я… и почему положили прямо на могилку, не дождавшись меня?! А вдруг тому, кто внизу лежит это нужнее, и он может рассердиться и забрать меня к себе?!”
Мне почему-то стало очень жалко свою маму, что она меня больше не увидит. Прабабушка, видя мои рыдания, крепко обняла меня и вытерла слёзы, а её подруга в это время сама взяла эти сладости и, сложив в кулёк, подала его мне:
– Ох, какая впечатлительная! Ты боишься или тебе стыдно?! Бери, бери, дома съешь! Так положено, – проговорила, улыбаясь, она.
Но я не взяла, меня трясло от одной мысли, что я забираю это у тех, кто внизу. Мы положили этот сверток в сумку и ушли. Я дома не притронулась ни к одной конфетке. Больше мы с прабабушкой на кладбище не ходили. Остальное было позже. Но это было моим первым "знакомством" с Богом и людьми, с живыми и мёртвыми, с горькой правдой, сладкой ложью и началом соприкосновения с Вечностью.
Я росла в семье военнослужащего, вернее сказать, папа после армии закончил Школу милиции в Одессе, а потом учился в Киеве. С ранней весны и до поздней осени я находилась в деревне на Полтавщине, у своей прабабушки. В нашей семье никто не говорил о Боге, об Иисусе Христе. Папа был коммунистом и служил в органах. Церковь и всё, что к ней относилось, было неприемлемым. В те годы можно было и "погон лишиться" со всеми вытекающими последствиями.
Меня не крестили в церкви, хотя это было уже модно. Единственным человеком, кто произносил слово "Бог" и давал мне наставления – это и была прабабушка, но она не ходила в православную церковь. Её слова были таковыми:
– Попы всё врут: говорят одно, а делают совсем иное! А, Бог всё видит и слышит! Он видит глубину твоих мыслей и состояние Души твоей. Он наблюдает и делает выводы! Он всегда в нашей жизни! Только Он – помощь, надежда и спасение для нас.
При этом она поднимала указательный палец вверх и подводила к небу глаза. Мне многое было не понятно и даже страшновато. Я своим детским умом понимала, что там, вверху, Кто-то есть… но очень прячется от меня и наблюдает за мной:
– Кто этот Бог?! Какой Он и почему мне надо его бояться?! Что Он видит и слышит, и кто такие эти "попы"?! – размышляла я.
Было много непонятных слов, но чувства мои и ощущения, когда эти слова произносились, были абсолютно обоснованными и внутри меня происходили какие-то странные действия, которые я даже не могла осознать.
Один раз в неделю, вечером, прабабушка зажигала свечи, мы с ней разговаривали и строили планы на следующий день. Мы часто ходили в лес собирать шишки и хворост – запасы на зиму, чтобы топить печь. Но в эти дни, зажигания свечей – мы ходили просто гулять. Мы слушали пенье птиц, пели… вернее, я пела на весь лес, смотрели на мох, жуков, муравьев и бабочек. Я очень любила такие прогулки! Мы возвращались домой через поля, засеянные житом и пшеницей, с букетами полевых цветов, пахнущих целую неделю, а потом опять приносили новые букеты. Это был, как ритуал – один раз в неделю.
Прабабушка мне много рассказывала о себе, о своих родителях, о своей юности. Много было рассказано и о войне, о событиях того периода. Уже в моём юношеском возрасте, она мне поведала тайну рождения своего первого ребёнка и, как оказалось, это была моя бабушка – бабушка Анна, которая, единственная из семи рождённых прабабушкой детей, выжила и пережила войну, голодовку, и всё, что было дальше, прожив до девяноста лет. Я потом часто задавала себе вопрос:
– Может быть такое, предвзятое, отношение к церковнослужителям и сложилось у моего прародителя?!
Но пришлось прожить ни одно десятилетие, чтобы осознать и обосновать слова, сказанные прабабушкой в моём глубоком детстве и юности. Давай посмотрим дальше и достигнем нашего времени. Я думаю, что по мере моего повествования, мы с тобой постепенно всё выясним и найдём логический вывод. Увидим, как этот мир меняет нас и наше восприятие действительности. Что есть реальность: видимое или невидимое. Какова она?! Что помогает нам, а что мешает для благоухающей, цветущей, счастливой жизни?!
Я часто поднимала высоко-высоко голову и смотрела туда, куда постоянно был направлен указательный палец моей прабабушки. Небо было сине-голубое и бездонное, манящее к себе, неизведанное для меня пространство. Я закрывала глаза и опять открывала с надеждой, что я всё-таки увижу когда-нибудь Того, о ком она говорила. Своим детским сознанием я понимала, что это не может быть человек, потому что вверху я никогда не видела дорог, цветов, деревьев, людей. Единственное, что завораживало и останавливало мой взгляд, так это "дорожка" на чистом безоблачном небе после того, как пролетел высоко в небе самолёт. Я могла часами сидеть и рассматривать, как она расплывалась и рассасывалась по небосводу. И это было хорошо и сказочно!
Но вернёмся к моим мыслям в детстве. Глядя в небесное пространство, я никак не могла себе объяснить существование Того – Кто был там, наверху. Если это не человек, то почему Его нужно бояться и тем более… как Он может меня беречь?! Пазлы не складывались. Животных тоже никаких там не было, разве что птицы. Только они одни поднимались так высоко в небо, что становились еле заметными точками. Но и в этом случае общая картинка у меня не складывалась.
Но, вот, одно чувство! Я его точно помню. Я его пронесла и запомнила на всю свою жизнь. Однажды ночью мы с прабабушкой возвращались от её сестры домой. Это было время царствования августа месяца! Ох, эти проселочные дороги! Песок, узкие тропинки, уводящие взгляд в разные стороны, не зная точного направления, можно уйти прямо в неизвестность. Эти тропинки, до сегодняшнего дня, как картина мира, стоят у меня перед глазами. Мы шли тихо, медленно, размышляя, о чём-то разговаривая и, вдруг, я увидела на тёмно-синем небе падающую звезду. Она падала так долго, что я успела за это время дёрнуть бабушку за рукав и указать пальцем в небо. Глянув вверх и увидев "хвост" от упавшей звезды, она улыбнулась и произнесла:
– Август, начался звездопад. Надо успеть загадать желание пока летит звезда, и оно обязательно сбудется! Там, наверху, всё знают и красоту эту делают для нас!
Эта многозначительная фраза и эффект от увиденного зрелища плывущей по небу звезды, оставляющей за собой колоссальный след, думаю и стали ключевым моментом в моей жизни. Мы пришли домой, и пока бабушка готовила ванночку для купания, я сидела во дворе на скамейке, задрав голову к небу, и всматривалась в тёмную, манящую даль полтавского неба. До этого момента я никогда не видела его таким… таким огромным, зовущим к себе, тайным и тем ни менее, открытым для всех и каждого. Я рассматривала звезды, которые оказались разных размеров и начала различать какие-то фигурки, картинки, выстроенные из звёзд. А они тихо падали и падали…
– Да, точно звездопад начался, как и сказала прабабушка, – подумала я и начала быстро загадывать желания.
Но в моей детской голове никак не складывались короткие фразы, а звёзды быстро потухали:
– Я не успеваю! – сердилась я, то на себя, то на звёзды, то начинала их просить помедленнее падать.
Была полная луна. Она освещала всю округу. Было видно, как днём и меня охватило странное желание – взлететь!
– Вот если бы я была птицей! Я бы поднялась высоко-высоко в небо и потрогала бы звёзды, луну, упала бы в облака.
Дыхание прерывалось от избытка эмоций и неописуемой красоты, череда мыслей участилась и они понеслись вдаль, как желание достигнуть невозможного и соприкоснуться с неизвестным:
– Нет, я бы поднялась ещё выше… выше… и нашла бы там Того, Кто всё видит, знает и бережёт!
Я не знала и не понимала, для чего и зачем мне этого так хотелось, но желание было непреодолимым и искренним. У меня от впечатлений и эмоций так заколотилось сердце, что я услышала его отголосок у себя в голове, а уж только потом до меня донеслись слова:
– Иди уже купаться, вода нагрелась, ты где там?!
Но я была не в состоянии подняться с места. Меня вроде привязали к скамейке, а глаза смотрели и смотрели туда, желая пронзить насквозь, темную бесконечность. Мне казалось, что я уже слилась с небом, с этим чудо-пространством и что скоро, вот совсем скоро, всё тайное станет явным для меня. Я замерла в ожидании.