Виолетта Якунина
Сумасбродка на выданье
– Точного адреса я не знаю, – нахмурилась я, – но это возле Золоторевой рощи, в новом жилищном комплексе. Я как-то подвозила Леночку в налоговую, и она мне показала дом, в котором шеф проживает, то есть, я хотела сказать проживал.
– Ага, ясненько, давай в машину, – скомандовал Громов. – Предлагаю доставить его ближе к дому, там его труп будет более логично смотреться.
Я быстро заперла гараж и села в машину. От присутствия самоуверенного Громова мне стало легче, а он примостился рядом, как ни в чем не бывало. У меня же было такое чувство, что везу в машине бомбу замедленного действия и вот-вот мы взлетим на воздух. Мне ужасно не хотелось кататься с трупом Жаткина в багажнике, но Громов прав, надо его отвезти куда-нибудь подальше. И тогда: я не я, и хата не моя! Пусть без меня разбираются, кто его кокнул.
Общаться с правоохранительными органами и доказывать, что ты не верблюд, не было ни малейшего желания. Вдруг они не захотят морочить себе голову, разыскивая ловкача, который устроил все это представление, а возьмут тепленького верблюда и сделают его козлом отпущения? В моем случае козой отмщения за неправедное увольнение, ведь гораздо проще свалить все на меня. И свалят, как пить дать. От таких мыслей заныло сердце и засосало под ложечкой.
– Значит так, спокойно едем. Не нервничаем. Если по улице Пирогова, через Морской проулок, то будем в роще через пять минут, – инструктировал меня Громов. – Туда можно заехать очень хитрым способом, через частный сектор. Сейчас довольно рано, только восьмой час, выбросим его на берегу пруда, там есть такой спуск, и старые лодки на берегу валяются.
– А если нас заметят?
– Что ты предлагаешь?
– Не знаю.
– Тогда и не дергайся. Поехали.
В рощу мы проехали действительно очень странными путями. Но до пруда не доехали. Только наша машина нырнула в густую поросль деревьев и кустарника, Громов велел остановиться.
– Смотри, прекрасное место. Открывай багажник.
Труп вылезать не хотел, он прижился моем багажнике. Но Громов, парень спортивного телосложения, поднатужился и справился. Я в ужасе озиралась, ожидая в любой момент появления полиции с собаками или свидетелей с фотоаппаратами и камерами. Я была Громову не помощник, словно в ступоре наблюдала, как верный друг тащит в кусты моего врага. Неужели это все со мной происходит наяву, весь этот триллер в стиле сюр? Не может быть, я просто сплю и вижу страшный сон. Громов ругнулся, продираясь сквозь кусты, и я задрожала от страха. Это все взаправду!
К моей вящей радости, нынче утром никому не взбрело в голову прогуляться по этой аллее: ни собачникам с питомцами, ни любителям бега трусцой. Место было действительно уединенным и укромным, люди забредали сюда редко.
Дальше через ров шло поле, на котором торчали две коробки недостроя, задуманные как многоэтажки. Строительная фирма облажалась, свечки дали крен, едва дойдя до четвертого этажа. Строительство заглохло, и теперь мертвые дома превратились в памятники человеческой халатности, в народе этот мемориал не пользуется популярностью. Так что здесь вполне можно устроить братскую могилу для бесхозных трупов. При этой мысли я торопливо перекрестилась – не дай Бог, еще раз пройти через подобный ужас! А для Жаткина сойдут и кустики, попробуй его дотащить до тех руин!
Наконец, Громов припрятал в густой пене зелени моего бывшего шефа и вышел, отдуваясь, никем не замеченный. В полном молчании мы погрузились в машину. Я едва сдерживалась, чтобы не дать по газам. И только выбравшись на проспект, перевела дух.
– Снизь скорость, ему нас уже не догнать! – посоветовал Громов, дымя своей вонючей сигаретой.
– Громов, как ты думаешь, кто его грохнул? А главное, почему его подсунули мне? – не отрывая глаз от дороги, спросила я.
– Не умеешь ты, Аверская, вопросы правильно формулировать, – посетовал Громов, – лучше спроси, кто тебя так ненавидит.
– Нет понятно, что тот, кто подсунул мне труп, сделал это не из любви ко мне. Но, знаешь, не думаю, что у нас с Жаткиным могут быть общие враги.
– Я бы сказал, что убийца – враг Жаткина, а тебя использовал для подствавы, если бы не одно «но».
– В смысле?
– В том смысле, дорогая, что этот тип с тобой очень близко общается, если сумел сделать дубликаты ключей и от гаража, и от машины. Соответственно, выглядит он внешне, как твой друг, но по сути своей он тебе злейший враг. Ведь этот тип мог грохнуть Жаткина, и бросить его где угодно, но решил свалить всё на тебя. Вывод – он и тебя ненавидит.
– Логично, но страшно, – запечалилась я.
– Аверская, ты не дрейфь, лучше подумай, кого это ты так сильно достала? Как у тебя обстоят дела с врагами?
– До сегодняшнего дня я думала, что их вообще нет.
– Как видишь, ошибалась. Плохо, очень плохо, врагов нужно знать в лицо!
– Поясни, что может быть хуже подброшенного в машину трупа? – попросила я.
– Это значит, дорогуша, что придется подозревать всех поголовно. Кстати, меня можешь вычеркнуть из списка подозреваемых: я с Тузиком вчера пиво пил, потом мы в Интернете сидели и сплетни про свое руководство распускали. Засиделись до трех, после чего спать завалились.
– Громов, ты идиот. Я бы даже в бреду на тебя не подумала, – отмахнулась я.
А он пожал плечами и в окно уставился. Нет, ему и Ритке я доверяла абсолютно и полностью, так что он мог не пялиться с равнодушным видом в окно, ожидая от меня заверений в дружбе. И, конечно, ко всему этому не имел отношения Костик. Он вообще мало к чему имел отношение в этой жизни. Кроме науки и вуза, его интересовала еще я, но это скорее отклонения от его обычной жизненной нормы.
Я рассеянно посмотрела на часы: восемь двадцать. Как летит время! Я давно должна быть у портнихи. Но стресс, с ним что прикажете делать?
– Высади меня здесь, я дворами доберусь до дома, а то там Тузиков взаперти изнемогает, – попросил Громов.
– Не забудь о моей свадьбе, – буркнула я ему вслед.
– Ага, о тебе вообще забыть невозможно, потому что ты невозможная женщина! – хмыкнул он в ответ.
Хлопнув на прощание дверцей, Громов энергично зашагал к проему между пятиэтажками. Сейчас он помчится в свой телецентр, где будет крутиться, как белка в колесе, весь день, помыкая своим единственным помощником – несчастным Тузиком. Громов трудился на телевидении давно, хотя и не имел специального образования. Учась в питерском летном училище, он подрабатывал монтажером на одной киностудии северной столицы. Переехав в наш город, он поставил крест на своей специальности и решил зарабатывать себе на жизнь тем, что в Питере являлось лишь хобби и приработком. Вскоре Андрей Громов прославился среди местных телевизионщиков как классный монтажер и оператор. Его приглашали на съемки семейных торжеств и официальных мероприятий, он делал отличные имиджевые и игровые ролики, изготавливал оригинальные заставки для авторских программ, которые плодились, как грибы.
Официально он работал в телецентре «Имидж-Мастер», и одновременно шабашил по-черному. Парень строил собственный дом. Он страстно мечтал обзавестись любящей женой, детишками, хотел стабильности и размеренности. И хотя подружки менялись у него раз в сезон, он не оставлял своей заветной мечты и старательно вил семейное гнездышко для будущих потомков.
Остановившись на светофоре, я решила включить музыку, чтобы хоть как-то себя расшевелить. Настроение было не просто ужасным, а ужасным. Это же нужно быть конченым циником и мерзавцем, чтобы так испортить девушке свадебный день! С другой стороны, может, преступник был не в курсе, что у меня сегодня свадьба?
Я принялась лихорадочно тыкать в приемник. «Радио Шансон», словно в насмешку, исполнило шлягер Анжелики Варум «Ля-ля-фа». И мне подумалось, действительно, ну что тут остается делать, надо как-то дальше жить. А для этого придется вычислить убийцу Жаткина и моего личного недоброжелателя. Почему-то у меня возникло такое паршивое чувство, что на этом история не закончится.
Я лихо заехала во двор дома, где проживала моя портниха, приткнула «девятку» возле скособоченного облезлого гриба. Поднимаясь в скрипучем лифте, я перебирала в памяти людей, которые имели доступ к ключам от машины и гаража. Если отбросить маму, Громова, Ритку и Костю, то остаются сотрудники «Автопробега»: ведь до последнего времени я являлась членом их коллектива, а значит, кто угодно мог залезть ко мне в сумку, вытащить ключи и сделать слепки. Э, нет, так не подойдет, ключи от гаража и от машины я держу в разных связках. Выгоняя машину из гаража, я закрываю замки, а ключи всегда бросаю в бардачок, чтобы нигде не забыть. Таким образом, мои бывшие сослуживцы не могли сделать слепки с ключей от гаража, если только не проникли для этого в машину. А я что-то не припоминаю, чтобы кому-то давала автомобиль в прокат или кто-то зачем-то лазил туда с моего согласия. Но даже незаметно ко мне в машину посторонним людям было попасть сложно. Я чувствовала, что у меня сейчас голова лопнет от подобных мыслей!
Лифт звякнул – я вышла и стала трезвонить в дверь, обитую светлым дерматином.
– Да что ж с тобой такое! – всплеснула руками Вера. – Так замуж невтерпеж?
– Привет, Верочка, я просто ужасно опаздываю. Отдавай мой наряд, и я побежала! – затарахтела я.
– Вижу, вижу – припекло, – хохотнула она.
Я просунулась за ней в комнату-каморку, которая служила ей швейной мастерской.
– Будешь примерять? – поинтересовалась Вера.
– Да ладно, уже вчера было видно, что все получилось отлично! – отмахнулась я.
Вытащив из сумки кошелек, вручила ей деньги. Поблагодарив за отличную работу, выслушав поздравления и пожелания счастья, я покинула квартиру. Держа на весу шелестящий чехол, я спустилась к машине.
Ключи не давали мне покоя. Если подумать, то на самом деле, к ним могли получить доступ многие люди. Вот, к примеру, несколько дней назад я возила Веру в магазин швейных принадлежностей, где мы подбирали отделку к платью, нитки и прочую дребедень. По дороге я заезжала к Ритке, а Вера ждала меня в машине и могла сделать миллион копий ключей от гаража. Только вот зачем это ей? Ей незачем. А кому есть зачем? И, правда, кому было не лень так напрягаться? Я совершенно неожиданно затормозила и свернула к дому Ритки. Больше не было сил скрывать от нее такие новости. По плану этого дня я должна была направляться с резюме в облюбованную мной фирму. Но как можно придерживаться каких-то планов после того, как находишь в своей машине труп своего шефа, пусть и бывшего?
Поговорить с подругой сейчас для меня было гораздо важнее, чем скрупулезное претворение в жизнь вчерашних прожектов. Звонить в дверь мне пришлось долго и упорно. Маргарита, как все творческие личности, в такое время обычно спала. Но моя настырность сделала свое дело: на пороге показалась заспанная и помятая Ритка, облаченная в смешную пижаму в горох.
– Ксюха, ты рехнулась! – пробормотала она, пытаясь открыть захлопывающиеся глаза.
– Сейчас и ты начнешь собираться в дурку, когда услышишь последние новости – пообещала я, протискиваясь в прихожую.
– А что случилось? – ее зеленые глазюки так и распахнулись от любопытства. – Неужели я проспала твою свадьбу?
– Свадьба – это уже неактуально!
– Как, опять не женитесь? – заволновалась она. – Ксюшик, ты уж определись…
– Жаткина убили, а труп спрятали в багажнике моей машины, – сразила я ее на повал, и потопала прямиком на кухню.
– О, Mon Dieu! Как убили? Как в твоем багажнике? – зачастила она, от волнения мешая русский с французским.
В трудные минуты жизни с ней такое случалось.
– Слушай, а правда, как его убили? – уставилась я на нее, сраженная этой мыслью.
– Ксюша, ты, случаем, ничего не пила? – заботливо поинтересовалась Ритка. – Твоя тет не пострадала?
Подружка довольно сносно болтала по-французски, поэтому в ее речи частенько проскальзывали инородные словечки.
– Кофе пила и еще хочу, – вздохнула я.
– Кофе я сейчас сварю, а ты сядь, подумай немножко, а потом все по порядку мне расскажи, – попросила подруга.
Я наблюдала, как она изящно порхала на своей просторной кухне, жарила кофейные зерна, прокручивала их в ручной кофемолке, засыпала ложку за ложкой в пузатую джазве, добавляла сахар и корицу. И выкладывала подробности утренней истории. Марго всем видом показывала, что внимательно меня слушает: таращила глаза, а в нужных моментах ахала и ужасалась, не забывая о кофе.
– Или тебе с кардамоном?
– Что? А нет, пойдет с корицей.
– Знаешь, Ксюшик, что я думаю, – следя за кофейной шапкой, сказала моя подруга, – мы должны эту тварь разоблачить. Мне уже самой любопытно, кто эта гадина, что тебя под монастырь хотела подвести.
– Очень интересная мысль, – отозвалась я уныло, – только не так я представляла себе свою свадьбу. Не думала, что придется заниматься самовывозом трупов и погоней за убийцей.
Ритка на мою слабость и потуги поплакаться не обратила никакого внимания.
– Дорогая, давай рассуждать логически: неужели ты думаешь, что этот финт ушами будет единственным?! Человек, который укокошил Жаткина, чтобы устроить тебе неприятности, просто так не успокоится. Он подбросит твой паспорт на место ограбления банка или, загримировавшись под тебя, отравит китайского императора.
– Господи, что ты говоришь! По-твоему, кто-то убил шефа, чтобы меня понервировать? А тебе не кажется, что это уже перебор? – запаниковала я.
– Не кажется! – отрезала безапелляционно Ритка. – Я считаю, это очевидный факт! Посуди сама, если кто-то решил по каким-то причинам избавить этот мир от Жаткина, он мог его убить в тысяче мест и захоронить так, что никто не узнал бы где могилка его. Но убийца почему-то прячет труп в твоем гараже! Разве это самое удобное место для хранения трупов?
Я в ужасе помотала головой, отказываясь от мысли, что мой гараж может сойти за филиал морга.
– О’кей, поехали дальше, – кивнула Ритка. – У вас с Жаткиным не было общих друзей и, тем более, общих врагов. Так кому же понадобилось вешать на тебя убийство? Почему в «козлы отпущения» избрали именно тебя? Неужели багажник твоей «девятки» – самое надежное убежище для трупов, а может, преступник рассчитывал, что ты будешь ездить с трупом в багажнике до конца своей жизни? Нет, что-то не верится! Скорее всего, эта акция направлена на то, чтобы тебя поймали, арестовали и засадили в тюрьму. Подумай только, ведь сколько мороки: воровать ключи, делать слепки, возвращать ключи тебе так, чтобы ты ничего не заметила, убивать Жаткина и тащить его в гараж. Нет, Ксения Робертовна, как хочешь, но это старались для вас и только для вас. Это не есть враг Жаткина, это есть ваш враг!
Мне стало плохо от ее слов: то, в чем я боялась себе признаться, прозвучало вслух. Я сумела обзавестись в своей жизни таким недоброжелателем, который ради моей погибели убил человека!
– Боюсь, что ты права, – сдавленным голосом начала я, – только хоть изрежь меня на кусочки – я не могу представить, кому это я так мешаю! У меня нет женатого любовника, чтобы это была обманутая жена. Я ни с кем не соревновалась в том, чтобы заполучить руку и сердце Костика, чтобы это оказалась соперница. Я никому не разбивала сердец, чтобы меня преследовал неудовлетворенный мужчина. Я даже никому ног не оттаптывала в общественном транспорте, чтобы вызвать ненависть случайного маньяка!
– Слушай, я поняла! Это Стелла Монументовна! Она же тебя ненавидит, вот и решила свадьбу вам расстроить. А чтобы получилось наверняка, решила упечь тебя лет на десять в тюрягу.
– Версия – просто супер! Но боюсь, что старуха не справилась бы с Жаткиным. У нее, конечно, железный характер, но абсолютно хрупкое телосложение. А чтобы засунуть труп в багажник, нужна, знаешь ли, физподготовка.
Ритка разлила кофе по крохотным чашечкам, а я полезла в сумку в поисках купленного вчера «Сникерса». Внезапно моя рука наткнулась на прохладную связку ключей с круглым брелоком ”Honda”, и я вытащила их на свет божий.
– Что это? – заинтересовалась подружка.
– Да, те самые ключи, что я нашла у гаража. И если вспомнить, что Жаткин ездил на «Хонде», выходит, что их обронил его убийца. Или, может они из кармана трупа выпали, а этот тип не заметил.
– Вот она – зацепка! – возликовала подружка, и глаза ее загорелись нездоровым блеском. – Слушай, надо узнать, где он держал машину: в гараже или на стоянке.
– На стоянке, – вздохнула я, чувствуя скрытый подвох. – Перед своим уходом я, по его просьбе, искала в Интернете гараж, но ничего приличного не нашла. Но нам-то это зачем?
– А затем, что, если его машина сейчас на стоянке, и ключи выпали у него из кармана, значит, он поставил машину и шел домой. Получается, что убийца его настиг по пути к дому. Тогда встает вопрос, куда подевался его знаменитый портфель?
Портфель был вишневого цвета из кожи крокодила. Жаткин им гордился почти так же, как самим собой, и никогда не расставался. Наверное, считал, что с портфелем выглядит солиднее. И именно в этом портфеле он переносил еще один атрибут истинного бизнесмена – ежедневник в кожаном переплете, который в «Автопробеге» все называли не иначе, как склерозник.
–Погоди! – осенило меня, – а ведь Жаткин пунктуально заносил в ежедневник все свои встречи. Что, если в тот вечер он встречался с убийцей, и в ежедневнике есть об этом запись? А может, там имеется какая-нибудь интересная информация, которая укажет на наших общих знакомых: телефон или адрес? Ведь, кроме тех, кто со мной работал в редакции, я больше никого не знаю, кто бы мог быть еще и с ним знаком. А то что-то мне подсказывает, что сотрудникам редакции убийство Жаткина, да еще с попыткой подставить меня, не под силу.
– А что, дельная мысль, – поддержала меня Ритка, – значит, надо искать машину, вдруг в ней найдется портфель с ежедневником. Или что-то еще, что прольет свет на эту загадку.
Я посмотрела на часы и покачала головой. Около десяти. Времени было в обрез. Но Ритка уже побежала одеваться. Есть у нее одна весьма неоднозначная черта – настырность. Иногда она очень помогает ей в жизни, но зачастую эта черта приносит множество хлопот окружающим. Пока она шуршала в спальне, у меня появилось стойкое чувство, что сегодняшний день я запомню надолго, и вовсе не потому, что дам брачные обеты Костику. Вот ведь невезение какое-то, ничего не могу сделать, как люди, даже замуж выхожу шиворот- навыворот, задом наперед!
Через пятнадцать минут – рекордный срок для моей подруги – она предстала предо мной во всей своей красе. Маргарита Алексеевна была очень недурна собой. При среднем росте у нее было идеальное телосложение: отличная осанка, тонкая талия, высокая грудь и тугая попка. Настоящая кубанская казачка! Марго в наш город приехала после замужества, а родилась и выросла в Краснодаре, чем не просто гордилась, но и бравировала время от времени. Золотисто-пшеничные волосы, большие зеленые глаза, пухлые губы и носик, с россыпью веснушек, делали ее еще той сексапильной штучкой! И хотя некоторые утверждали, что мы с ней похожи, как сестры, я считала, что мне далеко до ее яркой и броской красоты.
– Так, едем на твоей колымаге, – распорядилась она, замыкая квартиру.
Конечно, на ее «Ситроене Saxo» ярко-красного цвета на разведку ездить глупо, какой разговор!
– Слушай, Ксюш, давай вспоминать, кого ты возила в своей машине за последнее время, – предложила Ритка.
– Всех кого не попадя, – буркнула я, жалея, что дала себя уговорить на эту никчемную поездку.
Подруга расценила это по-своему, обернувшись ко мне в пол-оборота, произнесла проникновенным тоном:
– Не переживай, мы этого мерзавца в два счета вычислим. Я же тебе рассказывала, какие приключения выпали на долю нам с Анькой? И ничего, справились, причем гораздо лучше всяких там мужиков!
Ну все, сейчас она снова погрузится в воспоминания и начнет рассказывать всякие сказки про то, как они с ее краснодарской подружкой угробили половину кубанских бандитов и вышли победительницами в мафиозной борьбе! Слышала я это не раз, но только не сегодня! Не в том, знаете ли, настроении. Тут на саму такое обрушилось, что не знаю как и расхлебывать.
Я нахмурилась, пытаясь сообразить, как нам быстрее добраться до стоянки «Золотарева роща». Жаткин, помнится, жаловался на повышение цен в этой конторе. С другой стороны, чего же не повышать цены, когда у них, помимо парковки под открытым небом, был подземный гараж и огромная крытая площадка, расчерченная на квадраты.
– Кроме тебя, мамы, Громова и Костика, я возила Веру в швейный магазин, соседку тетю Любу в поликлинику, ее сына Антона в гимназию. Больше никого не припомню, – сказал я.
– А где ты хранишь вторые комплекты ключей от гаража и машины? – продолжала дознание Ритка, которая уже вошла в образ комиссара Мэгре.
– У мамы, где же еще?
– Правда, глупый вопрос. Если бы не твоя мама, ты, наверное, свою голову где-нибудь потеряла!
– Кто бы говорил, что забыла, как в прошлом месяце кошелек посеяла? – возмутилась я.
Но на самом деле Ритка знала, что говорит. Я с детства теряла свои вещи, как мама говорит, из-за моего «ротозейства». Самой крупной потерей был книжный шкаф при переезде на мою нынешнюю квартиру. Так никто и не понял, куда он подевался грузчики не помнили, грузили ли они его, и я не помнила, грузили его или забыли у подъезда. В общем, факт остается фактом: шкаф из квартиры, которую я несколько лет снимала, вынесли, а в мою собственную новую квартиру он так и не доехал. Поэтому дубликаты всех ключей я храню у мамы, чтобы иметь возможность в любой момент сделать копию, если потеряла какие-то из них.
На стоянку нас запустили только благодаря моей настойчивости и кокетству моей подруги. Наплетя с три короба, мы прорвались на территорию и, обежав ее вдоль и поперек, выяснили, что «Хонды» Жаткина здесь нет.
– Слушайте, а чего вы на самом деле ищете? – продемонстрировал чудеса проницательности парнишка, которому Маргошка строила глазки.
– Тачку ее мужа, – кивнув в мою сторону, соврала она охраннику.
– Понятно. А кто муж?
– Муж – полное ничтожество и бабник. А тачка ничего так, симпатичная – серебристая «Хонда».
– Если номер назовете, тогда чего-нибудь подскажу, – поскреб в затылке наш добровольный помощник.
– Я букв не помню, а цифры «969», – поделилась я информацией.
– А эта, – протянул парень, – так он уже почти месяц, как у нас не ставит. Он у тебя еще и жмот! Поперся к Давиду. А у того каждый квартал тачки вскрывают. Вот так-то.
– Ага, а жене ничего не сказал, – позлорадствовала Ритка, – Слушай, драгоценный, а ты не подскажешь, как нам стоянку этого неблагонадежного Давида найти?
– А че ее искать? Вон она, в дебрях, – и он махнул в сторону рощи.
Ослепив его благодарственными улыбками, мы отчалили в указанном направлении. Искомая стоянка нашлась быстро. Она была мала и неказиста, окружена хиленьким заборчиком из сетки – рабицы. И только две огромные овчарки, сидящие на цепях у вагончика, внушали надежду на то, что вашу машину не сопрут отсюда в первую же ночь.
Мы притормозили на обочине дороги. До ближайшего человеческого жилья было довольно далеко. К дому Жаткина можно было добраться по тротуару, идущему вдоль высокого бетонного забора, за которым скрывалась территория ткацкой фабрики. Или по узкой тропке, теряющейся в высоком бурьяне, которая бежала через поле с заброшенными свечками недостроя.
– Интересно, каким путем он ходил домой? – задумчиво произнесла Рита. – Если через поле, то грохнуть его – раз плюнуть. Если по улице мимо фабрики, то убийца мог остановиться возле него на машине, подозвать, если был знаком, или спросить дорогу и выстрелить. Ксюш, спроси у Громова, как был убит Жаткин?
Я послушно набрала номер сотового своего сообщника по сокрытию преступления.
– Я весь во внимании, – буркнул тот недовольным тоном.
– Громов, а как его убили? – лаконично поинтересовалась я.
– Спасибо, родная, дела у меня идут просто великолепно. После утренней физзарядки я чувствую себя бодрым и свежим. Прорезался невероятный творческий позыв, сижу вот, клепаю ролик.
– Громов, – перебила я его, – мне тоже тошно, только не забывай, я еще сегодня и женюсь! – решила я выдавить из него каплю жалости.
– Что б ты знала, остальные женщины на этой голубой планете выходят замуж, – отрезал непримиримый Громов.
– Так, мне сейчас не до каламбуров. Ответь, пожалуйста, на мой вопрос. Я утром была в таком шоке, что просто забыла это сразу выяснить.
– Для представительницы СМИ, у тебя никакой журналистской хватки. Ладно, не плачь, родная. Он застрелился веником, но в спину и с близкого расстояния.
– Очень смешно.
– Не смешно? Да, действительно, не смешно. Наверное, это был все-таки пистолет.
Видно, на этом моменте у Громова приключился пик отрицательных эмоций, и отвращения к жизни превысило допустимый уровень. Он взял и отключился. Перезванивать я не стала. Мне сейчас не до его душевных переживаний, сама едва держусь. В принципе, с ним это иногда случается: когда у нашей творческой личности портится настроение, и он клеймит весь белый свет. И сегодня у него есть на то все причины.
Я вздохнула и посмотрела жалобно на подругу. Маргарита помахала руками, мол, не надо объяснять, все слышала. У Громова заскок, но что тут необычного?
– А может, не стоит соваться на стоянку? – засомневалась я, – Скорее всего, Жаткина где-то здесь и убили. Во всяком случае, труп точно найдут поблизости, сама понимаешь. И будет не очень здорово, когда менты начнут прочесывать окрестности и выяснят, что машину убитого разыскивали по стоянкам две девицы. Нам это надо?
– Тогда будем путать следы, – решительно заявила она. – Сюда я пойду одна. Давай ключи!
Спорить с ней было бессмысленно, да и времени на это не оставалось. Я молча вручила ей ключи. А Ритка принялась маскироваться: вытащила из сумочки белоснежный шарфик, тщательно закутала им голову, спрятав волосы. Напялила мои непроницаемо-черные очки, сняла прозрачную рубашку, оставшись в крохотном топике. С учетом того, что на ней была коротенькая цветная юбчонка и туфли на высоченном каблуке, вид у подружки был тот еще. Я разнервничалась ни на шутку.
– A bientot, ma cherie! – пропела она дурным голосом.
И направилась к вагончику. Амплитуда движения ее бедер была выше всех похвал. «Мерс», проезжающий мимо, отчаянно засигналил. Она, не оборачиваясь, помахала ему ручкой. Если она продолжит так вышагивать, машины начнут сходить с трассы, не хватало нам еще аварий! С моего места было видно, как Ритка поднырнула под шлагбаум, овчарки стали рваться с цепи, а она встала в позу «Кто на нас с Васей». И хотя никакого Васи не было и в помине, Марго выглядела сокрушительно. И это полностью прочувствовал на себе охранник, вышедший к ней из вагончика. Они стали исполнять ритуальные танцы племени умба-юмба: два шага вперед, два – назад. Ритка гарцевала в пыли, словно ахалтекинский жеребец, выделывая своими точеными ножками невероятные па. Охранник топтался, как русский медведь на ярмарке. Но потом они взяли вправо и исчезли из виду.
